Бесконечное путешествие: Начало

– Какой багаж? Я ничего с собой не брал.

Но существо не обратило внимания на слова парня, и, прикрепившись к паре длинных рук-ходулей, стоящих рядом, зашагало к горе сундуков. Оно начало их переставлять, открывая некоторые, но не довольствовалось результатом. Один из сундуков с грохотом рухнул на пол, вывалив всё содержимое, а именно мяукающие разным тоном головы котов, которые покатились в стороны, а затем сразу, словно вода, просочились в щели пола.

– А, вот же оно! – обрадовалось создание, найдя какой-то большой свёрток. – Прошу, – и протянуло его Эрику.

Тот, понимая, что на его слова никак не реагируют, просто взял из рук существа вещь, замотанную в ткань.

– Теперь вы можете ступать дальше, – закончило оно, возвращаясь к делам.

Парень развернул свёрток, обнаружив в нём длинную и изогнутую, покрытую символами рукоять без лезвия, либо же это была коробочка, либо футляр. Парень был уверен, что это не может принадлежать ему, но спорить смысла нет. Да и, кто знает, откуда эта вещица и как она может помочь в дальнейшем. В его голове крайне слабо мерцали воспоминания о баре, о том незнакомце, который, кажется, вручил парню нечто похожее. Но память касательно этого момента словно улетучивалась, заставляя Эрика воспринимать эту вещь как нечто неизвестное, чего он никогда не видел.

– Теперь, майн друг, нам нужно дальше продвигаться. Подбросим пару дров в горнило адаптаций!

Лин обошёл стол, подойдя к следующей двери. Эрик последовал за Краусом.

– Кажется, мне уже лучше. Начинаю привыкать ко всему этому. Но всё равно не могу поверить. Очень странный сон.

В ответ скелет лишь постучал зубами, повернул вентиль, отворил дверь и зашёл внутрь вместе с парнем. Очередной тамбур, сразу переходящий без каких-то прочих перегородок в основное помещение нового вагона.

Длинный коридор, примерно три этажа высоты, а шириной метра в четыре. Стены из тёмного дерева, хаотично покрытые металлическими костями, на которых цвели необыкновенные цветы, своими бутонами пережёвывающие чутью-то плоть Ряды светильников с горящими свечами парили под самым потолком, до которого около восьми метров. На полу постелены гобелены с изображением масштабной битвы рыцарей. Арочные окна прикрыты тёмно-бордовыми занавесами, исписанными фантастическими узорами из золотой нити. Но они были занавешены не до конца, и в небольшую щель между ними всё же виднелось происходящее за окном: бескрайние ночные леса, чьи деревья взмывали до небес, на которых ярко светило несколько лун, и каждая разного размера.

И самое удивительное, так это едва слышимое пение на манеру оперному. Чей-то тонкий, будто детский голосок мягко пел, сильно растягивая слова, воздействуя успокаивающе. Эрик глянул наверх, выискивая источник голоса, и увидел только двухголовую статую, распятую в форме звезды на потолке.

Парень чувствовал себя странно и некомфортно среди этой архитектуры и интерьера, сочетающегося в себе мрак и романтичность, жуть и фантастичность. Ведь именно так можно описать данный вагон с его стилистикой: прекрасные цветы и манящий голос пробивались сквозь смерть и разложение.

В течение всего времени, пока оба следовали по коридору, Эрик заглядывал в открытые комнатки, оказавшиеся пустыми, но явно подготовленными для будущих гостей.

– Что же это за поезд такой?

– О! Я погляжу на ваши веки – они отныне страху не подвластны. Ответ на ваш вопрос? Вы будете несчастны.

– Это не то, что я ожидал услышать… – неуверенно ответил он. – Вы будто уходите от ответа, – слегка возмутился Эрик, одновременно замечая, как мрачные пейзажи за окном уже не проносятся так быстро.

Лин вдруг спохватился:

– О, следующая станция ревёт своим присутствием ближайшим! Посмею извиниться перед вами поклоном я нижайшим. Извольте простить, но пассажиров майн работа требует впустить! А после мы продолжим наш путь. Я вам обещаю! Но встречу сперва эту лютую стаю…

– Станция? Следующая? Неужели поезд движется? Я даже не чувствую тряски. Значит, виды за окном – это не просто какие-то картины? – удивился Эрик.

Он вспомнил, как поезд прибывал на станцию. Как разрывал своим воплем тишину, как разламывал тяжестью вагонов рельсы. Но чтоб состав, когда Эрик оказался на нём, так незаметно двинулся и поехал – этого парень никак не мог ожидать. Он не слышал даже намёка на стук рельс, когда махина набирала ход.

Сейчас поезд мчался подозрительно тихо, если наблюдать изнутри, но очень быстро. Не было никакого намёка на звуки езды, да и вообще даже пылинка в вагоне не сдвинулась с места.

Краус положил руку на канат, свисающий с потолка.

– Позвольте, Эрик, находиться чуточку левее от меня. Мне так не хочется полдня вас соскребать от чудного ковра, – он, стоя смирно, повернулся в сторону двери, видимо, готовясь её открыть.

Поезд остановился. Удивительно, Эрик даже не ощутил этого. Краус тем временем дёрнул за канат. Тяжёлые занавесы разом распахнулись в стороны, оставив окна неприкрытыми. Освещение интерьера метнулось на громоздкие, сделанные мозаикой, стёкла, осветив сквозь них перрон станции, где остановился состав.

Краем глаза парень выглянул из-за угла, желая увидеть тех, о ком говорил Лин. Зрелище оказалось мрачное. На платформе, стоя в ряд, выстроились дюжины существ: тощие, буквально дистрофические тела, покрытые чёрными волосами; ноги тонкие, длинные, а вместо ступней копыта в форме зубов; шеи вытянутые, мохнатые, как грива; а головы – голые черепа, блестящие, отполированные; и оленьи рога, растущие из висков, торчащие в стороны так широко, что можно усомниться, смогут ли эти нечто протиснуться в узкий проход.

Краус дёрнул за ручку дверь, потянув её на себя, и она буквально прижала парня вплотную к стене, спрятав тем самым от глаз существ, друг за другом начавших заходить в вагон. Контролёр ничего им не говорил, а только, склонив голову, смирно стоял, повернувшись спиной к двери, облокачиваясь, удерживая её от попытки закрыться. Но через небольшое дверное отверстие, где, судя по всему, раньше был винтик, Эрик наблюдал, как они, жуткие твари, ступали на гобелен, глухо стуча сквозь него по деревянному полу.

Их огромные рога, задевая стены и светильники, моментально обращались в густой дым, постепенно исчезающий в пространстве. Но стоило созданиям повернуть голову так, чтобы ничего не задеть, то из ниоткуда появлялся, сгущаясь, туман, обретая форму рогов, а затем полностью превращаясь в них.

По четыре таких существа, издавая едва слышимое мычание при дыхании, будто у них завязаны рты, заходили в свободную комнату, сразу захлопывая дверь. Так продолжалось до тех пор, пока каждое помещение не оказалось заполненным. И тогда Краус отошёл от двери, что прижимала парня к стене. И теперь Эрик мог выйти из-за своеобразного укрытия.

– Извините, майн друг, но это средство есть необходимость вашей безопасности для не утраты жизненной контрастности. Но в голову брать не стоит их личность, иначе утратится вся романтичность жизни, фантазий, мечтаний, желаний. Вам лучше не станет от жутких тех знаний!

Эрик на пару секунд замялся в попытке придумать, что ему сказать.

– А я уже собирался было спросить… что-то. Ладно, не суть. Так куда же мы направляемся?

Пламя парящих свечей исчезло. Всё погрузилось во тьму. Где-то глубоко под полом послышался скрежет.

– Это ещё что? – вздрогнул Эрик.

Мрак сразу чуть рассеялся от красноватого свечения роз на рукаве скелета.

– Очередная за сутки внезапная помеха. Вновь неисправности трубного цеха? – сам себя спросил Лин, повернувшись к картине, где изображено ухо. Скелет коснулся пальцами холста, а потом застыл и замолчал.

Сначала Эрик ждал секунд десять, но потом, видя, что Краус продолжает неподвижно стоять, как статуя, занервничал.

– Мастер… Лин?

– Не нужно погружаться в волнения, друг мой. Продолжим лучше путь стирать своей стопой! – ответил скелет, как ни в чём не бывало, и провёл рукой по висящей на стене странице, после чего освещение в вагоне вернулось.

Похожая на закрытую пасть следующая дверь, находящаяся перед самым носом скелета, заскрипела зубами. Глаза, вылезшие из стены, бегло осмотрели приблизившихся, а потом закрылись, после чего пасть, играющая роль двери, медленно отворилась, роняя на пол вязкую слюну.

Эрик от неожиданности отскочил в сторону, но Краус уверил, что бояться нечего, и, не дожидаясь парня, смело ступил в открывшийся проход. Перспектива остаться одному, нежели зайти в жуткую дверь и последовать за скелетом, показалась Эрику не самой лучшей. Поэтому он, хоть и поглядывая с большой опаской на торчащие из порога зубы, поспешил зайти внутрь.

Вагон оказался большим помещением высотой в четыре этажа. Окон не было, только фонарные столбы повсюду, как на полу, так и на потолке, свисая с него. Все они были словно сталактиты и сталагмиты, подключённые к проводкам, которые переплетались и объединялись в огромные кабели, медленно извивающиеся в воздухе, словно в невесомости. В центре зала находилось странное устройство, похожее на печь: множество труб, переплетённых между собой, уходили то в пол, то в стены, то тянулись к потолку. Но больше всего труб оканчивались у ступенек небольших возвышенностей, к одной из которых подошли Эрик с Лином.

– А вот и кончился наш краткий марафон. Теперь телепортирую я вас в ваш скромненький вагон.

Скелет резво поднялся по ступенькам, а Эрик пошёл за ним, в итоге оказавшись на круглой платформе. Поверхность была стеклянная, и под ней можно было рассмотреть кучу проводов, лампочек, труб. Рядом стояла панель, по которой Краус водил пальцами, нажимая различные кнопки. Он делал это достаточно долго, и за это время Эрик, терзаемый интересом, успел более детально осмотреть помещение, заметив на потолке странные движения. Присмотревшись лучше, парень разглядел пухлого младенца, чья кожа своим цветом напоминала чёрный пепел. И только глаза были сплошь белыми, слегка мерцая, подобно люминесцентной лампе.

Сначала ребёнок, зловеще сидящий на потолке, не шевелился, пристально сверля взглядом Эрика, отчего у того по коже пробежались мурашки, и он сразу отвёл взгляд, чувствуя нарастающую внутри тревогу. Но затем услышал тяжёлое дыхание младенца, который неведомым образом теперь сидел неподалёку от Крауса. Лицо жуткого ребёнка, не проявляющее никаких эмоций, вдруг искривилось в безумной улыбке. И он достал из-за спины точную копию головы Эрика, а потом начал шептать ей что-то над ухом.

Сам Эрик от увиденного ощутил, как внутри него прокатила волна леденящего холода. Время вокруг будто застыло, а всё происходящее отошло на второй план, став каким-то несуществующим, словно иллюзией. И только этот ребёнок был в центре мыслей Эрика, который застыл от нахлынувшего ужаса, вдруг услышав над своим ухом голос, прошептавший что-то невнятное. Парень уже сто раз успел пожалеть, что сел на этот поезд, потому что всего за десять минут пребывания здесь его уже чуть ли не трясло. Но всё же что-то странным образом влияло на него, успокаивая и не давая убежать. Хоть Эрик пока и не мог понять, что это было, но косился на удерживаемую в руке рукоять, которую ему вручили, сказав, что это его багаж.

Свет вокруг неожиданно потух, а конструкция в центре помещения остановилась, и зал наполнился тишиной. Но через секунды из стен вылезли лампы, принявшись сиять красным светом, а также издавать тревожный сигнал.

Краус, переключив своё внимание на происходящее, застыл, словно пытался понять, что происходит. Стены вагона начали скрипеть с таким звуком, будто нечто тяжёлое давит на них снаружи, норовя сплющить.

– Что происходит? – спросил Эрик куратора, но тот, будто не слыша, задумчиво смотрел на стены.

Лин резко побежал к устройству, что-то в нём ковыряя, потом в спешке принялся жать какие-то кнопки на огромном котле. А скрежет тем временем лишь усиливался.

Контролёр обратился к парню:

– Послушайте, майн друг, нет времени мне объяснять. Сейчас придётся вам себя другим путём занять. Хоть мало с вами мы знакомы, но больше никому я просьбу не успею поручить. Найдите Манфисталя. Передайте, что хватит сны в сознанье воротить! Я вас отправлю к Готинейре в точку невозврата. Она вам скажет, где Манфисталя есть координаты!

После эти слов Краус направил на Эрика руку. Парень, ошеломлённый непониманием происходящего, ощутил, как по телу принялось разливаться тепло, и внутри словно закопошились тысячи муравьёв. Он посмотрел на свои руки, наблюдая, как они, подобно дыму, развеиваются. Он даже не успевал подумать о том, что может происходить, поскольку куча событий за последние минуты и то, что сейчас происходило – всё это лишь сильнее замораживало его способность думать.

Лин стоял и улыбался, а стены помещения со скрежетом вдавливались вовнутрь. На них появлялись трещины, из которых бил яркий, обжигающий, слепящий фиолетовый свет.

Последнее, что Эрик видел, прежде чем всё погрузилось во мрак, это то, как Крауса коснулись фиолетовые лучи, поджигая чёрный фрак, а розы на рукаве начали активно шевелиться, заливаясь алым светом. И всё погрузилось во тьму.

Глава 2. Большое начало

Эрик очнулся невесть где. Первым делом, открыв глаза, он увидел полутёмное место. Парень попытался пошевелиться, но не смог, потому что находился в подвешенном к стене коконе, сотканном из множества слоёв прочных нитей. Ему повезло, что голову не постигла эта участь, так что он мог свободно осматриваться.

Под потолком каменные своды, а внизу, казалось, бездонная яма. Просторное помещение имело цилиндрическую форму, напоминало полую башню. Из стен, украшенных бордовыми обоями, торчали массивные, по несколько метров длины, чугунные балки, как ветки дерева. И с них свисало множество коконов, где заточены обыкновенные манекены. А всюду рулоны ткани, то торчащие из встроенных в стены открытых шкафов, то просто висели на цепях.

И, что самое главное, в пространстве одиноко парили, медленно вращаясь вокруг балок, одетые манекены. Где-то одетые в мужские фраки и мантии, где-то в женские наряды и пышные платья. И опять сплошная готика в дизайне одежды, зато как шикарна, словно шил это безумец, одержимый данным стилем и великим искусством создания нарядов. И это только подтверждалось платьем, висящим рядом с Эриком. Узоры на пышном одеянии настолько детализированы, что можно было бы, имея окуляр ювелира, прочитать там целые истории из мельчайших рисунков, бережно скрытых в абстракции кружева.

Парень начал приходить в себя, вспомнив произошедшее. И тут его словно отпустил весь тот ступор, сдерживающий прорыв эмоций. Когда он увидел этот поезд, то, хоть и испугался, бросившись бежать, но его страх будто подавлялся. Даже тогда, когда он уже сел на поезд и шёл через его вагоны.

И только сейчас, в этот момент, он в полной мере ощутил самый настоящий ужас, реально осознав происходящее. Он принялся брыкаться изо всех сил, пытаясь выбраться из кокона. Но тщетно. Он тяжело дышал, боясь задохнуться от вставшего в горле кома. И чувствовал, как ему хочется закричать и броситься бежать – неважно куда, лишь бы подальше отсюда.

Его начало трясти так, как никогда. Парень с трудом сдерживал волну эмоций, прилагая огромные усилия для подавления внутреннего ужаса. Он чувствовал, как крик сам хочет вырваться изо рта, и ему приходилось чуть ли не прикусывать себе язык, чтобы не закричать.

Он начал бешено водить взглядом, осматривая кошмар вокруг. Он не понимал, куда его забросило и почему, и что произошло в том вагоне, и что сделал тот скелет. В голове Эрика царил хаос из однообразных мыслей и повторяющихся слов о неком Манфистале – имя, названное скелетом, и принадлежащее неизвестно кому.

– Очнулся? – внезапно сладкий голос донёсся из полумрака.

– Кто?! Кто здесь?! – от неожиданности вздрогнул Эрик, озираясь и всматриваясь в каждый манекен.

– Поразительно, какой же ответ будет верным? Ты по незнанию оказался здесь… нет, свалился на мою голову. Или же намеренно пришёл в таком нечестивом и оскорбительном тряпье?

Определить источник этой речи оказалось сложным, ведь слова разлетались эхом. Но хоть в голосе звучали ноты недовольства и злости, тем не менее, он был мелодичным, мягким, очень приятным для слуха, и принадлежал явно молодой девушке.

Эрик за секунды успел перебрать в голове тысячи вариантов о том, кто с ним заговорил.

– Да что ты такое, чёрт возьми! – крикнул он. – Покажись! – добавил он, сам не зная для чего, ведь этими словами мог только спровоцировать того, кто прятался невесть где.

Парень делал себе только хуже тем, что позволял страху разрастаться в голове. И поэтому он, пробираясь через ледяную преграду ужаса, пытался взять себя в руки, что у него начало получаться. Он отбросил все мысли из головы. И, будто загнанный в угол зверь, понимал, что нет другого выхода, кроме как либо бежать, либо сражаться. И поэтому он на время осмелел и начал готовиться к бою с тем, кто с ним разговаривал. Или же Эрик просто медленно сходил с ума, уже толком не контролируя свои эмоции.

– Покажись, тварь! – крикнул он с нотами злости в голосе, а в ответ услышал лёгкий смех, разлетающийся эхом.

Тут Эрик вспомнил фразы, которые ему сказал тот скелет. И парень, мечась от одних мыслей и эмоций к другим, уже запутался в собственном страхе и словах в голове.

– Стой! Манфисталь! Готинейра! – резко опомнился он. – Я ищу Готинейру! – вспомнил Эрик одно из имён, названное Лином.

– Готинейру? – спросила носительница голоса, рассмеявшись. – Значит, с тобой не всё так просто.

– Ты… кто?! Та самая кошмарная сестрица?! Стоп. Я начинаю вспоминать, – последние слова он сказал уже сам себе, приходя в трезвое состояние ума. – Лин! Он сказал эти имена!

– Лин? Ты произнёс его имя? – замешкалась говорящая из тьмы. – Ищешь Готинейру? Интересно, ты всё больше становишься загадкой. Сначала я решила, что ты случайно сюда забрёл по незнанию. Но теперь, когда ты упомянул эти имена… я хочу знать подробней.

Звук механизмов донёсся откуда-то снизу. Потом последовал тяжелейший удар с металлическим отзвуком, а за ним ещё один. Что-то запыхтело, но быстро замолкло. А из, казалось, растянувшейся внизу бездны поднялось облако до одури горячего пара.

Эрик увидел, как, появившись снизу, в одну из чугунных балок впилась стальная ручища, огромная, переплетённая медными и прозрачными трубками с циркулирующей в них жидкостью. Затем вторая лапа появилась из тьмы, и теперь напрягала свою гидравлическую часть, поднимая из мрака огромную тушу в форме механического паука, имеющего размеры с половину автобуса.

Махина карабкалась по чугунным балкам к Эрику, который уже пытался придумать дальнейший план действия.

– Значит, ты ищешь Готинейру? – сказала девушка, прикреплённая ремнями к здоровенному передвижному устройству.

Она, пилотируя махину, скребла пальцами по тумблерам, заставляя аппарат двигаться. Брюхо у механического паука представляло из себя сшитый сварными швами каркас, в котором активно работало некое подобие ткацкого станка. Помимо него там находилось ещё несколько устройств, напоминающих швейные машинки, но более изощрённые.

И вот паук, закрепившись на опорах, остановился в двух метрах от Эрика, который наблюдал пилота махины. Это и вправду оказалась девушка, одетая в роскошное платье, начинающееся с корсета, плавно переходящего в широкую, пышную юбку, которая, снисходя до колен, чередовалась слоями красного и чёрного кружева. На ногах балетки. Лоб целиком покрыт узорчатой чёрной пластиной, чьи резинки, на которых она держалась, прятались глубоко под волосами.

Сама же жительница этих фантастических апартаментов имела на удивление большие и выразительные глаза, чарующие своим взглядом. И в этом было что-то чуждое. Чёрные волосы, опускаясь ниже плеч, плавно переходили в кудри. Выделяющиеся длинные ресницы, которыми она хлопала, изучая Эрика подозрительным взглядом тёмно-карих глаз. Парень пытался хоть приблизительно прикинуть её возраст, как-то невольно всматриваясь в лицо. Но оно настолько белое от пудры, что тщетные попытки определить возраст девчушки не увенчались успехом. А голос её до странности неестественно приятный.

Она, водя бледными руками по пульту управления пауком, скребнула пару тумблеров, заставив машину поближе приблизиться к парню. Затем девушка протянула руку к лицу Эрика, поставив один из пальцев ему на лоб, и начала внимательно изучать его лицо. На каждом пальце напёрсток, а самих пальцев по четыре на руке, что прямо говорило – перед Эриком не человек.

– Точно не отсюда, – сказала она, и убрала руку. – Но ты лично знаком с Лином, и он просил тебя найти… Манфисталя? А ещё Готинейру. Ты понимаешь, что я не знаю, что думать по этому поводу?

– Будто я что-то понимаю, – проговорил он сквозь стиснутые зубы, стараясь не показывать свой страх. – Ты здесь хоть живёшь, верно? А я тут от силы минут десять нахожусь.

Подозрительный взгляд девушки продолжал оставаться застывшим. Она даже бровью не повела.

– Это ты завернула меня в кокон? – не моргая, спросил Эрик, прервав паузу.

– Видишь ли, ты из неоткуда появился тут… телепортировался, да ещё в этом убогом тряпье. Мне пришлось скрыть твою рванину от своих глаз. Как же мерзко она выглядит.

– Что? – опешил Эрик. – Что в ней ужасного? Ты та самая кошмарная сестрица, ненавидящая такую одежду? Но почему?

– Потому, что нет на свете ничего ужаснее безвкусного и отвратительного, чем сшитое для зверья нательное покрывало. Вот как, скажи мне, можно откровенное шарлатанство выдавать за гений портного ремесла? А ведь находятся дураки, которые это ещё и натягивают на свои косточки. Ты же надел на себя эту гниль фантазии. Кто из твоего мира считает это тряпьё великолепным? Любители безвкусицы, которые боготворят создателей за «оригинальный шедевр», который с кислыми минами штампуют полчища бедолаг в катакомбах? Мерзость. Великое искусство превратилось в круглосуточный конвейер, где погоня за оригинальностью переросла в безжизненную гонку блюющей самыми отвратительными отбросами фантазии, запоров саму сущность портного ремесла.

– Ох… я даже подумать не мог, что тебя это настолько заденет, – насторожился он, уже ожидая чего-то плохого.

– Э вон как мягко выразился. Одежда… это не просто тряпьё! Это второй облик, вступающий в симбиоз с её носителем, складывая и преумножая качества своего хозяина, подчёркивая его сильные стороны и скрывая слабые, придавая ему совсем иную сущность, а порой перевоплощая. А если уж так хочется согреться, то и тряпка подойдёт! – с маниакальным настроем говорила она. – Может… ещё выплеснуть ведро краски на холст и назвать это шедевром, парируя любую критику абсурдностью мыслей? Ну, так давай, раздевайся догола, я обмажу тебя барсучьим салом, обмотаю твоё тело рулоном ткани, а потом заявлю, что получившийся кошмар – это уникальный дизайн, являющийся вершиной искусства, гением портного ремесла! А кто не согласен – тот просто не имеет вкуса!

– Тихо-тихо, – произнёс Эрик, пытаясь успокоить девушку. – Я же ничего такого не говорил.

– Я бы и не стала тебя слушать. Раз ты носишь такое, то грош цена твоему вкусу.

– Но ведь… слушай, мир, откуда я пришёл… там с одеждой всё обстоит иначе. Я оделся в это для ночной прогулки, а не красоваться перед кем-то.

– Я тебе уже всё высказала по этому поводу. И, знаешь, выбросила бы тебя вон, но о твоём нахождении здесь позаботился сам дядюшка Лин!

– Стоп. Дядюшка?

– Ну да, вот и весь секрет того, почему ты ещё здесь. Странно, конечно, что он доверился такому, как ты. Но… если он тебе доверяет, раз послал найти Готинейру, то и мне придётся тебе… не довериться, но… что-то такое. Не знаю, как это назвать.

– То есть, ты меня не собираешься убивать?

– Убивать? – рассмеялась она. – Даже в мыслях не было.

– Тогда что за манекены вокруг? Я думал, это какие-то переделанные люди.

– Нет, просто манекены, которые мне некуда деть. Завёрнуты, как и ты, в хлопковые нити.