Дело было в Нижней Кузе

– Щенок, да ты под стол пешком ходил… Заслуженные… Государству… Погни горб с наше… Свою вип-стоянку, небось, до блеска вылизываете, шлагбаумом отгородились… Машинки-то не дешёвые… Снег им чисти, а сами денежки… Нашли дур…

Директор закрывал голову руками:

– Да я… Ради вашего же здоровья, лапушки… Всё равно же по полдня с кирпичами бегаете…

Еле ноги унёс. Марьванне тогда стало плохо, её усадили на лавочку, сняли тяжёлый рюкзак. Обмахивали варежками, прикладывали снег к щекам, щёлкали на смартфоны, чтобы выложить фотофакт на страничку мэра.

***

К вечеру ударил тридцатипятиградусный мороз. Вмиг качели, горки и скамейки во дворах поросли сахаром. Сугробы вдоль дорог зазвенели-загудели как железо. Проходы из сквера так и не успели пробить, и теперь или ноги ломай, или колобками скатывайся прямиком под колёса машин.

Стужа такая, что за хлебом на угол не сбегаешь – нос отвалится. Ну что же, вместо хлеба можно испечь блины. У Марьванны, как на грех, не случилось муки и яиц, хочешь не хочешь, пришлось покинуть тёплую квартиру.

Тут же выглянула заполошная соседка: глядя на ночь опасно выходить, по городу бегает… волк. Марьванна дёрнула плечом: «Поменьше Рен-ТВ смотри».

Соседка горячо убеждала: «Правду говорю, Ивановна. Службы за ним охотятся, не могут отстрелить». Якобы люди видели: то мелькнёт серый силуэт в парке, то по улице трусит как у себя дома, то роется на помойке. Что же, леса хищнически вырубаются, зверям нечего есть и они выходят к людям, к человеческому теплу.

На улице было дымно от мороза, крепкий белый пар висел как в бане, в трёх метрах ничего не видать. Пустынно, люди попрятались по домам. У Марьванны под носом засеребрились усики. Закуталась в шубу, пыхтя как паровоз, быстрой ногой туда-обратно, и вот уже родной подъезд. На крыльце сидел костлявый ободранный волк, не отрываясь смотрел на Марьванну.

***

Фсиновский конвойный пёс Граб имел угрюмое короткое имя – похожее на «грабь» или на «гроб». Всю жизнь он провёл за прутьями клетки, как его тихие безликие подопечные. После 14 лет веры и службы его списали с казённого довольствия и жилья по выслуге лет. В виварий на опыты не отдали – на том спасибо.

По объявлению пришёл мужчина и восхитился: да это же целый волчара! Только гульливая бабушка Граба, деревенская овчарка, могла объяснить происхождение свинцового оттенка шерсти, неповоротливой шеи, тяжёлой лобастой башки и хвоста поленом. Мужчина жил в коттедже, и ему требовался представительный пёс-охранник – хвастаться перед друзьями.

Как-то хозяин вышел чистить снег в старой мешковатой телогрейке, в широких гремящих штанах. Граба впервые выпустили гулять – это была плохая идея. Открытый вольер ассоциировался у него с дрессировкой, по которой он успел соскучиться. Да и хмельной воздух свободы играет злую шутку с теми, кто всю жизнь привык жить в клетке. Граб замер. Жёлтые медовые глаза пристально следили за неуклюжими движениями человека.

Хозяин перекрикивался с соседом, тот и гаркни из-за забора: «Перевёлся в ФАС!». Граб в один прыжок оказался рядом с хозяином, повалил, придавил грудью – всё споро, молча. Если бы человек под ним притворился трупом – он бы ослабил хватку. Но тот изрыгал ругательства и дёргался. Граб вгрызся в воротник, втягивал запах кожи, сладострастно чуял в миллиметре от клыка пульсирующую главную кровеносную жилу. Замер, врос широко расставленными лапами. Ждал страшного слова: «Фу!» – но некому было его произнести.

С соседнего участка раздался выстрел в воздух – сосед сбегал за ружьём в дом. Граб не боялся стрельбы. Однако заподозрил, что события развиваются не по сценарию, и, скорее всего, его за рвение не угостят вкусным сухарём. Отпустил воротник и крупными прыжками понёсся вдоль забора. Хозяин, в обмоченных штанах, проковылял к калитке: «Убирайся к чёрту!». Граб и убрался.

…Он сделал дневную лёжку в ивняке у реки, а ночью выходил промышлять на помойки. Он был абсолютно не приспособлен к жизни вне решётки и не понимал, как раздобыть кусок хлеба. Давно была потеряна казённая холь и стать, рёбра выпирали, шерсть висела шматами.

Сильно беспокоил ободранный бок – досталось от стаи бродячих псов. До сих пор он не знал, что такое боль, и ему казалось, в его боку поселился живой зубастый, злобный зверёк, и Граб пытался его выкусить оттуда.

В «Вечорке» вышли статьи: «Волки в городе» и «Волк-призрак».

Маленькую собаку подобрали бы и подкормили сердобольные граждане – а от огромной страхолюдины шарахались. И когда ударил мороз, Граб понял, что околеет этой ночью. Он шатался серой тенью от подъезда к подъезду – его гнала сама Смерть. От дверей тянуло теплом, пищей, тянуло Жизнью – но все двери были железные и на кодовых замках.

***

– Ты чего? – сказала женщина. – Сожрать меня решил?

Она полезла в сумку и вытащила целую тёплую пахучую буханку. Х-ам! – только зубы щёлкнули, хлеб исчез в секунду. Как и развёрнутый брикет сливочного масла. Благодаря буханке и маслу Граб переживёт сегодняшнюю ночь. А может, даже неделю. Он смотрел на сумку.

– Больше нету, – призналась женщина. – Давай пропусти, нечего тут.

Голос был командирский, повелительный. Она двинулась – Граб вздёрнул верхнюю губу и показал клыки в волчьей сморщенной улыбке. Загривок встал дыбом.

– Какой же ты волк? Ты и не волк вовсе, – разоблачила женщина и бесстрашно положила руку на вздыбленный загривок. – Вон какой джентльмен: с голоду дохнешь, а хлеб аккуратно берёшь.

Шерсть осела. Волк вдруг прижал уши и, как отвыкший от ласки ребёнок, неловко вытянул шею, ткнулся в шубу. От шубы, от засаленного лохматого меха вкусно, благородно пахло рыбой. Он пошёл за ней, как полагается, слева и немного почтительно отставши.

В квартире не двинулся дальше двери. Он был сбит с толку отсутствием команд. На всякий случай улёгся в позе сфинкса, прилежно вытянув по струнке лапы. Смотрел исподлобья медовыми глазами: «Приказывай, я весь внимание. Ты вожак нашей маленькой стаи». Правда, совершенно не по-джентльменски чамкал пустым ртом и напустил лужу голодных слюней.

– Глупые люди, придумают же такое. Волк. Какой же ты волк, – повторила женщина из кухни. Она разбила в миску десяток яиц, взболтала, плеснула молока. – Ко мне, сюда! Кошмар, Кай, весь ламинат мне когтями попортишь. И воняет же от тебя! Потом обработаем рану, главное не дёргайся. А завтра устрою тебе спа-процедуры: ванна, стрижка, педикюр. Хоть на человека станешь похож.

Когда миска была вылизана, показала в угол кухни: «Есть

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.