«Франкенштейн» и другие страшные истории (сборник)

В этот миг я увидел человека, приближающегося ко мне с невероятной быстротой. Он без труда перепрыгивал через глубокие горные трещины. Но вот он оказался совсем рядом, и я узнал в нем (о ненавистное зрелище!) сотворенного мной негодяя. Его лицо выражало горькую муку и вместе с тем злобное презрение. Он был чудовищно уродлив и отвратителен.

– Дьявол! – вскричал я. – Как смеешь ты приблизиться ко мне? Прочь, гнусная тварь!

– Я ожидал такого приема, – сказал демон. – Людям свойственно ненавидеть несчастных. Я несчастнее всех живущих. Поэтому ты так ненавидишь меня! Я знаю, ты намерен убить меня, но как смеешь ты так играть с жизнью, созданной тобою же? Если ты примешь мои условия, я оставлю всех вас в покое, если же откажешься, я всласть напою смерть кровью твоих близких.

– Ненавистное чудовище! Дьявол во плоти! Мук ада недостаточно, чтобы ты искупил свои злодеяния, проклятый! – Я в гневе замахнулся на него, но он легко уклонился от моего удара.

– Успокойся! Заклинаю тебя, выслушай то, что я должен сказать! Ты наделил меня силой, превосходящей твою. Я выше ростом и подвижней в суставах, но я не стану с тобой бороться. Я – твое создание и готов покорно служить своему господину. Только ты должен выполнить мои условия. Я должен был быть твоим Адамом, а стал падшим ангелом, которого ты безвинно отлучил от всякой радости. Я вижу счастье, но мне оно не достается. Я был кроток и добр – несчастья превратили меня в злобного демона. Сделай меня счастливым, и я снова стану добродетелен.

– Прочь! Я не хочу тебя слушать. Мы – враги!

– Как мне тронуть твое сердце? Поверь, Франкенштейн, я был добр, душа моя горела любовью к людям: но ведь я одинок, одинок безмерно! Даже у тебя, моего создателя, я вызываю лишь отвращение. Чего же мне ждать от других людей? Они меня гонят и ненавидят. Пойдем, Франкенштейн, укроемся в горной хижине, и, прежде чем солнце скроется за горами, ты все узнаешь обо мне и тогда рассудишь. От тебя зависит решить – удалиться ли мне подальше от людей навсегда и никому не причинять вреда или сделаться бичом человечества и погубить прежде всего тебя самого.

С этими словами он зашагал по леднику. Я был слишком взволнован и ничего не ответил. Но по дороге, все обдумав, я решил выслушать его повесть. Я впервые осознал долг создателя перед своим творением и решил узнать, как он пришел к таким злодеяниям.

Мы поднялись так высоко, что нас окружали лишь ледяные стены. Было холодно. Начался дождь, который вскоре перешел в снег. Признаюсь, я даже обрадовался, увидев небольшую хижину на склоне горы. Мой ненавистный спутник развел огонь в очаге. Я уселся на груду поленьев, и демон начал свой рассказ.

ГЛАВА 11

Первые мгновения моей жизни предстали передо мной в каком-то тумане. Я стал видеть, чувствовать, слышать и воспринимать запахи – и все это одновременно. Мир окружил меня фантастическими образами. И только через некоторое время в моих чувствах произошло прояснение. Прежде всего реально я ощутил голод и жажду. Они вывели меня из оцепенения. Я поел ягод, висевших на кустах, и утолил жажду водой из ручья. После этого я лег и уснул.

Еще у тебя в доме, ощутив холод, я накинул на себя кой-какую одежду. Я был жалок, беспомощен и несчастен. Скоро небо осветилось мягким светом, и это меня обрадовало. Какое-то светило всходило медленно и озаряло все вокруг.

Мучимый холодом, я наткнулся на костер, оставленный какими-то бродягами, и с восхищением ощутил его тепло. Я радостно протянул к нему руки и тут же отдернул их с криком. Я обнаружил, что там горят сучья. Когда наступила ночь, я испугался, что мой костер погаснет. Я бережно укрыл его сухими сучьями и листьями, потом улегся рядом на землю и уснул.

Добывать пищу было очень трудно. Иногда я тратил целый день на поиски горстки желудей.

Однажды утром я заметил на пригорке убогую хижину. Я заглянул в открытую дверь. Возле огня сидел старик и готовил себе пищу. Увидев меня, он дико закричал и опрометью выбежал из хижины. Я с жадностью поглотил все, что было на столе: куски хлеба, сыр и молоко, хранившееся в глиняном кувшине. Тут же в углу я нашел кожаную суму, куда я положил остатки жалкого завтрака.

К закату я достиг деревни, расположенной у подножия горы. Едва я вошел в ближайший дом, как дети, сидевшие вокруг стола, оглушительно закричали. Еще громче закричала женщина, обнимавшая детей. Это всполошило всю деревню. Мужчины бросились на меня, швыряя в меня камнями и палками. Я в страхе кинулся бежать, пока не увидел жалкую лачугу, которая примыкала к небольшому чистенькому домику. Я не решился войти в дом и скрылся в лачуге. Пол там был не деревянный, а земляной, ветер дул в бесчисленные щели. Но после дождя и снега мне показалось, здесь тепло и уютно.

Пристройка прилепилась к задней стене дома. Хозяев не было видно. Я зашел в домик и украл кусок хлеба и остатки сыра. Осмотрев свое прибежище, я обнаружил, что одна из досок, отделяющих жалкую лачугу от чистенького домика, висит на одном гвозде. Я отодвинул ее и теперь смог разглядеть в эту щель маленькую опрятную комнатку. Вдруг я задрожал от страха – по ступенькам в комнату вошла молодая девушка, бережно поддерживая слепого старика. Она ласково усадила его на скамью, обложила его подушками. Следом в комнату вошел стройный юноша с вязанкой дров на плечах. Девушка встретила его нежным поцелуем.

Я испытал одновременно радость и боль, доселе мне неведомую. Столько нежности и любви, незнакомой мне, выражало лицо прелестной девушки. Они сели за трапезу. Девушка принесла с огорода какие-то коренья и овощи, положила их в воду и поставила на огонь. Это было прекрасное зрелище. С какой заботой и нежностью она ухаживала за стариком. Что-то сжало мне горло. Больше я не мог на это смотреть. Я задвинул доску, отошел от стены, лег на соломенную подстилку и закрыл глаза.

ГЛАВА 12

Я лежал на соломе и долго не мог уснуть. Кроткий вид этих людей поразил меня. Я вспомнил, как накануне жестокие поселяне кидали в меня острыми камнями. И решил пока не выходить из своего укрытия.

Обитатели домика поднялись раньше солнца. Девушка принялась за уборку и приготовление пищи, а юноша ушел трудиться в поле. Я догадался, что они бедны, бедны до крайности. Нередко они ставили перед стариком еду, ничего не оставляя для себя. Эта доброта тронула меня.

Вскоре я понял, что эти люди умеют сообщать друг другу свои мысли и чувства с помощью отдельных звуков. Прожив в лачуге несколько лунных месяцев, я стал понимать названия некоторых предметов: огонь, молоко, хлеб, дрова. Узнал я также и имена обитателей дома. Юношу звали Феликс, прелестную девушку – Агата. Зимой они часто садились рядом, открывали большую книгу и, рассматривая знаки на страницах, произносили слова, часть которых мне уже была знакома. Я видел, что мелкие знаки на страницах понятны им, и я жаждал их постичь.

С некоторых пор каждая беседа обитателей дома открывала мне глаза на человеческие отношения. Я видел, как любят они друг друга, как бережно заботятся о слепом отце.

Зло было мне еще чуждо. А примеры доброты и великодушия постоянно находились у меня перед глазами.

Проходило время. Наступила зима. Природа совершила полный круговорот. Ни одного нищего не прогоняли они от своих дверей. С каждым делили последний кусок хлеба. Теперь все мои помыслы были обращены на то, как бы мне показаться обитателям дома. В конце концов я решил войти туда, когда слепой старец останется один. Однажды в ясный солнечный день Агата и Феликс отправились на долгую прогулку. Сердце мое сильно билось, ибо пришел час испытания, и я надеялся, что мне удастся внушить теплое чувство к себе этому благородному старцу. Я постучал в дверь домика.

– Кто там? – откликнулся старик. – Войдите!

Я вошел.

– Прошу простить меня за вторжение, – сказал я. – Я прошел долгий путь и хотел бы немного отдохнуть.

– Проходите, пожалуйста, – сказал старик. – Вот только жаль, что нет моих детей дома. Я слеп. Они лучше могли бы накормить вас и дать вам добрые советы.

– Не утруждайте себя, мой добрый хозяин. Мне нужно лишь обогреться и отдохнуть.

Я сел. И наступило молчание. Я так волновался, что не знал, с чего начать разговор. Но тут старик сам обратился ко мне.

– Куда вы держите путь? – спросил он.

– Я существо одинокое и несчастное. На всем свете у меня нет ни родственника, ни друга. Добрые люди, к которым я иду, никогда меня не видели. Мне страшно; если они меня отвергнут, то я навсегда буду отщепенцем.

– Не отчаивайтесь. Одиночество действительно несчастье. Но сердца людей полны братской любви и милосердия. Надейтесь! Если это добрые люди, вам не стоит терять надежды.

– Они добры, но, к несчастью, настроены против меня. У меня кроткий нрав, и я никому не причинил еще зла, но эти люди ослеплены роковым предубеждением, видя во мне только отвратительного урода.

– Это печально, но если вас действительно не в чем упрекнуть, то нельзя ли их убедить не обращать внимание на внешность?

– Я попытаюсь это сделать, но не уверен, что мне что-то удастся, потому-то меня и томит страх. Я нежно люблю своих друзей, хотя никогда их не видел.

– Где они живут?

– Неподалеку отсюда.

Старик помолчал и потом продолжил:

– Я слеп и не вижу вас, но что-то в ваших словах убеждает меня, что говорите вы искренне. Я всего лишь бедняк, но для меня будет истинной радостью оказать услугу ближнему.

– Добрый человек! Вашим благородством вы поднимаете меня из праха. Я верю, что с вашей помощью я не буду отлучен от человеческого общества.

– Упаси боже! Будь вы даже преступником, отлучение довело бы вас до отчаяния, но не обратило бы вас к добру.

– Как мне благодарить вас, мой единственный благодетель? Я начинаю верить, что встречу хороший прием у друзей.

– Позвольте узнать их имена и где они живут.

Я умолк. Вот она, решительная минута. Напрасно я пытался ответить ему. Волнение лишило меня последних сил. Я закрыл лицо руками и разрыдался. В это время послышались шаги и голоса Феликса и Агаты. Нельзя было терять ни минуты. Схватив руку старика, я воскликнул:

– Час настал! Защитите и спасите меня! Не оставляйте меня в этот час испытаний!

– Боже, кто же вы такой?

Тут дверь распахнулась, и вошли Феликс и Агата. Кто опишет их ужас при виде меня? Бедная девушка с криком выбежала вон. Феликс бросился ко мне и оттолкнул меня от старика, чьи колени я обнимал. Он яростно опрокинул меня на землю и сильно ударил палкой. Я бы мог разорвать его на куски, но мое сердце сжала смертельная тоска, и я удержался. Он приготовился повторить удар, но тут я, не помня себя от горя, бросился вон из дома и, посреди общего смятения, успел скрыться среди деревьев.

ГЛАВА 13

О проклятый мой создатель! Зачем я остался жить? Какую страшную ночь я пережил! Остаток дня я все-таки провел в своем сарае, погруженный в тупое отчаяние. Мои покровители собрали свои жалкие пожитки и уехали. Они порвали единственную связь, соединявшую меня с миром. Моя душа наполнилась ненавистью и жаждой мести. Все мои помыслы обратились на разрушение и смерть. Я обложил дом горючими материалами и заплясал вокруг обреченного дома с громким криком. Я поджег солому, вереск и ветки кустарника. Скоро весь дом окутался пламенем, лизавшим его губительными языками.

Передо мной был открыт весь мир, но где я найду свой приют? Ты, мой создатель, упоминал Женеву как свой родной город. Вот туда я и отправился. Путешествие мое было долгим, и я испытал невыносимые страдания. Природа вокруг меня увядала, дождь превратился в снег, водоемы замерзли. Я не мог найти себе пищу. Как я дождался весны, остается для меня загадкой. Однако мой трудный путь подходил уже к концу. Через два месяца я достиг окрестностей Женевы. Я был подавлен усталостью и голодом. Я чувствовал себя слишком несчастным, чтобы наслаждаться свежестью вечернего ветерка. Я забрался в заросли какого-то душистого растения и забылся легким сном. Но вскоре он был нарушен появлением прелестного ребенка, прибежавшего в мое укрытие. О если бы мне удалось сделать его своим товарищем и другом! Я не был бы так одинок на этой земле.

Я поймал мальчика, когда он пробегал мимо меня, и прижал к себе. Но он, взглянув на меня, издал пронзительный крик. Я провел рукой по его волосам и сказал: «Мальчик, зачем ты кричишь? Я тебя не обижу». Он отчаянно забился, пытаясь вырваться.

– Пусти меня! – кричал он. – Урод! Мерзкий урод! Пусти меня, а то я скажу папе.

– Мальчик, ты должен пойти со мной, – сказал я.

– Гадкое чудище! Пусти меня! Мой папа – судья Франкенштейн. Он тебя накажет. Ты не смеешь меня держать!

«Франкенштейн! Ты, значит, принадлежишь к роду моего врага, которому я поклялся вечно мстить. Так будь же моей первой жертвой!»

Мальчик продолжал бороться, бранить меня и кричал все громче. Я сжал его горло, чтобы он замолчал, и вот он уже лежал мертвым у моих ног. Я увидел на его груди что-то блестящее. Я взял вещицу в руки. Это был медальон, и в нем портрет прекрасной женщины. Несколько мгновений я восхищенно вглядывался в темные глаза, окаймленные длинными ресницами. Но я знал, будь она живая, стоило ей только взглянуть на меня, выражение божественной доброты сменилось бы у нее испугом и отвращением. Подавленный этими чувствами, я покинул место убийства. Я вошел в какой-то сарай, думая, что там никого нет. На соломе спала женщина, цветущая юностью и здоровьем. «Вот, – подумал я, – одна из тех, кто дарит нежные улыбки всем, кроме меня».

Эта мысль разбудила во мне дьявола: «Пусть пострадает она, а не я. Пусть она поплатится за убийство, которое совершил я». Я склонился над ней и спрятал медальон в складках ее платья. Она даже не шевельнулась, и я убежал. Несколько дней я бродил возле места, где убил твоего брата, и не мог покинуть Женеву, не получив твоего согласия на мое требование.

ГЛАВА 14

Чудовище умолкло и вперило в меня взгляд. Я стоял ошеломленный, а демон продолжал:

– Ты должен создать для меня женщину, с которой мы могли бы жить, питая друг к другу привязанность. Это можешь сделать для меня только ты. Я вправе требовать этого, и ты не можешь мне отказать.

Последние его слова с такой силой возбудили мой гнев, что я был не в силах совладать с собой.

– Я отказываюсь. И не надейся! – воскликнул я. – Никакие пытки не вырвут у меня согласия. Ты можешь сделать меня самым несчастным из людей, но никогда не заставишь меня создать еще одно, подобное тебе существо, чтобы вы вместе опустошали мир. Прочь от меня!

– Ты несправедлив. Почему я должен щадить человека больше, чем он меня? Ты сам, мой создатель, с радостью растерзал бы меня. Если бы человек жил со мной в согласии и дружбе, я осыпал бы его всеми возможными дарами и со слезами благодарил его только за то, что он принимает их. Но это невозможно. Человеческие чувства создают непреодолимую преграду. Я не могу смириться с этим, как презренный раб. Я отомщу за свои обиды. Я клянусь обрушить неугасимую ненависть на тебя, моего создателя. Берегись! Я сделаю все, чтобы тебя уничтожить. Ты проклянешь час своего рождения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.