Совершенные. Тайны Пантеона

– Когда?

– На следующей неделе.

Я ощутил желание снова закурить. Что ж, значит, у меня всего несколько дней, чтобы вытащить сестру и друзей. И первый почти закончился.

А я пока даже не представляю, как это сделать!

Что способен сделать один человек, затерявшийся среди шумного города?

Ничего.

А что способен сделать тот, кто носит внутри бесконечную бездну?

– Господин Аров… Роберт. Я ведь могу вас так называть? – Краснеющая Клавдия тронула мой рукав и испуганно отдернула ладонь. Я пожалел, что снял перчатки. – Что же вы не пьёте чай? Вам не нравится? Хотите, я достану пирожные? С малиновым джемом и взбитыми сливками?

Качнул головой.

– Я не большой любитель сладкого, госпожа Хок. И благодарю за вашу помощь…

– Я с радостью помогла вам! – жарко выдохнула Клавдия. Ее лицо сделалось умоляющим. – Но вы ведь не уедете сегодня, правда? Вы ведь побудете здесь еще? Я… вы можете жить совершенно бесплатно, господин Аров… Роберт. Я понимаю, что вы небогаты, и наверное… Ох! Я что-то не то говорю. Я не хотела вас задеть. Напротив! Напротив… Знаете, я очень рада, что вы поселились в моем доме… Я ощущала себя такой счастливой… Ох!

Я осторожно поставил на столик чашку. Мое присутствие влияет на людей. Меняет их. Но раньше это не случалось настолько быстро. Хозяйка отеля уже в опасности, и надо убираться отсюда как можно скорее.

Но я не ушел. Я откинулся в кресле, внимательно посмотрел женщине в глаза. Улыбнулся.

– Расскажите мне о вашем брате и о Благом Доме. Расскажите мне все, что вы знаете, Клавдия. Абсолютно все.

…Сделка с совестью похожа на брошенный с горы камушек. Маленький незначительный осколок. Сам по себе он почти ничего не значит. Но он увлекает за собой другие камни. И камни катятся, катятся… Пока все живое не погибнет под удушающим камнепадом.

***

Мне повезло во второй раз – Захар Хок, комендант Благого Дома, оказался высоким и худым. Глядя на его сестру, я опасался увидеть массивного и пузатого инквизитора, а я научился менять лицо, но не тело.

Да и с лицом не все гладко. Я уже понял, что Маска слетает от сильных эмоций, смена обличия порой происходит спонтанно, и я не всегда это замечаю. К тому же я не знаю о способностях инквизиторов. Могут ли они видеть сквозь чужие Маски? Я о таком не слышал, но что, если это возможно?

И все же придется рискнуть. Другого варианта я так и не придумал.

Клавдия рассказала, что большую часть стражей составляют обычные люди, без нейропанелей. Они стерегут ворота и наблюдают за порядком. В Благом Доме содержатся не преступники, а несчастные с разорванным Духом, чаще всего это и вовсе испуганные подростки. Подобные дома считаются не тюрьмой, а лечебницей. Но я видел массивные стены и решетки на окнах. Если это и лечебница, то никто не войдет в нее по доброй воле.

Клавдия уснула прямо на кухне, положив голову на пухлые руки. Во сне женщина продолжала шевелить губами, словно все еще разговаривала с воображаемым собеседником.

А ведь я всего лишь устал от ее присутствия и захотел, чтобы она немного помолчала.

На оставшейся части стола я разложил карту Неварбурга, купленную в книжной лавке. Обвел пальцем Благой Дом. Рядом несколько заброшенных домов, дальше склады. А за ними – то самое Лютейное поле. Неприглядный район, в который большая часть горожан старается не соваться.

В лечебнице, помимо стражей, несколько инквизиторов, включая самого коменданта.

И всех их надо обмануть, чтобы вытащить друзей.

Я задумчиво провел пальцем, не обращая внимания на сопящую Клавдию. Если бы рядом был наставник… Мне не хватало его мудрых советов. Но приемный отец и так сделал для меня слишком много, и содеянное подкосило старика, все-таки годы его молодости давно в прошлом. Все, что он может теперь, – это доживать остаток отпущенных дней в старом монастыре.

Я прищурился, рассматривая на карте центральную площадь города. Через несколько дней там пройдут массовые гуляния, праздник в честь победы миротворцев над преступниками «Снежного бунта». Тогда все закончилось хорошо для империи и плохо для мятежников, их безжалостно казнили, а монарха спасли. Юный принц вырос и повзрослел, в газетах пишут, что император Константин даже готовится передать ему правление. У наследника золотой браслет нейропанели и несколько наград, полученных в академии миротворцев и даже в реальном сражении. Со всех сторон впечатляющие достижения.

Помимо ярмарки и выступления артистов, в этот день в небо запустят тысячу красных бумажных фонариков – славя монаршую семью и миротворцев, готовых до последней капли крови защищать империю.

А еще там будет большая часть города. Кто же откажется посмотреть на венценосных особ да погулять на празднике?

Пока не ясный, но в голове уже вырисовался план.

Сложив карту, я сунул ее в задний карман джинсов. Поднял рамку с фото, которую принесла Клавдия, и подошел к окну. Разгулявшаяся стихия утратила силу, буря превратилась в слабый дождь. Инквизитор Хорк сурово и подозрительно глядел на меня с фото, и я поморщился.

Под фонарем на улице шевельнулась темная тень. Кто-то быстро пересек полосу света и снова скрылся во тьме. Но не ушел. Я чувствовал чужой внимательный взгляд, и мне это не понравилось.

Значит, не показалось. Кто-то следил за мной от аллеи с сакурами до этого дома. Кто-то заметил обуглившиеся в моих руках лепестки. Кто это был? Инквизиторы? Безопасники? Но в дверь стражи порядка не ломились, а колокольчик на стойке молчал.

Я сделал мягкий шаг назад, отступая от окна. Не глядя вытащил из подставки кухонный нож, сжал его в ладони. Но когда снова подошел к окну, ощущение чужого взгляда исчезло.

Оставив сопящую Клавдию, я тихо закрыл дверь и прошел на второй этаж, в свою комнату.

…В эту ночь мне снились розовые пряди. Прохладные в моих пальцах. Такие шелковые, что не хочется разжимать ладонь. Миг – и розовое тает, становясь серебряным. Ветер воет в трубе маленькой хижины, затерянной среди снежных гор. И та, что лежит рядом, подставляет губы для поцелуя.

Частью холодного и неспящего сознания я понимаю, что вижу лишь воспоминание. Что могу открыть глаза и прекратить этот запретный сон. Но я их не открываю. Я погружаюсь глубже в греховную грезу и позволяю нашим губам соединиться.

Глава 6. Рвы и барханы

С кровати я встала невыспавшаяся и оттого чертовски злая. Зеркало за ширмой отразило бледную и взъерошенную Кассандру. Черные буквы на моей светлой коже сегодня казались особенно темными. Я медленно провела по ним пальцем. «Бремя свое несу с радостью, ибо бремя мое легко…» Слова, выжженные епитимьей, слишком о многом напоминали. Да еще и этот ночной сон…

Зеркало показало предательски покрасневшие щеки. Днем я гнала мысли об Августе, но была не властна над ночными снами. Он снился мне, и эти сны будили внутри пожар. Хотя что может быть менее совместимо, чем святоша Август и чувственное волнение? И все же… Во снах он целовал меня, снова и снова. И это прикосновение губ ощущалось венцом порока. Непозволительно… прекрасно.

Но в нашем случае лучше остановиться на первом слове.

Непозволительно. И точка.

Приняв душ и собрав волосы в хвост, я подергала ненавистную серьгу в ухе. Издеваясь над моей злостью, она осталась на месте, только мочка нещадно покраснела.

Завтракала я всегда в одиночестве, за мой стол никто не садился, да и я не желала делить это время с адептами. Неторопливо пережевывая омлет с кусочками бекона и томатов, я размышляла о вчерашней прогулке по южной башне. И обо всем, что довелось увидеть и услышать.

– Эй, Кассандра, – широко улыбнулся верзила Лю, проходя мимо с подносом, на котором высилась целая гора еды. – Поешь как следует, сегодня новый спарринг! И если поставят со мной, то твои хитрости уже не помогут! Я надеру твой красивый зад, Вэйлинг!

Парни за соседним столиком радостно рассмеялись, кто-то заулюлюкал. Я изящно промокнула краешек рта льняной салфеткой и обворожительно улыбнулась.

– Мой красивый зад навсегда останется лишь в твоих влажных мечтах, малыш Лю-Лю. Поверь, у меня в запасе столько хитростей, что тебе и не снилось.

На другой половине гостиной захлопали девушки. Воинственная Ханна подняла вверх большой палец.

Верзила насупился и покраснел, казалось, еще миг, и не сдержится – швырнет в меня поднос. Но за это грозило немедленное перемещение в карцер. Выяснять отношения и драться дозволялось только на тренировочном поле. Любая потасовка в стенах Кастела жестоко пресекалась и наказывалась.

– Ты точно труп, Вэйлинг! – прошипел Лю, сдерживая злость. Судя по красному лицу – ему это давалось с трудом. Светло-фиолетовая серьга в его ухе мелко дрожала.

Я царственно махнула рукой, словно королева, отпускающая надоевшего прислужника.

– Продолжай мечтать, малыш.

Оглядываясь и бросая на меня зверские взгляды, Лю ушел за свой стол. Веридов положил ладонь на плечо друга, что-то ему нашептывая. Я вернулась к прерванному чаепитию. Но вкусный ягодный напиток больше не доставлял удовольствия. Чертов верзила все-таки испортил мне аппетит! Или он испортился от мысли о новом спарринге, который ждал после лекций? Я в Кастеле чуть больше месяца, но уже изрядно надоело, что меня регулярно пытаются убить!

Отставив недопитый чай, я покинула гостиную, ощущая, как смотрят в спину адепты.

Лекции оказались скучными. Наставник – белобородый старик – рассказывал историю святого воинства, но я не слушала. Я бездумно чертила на бумаге круги и спирали, думая, что делать дальше. Но увы, не находила ответа. А потом мысли и вовсе сбились на ночные сны. И чем сильнее я запрещала себе о них думать, тем, конечно же, больше думала! И гадала, был ли поцелуй – лишь моей грезой или… или этот сон мы разделили на двоих? Часть чужой души образовала между нами связь, и моя тень с глазами темнее ночи все еще была рядом. Невидимая, но была. Я ощущала Августа. И гадала, чувствует ли он то же самое.

– …надо открыть окно, дышать нечем!

Брюзжащий голос преподобного прервал мои мысли, и я подняла голову. Адепты обмахивались тетрадями, многие покраснели. И в лекторной действительно ощущался жар, словно летний зной вдруг заполнил комнату. Но тут ударил гонг, извещая о конце урока, и адепты сорвались с места, спеша покинуть и нудного старика-историка, и душную лекторную.

Я тоже собрала свои тетради. На листе, где я бездумно водила ручкой, остался рисунок. Бесконечность звезд и созвездий… Пару мгновений я смотрела на них. А потом сжала в кулаке и выбросила в корзину. Если бы можно было точно так же выбросить и свои чувства!

***

Тренировочное поле для адептов я ненавидела всей душой. Полем оно лишь называлось, но на самом деле состояло из множества кусков и лабиринтов, участков леса и даже болота. Кое-где высились полуразрушенные здания, стены и искусственные насыпи или тянулись рвы. Одновременно на поле могли находиться несколько десятков соперников, по каждому спаррингу начислялись баллы. Дополнительные получал тот, кто продержится дольше всех и завладеет белым платком, который в центре поля трепал ветер.

Сегодня адептов привели в самый дальний угол поля, на котором я еще не бывала. Вместо леса или холмов здесь виднелись песочные насыпи, имитирующие барханы. Наблюдатель – суровый бородач-инквизитор – указал на сложенные куски черной ткани. Ряды адептов в одинаковой форме дрогнули, все бросились к столу.

– Это еще зачем? – удивилась я, поспешив тоже присвоить длинный хлопковый отрез.

Ханна рядом со мной хмыкнула и торопливо обернула полотно вокруг головы, прикрывая лоб, нижнюю часть лица и шею.

– В моих интересах, чтобы ты не знала, Вэйлинг, вдруг сегодня ты – мой противник? – Голос девушки сквозь намотанные слои звучал глухо. – Но я люблю честное сражение, а без тагельмуста у тебя нет шансов победить. Поэтому вот тебе совет – сделай, как я.

Я посмотрела на почти рубиновую каплю в ухе Ханны. Еще немного, и девушка получит красный аксельбант, станет не адептом, а инквизитором. Что ж, пожалуй, ее опыту стоит довериться.

Торопливо и неумело намотав полосу хлопка, я подошла к краю поля. И как раз вовремя – прозвучал гонг и над самым высоким барханом взвился белый платок. Адепты ринулись к нему. Я тоже побежала, радуясь простоте задания. Но тут раздался глухой, набирающий силу гул и сама земля завибрировала. Барханы вздрогнули, песок, до этого казавшийся плотным и надежным, потек словно живой. Девушка рядом со мной вскрикнула и упала, покатившись вниз. В яму! Предательский песок раздвигался, образуя чавкающие рвы, наполненные грязью и болотной тиной. Фу!

Пока я оглядывалась, несколько парней вырвались вперед. Сильные тренированные адепты легко прыгали по редким камням бархана, почти добравшись до вершины. И тут снова загудело, где-то заработали огромные лопасти, а песок взвился в воздух сплошным потоком, ударяя в лицо жесткими сухими оплеухами и сбрасывая адептов с вершины. Я тоже не устояла и покатилась вниз. Встав на ноги, повертела головой, пытаясь хоть что-то рассмотреть в желтой песчаной буре, которая выедала глаза и скрипела во рту. Теперь-то я поняла, зачем нужна защита! Правда, мой неумелый тагельмуст плохо держался, порывы жесткого ветра трепали кончик ткани.

Глянув на вершину бархана, где копошились адепты, я махнула рукой. Черт с ним – с белым платком. Не так уж мне и нужны дополнительные баллы. Вполне могу и тут переждать бурю…

Сильный удар сбил меня с ног и уложил щекой на песок. Перекатившись, я вскочила, сжала кулаки. Из бури выступила фигура, и я вздохнула с облегчением – девчонка! Всяко лучше, чем верзила Лю или, например, Железный Борис – адепт с огромными кулаками…

С девчонкой-то я точно справляюсь!

Новый удар едва не сломал мне ребро и отправил обратно на песок. Я поднялась, уже ощущая подступающую злость. Попыталась рассмотреть соперницу, но видела лишь полосы черной ткани, намотанные на лицо девушки. Кстати, ее тагельмуст выглядел идеальным. Рассмотреть лучше не получалось, даже просто держать глаза открытыми удавалось с трудом. Казалось, что на моих ресницах уже выросли собственные барханы, веки нестерпимо пекло. Новый удар! Еще сильнее и яростнее. Словно соперница хотела не просто победить в состязании, а прикончить меня! Может, это Виона, которая боится за свою тайну? Которую я даже не знаю, к слову…

– Эй, полегче… – начала я и снова покатилась по песку, сбитая яростным ударом. Щека горела – похоже, я разодрала кожу. Гадина повредила мое лицо! Даже злобный Лю не рисковал бить по нему. Вероятно, справедливо опасался, что за это я прирежу его ночью во сне, наплевав на правила Кастела!

Ах так!

Я вскочила, развернулась, ударила… Но фурия в идеальном тагельмусте оказалась безумно сильной! И такой же злобной. Ее нога врезалась в мой живот, и не успела я встать, как гадина прыгнула сверху.

Я попыталась ее сбросить, перевернулась, но соперница прижала меня и уперлась коленом в спину. Во мне что-то хрустнуло, окатило болью и ужасом. Показалось, что мерзавка сломала мне спину! Извернувшись, я швырнула ей в лицо горсть песка и услышала вскрик. Шатаясь, я поднялась, и пока соперница терла воспаленные глаза, пнула ее по ногам. Та упала, но каким-то образом сумела зацепить и меня.

Мы покатились вниз по движущемуся бархану, молотя и избивая друг друга. Плюх! Песочный зев раскрылся, и мы угодили в жидкую грязь. Мне повезло – я оказалась сверху. С воплем сжала шею барахтающейся подо мной девушки, макнула ее лицом в чавкающую жижу, не давая подняться.

Фурия обмякла. Но стоило убрать руку, как гадина взвилась, сбросила меня со своего тела и ударила. Промахнулась. Кулак скользнул по скользкой ткани на моем лице. Плохо завязанное полотно окончательно размоталось и слетело с моей головы. Впрочем, в нем уже и не было проку. Мы барахтались в грязи, толкая друг друга и пытаясь утопить. Жидкая грязь покрывала нас обеих с ног до головы. Ударить со всей силы не давали усталость и месиво, плюхающее у колен. Фурия попыталась снова достать меня ногой, но не удержалась и шлепнулась на зад. Я захохотала, верно, представляя собой ужасающее зрелище – злобное чудовище, у которого вместо лица глиняная маска.

Кое-как дотащив тело до соперницы, я ткнула ее головой в край рва. Из-под ее тагельмуста вывалился кончик косы – рыжей. И пока я таращилась на него, мерзавка вывернулась из моей хватки, врезала мне под дых и сразу – по ногам, заставляя свалиться в грязь. И оседлав сверху, обхватила локтем шею. Сдавила. Я захрипела, перед глазами поплыли черные круги.

«Вот и конец», – мелькнула в голове какая-то заторможенно-спокойная мысль. Гадина на спине меня душила и, похоже, не собиралась останавливаться. И кажется, я знала почему.

Круги и звезды перед глазами закружили сильнее. Их вихрь завораживал и пленил, отвлекая от боли и удушья. Бесконечность созвездий наполняла меня. Еще миг… Еще один лишь миг, и…

Гадина разжала захват и слезла с моей спины.

– Я победила. – Ее голос звучал хрипло. И… знакомо.

Звезды и созвездия внутри меня погасли, оставив лишь тьму.

Хрипя и кашляя, я перевернулась на спину и медленно, с трудом поднялась.

Оказывается, искусственный ветер стих, барханы снова лежали монолитными кучами песка. Далий махал добытым на вершине белым платком. Но на него почти никто не смотрел. Адепты и наставники столпились вокруг рва, наблюдая за двумя борющимися в грязи девушками. За мной и гадиной с рыжей косой. Я медленно опустила взгляд. Жижа пропитала тонкую тренировочную сорочку и брюки, обозначив контуры и изгибы. Макс Уджин одобрительно присвистнул, другие парни поддержали. Моя соперница выглядела не лучше, ее форма также облепила тело – стройное, но более пышногрудое и крутобедрое, чем мое.

– Обалдеть, – выдохнул Тиен Скворовски. Из его разбитого носа текла кровь, но похоже, парень этого не замечал, увлеченный представлением. – Вот это зрелище! Святой Дух, я же сегодня не усну! Девчонки, а может, повторите? На бис?

Мы с рыжей гадиной переглянулись и одновременно скривились. Я увидела, как сузились ее глаза, хотя лицо девчонки все еще прикрывала ткань.

Оттолкнув протянутые руки парней, соперница полезла из рва. Я от помощи не отказалась и потому оказалась наверху раньше. На миг возникло искушение пнуть мерзавку, отправив обратно в жижу, но я удержалась, понимая, что ничего этим не добьюсь.

Наши взгляды снова встретились. Но не успела я ничего сказать, подошел наставник.

– Вижу, знакомство состоялось, – хмыкнул инквизитор, рассматривая стекающие с нас потоки грязи.

Фурия кивнула и принялась разматывать ткань на голове. Виток, еще один. И девушка повернулась, с презрением и злостью глядя на меня. Серьги адепта на ней не было.

– Какого хрена, – процедила я, вдавливая в ладони снова сломанные ногти.

Фурия, едва не убившая меня в грязи, прищурила светло-карие глаза.

– Не рада меня видеть, Кассандра?

Джема Ржаник, а это была именно она, откинула на спину пушистую рыжую косу. К моей злости, она выглядела почти чистой, в отличие от моего слипшегося в грязи хвоста.

– Господа адепты, раз знакомство уже состоялось, позвольте представить вам квалифицированного миротворца третьего уровня, проходящего в Кастеле усиленную подготовку. Джема будет тренироваться с вами, а значит…

Дальше я слушать не стала. Развернулась и хромая пошла прочь от поля и от Джемы, глядящей мне в спину. Этот взгляд прожигал дыру. Если бы он мог убить, я бы уже упала замертво. Впрочем, волей неведомых мне жестоких богов, скоро это может случиться на самом деле. Никогда не поверю, что Ржаник решила повысить в здешней обстановке свой уровень. В Кастел ее привела ненависть. И желание сделать чучело из своей давней соперницы.

Отлично. Ненавижу Кастел!

***

На этот раз не пришлось никого прогонять, удивительно, но когда я заползла в лаваторий, он оказался пустым. Стянув насквозь грязную форму и дрожа всем телом, я постояла под искусственным водопадом и залезла в белую чашу. Молочная жижа неприятно сомкнулась у лица, и я устало прикрыла глаза.

Но шаги заставили снова их открыть и зашипеть. Тоже шатаясь, в «молоко» медленно забиралась Джема. Увидев меня, она вздрогнула. Потом вздернула подбородок и опустилась на дно. Некоторое время мы лежали молча, сверля друг друга свирепыми взглядами.

Мне надоело первой, и снова опустив ресницы, я попыталась расслабить тело. В молоке нельзя двигаться и нельзя напрягаться, иначе трясина засасывает сильнее.

Но я это знала, а вот Джема, похоже, нет. Когда густая как кисель жидкость покрыла ее тело и начала обволакивать, подобно паучьему кокону, глаза девушки испуганно распахнулись. Она забила руками, пытаясь выбраться и увязая еще крепче. Чем больше сопротивление, тем меньше шансов…

Несколько минут я злорадно наблюдала, как «молоко» пожирает Ржаник, утаскивая на дно. По грудь, по шею, по глаза, в которых плескалась паника. Джема билась и карабкалась, скребла ногтями по скользким вогнутым бортам. Но я-то знала, что это бесполезно. Некоторое время я лениво размышляла, не дать ли чаше поквитаться за меня. А что, одной проблемой меньше…

– Расслабься, – буркнула я, поймав обезумевший взгляд Джемы. – Просто расслабься и успокойся. Ну если хочешь жить, конечно.

Ржаник дернулась. И замерла, вытянувшись в струнку. Бурлящее вокруг нее молоко тоже замерло в ожидании. А потом разгладилось, словно натянутая на теле простыня. Уже легко, без усилий, Джема подняла голову и сделала глубокий вдох.

Я с некоторым недовольством подумала, что Ржаник сумела справиться с паникой гораздо быстрее, чем я в свой первый раз.

– Почему… меня… не предупредили… об этом? – выдохнула она.

– Потому что это Кастел. Здесь ни о чем не предупреждают, – буркнула я. – Эффект неожиданности и твоя готовность к… сюрпризам – важная часть обучения.

Некоторое время мы сверлили друг друга взглядами.

– Наверное, пришлось постараться, чтобы добраться до меня даже в Кастеле, да, Ржаник? Ненависть творит чудеса.

– Моя вполне оправдана, Вэйлинг!

– Ты ведь понимаешь, что не можешь меня убить? Это преступление.

Молоко у рук Джемы всколыхнулось, верно, рыжая сжала кулаки. Но тут же снова расслабилась. Что ж, она всегда быстро соображала.

– Зато я могу на законных основаниях избивать тебя на поле. – Исцарапанное лицо Джемы озарила почти счастливая улыбка. – Каждый день, Кассандра. Я буду делать это каждый день. Сегодня тебе повезло. Но завтра…

Еще одна улыбка, и я поежилась, не сдержавшись. Джема сильнее меня. Всегда была. Я слишком тонкая, в моем теле нет мощи. Ржаник всегда казалась рядом со мной крепким дубком, всеми корнями впившимся в земную твердь. К тому же она довольно умелая, я помнила ее точные и сильные удары.

– Ты – чокнутая.

– А ты – стерва, уводящая чужих женихов!

– Да забери ты его обратно, спасибо скажу! – выкрикнула я, и молоко пошло возмущенной рябью. Я понизила голос. – Дамир вбил в голову, что хочет жениться на мне. Только вот я этого совсем не хочу!

– Врешь!

– Не вру. Больше всего я хочу разорвать эту помолвку.

Джема тяжело задышала, всматриваясь в мое лицо и ища признаки лжи. Не знаю, что она там увидела, кроме царапин и заживающих ссадин, но нахмурилась.

– Не понимаю. Ты носишь его кольцо, а «Вестник Старограда» уже написал о вашей свадьбе. Я знаю, что даже платье уже сшито! И ты уверяешь, что тебе не нужна эта свадьба? Еще скажи, что Дамир тебя заставляет и шантажирует!

– Думай, что хочешь, – внезапно устала я и от Ржаник, и от разговора. – Но я сделаю все, чтобы избежать этой свадьбы. И это правда, Джема. Единственная правда, которую ты от меня услышишь!

Хватаясь за бортик, я доползла до лесенки и вытолкала себя из жижи. Исцелив тело, молоко больше не держало меня. Забралась в черную чашу и села спиной к Джеме, решив сделать вид, что моей заклятой подруги вовсе не существует.

Что бы ни решила сама Ржаник, но больше она со мной не разговаривала. Впрочем, и убить тоже не пыталась.

Глава 7. Снежинка и Крапива

К сожалению, чтобы отделаться от Джемы полностью, пришлось бы покинуть Кастел. Пока мне это не удавалось, так что я видела пушистую рыжую косу, мелькающую в коридорах, замечала взгляд прищуренных глаз, наблюдающих за мной на лекциях.

После представления, которое мы устроили в грязи, Джема мигом стала всеобщей любимицей, удивительно, но с ней хотели общаться не только парни, но и девушки. Я за месяцы не завела ни одного друга или даже приятеля, а вот Ржаник уже на второй день весело болтала и смеялась в кругу адептов. Может, дело было в располагающей теплой улыбке Джемы или том, как она слушала – внимательно, словно ей действительно было интересно.