Мусорщица

– Значит, удар о раковину?

– Да, это почти стопроцентно. Есть элементы кожи, крови. Удар пришелся в висок.

– Вот так просто? Ударили об угол?

– Было два удара, если быть точным. Второй более сильный, направленный, и, судя по всему, именно он привел к смерти.

– Что-то еще? Что-то в сумочке, в машине?

Руслан перешел к фотографии, где были разложены вещи Лады, найденные при себе. Помада, пудра, три пары наушников (двое беспроводных и одни полноразмерные), микрофон-петличка, использованный билет, похожий на музейный, провода для подзарядки гаджетов, ювелирный браслет из переплетения желтого и белого золота, маленький томик сонетов Шекспира, буклет из какого-то СПА центра, ручка, крем для рук, а также еще с десяток разных мелочей.

– Откуда буклет? – спросила Вика.

– Центр ментального здоровья, – Руслан приблизил фотографию, чтобы можно было разобрать надпись.

Вика еще раз сделала фото на телефон.

– Наверное, там работает этот Матвей. У неё были проблемы с психикой?

Руслан пожал плечами.

– Мы пока это не копали. Сейчас у всех психологи, тем более, когда в таком возрасте такие деньги.

– А телефон смотрели?

– Телефон пропал. Симкарту, естественно, уничтожили. Странно, что ни фото, ни видео не слили, хотя очевидно, что телефон забрали убийцы.

– Нечего было сливать? – спросила Вика и сразу же осеклась. – А что с распечаткой звонков?

– Она звонила своей ассистентке, но это было за шесть часов до смерти. По словам её помощников, в тот день была съемка, и около трех дня она уже освободилась. Ничего необычного.

Руслан рассеянно прокликал несколько фотографий, которые уже показывал, и с удовлетворенным довольным выдохом отложил в сторону ноутбук.

– Наверное, это все, что я хотел тебе показать.

– Ясно, – кивнула Вика и поднялась с дивана.

– Ты куда? Хотя бы чаю выпей.

– Много работы, надо все переварить, прости.

Руслан выглядел обескураженным.

– Знаешь, ты могла бы хотя бы сделать вид, что ты не только по делу пришла.

– Но я пришла именно по делу, я же сразу сказала.

– Когда тебе скучно – звонишь. А когда есть чем заняться, даже не задержишься на несколько минут.

Его реакция вызвала в Вике волну едкого раздражения. Ее отчего-то до сих пор мутило от вида мертвой Лады, и хотелось как можно скорее добраться до дома, начать что-то делать, хотя бы искать информацию в интернете. Разочарованный вид Руслана не внушал ни сожаления, ни желания остаться, словно в ней снова не осталось никаких чувств. А впрочем, с чего она взяла, что они вообще были между ними? Ничего не ответив Руслану, она направилась обуваться.

– Больше не звони мне, – сказал он, и это прозвучало так по-детски, что Вике стало смешно.

Она знала, что пожалеет об этом уже через несколько часов, когда самостоятельные поиски завершатся новыми вопросами. Но сейчас ей так сильно хотелось уйти, что она даже не обернулась, и не захлебнулась горькой досадой, когда Руслан даже не вышел в коридор, чтобы её проводить. Она все знала про себя, не собиралась меняться, и ей не нужно было проявлять к кому-то жалость, чтобы доказать обратное.

8

По дороге домой Вика решила, что заслужила пиццу, и сделала заказ. К тому же, в холодильнике очень кстати оказалась неоткрытая бутылка какой-то сладкой газировки. Этим вечером она собиралась с головой погрузиться в жизнь Лады.

Пустая квартира выглядела неуютно, словно знала, что через неделю в ней уже не будет Викиных вещей. Ни свечи, ни пледы, ни домашний текстиль больше не вернут ощущения дома в это место. Зато, работать в такой обстановке точно проще. Поэтому, устроившись за столом в компании ноутбука и еды, Вика как можно скорее перешла к делу и вбила в поисковую строку имя звезды. Страничка обновилась, предъявив шквал фотографий, цитат, интервью, клипов, видео и событий. Пролистывая страницы, Вика делала заметки в блокнот. Ей нравилось писать от руки, нравилась грубая честность простого листа бумаги.

Судя по всему, Лада любила экспериментировать с внешностью: за последние два года цвет её волос и длина менялись минимум трижды. Её наряды регулярно входили в подборки самых странных и стильных. Кажется, она любила иронизировать над собой, не боялась выглядеть глупо и смешно. Но кем Лада была на самом деле, в те минуты, когда её никто не видел?

Вика никогда не интересовалась светской хроникой и не слушала музыку, которую исполняла Лада. Поэтому, тот мир, в который она погружалась, и который выглядел понятным и манящим для многих других, ни на минуту не очаровывал и не казался Вике априори гостеприимным и притягательным. Она слишком ценила уединение и личное пространство, чтобы когда-либо всерьез испытать зависть к восемнадцатилетнему блогеру, большая часть жизни которого проходит под прицелом камеры айфона. Ей казалось, что даже деньги не изменили бы этого отношения. Хотя, перспектива поиска нового жилья и безработица научили её не загадывать, и Вика не стала бы отрицать, что в мире существует такая сумма денег, на которую она бы променяла свой образ жизни и внутреннее одиночество.

И странным образом, просматривая интервью, которые давала Лада, читая истории о её жизни и отношениях, Вику посетила мысль, что они были похожи в своей любви к уединению.

Например, у Лады, судя по всему, действительно была только одна близкая подруга – Ева Савицкая, фотомодель, о которой упоминала Алла. Они познакомились в каком-то телепроекте. Отвечая на вопросы о том, дружит ли она с кем-то из своих коллег по сцене, Лада лукаво отводила взгляд.

«Мне нравится, что мы с Евой из совершенно разных сфер».

«Потому, что вам нечего делить?» – спросила интервьюер.

«Мы не замыкаемся на одном и том же. У неё своя работа, у меня своя, нам всегда интересно, наверное, поэтому».

Прошлые отношения Лады, о которых упомянула Алла, кажется, тоже стали жертвой публичности. Феноменальная и неожиданная для композитора известность Льва Суворова заставила его поклонниц развязать настоящую антикампанию против Лады после того, как он оставил бывшую девушку ради неё.

«Лада Колада снова плакала на красной дорожке».

«Лев защитил Ладу от фанатов на церемонии Золотой микрофон».

«Под последними постами Лады Колады тысячи оскорбительных комментариев. Фанаты обвиняют певицу в расставании Льва Суворова и его девушки».

«Скандал во время вручения премии. Лада ушла со сцены».

Вика удивилась сама себе, ощутив что-то похожее на сочувствие. А может быть, это её интуиция подсказывала, что за фасадом молодости, успеха и популярности её ожидало что-то совсем другое. Внутренний надлом, или конфликт, который чувствовался в погибшей девушке, манили Вику, как собаку ищейку. Так читателя увлекает захватывающая книга, обещая быть не тем, чем кажется, и оттого так сильно не терпится узнать, что будет дальше.

Через несколько часов поисков, Вика нашла телеграм канал знаменитости. Под последней записью, сделанной за несколько дней до смерти, поклонники продолжали оставлять комментарии и реакции в виде смайликов. Самый популярный – плачущий в три ручья. Сама запись была короткой и расплывчатой: «Не забывайте, что это только маска».

Как и предполагала Вика, в комментариях развернулись многостраничные дискуссии о смысле сообщения. Кто-то видел в нем предсмертную записку, кто-то – ничего не значащие слова, которыми можно описать жизнь любой знаменитости. А кто-то, не без причин, считал, что запись вообще относится к предыдущему сообщению, в котором Лада выложила анонс очередного клипа. В нем певица предстала в образе стервозной и алчной героини, поэтому казалось уместным напомнить слушателям, что «это всего лишь маска». В любом случае, сообщение, сделанное за несколько дней до смерти, не походило на предсмертную записку. Куда более красноречивым выглядело молчание в последующие несколько дней – слишком не типично для популярного канала.

Вика пролистала канал на полгода назад и просмотрела сообщения в хронологической последовательности. Судя по всему, Лада публиковала не только «рабочее», но и личное. В блоге было много комментариев на какие-то злободневные инфоповоды, много живого общения с поклонниками, опровержения слухов и просто таинственных заметок «о жизни», которые Лада не считала нужным расшифровывать. Искать что-то в этом потоке сознания на данном этапе было невозможно, потому что Вика понятия не имела, что именно она должна найти. Канал был похож на Выручай Комнату в книге о Гарри Поттере. Так что, она пометила себе, что вернется сюда, когда у неё появится подходящий вопрос.

Утолив голод, Вика встала из-за стола и поставила чайник. Остатки пиццы отправились в холодильник. А все же, комментарии под постами Лады не выходили у неё из головы. Так много людей, которые интересовались жизнью любимой певицы. Следили за каждым шагом, каждым мероприятием, каждой новой сумкой, каждым успехом и провалом. Те, кто вычисляли её настоящих и предполагаемых мужчин, разыскивали родных в социальных сетях, ездили за ней на концерты. Люди, на глазах которых проходила её жизнь. Что, если они знали больше, чем может показаться?

Вернувшись к компьютеру, пока шум от чайника постепенно нарастал, Вика вбила в поисковой строке: «Фанклуб Лады Колады». Она практически не рассчитывала найти что-то конкретное, и все же первая же ссылка привела её в большую группу на несколько тысяч человек в одной из социальных сетей. Активные обсуждения грядущих концертов, перепродажа билетов, видео, снятые под треки любимой певицы и подарки, которые планировалось подарить после выступления – группа не засыпала ни на минуту. По следующей ссылке Вика обнаружила сообщение в социальной сети, где люди выкладывали посты в виде коротких сообщений на пару абзацев. Сообщение касалось теории убийства певицы, а под ним уже накопилась почти тысяча комментариев. И, к удивлению Вики, не все из них были лишены здравого смысла. Встречались вполне связные и логически выстроенные предложения. Люди обменивались мнениями и теориями, набрасывались на оппонентов и требовали блокировки, если кто-то осмеливался оставить злой комментарий. В той же сети Вика нашла еще одну ветку обсуждений, полугодовой давности, где фанаты спорили о том, продолжает ли Лада втайне встречаться со Львом. Обсуждение перевалило за пару тысяч комментариев, но заканчивалось все теми же плачущими смайликами.

Вика встала и налила себе чай: от этого хаоса разрозненных сообщений голова начала болеть. Она решила, что провела достаточную разведку, и образ жертвы вполне сложился. Значит, можно было посмотреть флешку, которую передал Стас. Вика сделала глоток и открыла папку.

9

Ева Савицкая назначила встречу в ресторанчике «Kliche», в самом конце Маяковской, вдали от шумного центра города. Вика и сама любила этот район за относительное спокойствие даже летом, когда туристы совершали массовое паломничество в Петербург. Правда, она не имела ни денег, ни привычки посещать подобные места, не понимая, как кофе и бутерброд с жалким кусочком авокадо могут стоить почти тысячу рублей.

Вика вошла внутрь, и холод от кондиционера приятно обжог кожу, разгоряченную нарастающим жарким солнцем. Ева уже сидела в углу, за столиком у окна, в больших солнечных очках модной формы, черные края которых были заострены и чуть вздернуты. Кроме неё в заведении присутствовал еще только один гость, да и тот в противоположном конце зала. Пока Вика шла к столику, она успела рассмотреть девушку. Что ж, она действительно выглядела, как модель. Гладко уложенные русые волосы на прямой пробор, фарфоровая кожа, настолько гладкая и ровная, что её хотелось коснуться, нейтральный, но безупречный маникюр, и идеально посаженный по фигуре пиджак пастельного оттенка. Очки скрывали глаза, это раздражало и дразнило.

– Вы Ева? – она задала очевидный вопрос, и девушка кивнула без всякой улыбки.

– Я встречаюсь с вами без адвоката только потому, что Стас меня попросил. Я уже все рассказала следователям. Вернее, ничего не рассказала, потому что ничего не знаю, – начала Ева, и губы её были сжаты, выдавая внутреннее напряжение.

– Хорошо, – кивнула Вика. – Я не отниму много времени. Мне просто нужно задать несколько вопросов.

– Я была у Кеши в тот вечер.

– У стилиста? Та вечеринка? – уточнила Вика.

– Да.

– А Лада должна была прийти? Вас не удивило, что её не было?

– Должна была прийти. Но на следующий день у неё был концерт в другом городе, и перелет. Так что, я подумала, что она просто решила остаться дома, чтобы выспаться.

– Когда последний раз вы общались?

– Списывались по этому поводу, она сказала, что приедет – уже ближе к вечеру.

– И когда она не приехала, вы её не спросили, где она?

В этот момент к столику подошел официант и молча положил перед девушками два тонких меню. Он держался со сдержанной вежливостью, словно прочертив невидимую стеклянную стену между собой и клиентками, так что было не понятно, узнал ли он Еву, или нет.

– Мне капучино на миндальном, – попросила модель, не глядя.

– Мне просто черный чай. Можно обычный, – зачем-то добавила Вика, хотя подозревала, что здесь не подают чая в пакетиках.

Официант кивнул и удалился так плавно и легко, словно скользил на коньках.

– Нет, я больше ей не писала, – продолжила Ева. – Вечеринка была в разгаре, мы хорошо проводили время.

– Со Стасом?

– Что? – встрепенулась Ева.

– Он тоже был на вечеринке, брат Лады, – пояснила Вика, тщетно вглядываясь за тонированные стекла очков и начиная нервничать.

– Да? Да, наверное.

– Значит, вы его не видели, – подытожила Вика, не вкладывая в свои слова вопросительной интонации, и её собеседница отреагировала молчаливым согласием.

– Алла и Стас упоминали про Льва. Болезненное расставание и прочее, – продолжила Вика и осеклась, но Ева ничего не сказала и не подхватила это упоминание. – Какие отношения были у Лады с бывшим парнем на момент смерти?

– Никакие, – быстро и легко ответила девушка, словно давно ждала этого вопроса. – Он быстро женился. Они больше не общались.

– Может быть, Лада пыталась его вернуть?

Ева, казалось, задумалась и несколько секунд смотрела в окно, словно там должна была появиться подсказка.

– Нет, – она пожала плечами. – Лев слишком хороший, это без шансов.

– Слишком хороший?

– Да, он котик, – улыбнулась Ева, и Вика впервые имела возможность оценить ровный ряд её белых зубов.

Наверное, виниры. То ли из-за сверхъестественной белизны, то ли из-за очков, то ли из-за того, что Ева в принципе не пыталась быть откровенной, улыбка вышла не искренней, дежурной.

– Он правда хороший, – добавила Ева. – За это она его и любила. Настоящий джентльмен, такая пусечка. Классическая музыка, кино, эти его очки, волосы кудрявенькие. Он бы никогда не ушел от жены, Лада это знала. Если уж он решил жениться, значит все серьезно.

– Но он же ушел к Ладе от своей бывшей девушки? Я даже слышала, был большой скандал на эту тему.

Ева вздохнула.

– Он никого не обманывал. Когда они с Ладой познакомились, там с его бывшей уже все кончилось. Но со стороны всего не видно. Хотя, сначала Лада и сама распаляла скандал. Хайп, популярность, она пыталась это использовать. Но потом, стало слишком тяжело. Короче, я на сто процентов уверена, что Лев к этому не имеет отношения. Вам стоит с ним поговорить, поймете. Да и зачем ему убивать Ладу?

Ева грациозно пожала плечами, и над краем белой блузки обозначились тонкие выразительные ключицы.

– Вы замечали что-то необычное за Ладой в последнее время? Может быть, она кого-то боялась или у неё были какие-то проблемы?

Ева отстранилась к спинке кожаного диванчика, и Вика чуть было не приняла это на свой счет, как вдруг официант опустил на столик две чашки. Ева просто первой заметила его из-за плеча следовательницы. Она быстро сделала глоток и облизала кофейную пенку с губ, покрытых каким-то бесцветным бальзамом.

– Да, она была не похожа на себя, пожалуй, – сказала она после некоторой паузы, словно решаясь.

– В смысле? – насторожилась Вика.

– Не знаю. Трудно сказать. Она в целом была таким человеком… Переменчивым. Словно примеряла разные маски, разные образы. В последний месяц она как будто была более… Открытой что ли. Это на неё не похоже. Мне казалось, ей хотелось другого.

Вике показалось, что голос Евы надломился, и в этот момент та сняла очки и положила на стол перед собой. Её холодные глаза с серым, почти стальным отливом, немного блестели от подступивших слез, хотя и не выглядели заплаканными. Этот жест выглядел приглашением к разговору, даже капитуляцией.

– Мне грустно, что не смогла помочь. Я была её подругой, понимаете? Лучшей подругой, я думаю. Но я что-то пропустила, – с расстановкой проговорила девушка, тщательно выбирая каждое слово, словно примеряя по очереди платья, перед выходом из дома.

– Это могло быть связано с её психологическими проблемами?

Ева сжала губы, глядя куда-то в сторону витрины с пирожными за спиной собеседницы.

– Об этом мне сказали Стас и Алла, – успокоила её Вика, дав понять, что она не выдаст никакого секрета, если расскажет об этом.

Ева пожала плечами, будто признавая поражение, и сделала еще один глоток.

– У кого их нет? Если бы всех, у кого психологические проблемы, убивали ударом о раковину, психологи бы разорились.

– Логично.

Вика почувствовала, как невидимый лед треснул, и тоже отпила немного чая. Эта пауза была словно разбегом перед прыжком, и казалось, что сейчас самое время прыгнуть, пока лед снова не застыл. Она скользнула в сумку-шоппер и вытащила оттуда распечатку. Это был список из двадцати женских имен, который Вика обнаружила на флешке Лады. Единственный документ, назначение которого не смогла прокомментировать даже ассистентка певицы. Имена женщин были не знакомы ни ей, ни даже Алле и Стасу. Она протянула Еве список над чашками с напитками, и та бегло пробежалась по нему.

– Что это такое? – казалось, настроение Евы изменилось в один момент.

Расслабленность, какая-то мягкость и разбитость покинули её, она будто подтянулась и отвердела, вопросительно переводя взгляд на Вику.

– Этот список нашли в компьютере Лады. Я подумала, может быть, вы знаете, что это такое.

– Понятия не имею, с его вы решили?

– Эти девушки не медийные, не модели, не певицы. Ассистентка Лады не знакома с ними. Но Лада зачем-то составила этот список или получила от кого-то.

Ева снова надела очки.

– Это могут быть танцоры, которых она подбирала для концертных шоу. Могли быть… Да кто угодно, почему вас это волнует? Как это вообще связано с убийством?

– Может быть и не связано, но я должна проверить все факты. Я пытаюсь понять, из чего состояла её жизнь…

Ева мимолетно взглянула на свои наручные фитнес часы и взяла в руки сумочку, всем видом показывая, что еще секунда, и она уйдет.

– Знаете, я немного не рассчитала время. Я опаздываю на съемку. Извините.

– Ну нет, подождите… – начала было Вика.

– Я не знаю, что это за список! Есть еще вопросы?! Или вы пытаетесь подогнать мои ответы под свои теории?! – с неожиданной резкостью спросила Ева, поднявшись с дивана и швырнув на стол денежную купюру.

Вика знала, что должна была сделать. Что она сделала бы еще пару лет назад. Взглядом, голосом заставила бы её сесть на место и ответить до конца на все вопросы. Ева и сама, скорее всего, чувствовала, что повела себя неправильно, странно. Хватило бы только подобрать нужные слова, проявить твердость. Вика это умела. Но сейчас слова застряли внутри, словно кто-то ударил под дых. Она сидела, как вчерашняя студентка, как школьница, как девчонка, пока Ева нависала над ней, наслаждаясь своей победой. Ну же, скажи хоть что-то. Прояви характер, хотя бы встань, чтобы быть с ней на одном уровне, чтобы посмотреть ей в глаза и дать ей понять, что ты следователь, и она обязана сотрудничать. Пригрози, напомни, что каждое слово может помочь найти преступника.

Но Вика осталась сидеть, со списком в руках, словно прибитая к своему месту, тяжелая и неподвижная, как чугунный памятник. Торжествующим жестом Ева отбросила прядь назад со своего плеча и вышла из ресторана.

***

– Пожалуйста помягче, – просил её отец.

Вика не знала его имени. Кто-то наверняка назвал, но это было абсолютно не важно. Все равно. Крупный мужчина с красным лицом, таким она его запомнила. Отец остался ждать за дверью, и вот это его «помягче», сказанное спокойно и просто, но без заискивания, стало последним, что он успел сказать перед тем, как Вика вошла.

Они сидели в небольшой комнате для допросов: только она и та девочка. Заплаканная девочка с копной рыжих волос, собранных на затылке в тяжелый объемный хвост. Неумело нанесенные тени голубоватого оттенка скатались в грязные подтеки, на скулах виднелись темные разводы от размазанной пальцами туши для ресниц.

– Яна, – начала Вика. – Ты понимаешь, зачем ты здесь?

Девочка кивнула, сделав глубокий выдох. Она уже не плакала, просто смотрела вниз перед собой, куда-то в сторону пуговиц на кителе Вики.

– Еще раз расскажи мне, как вы с Таней вышли из клуба.

Яна навалилась грудью на стол, как будто эта опора придавала ей дополнительную устойчивость. И все же, смотреть в глаза Вике ей, очевидно, не хотелось, поэтому она говорила куда-то в стол, сложив перед собой руки.

– Мы вышли, Таня была уже с ним. Они вызвали такси, позвали меня с собой. Я отказалась, потому что у меня заболела голова. Я не поехала и дошла до дома пешком. А они уехали на такси.

– Опиши его.

– Но я же уже говорила…

– Под это описание половина города подходит!

Яна обхватила голову руками.

– Ты сказала, что Таня познакомилась с ним в клубе. Значит, они разговаривали, ты его видела. Неужели не можешь вспомнить что-то еще, кроме роста и цвета волос!

– В клубе было темно, – почти шепотом оправдывалась Яна. – И эти… Огни, софиты типа. Я правда не успела его разглядеть.

– Не может быть, напряги память. Абстрагируйся от всего, что произошло потом и просто вспомни.

– Абстрагироваться? – Яна впервые вскинула на следователя глаза.

Теперь в них стояли слезы.

– Таня была моей подругой! – всхлипнула девочка. – Она умерла, а вы предлагаете мне абстрагироваться.

– Она умерла, а ты даже не пытаешься помочь наказать виновного. Давишься слезами, растекаешься по столу вместо того, чтобы собраться. Каждая минута помогает ему уйти.

– Но я правда не помню! – взревела Яна, и Вика едва не отшатнулась от неё.

За дверью послышались беспокойные шорохи, кто-то безуспешно несколько раз дернул ручку двери. Яна оглянулась, но Вика сделала вид, что ничего не заметила.

– Хорошо, – кивнула она. – Давай с простого. Темные волосы, так ты сказала. Высокий, на голову выше Тани. Это значит, примерно метр восемьдесят или восемьдесят пять. Возраст? Во что был одет?

– Ну… Наверное, возраста моего папы. Одет… Джинсы, наверное.

– Наверное?!

– Во что может быть одет мужчина? Не в юбку же! Все, отпустите меня, я правда ничего не помню… – Яна уронила голову на сложенные руки, её спина сотрясалась мелкой дрожью.

Вика взяла паузу, терпеливо дожидаясь, пока девочка сама вернется к разговору и справится с эмоциями. Она не собиралась ей помогать. Её тошнило от этой слабости, не собранности, отчаяния. Почему люди не могут собраться в нужный момент? Почему не могут быть сильными ради своих близких, ради тех, кого они, как утверждают, любили? Ведь это не её изнасиловали и забили до смерти? Почему же она не может напрячься, выковырять из своей детской памяти приметы, детали, номера машины? Она ждала десять секунд. Двадцать. Минуту. Яна перестала дрожать, но лица не подняла.

– Это все? – спросила Вика.

– Отпустите меня, – умоляла Яна.

– Имей в виду, ты могла нам очень помочь, никто не мог видеть его так близко, как ты. Но твои показания ничего не стоят. Завтра может умереть другая девочка, чья-то подруга, жена, дочь. Подумай об этом.

Она замолчала, оценивая эффект, который возымеют её слова. Но Яна молчала, глотая воздух ртом, словно рыба. Вика потеряла терпение и встала первой. Ей хотелось скорее уйти, словно в воздухе пахло чем-то гадким. Слабостью, вот чем. Она повернула ключ, и дверь распахнулась. На неё смотрело разъяренное и красное лицо мужчины. За ним – обеспокоенные глаза Руслана. Вика ушла, не дрогнув ни одной мышцей лица, наслаждаясь эффектом, который произвело её равнодушие к чужим эмоциям. Она так и не нашла насильника. А через неделю ей сообщили, что Яна покончила с собой.

10

Матвей согласился встретиться в тот же день, что и Ева, поэтому Вика даже не успела заехать домой, направившись сразу в Клинику ментального здоровья. Разговор с Евой оставил после себя горькое ощущение поражения, и в душе она надеялась, что разговор с Матвеем будет более продуктивным.