Полная версия
Благословение небожителей. Том 3
Ну надо же, у Хуа Чэна, князя демонов, вселяющего ужас в небожителей и нелюдей, обнаружилось слабое место – и какое! Каллиграфия! Когда Се Лянь это понял, с трудом сдержал смех – даже живот судорогой свело.
Обеими руками он поднял сей вдохновенный труд и, изо всех сил сохраняя невозмутимость, протянул:
– Да. Оригинальный стиль, сразу видно сильную личность. Яркий образ.
Хуа Чэн чинно отложил кисть и, прищурившись, спросил:
– Ты хотел сказать, редкостное безобразие?
Се Лянь притворился, что не слышал, и продолжил с серьёзным видом:
– На самом деле каллиграфия – это не так сложно, а вот писать с характером не каждому дано. Многие выводят буквы аккуратно, но без души произведение останется посредственным. А у тебя, Саньлан, чувствуется хорошая школа, чувствуется стиль мастера, мощный напор…
Он едва успел прикусить язык, чтобы не закончить: «Такой, что способен стереть горы в пыль и обратить войско в бегство». Нелегко ему далась эта хвалебная речь.
Хуа Чэн в ответ поднял брови и с сомнением в голосе спросил:
– Правда?
– Разве я когда-нибудь тебя обманывал?
Князь демонов неторопливо воткнул в стоящий рядом треножник несколько палочек благовоний, и в воздухе заклубился нежный аромат.
– Я очень хотел научиться каллиграфии, но некому было со мной заниматься, и я не знаю всех тонкостей, – нарочито беспечно сказал он.
О, с этим он обратился куда следует.
– Никаких секретов тут нет… – протянул Се Лянь.
Поразмыслив, он решил, что на словах это не объяснить, подошёл поближе, взял кисть и написал пару строк на той же бумаге, рядом со стихотворением Хуа Чэна. Выполнив надпись на одном дыхании, он немного полюбовался ею и с улыбкой вздохнул:
– Какой стыд. У меня много лет не было возможности потренироваться, пишу куда хуже, чем прежде.
Хуа Чэн внимательно посмотрел на эти строки. Иероглифы Се Ляня отличались от его собственных как небо и земля. Принц продолжил стихотворение:
Так я иду цветущим полем,Презреть его красу готов;В том помогает сила волиИ с ней моя к тебе любовь.Словно зачарованный, Хуа Чэн несколько раз перечитал стихотворение целиком, надолго замолчал, а потом поднял голову и спросил:
– Научишь меня так же?
– Я не осмелюсь называть себя учителем… – скромно ответил Се Лянь.
Но всё же он разъяснил Хуа Чэну основы – подробно, ничего не утаив, – а также поделился собственными открытиями, сделанными в юности, когда принц сам только обучался искусству письма.
В дымке благовоний, среди ярко сияющих огней Се Лянь говорил, а Хуа Чэн внимательно его слушал. Журчала тихая беседа, и в воздухе разливалась атмосфера тепла и уюта. Через некоторое время Се Лянь предложил:
– Попробуешь ещё раз?
Хуа Чэн кивнул, взял кисть и старательно вывел ещё несколько иероглифов. Се Лянь стоял позади него, сложив руки на груди, и, наклонив голову, внимательно наблюдал.
– Уже лучше. Вот только…
Вот только его не покидало ощущение, что пишет Хуа Чэн как-то странно. Принц нахмурился, понаблюдал за ним ещё немного и наконец понял: князь демонов просто-напросто не умел держать кисть! Неверное положение кисти и поза не та – естественно, ничего не получится!
Се Лянь не знал, смеяться или плакать. Он подошёл ближе и не раздумывая потянулся поправить его:
– Ты неправильно делаешь, надо по-другому…
Едва взяв Хуа Чэна за руку, он понял, что позволил себе лишнее. Ведь он не настоящий учитель, а Хуа Чэн не ребёнок на уроке, и хватать его – неприлично. Однако было поздно: если сейчас резко отстраниться, ситуация станет ещё более неловкой. Поэтому Се Лянь не подал виду. В конце концов, в игорном доме Хуа Чэн точно так же показывал ему, как бросать кости, держа руку принца в своей. Неважно, что тогда Се Лянь ничего не понял, а затем и вовсе начал подозревать, что его надули, – сейчас он искренне желал научить Хуа Чэна чему-то полезному. Тёплая ладонь спокойно опустилась на ледяное запястье и, мягко сжав, стала медленно направлять над бумагой.
– Да, вот так, – тихо сказал Се Лянь.
Почувствовав, что движения князя демонов становятся более резкими, принц легонько сдавил его руку и вернул в нужную позицию. Но через пару мгновений она опять вышла из-под контроля, и кисть заплясала с новой силой. Чтобы удержать её, Се Ляню пришлось стиснуть пальцы ещё крепче. В итоге их совместное творчество вышло крайне сомнительным – один иероглиф кривее другого. Се Лянь почувствовал подвох и не удержался от возгласа:
– Ты!..
Хуа Чэн усмехнулся, явно довольный своей шуткой: бумага пестрела непонятными загогулинами.
– Саньлан, не надо так, – беспомощно пробормотал принц. – Отнесись к учёбе серьёзнее и старайся писать аккуратно.
– М-м-м, – неопределённо отозвался Хуа Чэн.
Се Лянь понял, что тот лишь притворялся прилежным, и недоуменно покачал головой.
Рука Хуа Чэна была холодной, но, когда принц сжал её, ему вдруг показалось, что это кусок раскалённой стали. Он ослабил хватку.
Се Лянь отвёл взгляд и замер, ошарашенный: на краю нефритового стола одиноко лежал… маленький цветок.
Глава 98
Изощрённый план похищения демонического отродья
Часть первая
Се Лянь опешил. Принца не покидало ощущение, что он уже видел подобное раньше, но подробности ускользали от него. Далёкие воспоминания были подобны картинам, покрытым пылью: как он ни вглядывался, не мог рассмотреть детали.
Он потянулся к цветку, поднял его и стал внимательно изучать, погрузившись в свои мысли. Хуа Чэн, который уже отложил кисть и медленно растирал тушь, спросил:
– Что такое?
Се Лянь лишь неуверенно улыбнулся:
– Ничего. Просто люблю такие цветы, их аромат проникает в самое сердце.
Цветы в храмах не были редкостью, но обычно божествам подносили их большими охапками, отдавая предпочтение ярко-красным или фиолетовым, либо выбирали искусственные, тонкой ручной работы, которые никогда не завянут.
– Так вот почему тебя называют Искателем Цветов под Кровавым Дождём… – задумчиво протянул Се Лянь.
– От тебя, гэгэ, ничего не скроешь, – улыбнулся Хуа Чэн.
Посмеиваясь и беседуя, они наконец совместными усилиями закончили каллиграфический свиток, повторив на нём ту же надпись. Хуа Чэн поднял его, полюбовался с мгновение, а потом с заметным удовлетворением сказал:
– Да, неплохо. Осталось оформить должным образом.
Услышав такую оценку, Се Лянь поперхнулся. А от предложения «оформить» закашлялся ещё сильнее и спросил:
– Уж не собираешься ли ты это на стену повесить?
Увидь давно почившие наставники принца «шедевр», в создании которого их ученик принял непосредственное участие, учёные мужи от негодования бы выскочили из могил.
Но Хуа Чэн улыбнулся:
– Нет. Я буду любоваться им сам, никому не покажу.
Их разговор прервали приглушённые крики снаружи:
– Горит!
– Пожар!
– Дворец невероятного наслаждения горит!
В храме Тысячи Фонарей царила полнейшая тишина, вдобавок слух Хуа Чэна и Се Ляня был куда острее, чем у обычных людей. Они переглянулись.
– Как, опять?! – выпалил Се Лянь.
Только мгновение спустя он осознал, что из его уст эта фраза прозвучала несколько ехидно. Хуа Чэн неторопливо свернул свиток – сама невозмутимость.
– Не переживай, гэгэ, – сказал он. – Побудь пока здесь, а я быстро узнаю, что случилось.
Но Се Лянь не мог оставаться в стороне. С криком «Нет, я пойду с тобой!» он поспешил следом, а в голове в это время крутилась мысль: «Ну почему каждый раз, когда я здесь, Дворец невероятного наслаждения обязательно загорается? Воистину я дух поветрия!» Хоть в этот раз в случившемся не было его вины, он по привычке начал терзаться муками совести. Когда они добрались до места, вся улица уже была окутана густыми клубами дыма, разномастная нечисть носилась туда-сюда с вёдрами, пытаясь погасить огонь. Увидев Се Ляня с Хуа Чэном, они закричали:
– Глава города! Не извольте волноваться, пожар был небольшой, мы всё потушили!
Хуа Чэн промолчал, а вот Се Лянь выдохнул с облегчением и ласково ответил:
– Славно! Спасибо вам за труды.
Демоны, которые не привыкли рассчитывать ни на какую благодарность и уж тем более не ждали похвалы от друга самого́ городского главы, услышав его слова, расплылись в улыбках и загалдели:
– Да какие труды! Делов-то! Это наша обязанность!
Тут только Се Лянь сообразил, что сказал лишнего, ведь не он хозяин дворца… Но раз Хуа Чэн не возразил, наверное, ничего страшного. Мысленно отругав себя, принц наконец выбросил эти сомнения из головы. Они вошли внутрь и осмотрели место, откуда начался пожар. Пострадала в основном крохотная неприметная комнатка в самом углу – вот почему огонь удалось так быстро затушить.
Но увиденное не успокоило Се Ляня – напротив, он насторожился ещё сильнее.
– Поджигатель не стал бы творить подобное ради злой шутки, – рассудил принц. – Он же не сумасшедший. И всерьёз сжечь дворец он тоже не пытался. Похоже, его целью было нас отвлечь… Но от чего? – И вдруг Се Ляня осенило: – Дух нерождённого!
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
Примечания
1
Благовещие облака – разноцветные облака, которые, по китайскому поверью, приносят удачу.
2
Ли – около 500 метров.
3
Чи – около 0,3 метра.
4
Благоуханье красных рукавов – образ, отсылающий к традиционному китайскому сюжету: о девушке, что составляет компанию во время учёбы и зажигает благовония.
5
Куанцао – подвид цаошу, наиболее трудно читаемого стиля китайской каллиграфии. «Цао» означает «трава», и иероглифы должны выглядеть словно спутанные травы. Адаптация И. Селиверстова.
6
Отрывок из стихотворения танского поэта Юань Чжэня «Думы в разлуке».
