О Любви… и прошлого следы

Не писалось. Не спалось. Какое-то неясное нетерпение и огромность подходившего к сознанию материала будоражили ее. Но никак не выливались в содержание создаваемой ею книги.

Что-то огромное, обширное стучалось в дверь ее настоящего. Но пока еще это было бесформенной тревожащей эмоциональной массой.

Ей и самой уже было нестерпимо интересно, что же это зреет внутри ее сознания? Во что это выльется? как будет развиваться сюжет? Замысел был один. Но, как всегда, внутри этого замысла она была абсолютно свободна! Куда выведет ее нить повествования? Что первым попросится на бумагу?

Никак она не могла понять, как это можно писать, как говорили, пишет Солженицын: каждый день вставать в одно и то же время и каждый день что-то регулярно писать. Она даже вязать так не умела: регулярно каждый день по расписанию, заранее зная, что и как будет связано. А уж писать!

Она жила довольно странной жизнью, жизнью, в которой постоянно переплеталось прошлое и настоящее. Она могла жить и прошлым, и настоящим одновременно. Каждый раз, осознавая и отделяя прошлое от настоящего.

Только будущего она пока не видела.

Цель ее жизни. Это была очень интересная тема ее размышлений. Собственно, это не было темой ее размышлений. Это был поиск. Непрестанный, всепоглощающий. Для чего она пришла в этот Мир? Что должна сказать ему? Что такое ее будущее? Повторение ли это прошлого? Только одно она знала точно: именно в недрах настоящего зреет, рождается ее будущее.

О каком будущем она мечтала? Она могла это сказать, потому что картинка ее будущего, объемная, цветная и с полным ощущением эмоционального настроя, очень просто доставалась из ее подсознания. Эта картинка была такая постоянная во всех этих измерениях, так легко ее однажды достав откуда-то можно было мгновенно восстановить вновь, что временами ей казалось, что такое будущее уже было однажды в ее какой-то жизни. Только тогда это было не будущее, а настоящее. И если, узнавая свои прошлые жизни, она неизменно попадала в средневековье, в центр Европы, то, воскрешая в памяти картинку своего будущего, она наверняка знала, переживая что-то, что это – далекая страна за океаном.

А картинка была такая.

Она, в очень преклонном возрасте, сидит в кресле с высокой спинкой; одежда на ней только белая: белая шляпа с большими изогнутыми краями, украшенная кружевами и лентой, белое длинное платье из шелка широкими складками спускается на пол у ее ног; она сидит в кресле, окруженная детьми, внуками и правнуками. Все сидят на полу возле ее ног и внимательно слушают ее. Царит покой и умиротворенность. Все это происходит в стране с очень мягким теплым климатом. В этой стране не бывает зимы. Вся картинка проникнута высокой любовью и благодарным взаимоуважением. Сразу видно, что этих людей объединяют любовь и почитание этой очень пожилой дамы. А сама эта дама излучает такую мудрую снисходительность и понимание, такую умиротворенность и согласие с окружающими ее людьми, что как магнит притягивает к себе все самые высокие чувства окружающих и возвращает им их обогащенными великой творческой энергией и глубоким тайным Знанием.

Вот такую картинку предлагало ей ее подсознание. Она настолько остро переживала все, что видела, что, действительно, очередной раз задавала себе вопрос: «Когда же это было со мной?» Такое завершение своей жизни было венцом ее мечтаний. Именно так хотела она закончить свой земной путь в этой жизни: в теплой стране, в доме, наполненном чистым воздухом и солнечным светом, в легких белых одеждах и окруженная многочисленными своими близкими и родными людьми, для которых смогла стать источником мудрости, любви и умиротворения. Она хотела оставить после себя Любовь.

02—13 июля 2001 года. Санкт-Петербург.

Горение

(неоконченное)

«Гореть – поддаваться действию огня, уничтожаться огнем». Толковый словарь русскогоязыка. С. И. Ожогов.

Их сжигала любовь. Разве любовь может сжигать?

Может ли сжигать восхищение?

Состояние, которое испытывали эти двое, было состоянием «между жизнями». Было совершенно очевидно, что такого накала чувств не сможет вынести ни один из них. Их спасло только то, что через десять дней они расстались…

Парк открылся им как-то совсем неожиданно. Несмотря на то, что вот уже целый час они шли по направлению к нему, и встречные уверяли их, что вот-вот они дойдут до него. Он все равно открылся неожиданно. Какие-то странные развалившиеся ворота прошлого столетия, давно никем не приводимые в порядок, будка билетерши, убогая и деревянная, сама билетерша – толстая баба с колючими глазами – все это оказалось ПЕРЕД их глазами и стало самостоятельной картиной, и картинка эта не имела НИКАКОГО отношения   к ПАРКУ.

Парк открылся им совсем неожиданно. Они вздохнули полной грудью. Словно оказались на воле. И, взявшись за руки, пошли, куда глаза глядят…

Желание настигло их одновременно. Но ни один из них ничего не сказал другому. Только с этого мгновения целью их путешествия стало то единственное необитаемое, скрытое от глаз людских место, где желание это смогло вырваться наружу, закрутить их в вихре ощущений и эмоций, оторвать от грешной земли и унести в НЕбытие. И там, в этом НЕбытие, они вновь проживут то, что когда-то уже пережили. И о чем вспоминали только когда сливались воедино друг с другом и с ПРИРОДОЙ.

Они бродили по ПАРКУ.

1.

Дети Природы… Полуобнаженные, с повязками лишь на бедрах. У юноши сильный торс. У девушки – прелестная грудь. Оба смуглые и черноволосые. Они шли сквозь густой тропический (или – до исторический) лес. Шли – это слишком просто. Сквозь такие заросли надо было пробиваться. Но только им одним были ведомы скрытые тропинки, которые вели их сквозь эту чащу и позволяли идти, взявшись за руки.

Куда они шли? Юность. Она и в доисторические времена была юностью. Эти двое знали друг друга с… да, с пеленок. Хотя какие пеленки в те времена? Просто сколько они помнили этот мир, столько помнили и друг друга. У них не было никаких секретов друг от друга. Ни в разуме, ни в теле. Они знали друг в друге все и досконально. Сколько раз они голышом спали в одной колыбельке, сколько раз они боролись, побеждая попеременно, сколько раз лазили по деревьям и катались на лианах. Время шло, а им становилось все необходимее общество друг друга. Часами они могли бродить по лесу, взявшись за руки, и молчать. Этот Природный Мир так много значил для обоих!

Вместе с другими мужчинами селенья он уже ходил на охоту. Она принимала участие во всех женских делах. Но как только появлялась свободная минутка, они сбегали в лес. И, взявшись за руки, молча ступали по лесным тропинкам и тропкам, ведомым только им двоим.

Сегодня они снова сбежали от всех. Он держал ее за руку. Тишина и покой окружали их. Солнечный свет едва пробивался к земному покрову. Он был скорее рассеянным, как бы состоящим из отдельных лучей, которые можно было увидеть, посмотрев на солнечный свет сквозь листву под определенным углом. Они молчали… И вдруг их ладони соединил едва ощутимый импульс. Первым этот импульс почувствовал он. И прислушался к нему. В это же мгновение что-то ощутила она. Оба сердца бешено забились в унисон.

Двое остановились в растерянности. И посмотрели друг на друга. Она опустила ресницы. Стало жарко, и ее сердце заколотилось еще сильнее. Что-то теплое волной прошло по всему ее телу. Торжество наполнило ее. Через руки их соединил мощный ток энергии. Она подняла лицо и потянулась к нему всем своим существом. Свободной рукой сняла то, что едва прикрывало ее бедра и, увлекая за собой его, стала опускаться на земной покров.

Птицы щебетали где-то высоко вверху. Едва различимый гул стоял вокруг – так шумел лес. Но здесь, внизу, у самой земли, было тихо-тихо.

Она легла на мох, а он опустился на колени возле нее.

Восторг переполнял их существа. Такого восторга не испытывали они еще никогда. Сердца пели, постукивая тоненькими молоточками в висках.

Он провел указательным пальцем по ее груди, разглядывая, как темный сосок набух и затвердел мгновенно. Ее кожа тут же стала «гусиной», как от холода или щекотки. Он провел пальцем по другой ее груди. Теперь оба соска превратились в две крупные ягоды темновишневого цвета. Живот, лобок весь в крупных кудряшках иссиня-черных. Все он трогал с благоговейным восторгом. Она лежала покорно, отдав себя полностью во власть его рук. Только сердце ее стучало уже в горле и отдавалось эхом внизу живота. Она мучительно тихо застонала.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.