Чёрный дракон

– Эй, Лёва, кончай комедию ломать, – говорит одна из девушек, темноволосая и фигуристая.

Но Лёва уже делается совершенно багровый. Он подходит ко мне вразвалочку, натужно улыбаясь, и неожиданно наносит короткий прямой в голову. Но реакция меня не подводит.

Я легко отвожу корпус вправо и локтем правой же руки достаю его в левое ухо. Удар получается точный и сильный. Навыки рукопашного боя, полученные мной в лётной школе, никуда не делись…

Парень летит пару метров вперёд со значительным ускорением от моего удара, но остаётся на ногах и приседает на корточки. По его физиономии видно, что он временно теряет ориентацию.

– Готов нокаут. Лёва, поздравляю, – весело кричит брюнетка из – за столика и хлопает в ладоши.

Лёва помалкивает и держится за ухо.

В это же время я замечаю Мефодия. Он идёт через площадь в нашем направлении, вместе с каким – то крепким парнем лет двадцати.

Я подхожу к Лёве и протягиваю руку. Он смотрит на меня со злобой, но руку подаёт.

– Извини, не рассчитал удар, говорю я.

– Ну и реакция у тебя, – бурчит Лёва и держится за подбитое ухо.

– Разрешите нам присесть за ваш столик, – обращаюсь я к барышням.

– Садитесь уж, – говорит другая девушка, голубоглазая, со светлыми волосами.

Лёва слегка пошатывается и садится на лёгкий стульчик со спинкой. Я сажусь рядом, и с удивлением вижу на девушках настоящие джинсы. Они ярко – синие и отлично смотрятся. Да это настоящий американский «Levis Straus» с бахромой.

На широком поясе блондинке, на кожаной эмблеме с двумя ковбоями я читаю:

*******************************************************

LEVI STRAUSS & CO. SAN FRANCISCO CAL.

TRADE MARK. PATENTED MAY20 1873

*******************************************************

Значит, Америка никуда не делась в этом мире…

Белые блузки с яркими пуговицами, как нельзя лучше подходят к таким джинсам. И это мне хорошо известно.

– Граф Орлов, собственной персоной, но без фамильного перстня, разрешите представиться, – я встаю из – за столика и делаю небольшой кивок головой.

Это выходит у меня несколько смешно.

Обе хорошенькие девушки звонко хохочут.

– Я – Софи, – говорит блондинка и направляет на себя указательный палец.

– Я – Марго, – улыбается брюнетка.

Софи, что называется, строит мне глазки, и явно хочет себя показать.

– Может быть вам пива взять? – предлагает она.

Мы дружно отказываемся.

Девушка встаёт с лёгкого креслица и не спеша подходит к буфетной стойке. Да, такие джинсы в обтяжку на красивой фигурке делают своё дело. Большинства посетителей выносного ресторанчика (а это в основном молодые люди обоего пола) провожают взглядами длинные стройные ножки. На ярко-голубых джинсах затянут широкий кожаный ремень с большой полированной бляхой. Не хватает только никелированного кольта с гранёным дулом в открытой кобуре. Крутое бедро у девушки имеется…

Софи лучезарно улыбается и возвращается к нашему столику с узкими и тёмными бутылочками какого – то прохладительного напитка.

Мефодий со своим спутником уже рядом с нами, и оба они с интересом разглядывают ухо Лёвы, которое увеличилось в размере вдвое и стало похоже на большой вареник с вишнями внутри.

– Никак уже подраться успели, голубчики, – говорит Мефодий.

– Здравствуйте, Мефодий Аристархович, – в один голос говорят обе барышни.

– И кто же это драку начал, – говорит крепыш, что пришёл вместе с Мефодием.

– Да ваш Лёва и начал, – отвечает Марго, откупоривая бутылочку.

– А если бы это был не внук нашего уважаемого Мефодия Аристарховича, а молодой дворянин – аристократ, а? Тебя, балбеса, на дуэль не вызовут, а я, в данный момент, не смогу заплатить штраф… и сяду в долговую яму за тебя, дурака, а ты будешь распродавать наше имущество… – говорит крепыш и даёт Лёве увесистый подзатыльник.

– Чё дерёшься, бурчит Лёва, – Я думал он простой мещанин, как я. У него на пальцах нет никакого перстня.

– Да, Лёва, нехорошо получилось. Однако виной тому эти симпатичные девчата, я думаю. Вижу, Олег мой не сплоховал… и дал тебе в ухо, – говорит Мефодий с удовольствием.

– Правда ваша, Мефодий Аристархович. Ваш внук драться умеет. А я сподличал, признаю. Думал, он забоится меня, а оно вон как вышло. Извините меня, Мефодий Аристархович

– Ну чего у вас молодых не бывает. Пожмите друг другу руки и все дела, – говорит Мефодий.

Мы жмём друг другу руки и улыбаемся.

– Олег, а ты денежку – то разменяй и угости ребят, а мы с Артёмом пойдём за дальний столик, да пивка немецкого отведаем с рыбкой астраханской…

Я вытаскиваю тяжёленький золотой червонец.

– Пошли, Лёва, купим девушкам мороженое.

– Ого, хорошая монета, – улыбается Лёва.

– Какое вам мороженое взять? – обращаюсь я к барышням.

– Хватит с нас сладкого. Мы только водичку, – говорит Софи.

– Не трать деньги попусту, – тихо говорит мне Лёва.

– Ты серьёзно думаешь, что твой железный дурачок сможет там пройти? – спрашивает Лёву Марго, вероятно продолжая разговор, прерванный моим появлением.

– Я уверен, что мой паромех является самым надёжным средством передвижения в этом ненормальном лесу. И я, с помощью его бронированных кулаков, смогу размозжить череп любому чудовищу в ближнем бою. Паромех слушается меня с полунамёка на движение моих мыщц… Управление им я довёл до ума, кстати, с помощью Мефодия Аристарховича… – загадочно говорит Лёва. – Вот если бы у меня была лишняя десятка целковых, то его можно было бы доставить на место испытания хоть завтра, заплатив водителю грузовика. Я знаю местечко, где нет пограничного кордона и довольно плавный угол подъёма на гору.

– Всего лишь червонец, так мало? – переспрашивает Марго.

– Для тебя, может быть, – говорит Лёва и гордо задирает нос.

– Я смогу дать деньги для этого дела, если ты возьмёшь нас с собой.

– Я бы тоже поддержал вашу компанию. Насколько я понимаю, это путешествие не будет безопасным. А если нас станет четверо, тогда больше шансов на успех, – говорю я.

– Молодец, – говорит Софи, и я ловлю на себе её благосклонный взгляд.

– А там, в грузовике будет место для нас с Софи, – спрашивает Марго. – Это ведь здорово пройти в Коурлинг самой короткой дорогой по склону Лысой горы.

– Какой на фиг Коурлинг? – Лёва выкатывает глаза. – Я туда не собирался. Мне нужно только испытать свою паровую машину в горах. Без обиды, вас я с собой брать не собираюсь.

– А я собиралась и даже мечтала посмотреть тамошнюю магическую академию, самую знаменитую, и побывать в магазинах этого загадочного королевства, – говорит Софи, мечтательно закатывая свои голубенькие глазки, только вот папа не разрешает…

– Хочешь прокачать свой дар – штурмуй Лысую гору, так здесь в Новогорске говорят. Так что вам, ребятки, придётся нас с Софи взять с собой. В противном случае, мы вынуждены будем засвидетельствовать о вашем запрещённом намерении соответствующим службам, – говорит Марго с обаятельной улыбкой и делает глоток, демонстративно оттопырив правый мизинчик с бриллиантовым колечком.

– Ты это серьёзно? – вопрошает Лёва, исподлобья поглядывая на дородную красотку.

– Совершенно серьёзно, Лёва. Мы будем вынуждены это сделать.

– Поймите нас правильно, – поддерживает подругу Софи.

– Но это очень опасно, Марго. И никто там, в горной местности возиться с вами не станет, если вы захотите домой к маменьке, или просто подвернёте ножку. Там на каблучках не походишь… – физиономия Лёвы проясняется в улыбке.

– Напрасно ты радуешься. У нас с Софи есть специальная обувь для горного туризма.

– И вообще, почему бы нам, всем вместе, не посмотреть этот загадочный город и эту академию. У нашего государя прекрасные отношения с немцами, да и с этим королевством. К тому же мы все дворяне. Если даже нас кто и задержит за незаконный переход границы, у меня будет достаточно золота, чтобы откупиться… – говорит Марго.

– И у меня будет приличная сумма, – говорит Софи.

– Так ты не ответил, Лёва, будет место для нас в грузовичке?

– В кабине есть два места рядом с водителем, – говорит Лёва с неохотой.

– Отлично! А ты с Олегом и со своим железом поедешь в кузове, договорились?

– Находиться в этом лесу без хорошего оружия нельзя, – бурчит Лёва.

– У моего отца целая большая комната в доме новейшего огнестрела самых лучших мировых производителей. Я смогу взять пару пистолетов крупного калибра с патронами, – говорит Марго.

– А родителям я скажу, что заночую на выходных у тебя, – говорит Софи.

– А я у тебя, – улыбается Марго. В субботу с утра выдвигаемся, а в воскресенье вечером вернёмся. Надо же, чёрт возьми, прокачать свои магические способности. И нет для этого лучшего места, чем волшебные склоны Лысой горы. Это уже точно известно…

– А у тебя есть оружие, Олег, – спрашивает Лёва.

– Нет, но я попрошу у Мефа роликовый арбалет. Это классная штука для горно – лесистой местности. Думаю, он мне не откажет.

– Не откажет, не откажет, особенно когда увидит нас, – говорит Лёва.

Я смотрю на Лёву вопросительно.

– Мой паро – механический голем, в полной боевой готовности, стоит в большом сарае, на подворье твоего прадеда Мефодия Аристарховича…. Кстати, место, откуда мы начнём подъём на гору, находится недалеко от вашего подворья.

– А я думаю, почему это Меф так тщательно закрывает от меня свой большой сарай.

– И правильно делает… Там, наверху, могут понадобиться серебряные пули, как говорят сведущие люди. – А это тоже влетит в копеечку, – говорит Лёва и поглядывает на Марго.

– Я куплю на всех. Сколько надо? – спрашивает Марго.

– Пару червонцев, думаю, понадобится, не меньше. Какой калибр у твоего кольта?

– Я точно не знаю, но…

– Ты лучше парочку патронов от него принеси, а ещё лучше – всю коробку. Тогда мы с Мефодием Аристарховичем только пули в патронах поменяем, да и с калибром оружия не ошибёмся, – говорит Лёва. Если деньги есть, давай сейчас, я знаю, где можно купить серебряные заготовки.

– Хорошо, – Марго расстёгивает сумочку и выкладывает на белоснежную скатерть несколько больших купюр с двуглавым орлом.

– Годится, – Лёва улыбается до самых кончиков ушей и загребает купюры широкой ладонью.

– Деньги – это отчеканенная свобода, – мечтательно произносит Марго.

– Кто это сказал? – спрашивает Лёва.

– Это слова Фёдора Михайловича Достоевского, – отвечает Марго.

«Ого, – думаю я, – значит с литературой в этой реальности всё нормально, хотя такой фразы у великого писателя я что-то не припомню, хотя мало его читал»

– Ты, Олег, на всякий случай, попроси у Мефодия ручную гранату, а лучше – парочку. Там может пригодиться, – говорит Лёва.

– Гранату… – я чувствую, как у меня холодеет спина.

Я верю в судьбу, и она второй раз предлагает мне взять с собой гранату. В этот раз я её взорву. Однозначно.

– Хорошо, – обязательно попрошу…

– Ты, Олег, у деда своего поспрашивай про хронопорт на Лысой горе. Он наверняка знает кое-что, чего другие не знают. Как – никак, говорят, он больше всех живёт в этих местах.

– А я слышала, что на этой горе вся нечистая сила собирается по весне на шабаш свой бесовской, – говорит Софи.

– Это очень даже может быть, – говорит Марго.

– Раньше пятнадцатого сентября занятия в гимназии точно не начнутся. Потому что преподавательский корпус будет в полном составе не раньше этого числа. Так отец говорил, – Софи обводит нас всезнающим взглядом.

– Поэтому можно смело отправляться на Лысую гору. Надо же, в конце концов, прокачать свою энергетику перед тестированием в гимназии. А эта процедура будет обязательна для всех без исключения. Так что, Лёвушка, поход на Лысую гору и в прямом твоём интересе будет, – Марго снова прищуривается на Лёву. – Сейчас погода стоит самая подходящая для перехода на ту сторону и для испытания твоего паромеха

– И я бы хотела позагорать там наверху для развития дара, а потом спуститься в Кроулинг и пройтись по волшебным магазинчикам. И взглянуть хоть одним глазком на эту знаменитую Crowling Academy, – мечтательно говорит Софи.

– Твоя правда, Марго. Я же согласился. Можно прогуляться по склону с паромехом, – соглашается Лёва.

– И дойти до Кроулинга, – продолжает Софи.

– Посмотрим, посмотрим, – говорит Лёва.– На этой уникальной горе, никакое авто не пойдёт, и аэропланы, насколько мы знаем, глохнут. Только мой механический голем, как я его называю – паромех, сможет пройти и подняться.

– А почему ты называешь его голем? Он что, имеет какое – то управляемое сознание? – спрашиваю я.

– Я не уверен, что это управляемое сознание, как ты сказал, но железом я могу управлять, и паромех под моим управлением может делать гораздо больше, чем с кем – нибудь другим в его кабине. Это уже фактически проверено, – говорит Лёва и достаёт из кармана железный болт.

Затем он ставит перед собой болт на большую шестигранную шляпку, делает вокруг него кольцо из больших и указательных пальцев обеих рук, напрягается, что видно по его покрасневшей физиономии, и особенно по опухшему рубиновому уху…

Через пару – тройку секунд, однако, болт отрывается от столешницы и зависает в воздухе.

– Слабовато, – говорит Марго с явным намерением подзадорить Лёву.

Болт продолжал дрожать в воздухе, Лёва выдыхает, и болт громко падает.

– Это уже не слабовато, к твоему сведению, – отвечает Лёва. – С утра, когда у меня всё стоит в вертикальном положении, тогда я легко могу приподнять его двумя пальцами одной руки.

Девушки смеются, я тоже улыбаюсь.

– Он всегда притягивается к твоей ладони? – спрашиваю я.

– Нет. Только тогда, когда я захочу. Вот смотри.

Лёва снова ставит болт на шляпку и подносит к нему раскрытую ладонь. Болт даже не покачивается.

Лёва убирает руку и снова подносит её к стоящему на шляпке болту. Физиономия Лёвы заметно напрягается, и железный болт отрывается от столешницы и прилипает к ладони.

– Здорово! – гворю я, искренне удивляясь такой способности его организма.

– А у тебя какой дар, Олег? – спрашивает меня Лёва.

– Честно говоря, толком ещё не знаю, – говорю я, продолжая улыбаться. Мне становится приятно общество этих симпатичных молодых людей.

– Как это не знаешь, Олег, ты ведь граф и наследник знаменитого русского рода? – посмеивается Софи.

– Между прочим, выше двух тысяч метров на этой горе время замедляет ход, а железо прибавляет в весе, – говорю я с победоносным видом и ухожу от ответа.

– Откуда ты это знаешь?– спрашивает Лёва.

– Лично убедился, когда на такой высоте рыбачили с Мефом.

– Хотя да, все знают, что на такую высоту аэропланы уже не залетают… А вот мой паромех пойдёт спокойно.

– И не заглохнет? – спрашиваю я.

– Конечно нет. Соображай. У паромеха – паровой двигатель. Там никакой искры не требуется. Только вода, и огонь, чтобы поджечь пирамидки Мефа… Кстати, если бы их не было, не было бы и моего паромеха. Твой прадед самый лучший химик, алхимик и механик в нашей империи. Я в этом твёрдо убеждён.

– Да, Мефодий Аристархович удивительный человек, – говорит Софи, грациозно выгибает спинку, и я вижу, как темнее ложбинка у неё ниже талии… Меня это заводит. Я ловлю её взгляд и понимаю, что она это сделала для меня…

Чёрт возьми! И здесь эта низкая талия в моде у девчонок, как когда – то была модной в прошлом мире…

– Отец говорил, что предпочтение при поступлении в гимназию будут отдавать молодым людям с даром пиромантии, псионики, аэромантии и артефакторики, – продолжает грациозная блондинка.

– Софи, говори проще, магии огня и воздуха, – говорит Марго.

– Брат говорил, принимать будут тех в первую очередь, кто может быть полезен русской армии, – высказывается Лёва…

– Я ещё слышала, что в этом королевстве, помимо золотых монет, кофе очень ценится, – говорит Софи. – Прихватите с собой хотя бы по баночке. Может быть, удастся обменять там на что – нибудь ценное в магическом отношении.

Мы договариваемся отправляться на склон Лысой горы через пару дней, в субботу утром.

––

Глава 4

Глава 4 Она тебя услышит…

– А кто такая эта Софи? – спрашиваю я Мефа, когда мы возвращаемся домой.

– А что, понравилась девка? – улыбается Мефодий. – Она дочка нашего губернатора графа Сперанского, такого же известного либерала, каким и дед его был. Как-то заезжали они ко мне в прошлом году по делу.

– Понравилась. Симпатичная барышня, – соглашаюсь я.

Идти пешком километров пять, и в этот раз на подъём. Но Мефодий не стал запрягать свою тележку. Респектабельной двуколки, или автомобиля у него нет, а трястись и громыхать в телеге представителям известного графского рода в городских условиях как – то неловко. Я это хорошо понимаю…

– Ребята там, в Коурлинге говорили, будто наверху Лысой горы существует настоящий хронопорт, связующий времёна. И отряды моего отца его охраняют. Это правда, Меф?

– Люди разное говорят. Я сам не видел, врать не буду, но чудеса там случаются, да и вокруг моего подворья частенько бродит всякая нечисть по ночам. Да и не только бродит, но и пролетает… Но мой заборчик особый. Крупных тварей отгоняет, а мелких, что пролезут, Стёпка по двору гоняет… Однажды троллик как – то молодой заходил с германской стороны. Стёпке хотел морду начистить. Это у них первое дело – медведей гонять. Они это любят. Загривок Стёпке успел подрать. Пришлось мне дробью мелкой влепить ему под зад, чтобы Стёпку не задрал.

– Троллик? – переспросил я.

– Ну да. Молодой, глупый. Они любопытные, – говорит Мефодий. – Много здесь у нас разной уникальной живности. Эта гора из – под земли поднялась не так давно, как говорят, по меркам истории. Её образуют разные пласты полезных ископаемых, редкие руды и, я думаю, все без исключения химические элементы из таблицы господина Менделеева. Особенно хороша здешняя сера. Находится в открытых залежах повыше двух тысяч метров и очень годится для производства взрывных веществ, что будут посильнее обычного пороха. И наши и германцы посылали туда наверх геолого – разведывательные экспедиции. Однако, в последнее время, никто из этих геологов больше наверх идти не хочет. Многие их товарищи пропали там без вести, – говорит Мефодий загадочно.

– И что они рассказывали эти геологи? – спрашиваю я.

– Известно что, всё одно и то же: повстречались с нечистой силой, с небывалыми чудищами, с теми же троллями, допустим. Я их и сам видел и не раз. И что здесь удивительного. Такое же живое существо, похожее на очень большого орангутанга. Правда свирепое, когда разозлится. А также умное и очень сильное. Медведя прибьёт запросто. А ты его не трогай, и страха не показывай при встрече. Тогда и он тебя не обидит. Змеи тоже водятся. Покрупнее американской анаконды будут…

– А ты сам, Меф, поднимался выше трёх тысяч метров?

– Ну а ты как думал. Живу здесь уже полвека почитай. Много раз поднимался и выше. Серу набирал редкую по своей взрывной силе и другую разную породу. Тролликов видел, угощал их хлебом. Правда, поджилки малость тряслись от того, что они очень страшные и огроменные вблизи. Но страха не показывал, а улыбался, и зла им не желал. Оттого, видать и целёхонек остался. Так что и ты, если встретишь где, так и поступай.

– А на самом верху этой горы был?

Мефодий отвечает не сразу.

Мы останавливаемся и пьём прохладный квас из бутылочек, что купили в буфете.

– До уголька метров восемьсот будет отсюда, до полезных ископаемых ещё столько же помножь на три… До самого же верха от моего подворья будет в точности четыре тысячи восемьсот двадцать семь метров. А до равнинной местности внизу, где город стоит – семьсот семьдесят девять метров. Это установлено отличным оптическим прибором… Твоя мама ходила на самый верх горы, где газ сернистый с облаками соединяется. Там произрастают травы и особыми свойствами набираются, а камешки амулетами становятся. Очень ценные для лечения и всего прочего, – говорит Мефодий.

– И с отцом моим где – то там и познакомилась, – угадываю я.

– Что правда, то правда. Я не хотел, чтобы она с ним зналась, но какой там. Злая стала, самовольная, тогда – то и волосы её почернели… – говорит Мефодий и умолкает.

– Очень интересно. А меня возьмёшь с собой, когда высоко в гору пойдёшь?

– Обязательно возьму. Будешь ножки свои тренировать с мешком уголька за плечами, – усмехается Мефодий. – Это тебе только на пользу пойдёт.

– Конечно буду, – соглашаюсь я.

Пройдя большую часть пути, метров за восемьсот до нашего подворья, прямо на тропинке, четверо солдат устанавливают полосатый пограничный столб с российским двуглавым орлом наверху.

– Вот это хорошее дело, – говорит Меф, ускоряет ход и останавливается возле группы офицеров русской императорской армии. Офицеры сверкающими на солнце жёлтым светом погонами, по всей видимости, хорошо знают Мефа и почтительно здороваются с ним за руку.

Меф подзывает меня.

– А это мой внучёк Олег. Он здесь часто будет ходить. И больше никто. Один из офицеров протягивает мне руку и щёгольским жестом касается козырька фуражки.

– Штабс-капитан Зубков, Ваше Сиятельство.

– Очень рад. Граф Орлов, – отвечаю я и

здороваюсь за руку и со всеми остальными офицерами.

Рядом с нами стоят два грузовичка со строительными материалами. С одного из них солдаты выгружают высокие деревянные катушки с колючей проволокой. Трое гражданских со строительными приборами размечают на земле метки для строительства таможни, сторожки и шлагбаума…

Когда мы проходим пограничный пункт, Меф радостно говорит:

– Обещали уже завтра к нам телефон провести по личному распоряжению их командования. Уважают меня, значит.

– Здорово, – говорю я. – Значит, ты теперь проживаешь за границей Российской империи. Так получается.

– Так же, как и ты, – улыбается Меф.

––

Крепкая и тонкая нить, аккуратно намотанная поверх круглой и высокой консервной банки, легко слетает. Латунная блесна весом в пятнадцать грамм летит далеко, как раз на середину озера, на двадцать метров от берега. Там, как я думаю, и находятся самые крупные хищники…

Блесну и крючок к ней я сделал сам накануне, в мастерской Мефодия.

Озеро глубокое, благодаря своим подземным источникам. Лепесток блесны долго и плавно планирует, опускаясь на дно. Но его не касается: нить резко идёт в сторону…

Я делаю подсечку и чувствую сильную рыбу. Она резко уходит в сторону зарослей камыша. Я быстро подматываю нить на банку и бегу в ту же сторону камыша, не ослабляя натяжение. Хищник, по закону рыбалки, не должен подчиняться силе, и, почувствовав её тягу к камышу, делает рывок на открытую воду, что мне и надо…

Теперь его легче будет вытащить на берег.

Через минуту я беру за жабры здоровенного толстого окуня.

– Молодец, Олежек, сработала твоя блестяжка. Хорошая идея.

В следующие четверть часа я ловлю ещё парочку таких же горбачей, оставляю свою снасть увлечённому ею Мефодию, и иду к дальнему концу озера, на приятную процедуру …

Сегодня первый день второй недели, как я регулярно погружаюсь в лечебно – магическую субстанцию.

Я лежу в тёплой голубой жиже и стараюсь рассмотреть маленькую птичку, что звонко щебечет на самой верхушке высокой сосны.

Я уже привык к приятным ощущениям своего тела, и чувствую даже, как мне кажется, некое расширение сознания…

И вдруг, эта жёлтенькая птичка замолкает на половине своей трели, и резко отлетает в сторону. Да и сама верхушка сосны неожиданно гнётся под напором сильного порыва ветра. Хотя кругом стоит просто райская тишина. Ни один листочек, ни на каком другом дереве рядом даже не колышется…

Это меня порядком удивляет. Даже будто сосёт под ложечкой, и появляется сердцебиение. Неведомое всегда вызывает опасение.

Но мне ещё лежать в уникальной жиже двенадцать минут, поглядываю я на циферблат швейцарских часов Мефодия. Нельзя нарушать точность процедуры.

Тишина вокруг и приятная процедура меня успокаивают. Я перевожу взгляд на верхушку потревоженного дерева. Здесь опять сидит птичка, но уже иной расцветки и чуть поменьше. Я по-прежнему чувствую волшебную энергетику в виде мельчайших пузырьков, что нежно бомбардируют моё тело из самых недр этой вулканической горы. Я стараюсь повнимательней рассмотреть эту мелкую птичку, и … эта птичка улетает, а верхушка вздрагивает…

Ха! Меня охватывает порыв радости. Я начинаю понимать, отчего так резко колыхнулась верхушка сосны и улетела птичка – от воздушного удара, что вызвал мой пристальный взгляд. Мой дар и моё оружие – воздух и… пространство!

Продолжая процедуру, я уже целенаправленно смотрю на верхушку этого же дерева. Она начинает гнуться уже через пять секунд. Я напрягаю силу взгляда и… слышу звонкий треск: верхушка сосны ломается и летит вниз.

После такого напряжения взгляда, всё моё тело охватывает резкая слабость, но ненадолго. Я чувствую, как организм снова напитывается, как аккумулятор, могучей подземной силой этой волшебной горы.