Следы краски на лице

Максим Макаров

Следы краски на лице

1

У больших зданий разная судьба. Одни становятся памятниками архитектуры, другие (так бывает чаще всего) исполняют свое предназначение, получают ремонт и контроль, не надеясь заслужить почетное звание шедевра. Но и те, и другие могут оставить значительный след в истории. Жизнь проходит сквозь дома и тесно связана с домами; течение жизни отдает домам самые разные свои особенности. Порой причудливые изгибы судеб создают внутри домов незримую атмосферу, славу или репутацию, из которой образуется реальная сила. Она способна влиять на жизнь. Зайцы видят в этом действие темных сил и стараются, по возможности избегать их, а если уж пришлось столкнуться с ними, то как-нибудь задобрить. Волкам до мистики нет дела; в случае явно непонятных и вредных событий мистический дом сожгут дотла, а на месте его посадят рощу. Лет через тридцать дурная сила целиком будет съедена корнями и травой. Волки говорят, в таких местах очень хорошо посеять семена, принесенные ветром с Полей Памяти.

…На стене висят знаки. Из неправильных геометрических фигур складывается чей-то профиль. Весьма сомнительно, что этот тип мог кому-нибудь помочь. Бетонная пыль ворошится. Это не колдовство.

– Здесь еще не развалилось, хорошо. Это лучше сносить целенаправленно. Мы этим займемся скоро! – говорит волк.

Дому – если бы он втайне был живой – страшно думать, что его снесут. Но разум неумолим: некоторые здания, даже из числа очень полезных, удобнее построить заново, а не ремонтировать. Разумеется, физически это будет новый дом. Впрочем, судьбу угадать тяжело, и в случае удачи ненужные дома стоят долго. Но чаще их сносят. Землетрясения, наводнения, пожары обрушат фасад и без участия разум. Иногда к дому подбирается война. Остаться в памяти может самый простой и неказистый домик, и в памяти живущих он есть, он не исчез; массивы больших пустых зданий нагоняют тоску. Но здесь совсем не те здания.

Незадолго до первой войны с драконами здесь была экспериментальная площадка. Кралепор испытывал новую технику строительства зданий в комбинации со старой. Тогда успели возвести только несколько зданий с коммуникациями. Дома глядели друг на друга с расстояния в несколько сотен метров. Площадку разделяла надвое низменность, бывшая речная пойма, покрытая густым ивняком. Речку отвели еще очень давно. На площадке выросли панельно-блочные проекты, в технологии которых был ряд преимуществ. Тем не менее после войны волки занялись вновь кирпичным строительством. Панельные дома тоже возводили, в других местах. Благодаря коммуникациям площадки была очень удобной для проведения массовой застройки, которую волк и лисы не планировали. Когда в столицу проник ОЭК, он почти сразу начал занимать участки. Площадку тоже заняли и возвели много типовых домов, одинаковых, как карандаши. ОЭК рассчитывал вести обширную торговлю площадками в домах, т.е. квартирами, но среди приехавших иностранцев не было такого числа покупателей, и не было большой охоты покупать. Квартиры сдавали в аренду. По периметру района постоянно фланировали псы с одинаковыми рыжими головами. Здесь находились склады вооружений, и боевые группы бежали сюда, в надежде выдержать роковой для себя день. Однако вырваться им не удалось. Из высотных зданий по другим кварталам пытались стрелять из винтовок и гранатометов. В ответ волки применили танки и самоходную артиллерию. Район был взят; никто из иностранцев не смог выйти, даже по подземным тоннелям и трубам. Враги исчезли, дома остались.

С тех пор прошло десять лет. Кралепор сносит ненужные здания с предельной аккуратностью: волки считают, пыль иностранных конструкций может быть очень вредной. Вокруг дома сооружают огромный чехол из полимерных и тканых материалов. Внутри действует полуавтоматическая система. Процесс ее настройки занимает много времени. Зато всю механическую работу система делает сама, не торопясь. С чужими домами предстояла долгая работа. Но уже сейчас решают, как использовать освобожденную землю.

Большая группа волков в сопровождении двух лисов осматривала юго-западную часть «5-го района песиков». Два дома обернуты серой и желто-бежевой материей, остальные пока не трогают. На огромных глыбах кое-где сидят легкомысленные воробушки и пытаются что-то выклевать. Трава растет на руинах крупных зданий, но это еще не рекультивация.

Волки лазали по обветшалым каркасам.

– Говорят, на верхних ярусах, лежат мумии. Неужели правда?

– Это уже касается естественных наук. А нас сейчас геодезия.

– Геодезия – тоже ведь естественная наука.

– Нет, она прикладная.

Лисы имеют большую профессиональную компетенцию, но стараются молчать, и к ним почти не обращаются. Волки видят дома, наиболее пострадавшие при обстреле. Вся верхняя часть обрушилась. Лестничные проемы еще кое-как держатся. Друг Сергея забрался на пятый этаж, кое-что замерил и спустился, чихая. Сергей подумал, и вместе со своим другом зашел во второй такой же дом. Оценивали химический состав стен и воздуха, степень деформации несущих конструкций. Внутри есть настоящие камни, щебень, галька и другие элементы настоящей земли, есть редкоземельные металлы, но в очень малом количестве. В итоге нужно составить план утилизации.

Часть волков склонялась к мысли, что все фрагменты зданий нужно вывезти из города, так же думал руководитель группы. Друг Сергея Ярослав предлагал засыпать часть обломков внутрь земных полостей, которые есть на площадке, в подвалы, в провалы; к обломкам добавить специальные грунтовые модификаторы. С их помощью материал превратится в настоящий грунт. Чтобы это шло быстрее, стоит сверху высадить лес. Деревья впитают лишние микроэлементы; но ведь лес можно срубить и пересадить заново, уже на чистой земле.

– И сколько займет этот процесс? Когда лес вырастет и все впитает.

– Не знаю! Нескоро, конечно.

– Столько ждать. Гораздо проще все вывезти сразу. Все равно же вывозить, и тут нет таких полостей. Вырубать будет не вредно? Если деревья наполнятся этим… самым разным материалом?

– Но ведь материал превратится в грунт! – сказал Ярослав. – Дурного будет гораздо меньше.

– Это можно гарантировать? – Ярослав опустил уши, но, не желая сдаваться, еще немного поспорил. Руководитель комиссии сказал:

– Ты еще очень молодой волк! – это сочетание звучит куда менее обидно, чем «мальчик» или «паренек»; молодой волк – это совершенно нормальное обращение. Но Ярослав уловил в тоне намек на «мальчика». Он негромко фыркнул и опять начал спорить. Было пыльно и жарко, и здесь, среди чужих камней и плит никто бы не захотел драться. Под ногами – тоже камни и плиты, многочисленные осколки. Незачем поддевать их спиной и хвостом. Сергей записывал в блокноте мысли и рисовал декорации к невидимым сказкам. Взрослые волки спорят уже друг с другом, стоя на опушке пустого бетонного леса.

– Кончаем уже! Это надо написать, а не трепаться. Между тем наш молодой друг уже рассказ сочинил? Сергей, Вы сочинили?

Все засмеялись и посмотрели на Сергея, а спустя мгновения вновь приступили к осмотру. Сергей немного смутился. Он ожидал вопросов, но к нему не обращались. Ярослав отвел его в сторону и увлеченно стал объяснять идею преобразования и культивации неметаллических строительных элементов. Сергей с ним не спорил, но, вместе с тем, ему казалось, что руководитель тоже прав. Он не занимался вопросами геологии или архитектуры, хотя он хорошо знал физику материалов. Сергей работает в области энергетики: теплоэлектростанции, гелий-водородная генерация, другие экспериментальные вещи – это как раз для него. Здесь обязательно пройдут электрические магистрали, поэтому надо оценить землю уже сейчас. Сергей записывал мысли, попутно прослеживая в них путь к сюжету. Сюжет что-то не придумывается. Обычно во время дальних перемещений возникают неплохие словесные конструкции. Сергей стал обсуждать с Ярославом разные вещи, затем все волки смотрели на портативную аппаратуру, затем, уже на обратном пути, Ярослав сам что-то рассказывал. Уже близилась ночь.

– Я не гуляю ночью. Обычно! – сказал Сергей сам себе. Расставшись с другом, он пошел на свою квартиру. Было уже довольно поздно, и не было ничего из готовых блюд. Старую кашу с индейкой Сергей съел утром (он ее приготовил три дня назад). В это время уже не хочется заниматься кулинарией, к тому же Сергей не любил готовить только для себя. Если он что-то и готовил для себя, то исключительно простые блюда. Он достал несколько ломтей черного хлеба и открыл баночку щучьей икры. Консервы из речной рыбы в Кралепоре стоят очень дешево. Сергей пожевал, набросал несколько строк о космических городах. Почему-то ему казалось, там обязательно будет война. Но он не хотел писать о войне.

2

Сергею еще нет тридцати. В его жизни уже случались крутые, интересные повороты, при том, что сам Сергей считает свою биографию обычной. В его поколении очень многие ребята-волки жили без родителей. В три года Сергей отвезли в детский дом согласно приказам маршала и пожеланиям ОЭКовский представителей. В отличие от других домов, этот дом стоял в лесу, возле фактории, где черные медведи добывали лесной продукт. Детей волков привозили раз в 5-7 лет и держали, пока те не приобретут «начальный рабочий статус». В детском доме была еще одна группа волков, очень больших, по мнению Сергея. В остальных группах были не-волки. Маленьких часто обижали те, кто выше ростом. Из учителей была всего одна волчица, которая приходила по нечетным будним дням, и то не каждый месяц. Волчице, кажется, даже не платили постоянную зарплату, и давали сущие копейки. Тем не менее, она умела учить. Постоянные сотрудники, воспитатели, не учили, а только требовали. Книг было очень мало, и они рассыпались в руках. Сергей, насколько мог, занимался самообразованием. Он запомнил слово «техникум» и хотел научиться мастерству. Но работа в доме была исключительно однотипная: требовалось без конца перебирать материал, добытый черными медведями. Их ненавидели все. Ребятам намекали, что их отсюда отвезут только в лес, поскольку в город им запрещено являться, ведь они – ужасно плохие волки. Никто не хотел к медведям; несколько раз народ готовился к побегу, но никто еще не знал дороги к городам. Волчице позволили преподавать только самые простые предметы, где нет географии. Она что-то успела рассказать. Среди ее занятий было природоведение. Воспитатели нагоняли страх рассказами о вертолетах ОЭКа, о расстрелах в лесу. Их долго слушали, слушали; но в один день перестали слушать. Сергей уже не помнит, какой это был день недели (в доме не было настенных календарей, о начале новой недели детям сообщали устно). Пришел огромный лесоруб, стряхнул прямо на пол груду лесного мусора, посмотрел и стал дико ругаться на девочек. Потом он объявил: «завтра – горы материала!». «Сидеть здесь не разгибаясь! Зачем?». Едва наступила ночь, все ребята-волки убежали.

Им было 12-14 лет, и они уже могли есть сырое мясо. Накануне Сергей ухитрился найти 18 спичек – воспитатели их страшно прятали, но рассыпали в одном темном месте. Сергей подобрал 18 штук и завернул их в тряпочку. Он также нашел ветхий кусок наждака. В лесу мальчики хотели охотиться – они думали, несложно поймать маленьких птиц, когда они на земле. Подойти к птичке близко удавалось, но никто не успевал схватить ее рукой или зубами. Без ножей нельзя ничего вырезать и срезать. Было лето, но в таежном лесу еще не созрели ягоды, грибы прятали свои шляпки и запах. Все-таки грибы находили, собирали и жарили над огнем – шляпки надевали на тонкие-тонкие палочки. Поймать птиц не получалось.

Парни искали железнодорожное полотно, потому что знали: любая железная дорога идет в город, а все города построили волки. Нигде не было запаха металла, даже отдаленного слабого следа. Ребята думали: не разделиться ли на группы, чтобы искать в разных направлениях сразу? – однако девочки боялись, что в таком случае все потеряются. Мальчики над ними подшучивали, решили проверить свою схему и сами чуть не потерялись. Умение различать нужный след в океане запахов нужно тренировать, начиная со знакомых мест, а ребята оказались в совершенно незнакомых местах. Внезапно они обнаружили широкую грунтовую трассу со следами автомобилей. Трассу взяли за ориентир; долго не могли решить, в каком направлении двигаться. В конце концов, ребята отправились на запад. Шли на удалении от дороги и прятались, едва заслышав нарастающий гул. Ни у кого не было ни кедов, ни ботинок, ни сандалий. В одежде девочки ничем не отличались от мальчиков, даже волосы у них были похожие (в детском доме запрещали длинные волосы). Иногда видели тропу, уводящую в деревню или на хутор, где жили неволки. К ним тоже боялись подходить. Сергей скрупулезно считал дни и запоминал, что в какой день случилось; впоследствии он кое-что забыл, зато отлично помнил, как на протяжении всего пути его преследовало непрекращающееся чувство – не страх, а скорее ожидание страшного. Сергей вполне допускал, что в лесу можно столкнуться с огромными существами, чудовищами, или бандитами, или с вещами, в которых есть колдовство. При виде темной чаще он думал, успеет ли их отряд что-либо предпринять, или лучше обойти чащу. Некоторые из ребят говорили, что им нисколечко не страшно и ходили в разведку без очереди. Наверное, им тоже было кое-где страшно.

Еще Сергей запомнил дожди, после которых все очень мокли. От небесных ливней прятались под кроной, но если дождь шел долго, все успевали замерзнуть, и уже не хотелось ждать, когда хоть слегка подсохнет. Едва дождь заканчивался, все тут же шли по мокрому лесу. Ярослав собирал в ладонь крупные капли и рассматривал их на свету: ходило поверье, будто ливень сбрасывает с неба волшебную мощь, силу, кристаллы, которые остаются невидимыми в обычных местах. Но если посмотреть в свежие капли, можно их разглядеть и каким-то образом освободить. Ярослав глядел на капли, но внутри была лишь вода.

Неожиданно ребят нашли взрослые волки. Это были не просто волки – их знал сам Олег Радостин. Ребята стали жить в большом поселке, где уже давно существовали особые коммуны. Дети без родителей могли свободно ходить, общаться, дружить, и ни у кого не требовали документов. И там была настоящая школа. Ребята впервые там узнали о естественных науках, о большой математике и инженерном деле; Сергею стало стыдно оттого, что он не учил ничего этого прежде, и очень старался. Очень скоро он вошел в группу активистов. В шестнадцать лет он участвовал, хоть и опосредованно, в настоящем деле по ликвидации врагов. Еще через год власть ОЭКа пала. Сергей тогда до конца лета был в столице. Он видел, как штурмовали квартал правительства, видел, как стреляют псы. Сергею очень хотелось помочь боевым волкам. Некоторые из ребят смогли пострелять из автоматов. Зато Сергей помогал в работе танков.

В то эпохальное время очень многие познакомились друг с другом, познакомились с девушками. Сергей не думал о девушках – он узнал, что совсем рядом со столицей находится вуз, где готовят специалистов по энергетики. А Сергей очень хотел заняться энергетикой. Вышло постановление: всех ребят-активистов принимать в вузы без экзаменов или с минимальными экзаменами. Кое-кто из работников вузов сотрудничал с ОЭКом – их не тронули, просто внесли в реестр. Сергей всегда говорил, что при прочих условиях он ни за что бы не поступил, поскольку не знал, как готовиться. Сразу началась крайне серьезная математика и физика – вроде бы, почти те же разделы, что в школе, но совсем иной уровень анализа. Сергей был убежден, что для сдачи экзаменов это все нужно знать, а он не знал; он казался сам себе сказочным персонажем, которому не по заслугам везет. Довольно скоро он овладел математикой и остальными дисциплинами.

Выпускники работали не только на электростанциях. Сергея распределили в ЦКО (центральное конструкторское объединение) по энергетическим вопросам. Там сочеталось все: управление, проектирование, модернизация электростанций, производство оборудование, разработка новых энергетических источников. Сергей ездил в разные края, где не только работал, но и участвовал в экспедициях, и путешествовал один. Один раз он чуть не пропал во время обвала: от недр земли пошел странный импульс, вызывавший колебания не во всех горах региона, а лишь в некоторых. Сергею «повезло» забраться на гору, которую трясло. В ней располагались узкие глубокие разломы, переходящие в настоящие маленькие пещеры, расположенные где-то в 5, а где то в 8 этажей. В прежние времена там якобы жили вампиры – совсем крохотные. Горы там до самой вершины покрыты лесом, в грунте много камней. Когда импульс возник, большие массы грунта посыпались. Сергей успел спрятаться в щель (заранее заметив, что от нее есть проход дальше). Камни стали прибывать – Сергей пролез в пещерку, немного ободрался, но смог найти проход дальше. Не в каждую пещеру можно влезть. Сергей вспомнил о вампирах, но в пещерах лежали лишь останки обычных птиц, а также ветхие листья, солома, истлевшие волокна. Хищные птицы иногда здесь устраивают гнездо, но никогда не живут больше 2 сезонов. Сергей выбрался, и увидел, что путь с горы, по которому он шел к пещерам, совершенно обвалился. Ему пришлось идти в большой обход. Расположение некоторых пещер Сергей запомнил и мог точно сказать, что их совсем засыпало. Склонность к авантюризму совершенно не в характере Сергея. Если с ним что-то случается необыкновенное, это происходит само собой.

4

Звонок в ЦКО.

– Сергей, спрашивают Вас?

– А кто?

– Говорят, из издательства «Малыш»

Сергей чуть не сделал гримасу. На том конце заговорили приятным, бодрым и очень настойчивым голосом.

– Сергей Дмитриевич! Тра-та-та (то, что сейчас говорят, Сергей про себя это называет «тра-та-та»). Вас нигде не найти! Хотели посоветоваться! Когда Вам удобно? Это долго! Могу сама приехать!

Сергей опять чуть не сделал гримасу.

– Я попрошу сотрудников приехать, кто сможет.

«Это еще ничего» подумал Сергей. Говорить с их руководством ему не хочется.

Издательство «Малыш» занимается детской литературой и это совсем не шутка. Еще на первых майских заседаниях Народный Совет Кралепора призвал издавать всех кралепорских авторов, которых до этого ОЭК ограничивал. За три года издали решительно все, что еще не вышло большим тиражом, все, что стоило издавать. Старшие волки очень удивлялись, что произведения кончаются, они велели всесторонне поощрять новую (нормальную) литературу и новых авторов. Число периодических изданий резко выросло. Сергей не считал себя писателем. Он умел сочинять недлинные стихи, забавные, мелодичные, с проблематикой, понятной детям. Когда стихов набралось штук двадцать, он отнес их в редакцию детской литературы. К его изумлению, их сразу же приняли в печать, и пригласили приносить еще (его стихи простые, но симпатичные). Сергей всерьез занялся работой и уже забыл о звонке. Но тут позвонили из холла. Сергей встал и отправился к холлу – не совсем прямой дорогой. Длинный коридор ведет к производственным и испытательным отсекам с повышенным уровнем защиты.

– Ничего не произошло под лазерами? Не надо их перенастраивать?

– Так их только что перенастроили. Ты же тоже участвовал!

– Да, но я думаю, может быть, еще раз проверить. В лазерный цех не пускают посторонних.

– А кто пришел-то?

– Из редакции.

– Так, может, отправить их? Сказать, что сильно заняты.

– Нельзя. Сама начальница приехала.

– А она кто?

– Волк.

– Да, это сложнее. С волчицами мы не ругаемся. Скажи, что у тебя дела.

– Мне вообще не хочется на нее смотреть. Ладно, не помрем как-нибудь! – Сергей вернулся, к обычным отсекам, откуда вышел в зону рекреации.

«Я боюсь ее? Вот еще. Просто не хочу смотреть! Ее манера болтать мне не нравится. Болтушка».

Та, кто приехала, довольно высокая, стройная и очень энергичная волчица. Почти на всем теле ее волосы имеют светло-серый оттенок, на голове темнеют. Те, кто видели ее в первый раз, не смогли бы понять, почему Сергей не хочет с нею разговаривать. Волчица очень, очень симпатичная. Она весело поздоровалась и тут же перешла к делу.

– Я считаю, пора выпускать уже большие тексты. Поэмы, повести для детей; можно циклы рассказов, с единым сюжетным пространством. Сергей Дмитриевич, Вы тоже могли бы помочь. Я считаю, Вы уже способны писать большие произведения.

– В стихах?

– Как хотите. Необязательно в стихах. У нас планируется отдел, посвященный научно-популярной литературе, который – я хочу поручить ученым. Это их сфера, им тоже стоит участвовать в культурном процессе. Или Вам это тоже интересно. Можете написать научно-фантастическую поэму! Это довольно редкая вещь, встречается нечасто.

Она стала перечислять авторов – некоторых Сергей читал, о других он даже и не слышал. Волчица говорила о сюжетах, стилистике, конфликтах, особенностях и недостатках. Она говорила столь бодро и решительно, что Сергей не мог даже слова вставить. Он только помахивал хвостом. Под конец командир издательства выразила общее мнение о тех авторах и сказала, чего им всем не хватает, что еще можно достичь.

– Я уверена, Вы бы смогли это все преодолеть. Сергей Дмитриевич! У Вас есть талант, и кроме того – аналитический стиль ума. У писателей это совсем не часто случается. Мы не писатели, мы – должны быть лучше писателей. Если вставить Вас в текущий план, Вы бы согласились.

– Да. А что надо писать, Ирина Ярсовна?

– Что хотите. – Она назвала объем требуемого листажа. – Ориентировочно до конца года.

– Этого года?

– Мы всегда в этом году. Следующий год существует лишь в нашем сознании. Мы только в настоящем. Ну, Вы как?

– Собственно, да, могу. Если тема свободная.

– Да, тема свободная.

– Ну да, что ли…

– Я Вас вписываю в план?

– Тема свободная? Я, в отличие от ежей, хожу на работу, иногда – работаем несколько дней непрерывно. Графика творчества нет.

– Пишите без графика. Или Вы не хотите сейчас? У Вас задания?

– Это нужно для детей?

– Да.

– Конечно, для детей надо стараться. Для всех наших детей. А когда это выйдет?

– Зависит от Вас!

Сергей смутился.

– Ну хорошо, я это сделаю. Если тема свободная.

– Вам бы стоило уже завести мобильный телефон. Приходиться звонить к Вам на работу.

– Но ведь всюду звонят на работу!

– С телефоном удобнее – волчица привела ряд доводов в пользу мобильного средства связи. Другие знакомые тоже советовали Сергею завести телефон. Если разные волки советуют одно и то же, наверное, это правильно. Или…? Командир издательства настойчиво пожелала Сергею творческих успехов. Ее хотели проводить до улицы, но она отказалась.

Ирина Ярсовна Спортина – крайне деловая волчица. Сергей подошел к автомату с бесплатной водой. Странное дело: он говорил совсем немного, но при этом отчего-то устал, возникла жажда. Он прокрутил все в голове.

– Вот же напросился! Да, напросился, пообещал, ради детей, как будто я уже умею писать большие вещи! Я же еще ничего такого не писал. Возможно, стоило бы научиться. Хм, у каждого свой творческий предел. Вдруг окажется, что это мне в принципе не по силам, а я уже обещал. Не стану же я переписывать чужие вещи! Это просто глупо. Да и где найти поэмы, о которых бы не знали…

Сергей держит себя под контролем. Он лишь слегка озадачен. Стоит посоветоваться с товарищами. Но на работе он не хотел советоваться. День спустя он пошел к своему давнему другу, Ярославу Востерову.

Ярослав сперва не понял, в чем проблема. Сергей объяснил:

– Должен ведь быть сюжет! И не просто последовательность событий, а еще характеры, судьбы, отношения. Пейзажи. Общий смысл, скрытый смысл. На самом деле, это все похоже на сценарий.

– Слушай, Серега, так и напиши сначала сценарий, а потом переведи на язык поэмы! Или это сложно, столько текста сразу в стихах? Или сюжет трудно придумать?

– До сюжета надо уметь писать. Думаешь, я умею? Одно дело – небольшие, маленькие вещи. Если их собрать воедино, вместе не получится. Надо сразу рассчитывать на большое. Как придумать это большое?

Сергей потер нос.

– Будем палочки сушеные?

– Будем.

Палочками называют узкие полоски из сушеной или вяленой рыбы. Ярослав тоже начал думать, откуда автор берет структуру большого текста.

– Вдохновение. Но где его взять. И как понять, что оно пришло?

– Дима, когда ты придумывал новые жаропрочные материалы, ты испытывал вдохновение?

– Ну, тут все гораздо проще. Это почти работа. К тому же я придумал лишь идею, или даже часть идеи. Реализацией занимались все вместе.

– Но когда ты придумал нечто принципиально новое, ты что-нибудь почувствовал.

– Наверное, в инженерном деле вдохновение не такое, как в искусстве. Наверное, были перед этим приятные ощущения, но не от еды, не от игр. Ты по-прежнему без пары?

– Я вообще не думаю об этом, а что?

– От общения с девушками тоже приходит вдохновение. Об этом даже часто пишут.