Горячее лето 42-го

В общем, баланс рос, счет тоже, и тут наконец немецкая авиация появилась. Шесть «лаптежников», выстроившись в круг, понеслись по очереди вниз. Хотя на танках зенитные ДШК стояли, а не КПВТ, но и они неплохо отработали. Три штурмовика из атаки так и не вышли, в землю воткнулись, два потянули с дымами к своим, а шестой не успел уйти вниз и, испуганно покрутившись в стороне, не прицельно с высоты сбросил бомбы и полетел на аэродром. За сбитых мне сто пятьдесят тысяч на счет капнуло, это хорошо, денежный резерв есть. Однако пришлось его почти сразу использовать. Дело в том, что склад полностью выбрали, теперь там пусто. Припасы раздали, излеченных бойцов покормили, в двух уцелевших полевых армейских кухнях рис варили, раненых кормить, медикаменты разошлись, оружие и патроны тоже, не хватало именно последних, патронов, да и гранаты нужны. Именно с этой просьбой и подошел полковник, комдив Песочин. Кстати, дивизия была четыреста одиннадцатая, формировалась в Харькове и в ее составе были шахтеры Донбасса и жители Харькова, то-то так отчаянно бились и не отступали.

– Здравия желаю, товарищ полковник, – козырнул я. – Старший лейтенант Шестаков, командир третьей роты особого тяжелого танкового батальона.

– Лейтенант, не знаю, как ты это делаешь, но спасибо.

– Враг пришел на исконно русскую землю, товарищ полковник, вот лешие и волхвы и помогли формированию батальона, да и наши священники внесли свою лепту. Так что уничтожить в бою роту нельзя, она как птица Феникс, всегда из пепла возродится. Ну и излечивать, может. Да, вы своего особиста уберите. А то крутится вокруг, дырку своим глазами во мне прожег.

– Если бы своими глазами не видел, не поверил бы. А особиста уберу. Это правда, что патроны и припасы из воздуха появлялись?

– Правда, но в огромных количествах мне их не дают. Если уничтожу танк, могу взять, например, пять ящиков патронов, сбил самолет – десять. За использование танков в качестве лекарского пункта, за каждое излечение тоже берется. В общем, сложно все это объяснить.

– Патроны нужны, медикаменты, гранаты, продовольствие. Помоги чем сможешь.

– Товарищ полковник, могу, но давайте договоримся, до полуночи осталось три часа, я буду вам помогать, раненых восстанавливать, если не успеем, то легкораненые останутся, дальше помогу прорвать кольцо окружения, выведя вас, а потом расходимся. Вы к нашим, а я громить немцев.

– Договорились. Так ты, значит, тот самый Шестаков, что пленных в Минске освобождал?

– Тот самый.

– Долго о тебе не было слышно.

– Вышло так, – виновато развел я руками.

Вообще комбез и форма изорваны были, корка моей крови засохла, двигаться трудно, чесалось все, но я не менял форму, все средства тратил на восстановление раненых, потом себе куплю все что нужно, когда расстанемся.

– Спросить хочу вас, товарищ полковник. Я не знаю, кто был тот комиссар, что меня привел к вам.

– Старший батальонный комиссар Дуров. Он у меня был старшим по политработе. Не любил я его, не скажу, что плохой человек, но больно уж инструкции велел соблюдать.

– Виноват я перед ним, – вздохнул я. – Я тоже думал, гнилой человек, а он с гранатой под танк лег. Перед тем как мы расстались, он сказал, что у каждого человека есть место для подвига, теперь я его понимаю. Он герой, а я мерзавец, именно так себя чувствую.

Полковник заинтересовался, я ему и рассказал, как мы встретились, как матом посылал его и как он уговорил помочь, как погиб.

Дальше я на старом месте, где был склад, купил в магазине сорок ящиков с патронами, двадцать с тушенкой, и десять мешков с сухарями. Медикаменты начали грузить на телеги, готовились отбыть, было шесть телег, но всего три лошади; также я купил три ящика с ППШ, десять ПТР, а то всего тридцать штук. Артиллерии у дивизии уже не было. Еще патронов для противотанковых ружей. А интендант, что все принимал, попросил вещмешков. Оказалось, это дефицит, имущество нужно куда-то убирать, вот и купил кипами четыреста штук. Дальше умылся, и нас сфотографировали с командирами штаба дивизии, где-то фотоаппарат нашли. Фотографировали на корме танка, тут еще солнце было, а на земле темнело, и при последних лучах солнца и вышла фотография. Потом политработники спросили меня о том, как погиб Дуров, я показал им танк, под который он лег. Уже в темноте начали собирать то, что осталось, чтобы с почестями захоронить в братской могиле, ее копали, а я направился к артам. Нужно перегнать. С этой стороны у немцев я все выбил, а счет почти пуст, вот-вот остановится излечение, хочу перегнать на другую сторону и там по немцам ударить, пополняя кредиты. Окружение было полным, бойцы занимали оборону в небольших опорных пунктах вокруг, чтобы к нам не прорвались пехотинцы. Как-то они обошли нас по залитым полям. Да немцы и не пытались, после того, что было, они как-то тихо себя вели, артиллерия голос только подавала, даже авиации не было, после одного налета не появлялись. Зато наконец их разведчик прилетел, но улетел как стемнело.

Глава 4

Рану, нанесенную родине, каждый из нас ощущает в глубине своего сердца.

Виктор Гюго

До двенадцати осталось три часа, и полковник явно надеялся, что я излечу всех его людей, но это физически невозможно, слишком их много. Похоже, придется задержаться, просто бросить их я не могу, характер не тот. Подумав и прикинув, я улыбнулся. Меня озарила идея. Аптечки срабатывают, когда внутри техники экипаж, в танках их по четверо, но в артах-то по шесть, за раз во всех четырех машинах можно излечивать сразу двадцать бойцов и командиров. А это уже другое дело. Так что, перегоняя арты к другой стороне нашей обороны, она где-то два километра на полтора была, с медсанбатом в центре, пока те неторопливо катили к позициям, я добежал к тому военврачу третьего ранга и ввел его в курс дела, насчет арт. Подошедший главврач сразу заинтересовался, и они одобрили предложение. Но так как арты стреляли, то излечение будет проходить между выстрелами. Старшим к артам поставили военфельдшера. Бойцы на носилках бегом несли к артам раненых, они уже встали на позициях и начали заносить раненых внутрь. Тут не обязательно устраивать на местах расчетов, хоть штабелем свали, главное по шесть на машину, и происходит излечение.

Большие аптечки для арт я купил, приписав к машинам, так что первые двенадцать раненых были излечены. Все работает. Тут арты давали залп, и пока шла перезарядка, внутрь подавали следующих раненых. Скорость излечения резко возросла. Больше чем в два раза. Получалось двадцать человек в две минуты, а это шестьсот человек в час на минутку. Медики получили нужный опыт и работали быстро, экономя каждую секунду. Тем более пока шла перезарядка, они вполне успевали затащить раненых внутрь арт или разложить на броне, как у британца, так и американца, и излечившись, те самостоятельно покидали машины, тут же следовал залп.

На новой позиции я смог рассмотреть дорогу. Она была не пуста. Немцы даже с темнотой двигались, теперь стало понятно, как дивизию обошли и окружили. Немцы мост восстановили. И атаки прекратили по той же причине, зачем терять технику и солдат, когда окруженная часть уже считай в тылу осталась, сами сдадутся. Я нашел цель. Дорога имела из-за взорванной плотины заболоченные, покрытые водой обочины, так что накрыл первым залпом часть техники на выходе из залитой поймы, и в конце, в километре дальше, ударил, на границе карты, заперев колонну, где было больше сотни машин и разной техники. Арты хлопали, уничтожая немцев и технику, мой счет даже слегка расти начал, несмотря на усиленное ускоренное излечение бойцов, а так я попросил позвать полковника и, когда тот подошел, сообщил ему о том, что немцы на дороге двигались, но сейчас я им закрыл путь своими орудиям. Немцы пытались подвести артиллерию и устроить контрбатарейную стрельбу, но я вовремя их засек и уничтожил пять гаубичных батарей и две пушечные, больше они таких попыток не делали. А когда начальник штаба полка принес карту (начштаба дивизии ранее погиб, тот его замещал), то нанес информацию, что я видел благодаря наведению арты. Ночь мне не мешала. В общем, наши готовились к уходу.

К полуночи было излечено еще две тысячи человек, однако оставалось еще полторы тысячи, средств хватает, ту колонну я уничтожил, в основном автотехнику, солдаты разбежались, но и среди них потери были немалые. Даже резерв на счету был. Полковник выпросил еще продовольствия и медикаментов, ну и патронов, подчиненных же стало больше. Часть бойцов у запруды стирали свою форму от крови, зашивали повреждения, в общем, приводили себя в правильный вид настоящих бойцов Красной армии. Вода в запруде от такой стирки стала розовой, пузыри плавали розовые от крови.

Уйти все же дивизия не могла, раненые сдерживали, так что только к двум часам ночи последние раненые были излечены и смогли встать в строй. А в полтретьего, собрав все имущество, выдвинулись, телеги бойцы толкали, многое несли на себе. Впереди мои танки шли, оба тяжа и арты, что накрывали всех немцев, что видели на пять километров вокруг. Под утро к шести часам, уже когда рассвело, мы подошли к тому селу, где я воды набирал и общался с комиссаром Дуровым. Последний час я не стрелял, опасности для дивизии не было, заслоны уничтожил, так что шли быстро и споро. А в селе я обнаружил немцев. Очень много солдат и техники… Вот и предложил полковнику атаковать. То есть атакую я танками, а тот подчищает за мной. Постараюсь технику и тяжелое вооружение не губить, чтобы все дивизии досталось, а то артиллеристы есть, а пушек нет, вон противотанковыми ружьями их вооружили.

Арты я отогнал, и те самоуничтожились, денег едва хватило приобрести «Тигр», а вот на «японца» уже не хватало. В селе куплю, когда заработаю, так что танки на максимальном ходу рванули к селу. Похоже, там встал моторизованный батальон и еще какие-то части. Все постройки солдатами заняты были. О нашем прорыве, похоже, и не подозревали, можно сказать, застали немцев со спущенными штанами. Не знаю, почему их не предупредили, возможно решили, что мы в степи ушли, а не к дороге, где войска противника; не ждали нас тут, вот и прощелкали. В селе жителей мало были, видимо эвакуировались, я это приметил еще, когда воды у колодца набирал, вот и сейчас на все село едва ли два десятка зеленых точек живых жителей светилось, причем почему-то в одном месте, туда я старался не стрелять, но дома и сараи разносил фугасами вместе с немцами. Это вначале было на окраине, тут больше всего потерь им нанес, дальше уже точечно работал. Остальные немцы проснулись и, покидая строения, бежали прочь от моих танков к другой стороне села. Кто-то занимал оборону, но таких я выносил мигом, заработал деньги быстро и купил «японца», на ходу модернизируя технику, поскольку баллы были заработаны ранее. Модернизировал башню немцу и орудие. Кстати, с заменой башни появилась возможность купить и установить на «Тигр» зенитные спаренные пулеметы МГ-34, я установил, и те тоже стали стрелять по противнику, как и зенитки «китайца» и ИС. Этими пулеметами я бил сквозь дома, не жалея строения, уничтожая их с укрывшимся противником.

Технику я старался не зацепить, хотя осколками ей все же доставалось, за мной боевыми группами двигались советские бойцы. Одна рота, хорошо вооруженная автоматами и ручными пулеметами, в ней три взвода, зачищали все, что осталось. Комдив отдал приказ – пленных не брать. На окраине было обнаружено место казни советских бойцов и командиров, ров с более сотней непогребенных трупов, так что его тоже понять можно. Кстати, на окраине в ряд в линеечку стояли грузовики с прицепленными противотанковыми пушками, с пятидесятимиллиметровыми Пак-38. В грузовиках снаряды. Я такое построение пушек не раз уже видел. Я уже разогнал и перестрелял расчеты, так что советские артиллеристы принимали дивизион. Вместе с пушками и двенадцатью грузовиками, что их буксировали, им достались три мотоцикла, три грузовика, два бронетранспортера, грузовик с кухней, и легковушка. Также на поле у села, где артиллеристы стояли, тоже какая-то техника была, так что наши уже их осматривали. А я выдавил немцев к окраине села и расстреливал их в спины, пока они улепетывали, трупы немцев устилали все поле у околицы. Уцелело не более сотни, но преследовать их я не стал, а развернувшись, стал ожидать, пока дивизия освоит трофеи. Часть техники горела, так что подсветка была. Кстати, даже четыре танка захватили, три «четверки» и одну «тройку». Вот самоходок не имелось. Водители среди бойцов были, но их все равно не хватало, поэтому многие командиры устраивались за рулем, даже комдив. Удалось захватить пятьдесят семь грузовых машин, восемь тягачей, двенадцать противотанковых пушек, батарею гаубиц, наших, семьдесят шесть миллиметров, с тягачами, две батареи зениток, восемь легковых машин. И еще штабной автобус, радийную машину, две санитарные, двенадцать бронетранспортеров, двадцать два мотоцикла, восемь полевых кухонь. Это все, что уцелело и было на ходу.

В общем, трофеи были, все, что находили, отгоняли за территорию села, выстраивали в колонну и вскоре двинулись дальше. Это произошло в восемь часов утра – уже два с половиной часа как рассвело. Я две атаки отбил и два налета. Зенитчики, коих на трофейные зенитки поставили, мне в меру сил помогали, на ходу осваивая трофейное вооружение. Даже экипажи для танков нашли. А в селе в сарае освободили советских военнопленных, это те самые два десятка точек. Оказалось, сельчан тут совсем не было, ушли раньше. Среди пленных танкисты нашлись, они и сформировали экипажи, так что танки пошли впереди, потом бронетранспортеры со стрелками, три броневика и грузовики, а за ними пять тысяч бойцов и командиров, колонной, но уже пешком.

Часть машин медсанбату отдали, включая оба медицинских автобуса, так что ехали только штаб дивизии, медсанбат и стрелковая рота в передовом дозоре, усиленной танками, а так в машинах трофеи и боеприпасы везли, бойцы шли налегке. Там и обоз был, лошадей и повозки у немцев захватили, теперь телеги и полевые кухни лошади буксировали, а не бойцы, как ранее. Да, в бою были раненые и убитые, убитых двенадцать, ничем помочь я не мог, но раненых восстановил, даже из освобожденных военнопленных, там тоже раненые оказались. Остатки средств я потратил для дивизии, все, что скопил, воюя в селе и убирая поврежденную немецкую технику, продавая в магазин. В общем, форму закупал, оружие, одних противотанковых ружей в грузовики две сотни загрузили с патронами к ним, боеприпасы и продовольствие. Медикаменты тоже. Машины полны грузами, а счет у меня пуст. Я так и стоял в окровавленном рваном комбинезоне и махал рукой, прощаясь. Комдив – мужик, обещание сдержал и особистов своих (их двое было на всю дивизию) прижал, так и ушли, а я остался. Моя задача отвлечь немцев на себя, чтобы они на дивизию рукой махнули, и она могла прорваться к нашим, между нашими и дивизией немцев еще хватало. Чуть позже уйдут с трассы и двинут проселочными дорогами. А ведь сегодня тридцать первое, воскресенье. Сейчас шесть утра, а в десять в то село, что героически держало оборону и где все защитники погибли, вошла немецкая мотогруппа, усиленная бронетранспортером. А моторизованный батальон подошел ближе к вечеру, в шесть. Там успели подготовить оборону и вырыть укрытия. Все село копало, прежде чем отправили жителей прочь. Нет, никак не успеть, тем более немцев от дивизии отвлечь нужно, так что только вечером постараюсь быть у села, чтобы нашим помочь.

Забравшись в своего «китайца», у него броня толще, чем у ИС, я погнал все четыре танка по улице села к выезду, в направлении моста, что немцы восстановили. То есть в глубину захваченных территорий. Мне нужно устроить террор, чтобы они в панике были. Кстати, разведчик в небе уже крутился, проследил, куда дивизия уходит, но его прогнали зенитным огнем, и теперь тот сопровождает меня, видимо, я у немецкого командования вызывал максимальное опасение. Гнал я свою машину на максимальной скорости, но «японец» сдерживал, медлительный, хотя двадцать километров в час все же выдавал. Я бы убрал два танка и купил арты пятого уровня, но денег нет, заработаю – так и сделаю, работая совместно с артами, два тяжа и две арты; тогда нанесу немцам большие потери. А того, что попытаются убраться с моей дороги, я не опасался. Они еще недостаточно битые. Не боятся ничего и должны встретить меня один раз, второй, а потом только бояться начнут и вспомнят сорок первый. Так что заработаю немало. Прорвусь к аэродрому, захвачу и уничтожу все и на связном самолете полечу к тому селу с воспетыми в будущем героями обороны. План такой был. В этом случае я успеваю.

Двигался я по трассе. Добрался до места, где артиллерией накрыл колонну. Два танка, идущие впереди, переваливались на оставленных артами воронках и давили или отбрасывали обломки и сгоревшие остовы, прокладывая дорогу. Впереди японец и немец шли, мой китаец и ИС замыкали. Еще до подхода к мосту нас атаковали штурмовики, я сбил четырех, и три, дымя, уходили, хотя один все же не ушел, шлепнулся за мостом, мне его тоже засчитали. Шесть истребителей, что прикрывали штурмовики, пытались атаковать мою группу танков, но мы так вдарили в ответ, что двое в воздухе рассыпались, остальные поспешили улететь. Уф-ф, наконец-то счет пополнился. Триста пятьдесят тысяч за семь сбытых, а вон и мост впереди с солидной охраной. Две роты, по роте на каждом берегу, противотанковые пушки, но точно скажу чуть позже. Подумав, я использовал баллы на своем личном счету, едва хватило, и исследовал французскую арту второго уровня FT BS. Мне она нужна только для наблюдения сверху. Хотя если ее пушка пригодится, то я не против. Арта стала сразу отставать, но не страшно, в принципе мы как раз до моста дойдем, и она подползет.

Я сразу активировал опцию наведения и завис над охраной моста, изучая, что они мне там приготовили. Ну, все по стандарту, я эту оборону за пару минут вынесу. Так что я дальше по трассе отправился, вися в небе, и обнаружил, как разворачивается тяжелый артиллерийский дивизион, – это были бывшие советские гаубицы в сто пятьдесят два миллиметра. А вот их нежелательно тут видеть. Так что я с ходу открыл из всех четырех танков огонь по охране, очень точный и прицельный, выбивая в первую очередь противотанковые пушки. Баллы и кредиты медленно поползли вверх. Арта на максимальной скорости спешила к нам, но пока не стреляла. Баллы на моем личном счету тоже ползли вверх, так что я ходовую и двигатель исследовал и купил, отчего арта заметно ускорилась и встала в трехстах метрах от моста, начав наводиться на артиллерийский дивизион. Дальности вполне хватало, так что не страшно хлопнула пушка арты, и снаряд разорвался рядом с расчетом одной из гаубиц, немцы сразу забегали, а пушка пока перезаряжалась. Пусть калибр вроде небольшой, семьдесят пять миллиметров, но посылать осколочные гранаты куда нужно вполне могла; уничтожить гаубицы ими не смогу, но расчеты – вполне. Тем более я ее модернизовал, прицел новый, орудийный досылатель, скорость повысилась до восьми с половиной выстрелов в минуту. Пусть работает.

Арта одну батарею уже вывела из боя, расчеты выбиты и работала по второй, а третья как раз начала пристрелку; этот гад в небе, наблюдатель, корректировал огонь. И первый же выстрел разрушил мост, он деревянный, одни щепки полетели. Черт, пока два моих танка уничтожали роту немцев на этом берегу, пулеметами, пушками и гусеницами, крутясь и уничтожая окопы, два перескочили на другую сторону – немец и японец – и занимались тем же, а тут раз, и между нами переправа разрушена. Явно случайно это произошло, понятно, пристрелочный выстрел, но все равно планы мои были нарушены. А гаубицы били по арте, им не нравилось находиться под огнем, та уже на третью батарею огонь перенесла, не закончив со второй. Я же немца и японца, как только они уничтожили последних защитников моста (в плен я не брал и на поднятые руки не обращал внимания, огоньки их погасли), погнал с той стороны дальше по трассе. Там виднелись отходящие немецкие части, которых моя атака застала у моста. Вот и улепетывали. Танки отошли на пятьсот метров и стали прицельно бить по беглецам… Дальше не могу отправить, выйдут за дальность управления и самоуничтожатся.

А арту все же накрыли, хотя у немцев из всего дивизиона всего пять орудий работали. Так я ее обратно покупать не стал, а исследовал французскую арту третьего уровня, модели «Lorr. 39L AM». Она сразу открыла огонь и вскоре выбила расчеты двух гаубиц, но три другие мигом ее накрыли. Однако я снова ее купил, модернизировав ходовую, баллов хватило с тех двух расчетов, и арта продолжила вести огонь, выбив и те три расчета. Дальше уничтожала технику дивизиона. Штаб был уничтожен ранее, но все равно радист спрятался, а выживший офицер передавал координаты артиллеристам, теперь же все, дивизион приказал долго жить. Арта стала бить по другим немцам, пополняя баллы, и я ее с ходу модернизировал, а пока искупался в речке, скинув с себя все и выбросив, купил в магазине надувную лодку и нагишом, только автомат при мне с подсумками, перебрался на другой берег. Купил форму с новенькими сапогами и оделся. Моя кожа аж скрипела, так намыл с мылом. Ух как я этого ждал, а то весь чесался. На форму – комбинезон, новенький, шлемофон тоже новый, опоясался свежекупленным ремнем с кобурой, поврежденные пулей документы обменял в магазине на новенькие и убрал в карман френча, на ремень подсумки и фляжку. После этого подогнав «Тигр», устроился в башне и погнал к «японцу», бросив остальную технику. Артой я управлял до конца, до системы самоуничтожения, а как вся техника сгинула, купил еще. Того же француза третьего уровня и две арты пятого, США и Британии. Последние не модернизированы, но это не страшно, немцев вокруг множество, работаем. И двинулся дальше. Арта проедет немного и грохнет залпом по той или иной цели, а оба моих танка их прикроют. Трижды налет пришлось отбивать, жаль ИС и китаец сгинули, там крупнокалиберные пулеметы били, но купить я их не мог, и денег не было, и управлять сразу пятью машинами нельзя. Точнее перегонять вполне, но вести огонь на ходу нет, только с места. А против нас кинули танки. Сорок единиц, из них пять КВ-1 и шесть «тридцатьчетверок», видимо из свежезахваченных в Харьковской катастрофе. Все, что было, бросили на меня, даже не успели закрасить звезды на наших танках. Так и шли с тактическими знаками Красной армии – красными звездами.

Двух тяжелых танков мне вполне хватило, чтобы противостоять этой «армаде». Гулко било орудие японца, выбивая «тридцатьчетверки», они самые опасные, подвижные. А орудие «Тигра» выбивало КВ. Арты работали по своим целям, в последние десять минут это была пехотная дивизия, один полк кончился, как раз переключались на второй полк, заодно выбивая артиллерию, так что на атакующие танки с батальоном мотопехоты пока не обращали внимания. Поэтому не успели немцы сблизиться даже на двести метров, как все бывшие советские танки были выбиты и активно полыхали, после переключились на пять самоходок и немецкие танки. Никакой иностранной живности, французской или чешской тут не было, только «тройки» и «четверки». В основном с «окурками» – короткоствольными пушками. Но были и пять с длинными пушками, это пока новинка. Их я выбил в первую очередь. Оба мои танка стояли, застыли глыбами, им сбивали гусеницы, иногда болванками клинили башни, но я ремонтировал, и пушки, не останавливаясь, работали по своим целям. Так что не один танк до нас не добрался, все выбили, и мы переключились на пехоту, назад прорвались единицы. И пока «японец» разносил те танки, что не горели, чтобы на переправку отправили, а не в ремонтные подразделения на восстановление, мы потихоньку двинули вперед. А арты все так же работали по дивизии, штаб накрыли и уничтожили, сейчас заканчивали со вторым полком. Пушки дивизии уже развернулись, поэтому вокруг нас вставали многочисленные столбы земли, уже было попадание в «японца», и сгорела одна арта, я ее заново купил. В небе висел новый наблюдатель, старый явно на дозаправку улетел. Он и корректировал огонь по нам своим артиллеристам.

Что нас пока спасало, а по нам больше сотни стволов било, несколько десятков артиллерийских дивизионов, пушечных и гаубичных, так это то, что мы постоянно в движении были, замирая не часто, только чтобы дать очередной залп артами. Для танков работы мало было. Все же доставать мои машины стали часто, от трех попаданий снарядов полыхнул японец, но выкупать его не стал, а купил советскую самоходную установку Су-18, сразу модернизировав до полного, баллов хватало. Она присоединилась к избиению немецких артиллеристов, сейчас мои орудия работали только по ним, на фиг пехоту – тут самому бы уцелеть. Арты зарабатывали баллы быстро. Так что полностью модернизировал пятые уровни США и Британии, начав на шестые копить, француза, когда тот в очередной раз сгорел, купил четвертого, а «сушку» вскоре третьего уровня. В общем, уровни арты постепенно ползли вверх. Но не это важно, у «Тигра» я все же накопил на восьмой уровень и исследовал его, а это «Тигр 2», на минуточку, вещь серьезная. Да и японец заработал на седьмой уровень, я уже его исследовал, так что в следующий раз и куплю модель O-Ni, а сейчас пока основная работа для арт. Кстати, по нашему пути, от моста я уже на пять километров удалился, артиллерийскую засаду устроили, восемнадцать крупнокалиберных зениток «ахт-ахт». Там как раз спешная маскировка засады шла. Треть орудий, что по нам били, я уже выбил, так что отвлек одну арту, советскую, и она стала стрелять по засаде, выбивая расчеты.