Завет Сургана

Было над чем подумать. Но сейчас главным показалось, чтобы неприятное открытие, явное предательство где-то наверху, не дошло до солдат: такая картина могла у любого отбить всякую охоту сражаться.

– Эй! Солдат! Ты что тут делаешь? От войны прячешься? Ко мне!

Онго обернулся. Не рывком, как невольно получилось бы у него всего лишь днем раньше; наверное, уже всерьез ощущал себя командиром, пусть и небольшим, но начальником. Поэтому на трех десантников, оказавшихся у него за спиной, он взглянул без подобострастия, напротив – с изрядной долей независимости.

Скользнул глазами по значкам на воротнике одного из них – то был подофицер, – по нашивкам на плече, свидетельствовавшим, что десант был, оказывается, не армейский, а сил ОСС – внутренних войск. Чего это их занесло сюда, на линию огня?

– Оглох? Онемел от страха? – продолжал тот, что окликнул его.

– Тебя, что ли, прикажешь пугаться?

– Ох ты! – как бы удивился подофицер. – Какой крутой!

Но всерьез ссориться Онго не хотелось.

– Ладно, ребята, – сказал он примирительно. – Давайте лучше вместе попробуем разобраться, как тут открыть внутренние ворота: наши наверняка решат сразу продолжать наступление – туда, вглубь, в горы…

Однако его призыв не получил поддержки.

– Стратег! – сказал десантник и направил на Онго автомат; другие двое сразу же повторили его движение. – Давай-ка шагом марш на выход, там и размышляй. На свежем воздухе. А здесь посторонним находиться неположено, здесь место секретное, и мы присланы его охранять. Ну? Идешь сам или тебе помочь?

Три ствола были направлены на него, а его собственный автомат находился за спиной; рано расслабился, рано… Ну, что же – пусть будет по-ихнему.

– Да иду я, иду, – проворчал он. И в самом деле направился к выходу из машинного отделения и дальше-к внешним, открытым воротам туннеля. Трое топали сзади, дыша в затылок. Поднялись наверх. Разведчики трига таким же способом, видимо, удаленные из туннеля, стояли кучкой поодаль, внимательно наблюдая за появившимися. Онго направился к ним. Десантники остались у выхода – и в самом деле, наверное, им была поручена охрана, а не арест или что-то в этом роде.

– Вот так, ребята, – неопределенно сказал им Онго. – Ладно, отдыхайте пока, свое дело мы вроде бы сделали неплохо…

Отпустив их, Онго присел на корточки, опираясь спиной о камень, и задумался не о закончившемся бое и не о своей дальнейшей воинской судьбе, а совсем о другом.

Как это он решился вдруг оставить без помощи раненого командира? Еще совсем недавно жизнь человека, тем более любимого, была бы для него в миллионы раз ценнее, чем успех какой-то там военной операции. Но, видно, с той поры военное возобладало в нем над гражданским. И мужское над женским?

Последний вопрос, заданный самому себе, заставил задуматься. Еще за секунды до этого Онго подумал о Меро как о любимом человеке; но любить людей можно, как известно, по-разному; и вот сейчас он понял, что мысли его двоятся: он, безусловно, любил квадрат-воина как человека, как опытного солдата, хорошего командира. Но иначе?.. Да, он помнил все, что происходило между ними еще так недавно – всего несколько часов тому назад, что уже было – и что еще могло случиться. Тогда – могло, да; Онго отлично понимал это. А сейчас?

Сейчас, пожалуй, уже нет?

Странно, так далеко это вдруг оказалось: командирская землянка, желание, страсть… стремление плоти. Вдруг заинтересовало другое: каким был Меро, когда еще был женщиной? Как одевался – одевалась? Какую прическу носила?

Чем душилась? Ну, и так далее… То .есть возникло почему-то желание оценить Меро с мужской точки зрения – вовсе не наоборот.

А свое женское показалось таким давним, что его и не разглядеть – разве что при очень сильном увеличении. Непонятным было все это. Но интересным. Хотя что сейчас толку об этом думать?

Но о чем вообще сейчас думать? Да ни о чем. Жизнь сама осуществит все, что нужно.

Директор Про-Института… да ладно, просто – верком Сидо пробежал глазами только что принятое по своему каналу и мгновенно доставленное сообщение с пометкой "Свет", что означало совершенно немыслимую срочность. Откинулся на спинку стула. Поднял глаза на секретаря.

– Приказываю: срочно выслать группу на место событий – на клин Ком Сот.

Сверхсрочно! Там сразу же найти и доставить ко мне того, кто разработал и возглавил операцию по захвату сходного туннеля. Мне нужен этот человек или люди. Но боюсь, что он понадобится и кое-кому другому. Срочно!

Все-таки каким-то странным был этот институт: им бы заниматься сбором и анализом примет грядущего, а они проявляют такой интерес к сегодняшним делам! И получают информацию, и возглавляет его почему-то верком.

– Но, верком, вы ведь только что уже беседовали по связи со старшим флаг-воином Зено. Именно он…

– Вы ни черта не знаете. Хоть бы спросили у него перед тем, как соединять со мною. Тогда поняли бы, что его роль там весьма скромна: Зено всего лишь поддержал инициативу нижестоящего и доложил выше. Включая нас: все же наш кадр.

– Начал операцию кто-то на уровне трига, так точно. Но не станете же вы разговаривать…

– С командиром трига? Почему же это я не стану? Тем более что тригом командовал квадрат-воин. Что это, по-вашему, зазорно? Мне? Я сам начинал рядовым! Да я вас, чистоплюев тихоньких…

– Верком, квадрат-воин Меро был убит еще до начала операции.

– Кто жe? Его помощник?

– И не он. А какой-то рядовой, не кадровый, и даже, так сказать… Ну, вы понимаете: из этих… экс-дама.

– Из обертышей, что ли? Так бы и сказал. Экс-дама! Ха!

– Так точно, обертыш.

– Значит, он мне и нужен. И надеюсь, что нас никто не опередил: тогда вам самому пришлось бы ехать за ним! Время пошло. Я жду. Ты что – еще здесь?!

Директор Про-Института бывал крутенек – не в Высоком Совещании, разумеется.

– Слать аналитическую группу, верком?

– К чему? Группу защиты!

– Слушаюсь.

* * *

А дела шли своим чередом. Первый триг, едва не уничтоженный, сразу же отправился обратно, чтобы занять позиции, с которых поднялся в атаку.

Постепенно стали подходить и десантники: улкасы были большей частью уничтожены, расстреляны с земли и воздуха, кто-то, наверное, уцелел, но благоразумно не стал возвращаться к сходному туннелю; преследовать немногих убежавших десантники не стали.

Но для второго трига на этом, собственно, эпизод закончился. Онго не понимал, кем же он сейчас является: по-прежнему командиром трига, пусть и временным, или снова рядовым первого разряда, вторым номером при тяжелом пулемете (которого здесь и не было вовсе – он так и остался на той позиции близ леса). Кажется, такая же неясность была и у тех, кто еще совсем недавно беспрекословно выполнял его команды: сейчас к Онго никто не подходил, ни о чем не спрашивал, как-то само собой получилось, что все солдаты сгруппировались по своим линиям, он же медлил идти в свою, вторую, и остался в одиночестве, расслабляясь и стараясь не думать о будущем: в конце концов это армия, что прикажут, то и надо будет делать, а чего не прикажут – не надо. Только вот кто прикажет? Линейный-два, только что находившийся у Онго в подчинении? Наверное, формально он мог; но, видимо, понимал, что здесь и сейчас неуместно это было: что бы там ни было, однако заурядным солдатом Онго не станет уже никогда.

Прикажут старшие начальники, хотя бы командир квадрата, старший флаг-воин Зено?

Но его тут не было, операцию осуществляли десантники-оссовцы, а не стрелки.

Командиру же десантников скорее всего об Онго вообще ничего не было известно, и не было причины выделять его из массы солдат с точно такими же гладкими – без единого значка – воротниками форменных курток.

Но жизнь принялась расставлять все по местам очень скоро.

Наконец появились свои же, из второго трига, – те, кто не участвовал в атаке, с подофицером Сина во главе. Он сразу же отыскал Онго.

– Принимаю командование тригом, – сказал он официально. – Ты ступай на свое место – в линию.

У Онго не было желания оспаривать действия Сина; к тому же по форме он был целиком прав: имел звание и занимал должность помощника командира трига.

Онго ответил лишь:

– Давай, командуй!

И отвернулся, не собираясь возвращаться в расчет – во всяком случае, сейчас. А подофицер все же не решился повторить свое приказание: понимал, что сейчас для любого солдата Онго человек, куда более авторитетный, несмотря на скромный чин. Сина лишь громко откашлялся, подкрутил длинные усы и отошел – неторопливо, с достоинством. Онго даже не посмотрел ему вслед.

Онго сидел, не двигаясь, не сделав даже попытки узнать у вновь прибывших хоть что-то о судьбе Меро: ясно было, что ничего никто из них не знает – их там и близко не было, прилетели они совсем из другого места. А кроме того, интуитивно чувствовалось, что командир не выжил. Санитар не добрался или же поспел слишком поздно, а скорее всего – ни тот невысокого ранга медик, ни любой другой помочь командиру уже не мог, и недаром.обреченность читалась в его глазах и слышалась в голосе, когда он передавал Онго командник, а вместе с аппаратиком и всю свою небольшую власть: опытный солдат чувствует, когда он ранен, а когда убит, пусть и не наповал; пусть еще дышит и даже может что-то сказать, но – уже убит. Сейчас другие мысли занимали соддата-командира: может, все-таки надо было остаться, хотя бы перевязать, дождаться санитара? Но тогда не было бы ничего: ни броска в предгорье, ни боя, ни захвата сходного пути…

Ну, что было – не вернуть. А что еще будет?

– Кто занимает туннель, а главное, все его службы? Силовую установку, машинное отделение, ну – вы понимаете.

– Только наши люди, верком.

– А те, кто начал операцию? Неужели никто не уцелел?

("Творец, это было бы прекрасно, просто прекрасно!") – Первыми в туннель вошли солдаты пехотного подразделения.

("Да, полного счастья не бывает. Но подождем, подождем…") – Установить и изъять немедленно всех, кто был внутри. Доставить сюда.

Не должно быть ни малейшей утечки… Только не вздумайте использовать какую-нибудь из строевых машин. Подберите что-нибудь из дорабатывающих ресурс.

Чтобы нас не упрекнули в не правильном использовании боевой техники.

– Слушаюсь, верком.

– Хотя… подождите. Нет. Мне сейчас необходимо срочно выехать – возможно, на несколько дней. Вот вам код для связи, но это только при крайней надобности. Меня не будет – значит, и нечего тащить их сюда. Передайте моим шифром – кто у нас там: триг-воин Раго? "Всех подозреваемых в нарушении.Закона о Секретности арестовать и держать под стражей вплоть до дальнейших распоряжений". Вот все. Выполняйте.

– Слушаюсь!

Верком Гумо и в самом деле спешил: дело было срочным и для него лично чрезвычайно важным.

Ждать Онго пришлось, впрочем, недолго.

…Десантный подофицер торопливо переходил от одной группы солдат к другой, о чем-то спрашивая, и, получив, наконец, нужный ответ, оглядевшись в последний раз, направился прямо к Онго.

Онго встал: как-никак к нему приближался старший в звании.

– Рядовой первого разряда Онго? Пойдемте. Оружие сдайте мне.

Вот, значит, как. Нажаловались те, что были в туннеле? Или что-то другое? Могут обвинить, чего доброго, и в том, что незаконно командовал тригом, и еще в чем-нибудь. Но спрашивать "куда" и "зачем" у старшего не положено, а тем более – "почему"; да сейчас это было все равно. Любое продолжение казалось Онго лучше пустого ожидания. Ведут его не в его линию – значит, продолжение будет интереснее, чем начало. Или нет?

– Руки за спину! Не оглядываться!

Действительно, интересно. Это уже – арест, а не просто приглашение. А, пошли бы они все к…

Онго почувствовал, что усталость овладевает им. Только сейчас он начал понимать, в каком напряжении находился все последние часы – с самого вызова к капитану Меро. Да и то сказать – были для того причины. Все пришлось делать впервые: командовать, атаковать, нести ответственность за многих, терять человека – как бы там ни было, дорогого человека. Сейчас бы отдохнуть по-настоящему. Расслабиться. Что-то забыть. О чем-то, возможно, вспомнить…

Или о ком? О Сури, может быть? Единственном человеке, с которым ему – тогда еще ей – удалось испытать радость физической любви? Теперь, когда Меро больше нет, он оставался, по сути, единственным, о ком еще можно было думать и тосковать…

Кроме родителей, конечно; но родители как бы за-капсулировались в сознании Онго, надежно защитились от прикосновения к ним, потому что каждое такое касание их в памяти вызывало ощущение боли: он ничем не мог помочь им, знал, что его превращение их огорчило, они любили дочь, а сына, каким он теперь стал, ни разу даже не видели, и если и любили, то какой-то самими созданный образ. Нет, лучше отложить общение с родителями, даже мысленное, до времени, когда удастся встретиться с ними – если, конечно, такое время наступит. Война только еще набирала обороты…

– …Стоять!

Он покорно остановился – около агралета, но не из тех, что привезли десантников и участвовали в бою. Другого. Не агракора,а просто агралета. Дверца была отворена.

– Поднимайся!

– Онго Ру, рядовой второго разряда?

– Никак нет, первого разряда.

– Вот как? Быстро. А до нас еще не дошло. В кабине служебного агралета Секретной Службы Свиры Онго сидел перед прикрепленным к борту столиком, по другую сторону которого находился офицер со значками триг-воина ОСС на воротнике. Онго мельком подумал, что у него-то сиденье, надо полагать, мягкое.

Ну, офицер есть офицер, все правильно.

– Прежде чем вас отправят дальше, я хотел бы задать вам несколько вопросов и рассчитываю получить исчерпывающие ответы. Но сначала вы сами, может, хотите спросить о чем-то?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.