Качели судьбы – 1. Каторжанин

Я посмотрел на монструозного размера кисти рук старшего прапорщика и представил, какого размера они будут после того, как сожмутся в кулаки. Жуть жуткая. Впрочем, я и без предупреждений со стороны представителей лагерной администрации не собираюсь с кем-либо здесь конфликтовать. И вообще, до настоящего времени пребываю в полнейшей прострации и плохо понимаю, что такое вообще со мной происходит.

Мои размышления прервал голос соседа справа:

– Тащ старший прапорщик, можно вопрос?

– Тамбовский волк тебе тащ! А для всех здесь присутствующих я – Гражданин Начальник, без обозначения звания, имени и отчества. Всем понятно?!

Сотня выстроившихся в коридоре барака молодых парней довольно дружно рявкнула:

– Так точно, Гражданин Начальник!

После чего, уже более спокойным тоном сказал:

– На вопросы отвечу после инструктажа и переклички. Впрочем, с инструктажем мы с вами закончили, что непонятно, спросите у меня или своих… гм-м-м… товарищей.

Далее представитель лагерной администрации начал долго и нудно перечислять нас по номерам. После того, как очередь дошла до номера пятьдесят два триста сорок пять, я поневоле выпятил грудь и, подражая предыдущим коллегам, выкрикнул громко и отчетливо:

– Пятьдесят два триста сорок пять!

По окончании утренней поверки личного состава (на мой взгляд, процедура абсолютно ненужная, ибо вряд ли существует возможность удрать отсюда куда-либо) представитель лагерной администрации разрешил задавать вопросы исключительно после поднятия руки и устного разрешения с его стороны.

– Пятьдесят два триста сорок восемь, – представился, судя по светлым бровям, белобрысый парень роста невысокого. но коренастого телосложения – эдакий гном из какого-нибудь виртмира, не достает лишь заплетенных в косички бороды и усов. – Гражданин Начальник, почему ночью в казарме такая холодища? Так будет всегда?

– Довожу до вашего сведения, заключенный, пока вы и прочие новички не выполнили необходимой нормы выработки, будете мерзнуть, есть баланду, получать разного рода неприятные ощущения обонятельного характера от пребывания в бараке. Впрочем, дышать свежим воздухом вы можете вне помещения, но вряд ли на морозе вы долго выдержите. Чтобы избавиться от негативных явлений в вашей жизни, также в общем повысить её качество, мой совет – трудиться, трудиться и еще раз трудиться, да так, чтобы не просто выполнять, а перевыполнять норму выработки. Тогда и еда будет вкуснее, и… ну, вы, надеюсь, поняли.

– Пятьдесят два триста сорок четвертый, Гражданин Начальник, в данный момент мы находимся в виртуальной реальности, отчего в таком случае я не имею доступа к игровому интерфейсу? Может сбой какой?

Ага, интерфейс, ну как же я мог не обратить своего внимания на отсутствие столь важной детали всякого виртуального мира. Мы хоть и на зоне, но фактически находимся в игровом пространстве, значит, информация о состоянии наших виртуальных оболочек и, в общем, об окружающей нас хоть и ненастоящей, но все-таки реальности должна присутствовать в виде таблиц переменных значений, а также разного рода игровых оповещений. Единственным оповещением пока что было приветственное поздравление от администрации лагеря о том, что отныне и до самой своей кончины я буду отбывать приговор суда в колонии строгого режима «Локация 346». По идее, интерфейс в стандартном виде должен автоматически появиться перед моим взором, после чего я получу возможность трансформировать его в любую удобную мне форму.

– Нет, сынок, место, где ты сейчас находишься, вовсе не игра, поэтому никаких статов и прочих игровых «костылей» у вас не будет. А будет существование в условно-материальном мире. А что такое материя по определению одного великого мыслителя? Ну да, откуда же вам тупоголовым знать основы философских понятий, вам бы все адские машинки подкладывать под чьи-нибудь жопы либо отстрел неугодных устраивать. Короче, материальный или физический мир, суть, объективная реальность данная нам в ощущениях. В обычной жизни ни у кого из вас не было игрового интерфейса, и вы без него прекрасно обходились. Так что продолжайте обходится без оного и дальше.

– У меня был, – негромко вякнул кто-то из строя.

Я думал, что тут же последуют грома небесные от грозного заместителя начальника отряда. Однако старший прапорщик лишь, ехидно усмехнувшись, заметил:

– Заключенный пятьдесят два триста сорок семь, просьба не путать интерфейс дополненной реальности, которая никоим боком не была связана с физическим развитием вашей телесной оболочки и её духовным состоянием. То есть, чтобы стать сильнее, ловчее и умнее в обычной жизни вам нужно было всесторонне тренировать ваш организм, при этом прогресс ваших параметров не регистрировался вами каким-либо образом. Скажу заранее, кроме силы и ловкости вам здесь ничего не нужно. Первый параметр будет расти в процессе работы кайлом, второй – за счет перемещения вами наполненной породой или рудой тачки на поверхность, а также движения обратно в свой забой. Вам все понятно?

Однако неугомонный пятьдесят два триста сорок семь никак не унимался:

– Гражданин Начальник, а как мы определим наши начальные статы и степень их роста по мере нашего развития?

– Хе! – Ехидно ухмыльнулся прапор, но в гневливость впадать не стал. Терпеливо, как малому ребенку объяснил: – Для того, чтобы определить свою силу, сынок, хватаешь камешек потяжельше и начинаешь поднимать над головой, сколько раз поднял и есть твой нынешний показатель силы. С ловкостью, все также просто – катишь тачку и считаешь про себя, за сколько ты ее на поверхность доставишь, ну и за какой промежуток времени сбежал обратно с пустой тележкой. Так что у нас всё как в обычной жизни банально субъективно. Сечёшь, осужденный?

– Так точно!

– А с женским полом как здесь, Гражданин Начальник? – следующим задал вопрос один из новоприбывших.

На что представитель администрации с нескрываемой ухмылкой на физиономии выдал:

– Обычно этот вопрос мне задают в числе первых. Итак, насчет баб, забудьте навсегда данное понятие и вообще, слова «секас» отныне для вас не существует ни в каком виде, ибо всё с ним связанное полностью атрофировано в ваших виртуальных оболочках средствами программного обеспечения. Так что, поздравляю, отныне все вы бесполые «рабочие муравьи», и мысли ваши будут направлены не на каких-то банальных баб или упаси Господь, на еще какой извращенный трах, а на то, как выполнить и перевыполнить дневную норму добычи руды. В предвосхищении прочих ваших вопросов, имею уведомить, что алкоголь, табак и другие наркотические средства здесь строго запрещены, точнее, ни у кого из вас просто не будет к ним доступа. – После чего с вполне себе искренней улыбкой добавил: – Зря расстраиваетесь, граждане осужденные. В нашей библиотеке широчайший выбор литературы на разных языках и по самой разнообразной тематике. А еще, вы имеете возможность смотреть культурно-развлекательные и новостные телепередачи, но все эти блага будут вам предоставлены, повторяюсь, лишь после упорного труда в забое. А сейчас, построение погруппно у барака, затем вы отправитесь строем в столовую, где вас ждет вкусный питательный завтрак… Да, совсем запамятовал. Новичков необходимо распределить по рабочим подразделениям.

Далее прапор зачитал список, в какую первичную трудовую ячейку вольется каждый из новичков. Это влияет лишь на распределение едоков за столами в местной харчевне, а также, для того, чтобы каждый осужденный знал свое штатное место при построениях для коллективного похода на работу, в баню или еще в какое место.

Я оказался во второй бригаде, состоявшей из двенадцати точно таких же молодых лысых парней, во главе со старшим по кличке Фюрер. Интересно, кто его окрестил столь неблагозвучным погонялом, но, судя по настроению Фюрера, столь одиозная кликуха его нисколько не смущает.

Ладно, пусть будет Фюрер, хотя бы не Гитлер или еще какой Муссолини.

На улице оказалось морозно по-зимнему. Благо перед выходом располагалось помещение раздевалки, где вместе с прочими своими коллегами я облачился в ватные штаны и телогрейку защитного цвета, на голову вместо «бейсболки» со своим номером натянул шапку-ушанку с точно таким же номером, на руки трехпалые суконные рукавицы по типу тех, что состояли в экипировке бойцов нашей доблестной армии в прошлом веке. Интересно, стрелять нам также в кого-то придется? Форма рукавиц со свободным указательным пальцем вполне подразумевает, что на спусковой крючок нажимать возможность имеется. Хотя, скорее всего, я заблуждаюсь на этот счет, вряд ли кому-то придет в голову вооружать огнестрелом осужденных на пожизненное пребывание в местах не столь отдаленных.

Снова поймал себя на том что мои мысли витают не там, где им полагается быть. По большому счету, мне совершенно непонятно, о чем вообще я должен думать в настоящий момент. Скорее, по совету гражданина начальника мне следует принять существующую реальность как данность и смириться с тем, что со мной случилось. Оно, может быть, и вполне верное решение, но как-то не получается, гнетет изнутри червь сомнений, и подспудная уверенность в том, что я здесь оказался, благодаря какой-то нелепой ошибке. Понять бы за что мне впаяли срок по максимуму. Но без соответствующих знаний апеллировать к органам правосудия не имеет смысла. Также о возможности подобной апелляции я не имею ни малейшего представления. А может, я действительно того, к примеру, покушался на Главный Кремлевский Искин с целью свержения власти Вечного Президента? Не, чушь собачья. Быть такого не может. Оно хоть нет-нет да расскажу друзьям на рюмкой чая анекдот про Величайшего и Безупречнейшего. Таки кто не грешен?

Так!.. Стоп!.. Есть какая-никакая зацепка. Выходит, друзья у меня на воле все-таки были, ну если не друзья, приятные собутыльники. Хотя, у кого их нет? Так что, никакая это не зацепка.

А вот как насчет в плане родственников? Тут сплошная засада и непроглядный «туман войны». Хотя, что для меня в моем нынешнем положении родня? Ну узнаю я, что моя мать-старушка пребывает в тоске и печали, а батя беспрестанно бухает, проливая пьяную слезу из-за незавидной судьбы единственного своего дурного сына. Или наоборот, оба моих родителя успешные бизнесмены, отреклись от сына-террориста и по-прежнему ведут свои дела вместе с моими братьями и сестрами. Вариантов вагон и маленькая тележка. Так что лучше и не знать, что там творится на свободе, так жить спокойнее.

Интересно, всех осужденных по двести пятой лишают памяти? Нужно будет как-то исподволь провентилировать данный вопрос. Если так, возможно, кому-то из зэков известна тому причина. Ладно, я пока что в полном замешательстве, а обдумывать планы порабощения Галактик привык на свежую голову. Я, разумеется, вполне осознаю факт своего пребывания в полнейшей и глубочайшей жопе, но мечтать даже в условиях неволи людям не запрещено. Неожиданно вспомнилась старая-престарая песня, которую время от времени гоняли по инфо-каналу «Ретро»:

Но я Сибири, Сибири не страшуся,

Сибирь ведь тоже русская земля.

Эх, вейся, вейся, чубчик кучерявый,

Развевайся, чубчик, по ветру…

Пока мысли подобного рода бороздили мои мозговые извилины, наша колонна подошла к угрюмому одноэтажному зданию из красного кирпича с узкими оконцами и выщербленными стенами. Такое впечатление, что здесь недавно шли бои, и кирпичная кладка серьезно пострадала от стрелкового оружия и взрывов гранат.

Заметив мой интерес, рядом идущий парень с выдающимся кавказским рубильником и черными, будто нарисованными бровями вразлет над карими глазами выдал:

– Эээ… нэ понымаищь, вайна здэс биль, кагда карпораций промеж собой локу дэлили. Постреляли мал-мала, гранат-шмандранат пакидали, из граников-мраников пошмаляли, вот сталовка и пастрадал. Владэлцы локи хотят восстановить-э, но админы-шакалы нэ выдэляют бэзплатно дапалнитэлный рэсурс-шмесурс. Говорят: дэнги давай, иначэ ходите жрать в эта сраний сарай. А владэльсы локи за капейку удавясся, а за рупь в жоп дадут. Ха-ха-ха! Хотя, лична минэ пох, гидэ баланда хилэбать.

Итак, насколько я понял из объяснений горца, владельцы игрового мира пытаются содрать с арендаторов тюремной локи нехилые денежные средства за ремонт основательно покоцанной в результате вооруженного перехода виртсобственности из одних рук в другие. Насчет поповской жадности сисадминов известно каждому игроку, хоть раз побывавшему в виртуальных мирах. Так что я ничуть не удивлен внешнему облику лагерной столовой. Впрочем, мне также по большому счету плевать, где осуществлять прием виртуальной пищи. По сути, могли бы и без еды обойтись, настроить тело на постоянное ощущение сытости, как в «Эгиповом Аду», «Венарии» и еще куче других игровых Вселенных. М-да, еще могли бы убрать ощущение постоянного пронизывающего даже через толстые фуфайку и штаны холода.

Тем временем наша колонна остановилась перед входом в помещение столовой. По команде сопровождавшего нас старшего прапорщика, все мы повернулись на месте, на девяносто градусов лицом ко входу и принялись дожидаться, когда нас наконец запустят в лагерную едальню. Пришлось немного подождать, пока столовую освободят «бравые бойцы» другого отряда, номер два, судя по соответствующей цифре на левой стороне груди и правом рукаве каждого зэка (напомню, у нас троечка нарисована в тех же самых местах). Лишь после этого нас начали запускать в столовку бегом колонной по одному с правого фланга.

Внутреннее убранство было под стать внешнему виду здания. Здесь также изрядно постреляли и повзрывали, пока претенденты на столь лакомый кусок виртуальной вселенной не выяснили, кому должна принадлежать локация номер триста сорок шесть. Вот такие виртуальные разборки, о которых я слышал в прежней жизни, но на практике с подобным сталкиваться не доводилось.

Расселись за столами побригадно. Наша во главе с Фюрером оказалась где-то посреди огромного зала, как оказалось, основательно заполненного парнями из других трудовых отрядов нашей каторги. Словоохотливый кавказец мельком просветил нас новеньких, что каждый отряд формируется согласно своей особой статьи уголовного кодекса, и условия содержания там могут кардинально отличаться от наших. При этом он также обозначил, что любые контакты между членами разных отрядов ограничены на программном уровне. Таким образом, внутри триста сорок шестой локации фактически существует не одна а несколько групп заключенных, полностью изолированных друг от друга.

– А что будет, если подойти вон к тому челу, – второй новичок нашей группы указал пальцем на какого-то парня из четвертого отряда, – и дать ему доброго леща по лысой черепушке?

– Попробуй, – подозрительно равнодушно буркнул бугор.

Впрочем, не менее подозрительные ухмылки буквально осветившие лица сидящих за столом старожилов были мной замечены. Умным и наблюдательным оказался не только я, но и задавший вопрос новик. Парень тут же сник и желание раздавать «лещей» направо и налево у него как-то само собой рассосалось. И тут же к нему было привязано погоняло «Лещ». Что в общем-то, вполне логично.

На каждом столе по три здоровенных кастрюли на которых неряшливым почерком написано красной краской: «Первое», «Второе» и «Компот». Помимо кастрюль, было еще два подноса с кусками хлеба. Перед каждым едоком стояла слегка помятая и поцарапанная алюминиевая миска, в ней ложка, рядом кружка из того же материала и той же степени покоцанности.

Раздачей порций занялся один из «бывалых». Зачерпнул из кастрюли ковшом и шлепнул в протянутую миску. И вот тут для меня начались самые настоящие чудеса. Если в тарелках бугра и прочих бывалых исходил паром и умопомрачительным чесночным ароматом наваристый борщ с приличными кусками говядины, в моей же и другого новика плескался жиденький рыбный суп из хвостов, плавников и очищенных от мяса хребтов. Удивительно, вроде бы кастрюля для всех едина, но содержимое в ней разное. Хотя, чего тут удивляться? Мы в виртуальном мире, и лучше не разевать недоуменно рот на всякие чудесатости, а воспринимать их, как выразился гражданин начальник об окружающей нас псевдореальности в формулировке Вождя Мирового Пролетариата.

Супчик с учетом хлеба вприкуску оказался вполне себе ничего. Съедобно. Как и картофельное пюре с тефтелькой на второе. Вот только наше с новиком пюре выглядело как-то жидковато, а тефтелька мизерной в сравнении с теми котлетами, что находились в мисках наших товарищей.

Ясен пень, кто не работает, тот не ест, точнее ест, но хуже того, кто работает. Этот принцип, насколько я понимаю, в настоящий момент наглядно демонстрируется всем присутствующим в столовой как новичкам, так и сидельцам бывалым. Однако если кто-то считает, что я загорелся идеей тут же броситься в забой, чтобы на ужин отведать вкусного борща, тот глубоко заблуждается. Противно мне вдруг стало и премерзко, даже жиденький компот из сухофруктов не допил.

По окончании завтрака поступила команда «Встать! На выход!». Наш отряд организованной толпой повалил на улицу. Теперь нас ожидает локация, именуемая «Шахта №3», где каждый заключенный будет экипирован необходимым инструментом и получит возможность честным трудом загладить свою вину. Жаль лишь то, что степень лично моей вины закрыта непроницаемым мраком от моего понимания.

Глава 2

Тук-тук, тук-тук. К громкому звуку ударов своей кирки по каменной стене я успел привыкнуть за два месяца, проведенные на каторге, также научился своевременно уклоняться от падающего пласта, а еще слушать окружающее пространство, чтобы ко мне не подкрались сзади и не стукнули по тыковке чем-нибудь тяжелым или острым, типа кирки. Как оказалось, здесь не детский сад и барачная благостность все-таки резко контрастирует с тем, что творится в шахте. Ну да, время летит. Человек ко всему привыкает, даже, казалось бы, к чему привыкнуть невозможно.

Теперь я не просто безликий осужденный №52345, у меня появилось погоняло Резак. На поверку, как я уже упомянул выше, каторга оказалась вовсе не детским садиком, где зэки ходят, чуть ли не взявшись за руки. Как в любой замкнутой ячейке общества, помимо писаных законов, здесь существуют еще и неписанные. Так испокон веку было, так есть и так будет, и никакая администрация лагеря не способна на это повлиять.

Впрочем, обо всем по порядку.

Первый поход в забой оставил в моей памяти вполне себе примечательные воспоминания. Поначалу всё было как-то обыденно. Мне выдали каску, тачку, куда кладовщик положил кайло, совковую лопату и карбидную лампу с встроенной кремнёвой зажигалкой. Устройство незамысловатое: обеспечил посредством поворота вентиля капельную подачу воды из специальной ёмкости в отделение с карбидом кальция, подождал минутку, затем повернул вентиль горелки по часовой стрелке, щелкнул кремешком, в результате получи свет. Ну это я словами инструктора излагаю процесс эксплуатации осветительного прибора типа «карбидная лампа». Для чего в индустриальном обществе подобный архаизм мне совершенно непонятно. Могли хотя бы электрический фонарь на каску пришпандорить с батареей на поясе. Нет же, выдали агрегат девятнадцатого века, живи и радуйся. С другой стороны, вместо кирки, лопаты и тачки могли бы подогнать современный мобильный комплекс по добыче и переработке руды на месте с последующей автоматизированной доставкой концентрата на поверхность, заодно и насчет удаления пустой породы позаботились бы. Ага, еще бабу в постель, чашку кофе по утряне, круассаны и чтобы ходить не строем. Короче, мечтать не вредно. Хорошо, что не керосиновая лампа, память настоятельно мне подсказывает, что моя реальная оболочка органически не переносила запахов летучих углеводородов. Оно и ацетилен, отнюдь, не «Шанель №5», во всяком случае, более переносимо для моего привередливого обоняния, нежели керосин.

После получения средств производства у кладовщика ко мне подошел какой-то мужик, представившийся главным мастером Петровичем.

– Первый раз в забой? – спросил он и, дождавшись от меня положительного ответа, продолжил: – Кароч, паря, не тушуйся и не ссы, под землей ничего страшного и особо опасного. Система простая – идешь вниз по транспортировочному штреку, он освещен электрическими лампами, внимательно поглядываешь по сторонам, находишь свободное ответвление, врубаешь лампу и топаешь в забой к рудному телу. Далее и вовсе просто, берешь в руки кайло и начинаешь крушить камень. Насчет «крушить» это я так условно, поначалу, будешь отбивать крохи, опыт приходит с практикой. Постепенно начнешь понимать, куда стукнуть, чтобы твой удар был наиболее рационален, ну и силушки потихоньку подкопишь. Когда нарубишь пару-тройку тачек, советую вывозить сначала руду, даже если её немного. Тут такие ухари, не успеешь отвернуться, как тут же наложат лапу на чужое имущество. Сдашь наверху добытое, затем можно и пустую породу начать подымать. Главное не захламлять штрек, самому будет неприятно на булыжники наступать. Теперь о тонкостях производства. В этой шахте чаще всего встречается железная руда, она самая дешевая, за ней по ценности идет медь, далее, серебро, вольфрам, золото, платиноиды всякие, мифрил и, наконец, криптонит.

– Криптонит? Что-то знакомое. – Я напряг память, но ничего определенного вспомнить не смог.

– Молодежь, молодежь! – Петрович посмотрел на меня с нескрываемой укоризной. – Чему вас только в школах учат? Ты что, про Супермена не слыхал?

– Что-то не припоминаю, – недоуменно пожал плечами я.

– Ладно, замнем для ясности, все равно вам молодым в двух словах не объяснить, а времени на всякие рассусоливания у меня нет, да и тебе пора. Так что, в дополнение к сказанному, проясню, что иногда в качестве добычи выпадают драгоценные камни, но Его Величество Рандом такими находками не часто балует вашего брата-старателя. За все добытое, на твой персональный счет падает определенное количество игрового золота. Часть заработанного уходит на содержание твоего виртуального аватара, часть остается в твоем собственном распоряжении. Советую не тратить ценный ресурс в буфете на покупку кефира и сладких плюшек, лучше приобретай для себя инструмент получше, потом будут тебе и плюшки, и кефир, и кое-что поинтереснее. – Дался ему этот кефир. Я его с детства не люблю, насчет плюшек сладких не отказался бы, а еще пивка бы с вяленой рыбкой… Ага, еще несколько зацепочек из моего смутного прошлого. Тем временем бригадир продолжал инструктаж: – И наконец, расскажу, как следует отделять «зерна от плевел», иными словами, пустую породу от руды и прочих ценных ресурсов. Тут всё просто – руды, драгоценные камни слегка подсвечиваются, пустая порода такого свойства не имеет. О спектральных характеристиках каждого полезного ресурса рассказывать не стану, привезешь что-то на сдачу, там твою добычу быстренько рассортируют, взвесят и скажут, что именно и в каком количестве ты добыл. Но если выпадут драгоценные камни – отдельный разговор и дополнительные премиальные.

На этом наш разговор с Петровичем закончился. Я схватился за ручки тележки и уверенно шагнул из ледяного зимнего холода в промозглую подземную сырость. Казалось бы, кругом камень, откуда взяться конденсату, обильно стекающему по стенкам пещеры? Тем не менее, таковой присутствует. С выбором свободного штрека все оказалось до банального просто – все занятые шахтерами отнорки подсвечивались предупреждающим красным. Что-то типа системы светофора, с той лишь разницей, что свободные штольни никак не отмечались.

Пока обнаружил не занятую кем-то из коллег выработку, протопал по коридору метров около трехсот. Врубил осветительный прибор и закатил тачку в неширокий проем, прорубленный кем-то до меня в скальном массиве. Далеко идти не пришлось, все-таки определенные игровые условности здесь присутствуют и зарываться сильно вглубь горы нет надобности. Из пояснений Петровича мне стала понятна механика работы шахты. После того, как, отработав смену, заключенные отправятся на отдых, происходит рандомное обновление ресурсов во всех забоях. Для шахтеров важно застолбить штрек как можно ближе к выходу, чтобы тратить как можно меньше времени на транспортировку на верх руды и пустой породы. Для меня остается загадкой, за какой надобностью нужно поднимать на поверхность никому не нужный гранитный, или известковый щебень. Однако правила есть правила, тем более, на уровне программного обеспечения.

Оказавшись в довольно узком коридоре, ограниченном тупиком, который мне, собственно, и предстоит усердно долбить, удовлетворенно заулыбался, поскольку в этом месте «рудная жила» проходит не в твердющих гранитах или еще каких вулканических породах, а в относительно мягком известняке. Это означает, что сил для добычи полезных ресурсов нужно прикладывать значительно меньше.

Первую свою руду я добыл после десятого удара киркой в стену. Поначалу мои неловкие потуги отколоть кусок горной породы от, казалось бы, монолитной поверхности оставляли на ней лишь незначительные каверны и царапины. Наконец мне повезло, либо рандом сработал, либо кирка ударила под нужным углом и в нужное место. От стены отвалился приличный пласт известняка. Чтобы извлечь руду мне пришлось перемолоть в щебень пустую породу. Лишь после этого в неверном свете моего фонаря высветились три куска, размером с кулак взрослого человека. Как после выяснилось, моей добычей оказались пара железных рудных конгломерата и один медный. Руду сложил в сторонке у стенки, известняк временно отгреб лопатой назад, чтобы не путался под ногами.