bannerbanner
Выживут только волшебники
Выживут только волшебники

Полная версия

Выживут только волшебники

Текст
Aудио

0

0
Язык: Русский
Год издания: 2024
Добавлена:
Настройки чтения
Размер шрифта
Высота строк
Поля
На страницу:
2 из 6

Да, кажется, роль лабораторного материала, с которой Кир в благородном порыве был готов согласиться еще несколько часов назад, оказалась не такой уж и привлекательной.

– Какие эксперименты? Я не соглашался ни на что такое. И вообще, – мысль, которая пришла ему в голову была совсем неприятной, – а вдруг бы у меня был искусственный заменитель сердца? Или легких? Или…

– Тогда это было бы в твоей медкарте, – Шерн повысил голос. – Никто не собирался тобой рисковать. Просто есть некоторые особые обстоятельства…

– О которых я до сих пор ничего не знаю, – закончил за него Кир.

– За десять минут пути я не успею объяснить тебе всё. И вопросов появится еще больше. К тому же я очень устал, – Кир искоса глянул на профессора и понял, что это правда. – Мне тяжело даются встречи с… с нашими соседями. У меня два механических сустава.

Ого! Должно быть, ему и правда пришлось несладко. Кир посмотрел на часы. Они равномерно тикали, но опаздывали на двадцать три минуты.

– И что это за магик?

Шерн поморщился:

– Пожалуйста, выбирай слова. Гуманитарии, маги, волшебники – можно называть их, и не оскорбляя. А уважаемый Махагрон – преподаватель, профессор. Доктор магических наук, между прочим.

Кир пристыженно замолчал. Конечно, в чем-то профессор прав: в приличном обществе магов не принято называть магиками, так же как охранников порядка – гоблинами, а жителей северных провинций – папуасами. Но как ни назови – магик остается магиком! И дружеские посиделки с ними никому не нужны. По крайней мере, Киру точно не нужны. Магические науки, надо же! Это как горячий снег. Или соленый сахар.

Профессор между тем продолжал:

– Сейчас я отвезу тебя домой. Ты примешь снотворное – ровно две таблетки – и проспишь до полудня. В академию завтра не приходи. Дяде скажешь, что выполняешь самостоятельное исследование. В 16:00 я заеду, и мы подробно обо всем поговорим. Раньше не смогу. Думаю, ты и сам понимаешь: обсуждать все это нельзя. Ни с родными и близкими, ни с друзьями, вообще ни с кем…

Кир кивнул. Его все еще знобило. Мысли путались. Пожалуй, профессор прав – лучше ему сегодня просто лечь спать.

Глава 2

Кир проснулся в 12:00. От усталости не осталось и следа. Он был голоден. Очень голоден. Спустившись на кухню, он довольно быстро смёл все, что нашел в пластиковых контейнерах. Подумал немного, сделал четыре бутерброда – аккуратно выдавил сбалансированную массу для завтраков из тюбика на тонкие ломтики хлебцев. Их приговорил тоже. Интересно, отличный аппетит – это результат здорового медикаментозного сна или последствие встречи с магиком?

Ужаса, который охватил его вчера, уже не было. Но вот беспокойство осталось. Не мог же он стать магиком? Дикость какая. Ничто в его присутствии не ломалось: кофеварка делала кофе, холодильник урчал, плита грела, планшет… Планшет не работал! Кир застыл, глядя на черный прямоугольник экрана.

Нет, ну как можно быть таким идиотом! Он же сам вчера отключил устройство, когда шел к директору, чтоб случайно не тренькнуло в самый неподходящий момент. Кир с облегчением вздохнул и нажал на кнопку «Вкл».

Экран зеленовато засиял. И со звякающим звуком полетели сообщения – словно весь мир пытался отыскать Кира, пока тот разбирался со своими проблемами.

Отец, однокурсники, еще какие-то едва знакомые люди… Он набрал текст, который разошлет сейчас всем: плохо себя чувствовал, остался дома – проводить исследования. Говорить о стихах он ничего не будет. Хотя очевидно, что именно из-за них о Кире вдруг вспомнили даже те, кто годами не писал и не звонил. И даже… Сердце застучало, словно он только что пробежал двухсотметровку, губы пересохли. Аэрис… Их история переписки до сих пор была пуста и чиста – королева еще ни разу не снисходила до простого смертного. Вокруг нее обычно вился рой поклонников побогаче и попредставительней.

Кир не сразу открыл сообщение. А если она просто ошиблась адресатом? Хотелось продлить этот сладостное ощущение неизвестности хотя бы на несколько мгновений. Но ведь вполне вероятно, что студент с дурацкими стихами, о котором гудела вся академия, вызвал у нее хотя бы любопытство. Вдруг она спрашивает, что это с ним случилось? И тогда он сможет ответить небрежно: так, издержки исследования, не обращай внимания…

Письмо, которое пришло от Аэрис, заставило Кира остановиться посреди коридора: «Привет, Кир! Знаю, они постараются запудрить тебе мозги. Никого не слушай. Надо поговорить». Он посмотрел на дату. Девушка писала это вчера, как раз в то время, когда он сидел в кабинете директора.

Романтический настрой как ветром сдуло. Она что-то знает. Она хочет его о чем-то предупредить… «Никого не слушай» – неужели это она о Шерне? Это сообщение всколыхнуло целую бурю его собственных чувств и мыслей. Может ли он верить директору? Может ли он теперь верить хоть кому-нибудь?

Планшет запульсировал. Аэрис! Кир торопливо достал из кармана миниатюрный наушник и вставил его в ухо.

– Наконец-то ты появился! – у Кира снова пересохли губы. Аэрис, далекая, неприступная Аэрис говорила с ним тоном ревнивой подруги. – Ты где сейчас?

– Я? – Кир всё не мог сообразить, как на это отвечать. Что за странная перемена? До этого дня они даже не здоровались. – Я дома. У дяди…

– О, да! У старика Гора, – закончила за него Аэрис. – Никуда не уходи, я скоро приеду.

Кир хотел что-то спросить, но она уже дала отбой.

Скоро! Сколько же у него времени? Кир рванул в ванную. Намочил торчащие во все стороны волосы и попытался придать им хоть какой-то вид. Нанес пену для бритья, досчитал до трех и насухо вытер лицо салфеткой. Провел рукой по щеке – гладкая. Теперь почистить зубы и…

В дверь позвонили. Она что, дежурила рядом с домом? Или это не она? Но кто тогда? Кир направился к двери. Шерн? Еще рано. Дядюшка? Нет, сегодня он целый день будет в загородном клубе разгадывать кроссворды.

Семь метров прихожей показались ему невероятно огромными, словно в каждом было по нескольку километров. Наконец-то видеофон. Она!

Стоит, нервно наматывая на тонкий палец темный локон, покусывает губы, а в глазах – ох! В этих глазах можно утонуть, пропасть навсегда.

Кир дрожащими руками открыл дверь.

– О, как я перепугалась! Никогда больше не пропадай так надолго, – заявила Аэрис на пороге и крепко обвила руками его шею.

Кира окутал дурманящий аромат… орхидеи, жасмин, какая-то горчинка. Потом девушка провела рукой по его щеке, и он увидел в аквамариновых глазах слёзы. Да что это всё значит? Он стоял как истукан не в силах не то что пошевелиться, а даже моргнуть.

Гостья между тем протолкнула его вглубь коридора и захлопнула дверь.

И сразу стала прежней Аэрис. Слезы, беспокойство и нежность в глазах исчезли в одно мгновение.

– Извини. Я боялась, что за домом следят…

– Да, конечно… – Кир все еще не мог совладать с голосом. – Я понимаю.

Нет. Ничего он понимал.

– Рассказывай, что произошло. Что они с тобой сделали?

Похоже, она в курсе всех событий. И, скорее всего, знает даже больше, чем он сам. А ему не помешало бы знать хоть что-нибудь…

– Ничего со мной не делали… Ты вообще о чем?

– Ну как же, Шерн и его приятели. Ты их видел?

– Кого?

– Да магиков же! – она начинала терять терпение.

– А ты что-то знаешь о магиках?

– Знаю, что с ними нельзя связываться. Они… опасны. Очень опасны! Шерн даже не представляет… Так ты их видел? Сколько их было? Что они говорили?

Говорили. Кир вздохнул. Конечно, они говорили. Голос жуткого старика все еще звучал у него в ушах.

Вы все ненавидите магию. Только остальные ненавидят ее в других. А ты – еще и в себе.

Довериться Аэрис, рассказать ей всё, узнать, что же, интеграл побери, тут происходит!.. Было бы здорово. Если бы только он мог быть уверен, что он не один из тех самых… магиков. Кира передернуло от ужаса и отвращения. Как бы то ни было, рассказывать об этом никому не следовало.

– Где бы я мог их видеть? И вообще. С чего ты взяла, что я…

Девушка резко перебила его:

– Ох, не притворяйся только. Врать – особое искусство, на наших факультетах такому не учат. Вчера ты с Шерном куда-то ездил. Что там было? – в глазах Аэрис снова появилось то же выражение, что он увидел на видеофоне – беспокойство, забота, нежность, словно и не было сейчас на свете человека важнее, чем он, Кир. Он бы хотел еще долго стоять так и смотреть в эти невероятные глаза…

– Аэрис, ты что-то путаешь. Я вчера весь вечер провел дома. Знаешь, мне стало плохо на занятиях… Я даже чушь какую-то написал в тетради… Вот ментотерапевт и отправила домой…

Глаза девушки вмиг сузились, стали холодными, колючими. Кир понял, что сказал что-то не то.

– Ну что ж. Выбор у тебя был, – проговорила она и легко коснулась его шеи.

Стены коридора покачнулись, лицо Аэрис превратилось в размытое пятно с тремя кляксами – одной вишневой и двумя аквамариновыми, – а потом все вокруг стало черным…

* * *

Темно. Сыро. Комната небольшая (три на четыре метра, ровно). Тусклая лампочка под потолком. Судя по влажности, он где-то под землей. В подвале. Лежит на тонком матрасе, брошенном прямо на пол. Кир сел. Во рту странный солоноватый привкус. Его отравили… Был бы химиком – знал бы чем. Но пока достаточно того, что жив. Шею жгло до сих пор. Наверное, инъекция. В сонную артерию: надежно как банковский вклад.

Аэрис! Да как она могла? Впрочем, что он о ней знает?

Кир пошевелился. Что-то звякнуло. Ого! Вот это сюрприз. Он прикован к стене метровой железной цепью… За ногу. За кого его тут принимают? За человека, который с легкостью просочится сквозь стены подвала, если его хорошенько не привязать? Кажется Аэрис и те, кто с ней, шутить не намерены…

Он на всякий случай подергал цепь. Разумеется, безрезультатно. Только грохот поднял… Теперь они знают, что он пришел в себя. Кто такие «они» Кир не представлял, но не сомневался – в одиночку девушка это всё бы не провернула.

Долго ждать не пришлось. Тяжелая дверь открылась. В его камеру (а что, нужно называть вещи своими именами) вошла Аэрис. В руках – сумка-холодильник. Волосы цвета воронова крыла аккуратно уложены. Она успела сменить платье – это было коричневым. Немаркое – понял Кир, и в душе зашевелилось нехорошее предчувствие.

Сколько же он тут торчит? Часов на руке не было.

Аэрис подошла и села возле него. Молча постелила на пол полотенце и стала медленно доставать из сумки контейнеры с салатами и бутербродами.

– Мы плохо начали, Кир… Тебе, наверное, трудно поверить, но я не враг.

– Ну-ну, и сюда ты меня упаковала исключительно по дружбе, – чтобы прозвучало правильно, нужно было иронично смотреть в глаза красавице, но в животе урчало от голода, а взгляд самопроизвольно падал на бутерброды, так что получилось неубедительно.

– У меня не было выбора. И времени. Ты не представляешь, во что ты ввязался.

Голос Аэрис звучал кротко, да и сама она – в скромном платье, на полу выглядела очень трогательно. И, даже зная, на что способна эта красавица, Кир хотел ей верить. Она подвинула к нему ложку:

– Ты ешь… Тебе сейчас нужно.

– Там тоже отрава какая-нибудь?

– Зачем ты так, Кир, – с упреком сказала она, и он почувствовал себя негодяем, который черт знает в чем упрекает невинную девушку. Да, похоже, в тех неведомых местах, где учат врать, она преподает! – Это был транквилизатор. Он безопасен. Но чтобы восстановиться после сна, нужна еда. Так что ешь. А я пока расскажу тебе одну историю…

Принимать что-то от похитительницы не хотелось, но голод был невыносимым. Кир помедлил и взял бутерброд. Предложенную ложку демонстративно проигнорировал. Так себе компромисс…

– Знаешь Заста Свентра? Учится у нас в Академии, но на биологическом.

Свентр… Что-то знакомое. Кир на всякий случай кивнул.

– Три месяца назад у него умерла мать. Она переехала в столицу из далекой деревеньки и не смогла привыкнуть к большому городу. Каждый вечер она садилась в мобиль и уезжала за город. Гуляла. И однажды не вернулась… Ее нашли быстро. Сначала мобиль – по навигатору, а потом невдалеке – и ее. У нее остановилось сердце.

– Искусственное? – догадался Кир.

– Я знала, что ты поймешь, – кивнула Аэрис. – Да. В больнице все проверили. Оно было исправно. Совершенно исправно.

История грустная и, скорее всего, правдивая… Но чем может помочь он, Кир?

– Я понимаю. И сочувствую… – а что тут еще скажешь?

– Магики – чудовища. Чтобы убить человека, им даже не нужно делать чего-то особенного. Просто оказаться рядом. И всё. У моей мамы искусственное сердце, я не хочу ее потерять, – снова слезы в глазах и, кажется, на этот раз искрение. – Только подумай, несколько магиков в городе – это же катастрофа!

Киру хотелось сказать что-то ободряющее, но нужные слова не находились.

– Переход между мирами существует. Что бы там ни говорили о разделении – оно не окончательное. И до тех пор, пока есть эта связь, мы все в опасности. Представь, что там появляется какой-нибудь сумасшедший и перебирается к нам. И уничтожает здесь всё – просто потому что он это может!

Кир представил. Картинка получилась совсем паршивая…

Аэрис продолжала:

– Нужно найти переход и уничтожить его. Закрыть раз и навсегда. Только его скрывают и охраняют… Мы ищем уже несколько лет!

Да тут целый заговор с подпольщиками! Во что же его угораздило вляпаться?

– «Мы» – это кто? – он сначала задал вопрос, а потом понял, что знать ответ совсем не хочет. Если эти благородные радетели о безопасном мире запросто сажают людей на цепь, кто знает, как далеко они зайдут во имя конспирации.

– Те, кому не все равно… – такой ответ его вполне устраивал. – Кир, сейчас миру можешь помочь только ты! Шерн и те, кто за ним стоит, играют в опасную игру.

– Да чем я могу помочь?!

– После этой истории со стихами Шерн возил тебя на встречу с магиком, – сказала она уверенно. – Ты был рядом с переходом. Просто скажи точное место. И ты предотвратишь большую беду.

– Послушай, но было темно. Мы петляли… Лес… Да я понятия не имею!

Аэрис улыбнулась – грустной, понимающей улыбкой.

– Я просила тебя не врать, Кир, – она смотрела в его глаза с неподдельной нежностью. – Жаль, что ты не хочешь дружить. Ты всегда мне казался очень милым мальчиком.

Она встала и вышла. И Киру стало по-настоящему страшно. Сумка-холодильник осталась в камере. Он внимательно осмотрел ее содержимое: легкие пластиковые контейнеры, пластиковая же ложка… Ничего такого, чем можно повредить железную цепь.

Он вытянулся на жестком матрасе, закрыл глаза, чтобы лучше думалось. Выход должен быть, хоть какой-то но должен… Так, в тишине Кир пролежал несколько минут. Двигаться совершенно не хотелось. Никаких толковых мыслей в голову не приходило. Даже бестолковые почему-то ее покинули.

А потом он услышал отрывок разговора. Первый голос он сразу узнал и сразу же понял, что звучит он не рядом, а в одной из соседних комнат:

– …достань из него эту информацию… любым способом!

– Аэрис! А вдруг он и правда не знает… – и этот голос был знаком. Более того, Кир слышал его совсем недавно.

Разбираться, откуда появилась странная способность слышать сквозь стены, было некогда. Не открывая глаз, Кир попытался сосредоточиться на разговоре. Реплики стали четче, голоса – громче.

– Не будь дурой! Ты его личное дело читала? Он спец по спортивному ориентированию, на глазок определяет расстояние, углы поворота и даже, говорят, скорость ветра… Не знать дорогу он может в одном случае – если его везли без сознания.

Кир мысленно обозвал себя идиотом. Дважды идиотом. Надо было догадаться, что подпольщики потрудились о нем что-то узнать, и твердо стоять на своём – не был, не ездил, сидел дома. А еще не следовало говорить, что домой он ушел по приказу ментотерапевта… Потому что именно она, Мата сейчас спорила с его похитительницей.

– Ты должна всё вытащить из него! – это уже мужской голос. – Раз уж появился шанс всё выяснить. Другого может и не быть…

– Да вы сами не представляете, о чем просите! – голос Маты сорвался на крик. – Ментоскан – аппарат, чтобы лечить амнезию. Если использовать его на здоровом человеке, который просто не хочет говорить, – не сработает!

– На малой мощности не сработает… – тихо произнесла Аэрис. – А на большой – сработает.

– На большой у него расплавятся мозги. И возможно даже раньше, чем мы что-то узнаем.

– Но попробовать-то можно, – несмело протянул мужской голос.

«На себе попробуй» – зло подумал Кир.

– Я врач, а не маньяк-убийца… – в голосе Маты не было нужной уверенности.

– Сейчас не то время, чтобы сентиментальничать, от нас зависит судьба всего мира… – а вот Аэрис говорила серьезно и убедительно, даже Кир был готов поверить: да, не то время, особые ситуации требуют особых решений.

Стало тихо. То ли окончилась эта странная трансляция и дальнейшие переговоры шли уже без него, то ли заговорщики решили перейти от слов к делу. Как бы то ни было, ничего хорошего для Кира это не означало.

Он с ужасом смотрел на дверь. Интересно, а этот ментоскан – штука большая, тяжелая? Она у них уже есть или ее еще нужно откуда-то доставить? В общем, сколько у него осталось времени?

Обидно, что последние минуты или часы своей жизни он проведет тут – в темной душной каморке, да еще и на цепи. Был, конечно, и еще вариант: честно рассказать и показать на карте всё, что знал.

Но, увы, это была лишь видимость спасения. Прежде всего, кто сказал, что отчаянные ребята, которым не время сентиментальничать, после всех откровений оставят его в живых? А уж какой бардак они, движимые праведным гневом, сумеют навести, когда доберутся до перехода…

Как-то странно в последнее время складывается жизнь. Самым правильным решением оказывается сидеть и ждать, что наступит что-то ужасное. Но, похоже, на этот раз ждать осталось недолго…

Словно подтверждая его правоту, дверь открылась. В камеру вошел высокий блондинчик. Это, наверное, и есть тот самый Свентр. Ну да, он в последнее время крутился возле Аэрис. В руках у него была коробка с торчащими из нее проводами. Можно было и не спрашивать, что это. Следом вошла бледная как смерть Мата. Казалось, с утра она постарела еще лет на десять…

Кир попытался подняться с матраса – и не смог. Он снова попытался. Тело его не слушалось. Нет, он трижды, четырежды идиот! Бутерброды! Что-то она туда подложила. И теперь Кир отлично осознавал, что вокруг происходит, но даже пальцем пошевелить не мог. Приплыли…

Блондинчик поставил прибор рядом с матрасом и наклонился над Киром:

– Ну здравствуй! – в его голосе слышалась издевка, – будем знакомы? – он протянул руку.

Кир с удовольствием двинул бы его по физиономии, но руки не слушались.

– Да пошел ты!

Ого, а говорить он может. Интересные у них тут лекарства. Ну да, у ментотерапевта наверняка есть доступ и не к таким изобретениям.

– Прекрати, – резко сказала Мата блондину. – Отойди и не мешай работать.

Похоже, что сообщник ей совсем не нравился. Да и то, чем она сейчас занималась, тоже.

– Может, ему руки связать? – было видно, что блондинчик уходить не хочет.

– Не нужно. В ближайший час он будет неподвижен, а потом… – Мата помрачнела. – Не мешай!

Тот нехотя отошел в сторону.

– Просто назови координаты, – с Киром ментотерапевт говорила не так резко. В ее голосе даже слышалось сочувствие. Впрочем, это могли быть и какие-то особые профессиональные приемчики. – Скажи. Пока ты еще можешь говорить. И ничего страшного не случится.

Кир молчал. Мата вздохнула.

– Ты знаешь, что это? – она кивнула на прибор.

– Ментоскан, – ответил Кир.

А что, пусть понервничает. Брови Маты взметнулись вверх.

– Да, – она смотрела на него удивленно. – Хорошо, что ты знаешь. С его помощью я смогу просмотреть твои воспоминания. Вчерашние – это не так уж и трудно. Но интенсивное исследование может повредить твой мозг. Ты это понимаешь?

– П-понимаю, – проговорил Кир.

– Для всех будет лучше, если ты скажешь сам, – в голосе Маты теперь слышалась чуть ли не мольба.

Кир молчал, и ментотерапевт со вздохом начала крепить проводки на его голове. Последний она присоединила к планшету.

Нужно думать о чем-то другом. Например, вспоминать доказательство теоремы Брама. Кир сосредоточился – и цифры ровными рядами и столбиками стали проноситься перед внутренним взором.

Мата нахмурилась и повернула ручку прибора.

Сквозь цифры вдруг явственно проступили черты профессора Шерна. А затем лес, избушка, лицо магика, тетрадь… Кир зажмурился и постарался вспомнить Аэрис. Такой, какой она приехала к нему сегодня. Или уже не сегодня.

Образ получился ярким и убедительным. Мата побледнела и отшатнулась от планшета. Интересно. Неужели врач, взрослая серьезная дама, так боится Аэрис – в сущности, совсем девчонки?

– Так дело не пойдет. Достань карту.

Блондинчик отделился от стены и развернул карту города и окрестностей. Хорошая карта. Большая. Детали отлично проработаны. А вот избушка наверняка там не отмечена… Что значит – какая? Такая деревянная избушка с фонарем из огня, она находится…

Стоп! Всё-таки он «поплыл». Не следовало смотреть на карту! Кир зажмурился, но отличная память (фотографическая, будь она неладна!) услужливо развернула ее в кромешной тьме. И где-то там яркой точкой сияла избушка. Двумя яркими точками, тремя, четырьмя… Кир сосредоточился – и вот уже все леса в округе были в красных точках.

– Да он издевается!

Кир открыл глаза.

Лицо Свентра было перекошено от ярости. Он в два шага пересек камеру, оказавшись у прибора, и повернул ручку до отказа.

Резкий приступ головной боли и вскрик «Не смей!». Кир сжал кулаки.

Да, именно! Сжал кулаки. Кажется, подвижность восстанавливается.

– Исчезни отсюда, сейчас же! – рявкнула Мата.

Блондинчик мгновенно растерял весь апломб и послушно потрусил к выходу. Правильно, нечего путаться под ногами у профессионала! Кажется, в отличие от этой парочки, ментотерапеввт хочет сохранить Киру рассудок. Вот пусть она и рулит.

Выйти из камеры похититель не успел. Дверь с грохотом упала на пол, и в помещение смерчем ворвались люди в форме Охраны порядка. Они схватили Мату и ее сообщника. Следом появился профессор Шерн и девушка в белом халате с врачебным чемоданчиком.

Профессор бросился к Киру:

– Живой?

– Похоже, да, – он попытался пошевелиться. Получалось медленно и неуклюже, но уже получалось.

Шерн кивнул девушке, и та раскрыла чемоданчик.

– Как вы меня нашли?

– По навигатору, конечно.

Заговорщиков уже вывели, и в каморке стало свободнее. Ребята в форме ловко перепилили цепь и помогли Киру сесть. Медичка же продолжала возиться – что-то измеряла, прикладывала что-то ко лбу, запястьям и даже к затылку. Она бы, наверное, продержала его тут еще сутки, если бы Кир, улучив момент, не шепнул Шерну, что мечтает попасть в уборную…

Двигался Кир уже вполне сносно. Оказалось, он и правда был в подвале – заброшенного здания, на окраине. Раньше тут стоял завод, потом производство переехало в более современные корпуса, и пока решалась судьба старых цехов, бравые революционеры, видимо, решили, что негоже добру простаивать…

Кир вышел во двор. А вот и они. Аэрис, Мата и высокий блондинчик стояли в наручниках, а вокруг них суетились охранники порядка.

– Что с ними теперь будет?

Шерн пожал плечами:

– Похищение… Пытки… Это серьезно. Ответят по всей строгости закона, как положено.

Кир смутно представлял себе, как выглядит строгость закона. Воображение тут же нарисовало прекрасную Аэрис в мрачном подземелье за железными дверями. Без нарядов, духов и украшений, в лохмотьях…

– А меня никто и не похищал! – заявил он. – Я сам поехал с Аэрис.

Профессор Шерн хохотнул:

– И цепью к стене себя сам приковал? И свои мозги в микроволновке испечь сам собирался? Умеешь ты развлекаться, ничего не скажешь.

– Они уверены, что сражаются за правое дело. И я все еще не знаю, может, они и правы!

Шерн взглянул на Кира с любопытством:

– А что тогда не примкнул к бойцам за правое дело?

– Не нравятся они мне. И я им не верю, – глядя в землю пробурчал он.

– А мы, значит, нравимся? – Шерн улыбался.

– И вы не нравитесь. Но вам я верю, – буркнул Кир.

Наверное, следовало бы добавить: «чуть больше, чем им», и тогда это было бы чистой правдой. Но добавлять он не стал. Лишь устало спросил:

– Может, уже расскажете, что тут происходит?

– Да. Обязательно. Вот только дождемся этого гражданина.

Кир давно обратил внимание на невысокого роста человека в штатском. «Форменные» служаки то и дело подходили к нему, докладывали, задавали вопросы. Ну что же. Ничего удивительного. Если речь идет о безопасности мира, вряд ли главный тут – директор академии.

– Опять завтра, после, когда-нибудь?

На страницу:
2 из 6