Под игом чудовищ. Книга 2

Времени для обсуждения на Совете этого решения просто не было – я знал, что враг стягивает в свою крепость гарнизоны окрестных поселений и фортов, и, как Главнокомандующий, я посчитал, что это – единственно возможный и реальный план вообще захватить эту цитадель, и, соответственно, выиграть войну.

И если вы, сир, – лорд Говард на этот раз спокойно посмотрел в глаза его Величеству, – всё ещё недовольны моими действиями, я прошу вас принять мою отставку, и возложить бразды управления нашей армией на кого-нибудь… Более достойного.

– Хм-м… – чело сира Вателя всё ещё было нахмуренным, но только – слегка. Заметно было, что лорд Говард убедил его, – Вы, милорд Главнокомандующий поступили, как мне сейчас, после ваших объяснений, представляется, весьма логично… Но всё же жаль, что сразу не сообщили лично мне о принятом вами решении. Потому что сведения, дошедшие до меня из вторых рук, – его Величество изволили метнуть грозный взор на лорда Онаро, командира интендантского полка, – не отражали, скажем так, истинной картины произошедшего!

Лорд Говард мысленно выругался: лорд Онаро давно целит на его место, и не гнушается сплетнями, наветами и доносами. Да и как иначе может быть у вельможи, получившим свою должность не заслугами перед Отечеством, а – просто по наследству от отца?! Но его Величество ещё не закончил:

– Значит, так. Лорд Говард. Прошу вас потрудиться впредь доводить до меня своевременно все ваши приказы, расходящиеся с Планом, даже если для этого придётся… Будить меня. Что же до реальности вашего плана захватить цитадель врага силами пусть отлично обученных, но всего лишь – тысячи человек… Я, конечно, надеюсь, что им поможет элемент внезапности… Но если этот план не сработает, я действительно подумаю. О назначении нового Главнокомандующего. А покамест никакой речи о вашей «отставке» быть не может. Извольте выполнять свои обязанности в полном, так сказать, объёме!

Это всё, господа! Совещание объявляю закрытым!

Сердитое сопение, которым отреагировали высшие офицеры на распоряжение своего сюзерена никак не отразилось на чувствах или действиях лорда Говарда. Он молча раскланялся со всеми, после чего подошёл к карте, висящей на стене штабной палатки. Карту дорисовывали каждый день штабные офицеры, нанося все объекты как природного, так и не природного происхождения: реки, поля, леса, фермы, склады сена, бараки…

Но не карту рассматривал лорд Говард, уставившись в неё невидящими глазами. Он пальцами правой руки всё ещё сминал и расправлял в кармане записку от лорда Дилени, начинавшуюся словами: «Милорд Главнокомандующий! Я собираюсь сделать вопиющую глупость, и при этом продолжаю рассчитывать если не на Ваше одобрение, то хотя бы на прикрытие моей глупой до храбрости (или наоборот) задницы. Я думаю вот что…»

Сзади к лорду Говарду подошёл его Величество. Приобнял пожилого ветерана за плечи:

– Не нужно считать меня совсем уж идиотом, лорд Говард.

– Так вы, сир!.. – лорд Говард порывисто обернулся.

– Естественно. Ваш король совсем не такой отчаянный и безоглядный тупой рубака, как кажется, наверное, со стороны. И сложить два и два я умею. Не вы приказали лорду Дилени постараться захватить замок лорда Хлодгара, пока лорд Борис будет пытаться найти и сохранить для меня Машину омоложения. А он сам придумал этот, не то смелый, не то – глупый план. Который, впрочем, имеет шансы на успех.

– Вы тоже так считаете, ваше Величество? – лорд Говард даже не сделал попытки отказаться от обвинения, поскольку в глазах сира Вателя была хитрая усмешка, и становилось понятно, что он и правда – всё про своих «хитрых» офицеров понял.

– Разумеется. Потому что он – болеет за дело. И не глуп. Понимает, что если среди моих высших офицеров имеется предатель, обо всех наших планах чёрному Властелину отлично известно. Так что реально добиться хоть чего-нибудь можно только вот такими, не высказанными на заседании Штаба, решениями и действиями. Неожиданными! Одобрить… Не могу. (Официально, разумеется!) Так что не обессудьте: если у вашего протеже ничего не получится, и замок не будет захвачен, я разжалую лорда Дилени в сержанты, а вас смещу. Заменив собой.

Потому что ни одному из своих штабных, высших, офицеров, я пока не могу доверять так, как вам, лорду Дилени, и… себе!

Огромный механизм за спиной лорда Бориса вдруг басовито загудел, и щёлкнул.

Затем в его необъятных пучинах что-то тоненько звенькнуло – совсем как маленький колокольчик. Правда, слышать это мог только один лорд Борис, сейчас стоящий спиной почти вплотную к агрегату, и уже доставший свой меч: то один, то другой боец из последнего, третьего взвода, выкрикивал: «У меня – всё, сержант!», после чего тоже выхватывал меч. Встречать набегающих с гребня вала, высящегося уже чуть не на три человеческих роста ящеров, приходилось, подступив к его подножию вплотную: но и так огромная преграда продолжала увеличиваться и в высоту и в ширину, потому что твари почему-то и не думали заканчиваться. Лорд Борис крикнул:

– Внимание, бойцы! Первый и второй взводы! Стоять вплотную к валу из трупов. Убитых врагов откидывать за спины! Третий взвод! Откинутых – добивать, и трупы оттаскивать и наваливать вплотную к боковым стенам, и машине, начав тоже с боков!

Он посчитал, что лезть его людям сейчас наверх вала, по скользким и ненадёжным телам, совершенно ни к чему: нет опоры для ног – нет и нормальной работы: ни луком, ни мечом. И поскольку у них ещё осталось около пятнадцати шагов пустого и не залитого кровью, начавшей гораздо обильней вытекать из под вала, (Под ногами омерзительно хлюпало!) пространства, нужно это пространство использовать максимально эффективно. А именно – для маневренного сражения.

Твари разнообразием действий не баловали: всё так же набегали с оружием в руках, и всё так же наивно полагали, что их коротенькие лапки и плохонькие навыки и дохленькие мускулы помогут им нанести хоть какой-то ущерб тренированным и закалённым профессионалам! Борис с удовлетворением отметил, что пока ни один из его людей не ранен, но сам в битву вступать не спешил: оборона «рубежей» пока проходила вполне успешно. Вдруг он услышал, как за его спиной зашипело, и стукнуло – так, как стучит, отворяясь, дверь. Но посмотреть, что это было, не удалось. Вернее, ему сразу стало не до странного звука: свет на потолке, словно только этого момента и ждавший, погас!

Вот хорошо, что сержанты Остерманн и Пауэрс продолжали держать высоко отлично разгоревшиеся факелы – по два каждый! И хоть перемена освещения оказалась очень сильной, видно нападающих всё ещё было неплохо. Теперь их рожи с оскаленными пастями и блеск выпученных глаз казались поистине кровавыми – в неверных сполохах и отсветах! Острые зубы и правда могли бы вселить страх – в чьи-то более нежные и романтичные души. Но в подразделении лорда Бориса таких попросту не имелось.

Но биться стало разумеется, сложней. В полумраке твари явно видели лучше, и их натиск словно стал куда свирепей. Чёртова чёрная в отсветах сполохов факелов кровь покрывала пол уже на добрый дюйм, мешая встать как следует, а уж про то, что омерзительный медный запах крови забивал ноздри, мешая дышать, можно и не упоминать!

Лорд Борис крикнул:

– Продолжаем биться, как бились! Факельщики! Зажечь ещё по факелу! Капрал Норрис! – Борис видел, что капралу перекусили левое предплечье, и боец из него сейчас аховый! – Новые факелы принесите сюда, в центр: встаньте с ними за моей спиной!

Теперь и углы, и центр пещеры освещались получше, и биться снова стало удобней. Тем более, что огонь слепил глаза нападавших, заставляя моргать и щуриться. Людям лорда Бориса, стоявших к свету спиной, хотя бы это неудобство не мешало. Однако количество набегавших сверху врагов казалось, всё нарастало!

Вскоре лорд Борис, решив, что подошло и его время, пододвинулся к переднему краю сражения, а затем и вступил в кровавую сечу, щедро раздавая мощные рубящие удары налево и направо! Он старался как всегда, попадать в место соединения головы с туловищем, условно носившем название шеи: не было у ящеров никакой шеи, и голова просто плавно переходила в это самое туловище. Но перерубаться этому месту отсутствие названия не мешало. А это – главное.

Он успел справиться с дюжиной тварей, с удовлетворением отметив, что бойцы третьего взвода, пусть пыхтят, поскольку двигаться приходится бегом, но справляются с добиванием и перетаскиванием уже недвижных тел к стенам и основанию машины, как вдруг наплыв врагов стал ослабевать!

Неужели – всё?! И резервы живой силы лорда Хлодгара, казавшиеся воистину бесконечными, наконец, подошли к этому самому концу?!

Но он не угадал: из-за вала вдруг донёсся топот нескольких десятков кованных сапог, словно туда вбежало ещё одно подразделение людской армии! И до его ушей приятнейшей музыкой донеслись слова:

– Лорд Борис! Лорд Борис! Вы живы? – тон вопрошающего казался обеспокоенным, и лорд Борис без труда узнал голос лорда Хьюстона, ординарца лорда Дилени. Ну, раз этот шустрый и хваткий ветеран здесь, наверняка и его начальник где-то поблизости! Означать это может только одно.

Полк лорда Дилени успешно штурмовал стены или ворота чёрной твердыни, и его бойцы уже внутри! Ура!

Лорд Борис, однако, посчитал слишком глупым выказывать открыто всю степень своей радости: неловко перед подчинёнными! Поэтому просто ответил, стараясь чётко выговаривать слова:

– Да, всё в порядке. Мои люди целы. Все.

– Отлично! А вам удалось… Найти машину?

Только было лорд Борис набрал в лёгкие воздуха, чтоб ответить, как из-за его спины донёсся чей-то глубокий и пробирающий до самых печёнок чувственный голос:

– Да, удалось.

Не сговариваясь все, и лорд Борис, и сержанты, и бойцы обернулись.

Вот это да!

Как они могли не заметить появления за своими спинами ЖЕНЩИНЫ?!

Да ещё какой женщины! На ум, кроме мата, приходило лишь одно слово: Богиня!

Подобно пеннорождённой Афродите, она сидела в чём-то вроде ячейки, открывшейся на передней поверхности машины, выставив наружу стройные ножки, и верхнюю часть тела, на высоте около пяти футов от пола, залитого кровью и заваленного трупами, и…

Улыбалась!

Сходство с богиней усиливало и то, что женщина была абсолютно нага, а фигура выглядела, особенно, когда она встала, опираясь маленькими изящными ступнями на что-то вроде полки… Просто… просто…

Просто потрясающе – иначе и не скажешь!

Утрированно тонкая талия, невероятно длинные стройные ноги. Округлые, налитые бёдра, изящно очерчивающие в местах соединения с туловищем высокий лобок, аккуратная, чудесно упругая на вид грудь с тёмными кругами вокруг сосков – большая, но не гротескно большая и бесформенная, как у много раз рожавших матрон. Что же до лица…

Даже в неверном свете факелов было видно, что она легко затмит всех писанных, да и неписанных красавиц Тарсии. Да что там – Тарсии! Всего Семиречья!

Несмотря на всё самообладание и традиционную для профессиональных солдат скупость на открытое проявление эмоций, подчинённые лорда Бориса не могли не реагировать: со всех сторон он слышал восхищённые вздохи, вожделённое мычание, и причмокивания. Понимая, что ему по должности положено сохранять присутствие духа в любой ситуации, лорд Борис, сглотнув, не придумал ничего умней, как спросить:

– Кто вы, миледи?

– Я та, кто привёл вас сюда, храбрые воины Тарсии.

– То есть, это вы…

– Да. Я мысленно помогала вам с выбором направления движения, лорд Борис. Как бы исподволь подсказывая, куда идти. Я – телепат. Как и менталисты чёрного Властелина.

– Значит, вы…

– Да. – она кивнула, – Уж если я чему и научилась у лорда Хлодгара за эти долгие годы, так это – чтению мыслей и мысленному управлению другими существами! Но может быть, вы поможете даме выбраться из чрева этой страшной машины, и предложите что-нибудь, что заменит мою отсутствующую одежду?

Лорд Борис почувствовал, как краска снова заливает лицо и шею:

– Разумеется, миледи! Капрал Хаузер, рядовой Астапенков. Подайте даме руки. Рядовой Гаудиньо. Принесите одну куртку из нашей одежды. По возможности не испачканную кровью.

Дама, опершись на предложенные ей, и, как видел лорд Борис, подрагивающие руки, что только что застрелили, не испытывая ни тени смущения или колебаний, каждая – с полсотни врагов, царственным движением подалась вперёд. Изящная маленькая ступня, не смущаясь чёрной в неверных сполохах огня, вязкой кровью, опустилась на спину ближайшего ящера. Тяжёлый запах смерти и чад от тысяч трупов хозяйку этой самой ступни тоже явно не беспокоил. Невозмутимое прекрасное лицо сохраняло выражение королевы, почтившей своим присутствием бал в её честь. В голове лорда Бориса невольно пронеслась на уровне подсознания мысль: «А ведь такая и правда – не смущаясь пойдёт по трупам, если посчитает нужным!»

Однако вблизи лорд Борис отметил и кое-что, не совсем вяжущееся с обликом богини.

Глаза.

Огромные, глубокие, словно лучезарные, но…

Такие печальные и умудрённые глаза могли бы принадлежать только очень, очень пожилой, и много повидавшей и пережившей женщине! Глаза…

Старухи.

Поняв, что он слегка отрезвел, женщина послала ему царственную улыбку:

– Вот уж – да, лорд Борис. Я и красива… И повидала. И пережила. И цель у меня есть. И я и правда – не собираюсь стесняться в выборе средств для её достижения.

Но не бойтесь. В настоящее время я – целиком на вашей стороне. Союзница, так сказать, армии Тарсии. Потому что у меня, как я уже сказала, есть цель. Которая сейчас для меня важнее всего остального, и даже моей жизни.

Отомстить моему убийце!

– Не бродить уж нам ночами

Хоть душа любви полна

И по-прежнему лучами

Серебрит простор луна.

Меч сотрёт железо ножен

И душа источит грудь

Вечный пламень невозможен

Сердцу нужно отдохнуть.

Пусть влюблёнными лучами

Месяц тянется к земле

Не бродить уж нам ночами

В серебристой лунной мгле…

После того, как замерли последние аккорды миниатюрной лютни, её Величество изволили вежливо поаплодировать, чуть касаясь одной ладонью другой. Её первая фрейлина, сидящая чуть пониже, на первой ступени у трона, разулыбалась, явно расчувствовавшись, и похлопала от души: громко и поджав губы – словно что-то вспомнив. Потому что вдруг смахнула что-то с кончика глаза.

Стоящие вдоль стен малого тронного зала лизоблюды в помпезно-шикарных одеяниях, поспешили озвучить своё восхищение бардом-менестрелем куда более энергично: они и хлопали во все ладоши, и кричали «Браво!», «Замечательно!», «Какая глубина!», «Как верно сказано!», и тому подобные глупости.

Пожилой мужчина-певец, отложив инструмент поднялся на изуродованные рахитом гротескно тонкие ножки, и с трудом сделав пол-оборота, поклонился королеве. Та, поблагодарив вежливым кивком, порадовалась, что в несмолкающих овациях и комментариях не слышно, как скрипят суставы несчастного. Поэтому её Величество поспешно, но без суеты, сделало жест, разрешающий барду вновь опуститься на своё кресло, на мягкую бархатную подушку. И водрузить правую ногу вновь на небольшую скамеечку, чтоб удобней было размещать инструмент.

Тот поспешил воспользоваться, и леди Маргарет, сидящая куда ближе к менестрелю, чем все остальные вельможи, явственно расслышала вздох облегчения, вырвавшийся из впалой груди. Королева, глянув на подданных так, что аплодисменты практически мгновенно смолкли, сказала:

– Быть может, вы, милорд Сальваторе, не сочтёте обременительным спеть нам ещё какую-нибудь песнь?

– Разумеется, о моя королева, если вы не наскучили моим старчески дребезжащим голосом, и теми стихами и песнями, что я за скудостью памяти пою вам раз за разом.

Её Величество изволили на этот раз усмехнуться во всю ширину чувственного ротика, показав всем окружающим блеск великолепных остреньких зубов, которые даже после родов шести отпрысков всё ещё сохраняли восхитительный цвет, сравниваемый поэтами семи стран-соседей со слоновой костью или с девственностью глетчеров. И вполне весёлым тоном, показывающим, что она «в духе», сказать:

– Не наскучили, милорд. Что же до вашей, как вы её назвали, «скудной» памяти – я вполне оценила юмор. Я ещё помню те времена, когда вы, на состязаниях с придворными менестрелями Карпадоса и Сапатии, затмили всех и объёмом этой самой памяти, и бесподобной чувственностью содержания, пропев подряд более пяти часов. И при этом ни разу не повторившись!

– Благодарю за столь лестную оценку моих скромных способностей, ваше Величество! – по покрасневшим кончикам ушей королеве было видно, что старцу приятна её похвала, равно как и то, что она отлично помнит о позоре его конкурентов-соконкурсников, – Но какую же песню на этот раз вам будет угодно послушать?

– О любви, разумеется. И о тщете всего земного. Помните – у вас есть подборка нерифмованных, белых, песен?

– О, да, ваше Величество, есть. Что ж. Сейчас попробую извлечь что-либо подходящее из недр своей песенной корзины, – тонкие жилистые пальцы в узлах жил и посиневших кровеносных сосудов пробежали легонько по струнам. Затем рука прижала мелодично отзывающиеся на движения профессионала нити к грифу, возникла пауза, которую не посмел ни покашливанием, ни переступанием с ноги на ногу, ни шарканьем длинного кринолина, нарушить ни один из подхалимов в десятом-двадцатом поколении, на которых сейчас, когда стало оглушительно тихо, не без интереса взирала, сохраняя, впрочем, на лице абсолютно ничего не значащее выражение игрока в покер, её Величество.

Но вот пауза закончена, и бард начал снова:

– Море смеётся у края лагуны,

Пенные зубы, лазурные губы.

Девушка с бронзовой грудью,

Что ты глядишь с тоскою?

– Торгую водой, синьор мой.

Водой морскою.

Юноша с тёмной кровью,

Что в ней шумит, не смолкая?

– Это вода, синьор мой.

Вода морская.

– Мать, отчего твои слёзы

Льются солёной рекою?

Плачу водой, синьор мой,

Водой морскою.

Сердце, скажи мне, сердце, -

Откуда горечь такая?

Слишком горька, синьор мой,

вода морская!..

Откинувшись на спинку, леди Наина сделала чуть заметный жест головой своей первой фрейлине. И когда та оказалась поближе, прошептала:

– Нужно распорядиться, чтоб лорд мажордом отобрал несколько способных и здоровых мальчиков лет пяти-шести. Пусть живут с нашим бардом. И начинают запоминать.

Думаю, вы понимаете, миледи, что после уничтожения книг лирики и сонетов надежда только на одно. На эту самую память. Учеников.

– Разумеется, ваше Величество. И я уже взяла на себя смелость распорядиться. Трое способных и прилежных мальчиков уже доставлены.

– Что бы я без вас делала, моя драгоценная.

– Уж думаю, вы нашли бы что делать, ваше Величество!

Они обменялись вполне удовлетворёнными взглядами.

Лорд Говард почувствовал, что крепкие выражения так и просятся на язык.

Но глубоко вздохнув, решил дать чёртовому «высокородному» протеже ещё один шанс:

– Будьте добры, лейтенант, повторить ещё раз то, что вы должны были мне сообщить по приказу полковника Дилени. Если возможно – слово в слово. А не в своей вольной интерпретации, и с ненужными мне комментариями.

– Есть, милорд. Слушаюсь, милорд! – похоже, сынок придворного шаркуна всем нутром почуял, (Ну ещё бы – профессиональная, так сказать, хватка!) что как никогда близок к репрессиям. И ладно – если только понизят в должности. А то ведь могут и просто разжаловать да отправить на передовую – в качестве простого солдата! И – даже не как элитного лучника, (Он не умеет!) а простого пехотинца! А уж про серые трудовые будни этих самых пехотинцев анекдотов не рассказывает только ленивый!

Поэтому избалованный надушенный тип, судорожно сглотнув, продолжил:

– Лорд Дилени сказал… Он сказал, милорд, что вы, вероятно будете гневаться! Но он… Сейчас. Он приказал передать, вот так: «Скажи лорду Главнокомандующему так. Расчёты оправдались, и за задней стеной замка никто уже не следил. Влезли и вступили в бой прямо с марша. Ящеров и обезьян убивали как обычно, и продвигались достаточно быстро. Очень помогало то, что в большинстве коридоров было светло от белых плафонов. Но внезапно волшебный свет древних исчез по всему замку. Одновременно. Сразу после этого чёртов лорд Хлодгар улетел. Да, вот так просто и буднично: улетел. Пока мы пытались пробиться к его главной, самой высокой, башне, в центре замка, внизу, в подвалах, что-то заревело, загремело. Полы под ногами так и заходили ходуном, а гул и грохот начались такие, что пришлось даже прекратить битву, и зажать уши. Впрочем, оставшиеся немногочисленные солдаты Хлодгара тоже поступили так же, прекратив отбиваться, пока чёртова ревущая штука не убралась.

А было это по словам очевидцев так: выбив черепичную крышу центральной башни из этой самой башни вылетело нечто огромное, похожее на наконечник стрелы, только увеличенный в сотни раз, и опирающееся на огненный хвост. Не знаю, что это, но точно – не огнедышащий дракон. Поскольку корпус штуковины был наверняка металлический, и лорд Хлодгар явно мог легко управлять ей. Потому что она на высоте футов в пятьсот чуть повернула, и полетела вверх и на северо-запад. Примерно через две минуты скрывшись за пеленой туч. И только рёв и грохот, словно от сотни бочек, катящихся по булыжной мостовой, какое-то время ещё доносились до наших ушей.

С отбытием чёрного Властелина все его слуги словно посходили с ума: начали, как спятившие очумевшие берсерки, кидаться на наших парней с пеной во рту и вытаращенными глазищами, побросав оружие, с одними когтями и зубами, и бились так, что у нас даже есть раненные. И убитые. Но немного – человек пятьдесят раненных и трое убитых. Что же до спятивших тварей-ящеров, пришлось всех прикончить. Менталистов тоже не удалось захватить живым ни единого. Они все, как при захвате редутов, сами покончили с собой. Так что теперь чёртов чёрный замок полностью в нашем распоряжении, и удерживать его проблемы не представляет: никто больше не подходит на подмогу из близлежащих окрестностей.

Боюсь, все фермы и сельскохозяйственные предприятия, что имеются поблизости от замка, обезлюдели. Тьфу ты – обезъящерили. То есть – там тоже некому ухаживать за оставшимися животными. Собираюсь, как только мои люди справятся с вытаскиванием из подвала, со стен, и из коридоров, и складированием у наружной стены замка трупов, отправить отряды фуражиров-разведчиков, чтоб проверить это, и поддержать, если нужно будет, жизнь животных, что оказались там брошенными на погибель. Или, если таковых ферм наберётся уж слишком много, попросту – забить наиболее крупных животных на месте, и доставить мясо прямо в замок.

Вот так и передашь лорду Говарду. Запомнил?»

Посланец выдохнул, вновь открыл закрытые на время речи глаза, и даже позволил себе утереть обильно выступивший на лице пот, хотя в штабной палатке не сказать, чтоб было тепло: температура окружающей среды. То есть – примерно минус десять. А брезентовые стены просто не давали гулять внутри пронизывающему до костей вечернему ветру, гонящему позёмку и утробно завывающему там, снаружи.

Лорд Говард усмехнулся:

– Ну вот. Можете же, когда хотите? Да и голосу отлично подражаете: я словно встретился с полковником лично! Ладно. В этом варианте всё изложено понятно и чётко. Теперь скажите, с чего бы вам вздумалось «украшать» этот простой рапорт своими домыслами про «чёртово огнедышащее существо из древних былин», и «наложенное на тварей жуткое проклятье»?

– Я… Ну… Э-э… Простите, милорд Главнокомандующий. Больше не повторится!

– Ну, то-то. Потому что мне всегда нужны лишь факты. Что, когда, и как. А уж про то, было ли это легендарным чудовищем Ффасетх, или что там произошло с чёртовыми тварями чёрного Властелина, я с Божьей помощью додумаюсь и сам. Свободны.

– Да, милорд. Благодарю милорд! – посланец просиял, очевидно, посчитав, и не без оснований, что милорд Главнокомандующий остался доволен его мнемонической памятью, и поспешил, отдав честь, упятиться из палатки. Полог в её дальнем углу откинула могучая рука, и его Величество порывисто вошёл. Указал лорду Говарду на табуретки у стола, присев и сам. И лишь когда его голова оказалась в паре футов от головы Главнокомандующего, негромко спросил:

– Как думаете, лорд Главнокомандующий, чёртов Хлодгар действительно – бежал? Или всё же это – хитрый финт, чтоб мы, как последние лопухи, поверили, что он удрал, бросив на произвол судьбы своих бойцов, замок, и всё его оборудование, а сам спрячется где-нибудь в необъятных, по слухам, пещерах под замком, и будет ждать, чтоб в подходящий момент перебить оставленный там гарнизон, и вновь начать всё сызнова?

– Я думаю, ваше Величество, что лорд Хлодгар действительно сбежал. Объясню, почему я так думаю. – лорд Говард жестом остановил готовую сорваться с королевских уст реплику, – Дело в том, что мы (Ну, правильней всё же сказать – люди лорда Бориса.) при поиске машины и штурме замка захватили… пленницу. Или, может, вернее будет сказать – это она нас захватила.