Уроки приручения, или Моя несносная команда. Часть 5

– У них под рясами ничего нет! – прошептал я, вернувшись в глубину шкафа. Маркус не подал признаков жизни.

Спустя несколько минут оба храмовника покинули комнату, и мы осторожно вылезли из шкафа, стараясь не издавать лишних звуков. Свет был погашен, но голоса слышались в соседнем зале.

– И как нам теперь отсюда сваливать? – шепотом спросил Маркус.

– Попробуем вылезти в окно, – предложил я.

Никакой сумки у нас с собой не было, так что рясы было решено натянуть поверх наших пальто, в результате чего мы выглядели как весьма упитанные жрецы.

– Окно крепко заперто, – пробурчал я, пытаясь открыть единственный путь к спасению.

– Могу спалить раму, – предложил Маркус. – Но тогда они точно заметят, что здесь кто-то был.

– Или мы очень быстро отсюда уберемся.

Я с силой толкнул окно вперед – и створка, наконец, поддалась. Но звук при этом издала настолько громкий и неприятный, что не услышать было невозможно.

– Бежим! – выдохнул я и одним прыжком перемахнул через подоконник. Маркус последовал моему примеру, но когда я уже бежал через площадь, услышал странные звуки и обернулся. Запутавшись в полах рясы, Маркус упал на пол и не сразу смог подняться.

– Кто здесь?! – крикнул один из храмовников. Недолго думая, я подбежал к Маркусу, помог ему подняться и, указав пальцем в сторону узкого переулка, бросился к нему.

Еще некоторое время нам вослед неслись угрозы и предупреждения, прежде чем все стихло. Мы быстро отдышались и огляделись. Ни души. Обошли переулок, вернувшись к храму. Там тоже никого не было. Даже бездомные куда-то пропали.

– В случае чего все спишут на бомжей, – заметил Маркус. – Осталось только проникнуть в сам храм.

– Это оказалось сложнее, чем я думал.

– Подожди. Нам еще жрецов из себя изображать.

– Так чего мы ждем? Вперед!

Последний раз оглядевшись, мы потрусили в сторону реки.

На берегу реки стояло множество лодок, привязанных к швартовкам. В одной из них были люди. Я удержал Маркуса от того, чтобы выйти в их поле зрения, но Маркус сощурился и прошептал:

– Да это ж те бомжи?

– Что, прям те? – не поверил я и высунулся из-за угла, образованного фундаментом набережной.

– Прям те. Я помню этого рыжего с повязкой на глазу.

– Признал в нем родственника? – прыснул я, намекая на то, что сам Маркус был почти рыжим. Только алый оттенок волос отличал его от людей.

Он смерил меня многозначительным взглядом и спокойно пошел по берегу, рассматривая лодки.

– Эй, Ваше Святейшество, – обратился к нам тот самый рыжий бездомный громким хриплым голосом. – Вы тоже пришли умыться студеной водицей?

Я выдохнул облачко пара, которое хорошо было видно в свете луны. Здесь, на берегу, было чуть холоднее, и снег лежал дольше. Небольшие сугробы хрустели под ногами, а чуть дальше виднелась кромка тонкой наледи по самому краю воды. Только река не поддавалась морозам.

– Так обращаться можно только к Верховным, – строго поправил его Маркус. – А мы – простые храмовники, зовите нас “Ваше Боголюбие”.

– Да хоть Ваше Богославие, мне дела нет, я в храм не хожу. Знаешь, что такое настоящий храм, а? Послушай меня, Боголюб. Послушай меня. По-слу-шай ме-ня! – он поднял голос и качнулся. Видимо, незадолго до того, как спуститься к реке, он изрядно принял на грудь, и теперь вовсю ловил вертолеты. Его соратники рядом полоскали свою одежду в реке, забравшись в просторную лодку, которая чуть покачивалась на воде.

– Послушай же ты меня, боголюб ты эдакий, – вздохнул, наконец, рыжий бомж. Я головой сделал жест, предлагая отойти подальше от этих пьяниц, и мы пошли дальше, но бомж так заорал, что мы оба синхронно обернулись: – Да послушайте вы!

Убедившись, что мы остановились и обернулись к нему, бомж победно улыбнулся.

– Тело! Это храм! Храм вашей души! Вот он – настоящий храм! Его нужно содержать в чистоте и… ик! И в золоте.

– Кажется, твое внушение подействовало не только на храмовников, но и на этих ребят, – шепнул я. – Вон как надраивают свои лохмотья.

Маркус пожал плечами:

– Плохо что ли? Хорошо. Глядишь, начнут новую жизнь.

– Ага, организуют новый культ. Или секту.

– И будут насильно мыть людей в реках.

Мы переглянулись, хохотнули и отправились дальше вдоль реки в поисках укромного места, откуда могли бы незаметно отправиться вплавь на ту сторону, к самому подножию Лилинотты.

Глава 5

Даниэль Мару

Вскоре мы поднялись достаточно высоко в гору, чтобы найти одну из троп, ведущих ко входу в храм. Где-то вдали, на том берегу, послышалось три удара. Дело шло к раннему утру. Мы оба были здорово вымотаны и физически, и магически. Маркус контролировал, чтобы мы не замерзли и быстро высохли после преодоления реки вплавь, а я управлял потоками воздуха, которые помогли нам в достаточно короткий срок, незаметно и безболезненно пересечь широкий водоем.

Ещё почти час у нас ушёл на восхождение. И когда мы, наконец, добрались до подножия храма, у нас сбилось дыхание, и я сел на скамью, откинув голову назад.

– Ну, и что мы ей скажем? – спросил Маркус, остановившись перед главными воротами. Они были дружелюбно распахнуты, и внутри виднелся огромный, невероятных размеров освещенный зал.

– Скажем, что куда бы она ни собралась, мы ее одну не отпустим, – отозвался я. Маркус бросил на меня короткий взгляд.

– Куда не отпустим?

– Плевать. Я ее не отпущу. Не знаю, что она там себе придумала, но эту дурь я выбью из ее головы.

– Она и сдачи дать может, – хмыкнул Маркус.

Я пожал плечами, встал и заглянул в зал. Охрана была, но не похоже, чтобы она следила за тем, кто ходит по этому невероятно огромному помещению. Здесь было несколько человек с чемоданами, которые, судя по всему, ожидали своего дирижабля или летучего дилижанса. Пара человек просто пересекали зал из одного конца в другой, трое – намывали полы. Виднелись даже какие-то прилавки, но все они были закрыты и застелены тряпицами.

Но ни одного представителя Великой Праматери.

– Храмовники под рясами были голыми, – напомнил я. – Если мы не хотим, чтобы в нас опознали чужаков, надо следовать их правилам.

– Еще чего, я эту фигню на голое тело не надену.

– Наденешь, – процедил я. Потом отошел в сторону, для приличия скрывшись за кустом, хотя мимо явно никто не спешил проходить. Там снял рясу, избавился от своей одежды и снова натянул её.

Выругался.

– Ты чего? – поднял одну бровь Маркус.

– Она колючая невозможно!

Мой друг потрогал свою рясу, потом мою и выгнул бровь еще выразительнее.

– Ты настолько нежный, что не можешь носить эту ткань?

– Да она внутри колючая! Серьезно! Ты потрогай!

Маркус засунул пальцы в рукав своей рясы и пощупал ее изнутри. Надета она была поверх пальто, которые мы решили не снимать, и плыли прямо в них. Это было не очень удобно, но зато меньше шансов потерять свои вещи.

– Как они это носят? – напрягся он.

– На голое тело, – ответил я, вылезая из-за куста. Свою одежду я аккуратно сложил и с помощью магии поднял ее почти на верхушку одного из деревьев, где ее если и заметят, то вряд ли попытаются достать в течение нескольких ближайших часов.

Холодный ветер задувал под рясу. Я поежился.

– По крайней мере, эти колючки помогают греться.

– Проникайся смирением, – хмыкнул Маркус.

– Эй, ты тоже давай раздевайся! Если из-за тебя нас обнаружат до того, как мы найдем Шелли…

– Никто не будет заглядывать мне под рясу. И тебе, уверен, тоже. Только исчешешься весь.

– Если что, я скажу, что тебя не знаю, – заявил я и шагнул в главный зал Нижнего Храма.

Внутри на нас действительно не обратили никакого внимания, даже несмотря на время. Но возникла новая проблема: Храм оказался куда больше, чем я ожидал, и о его устройстве даже теоретически мы знали лишь очень отдаленно. Я остановился, сделав несколько шагов в сторону центра зала, прикрыл глаза и медленно втянул носом воздух.

В академии это работало. Если Шелли утром приходила раньше меня, я мог уловить ее запах и по нему отыскать аудиторию, где должна была проходить следующая пара. Тонкий, необычный аромат, напоминавший жженые листья, приводил меня прямо к ней, где бы она ни была, и насколько бы я ни опоздал. Но сейчас не чувствовал ничего.

– Ну? Как твой супер нос? – поинтересовался Маркус.

Я раздосадованно цокнул языком.

– Если она действительно здесь, то вошла через другую дверь. В этом зале ее не было.

– Может, просто три дня – слишком большой срок? Ее запах должен был рассеяться.

– Нет, – я уверенно покачал головой и задрал ее, осматривая более высоко расположенные этажи. – Сегодня… то есть, уже вчера в академии я точно чувствовал ее запах в тренерской и в аудиториях.

– То есть, в местах, где она провела больше двух минут.

– Она здесь не проходила. Скорее всего попала внутрь с помощью дирижабля.

– Или ее украл дракон и притащил к себе в башню на самой вершине Храма.

– Какой еще дракон? – не понял я.

Маркус хлопнул меня по плечу.

– Надо найти место, откуда отчаливают дирижабли. Может быть, там ты сможешь поймать след, мой верный пес.

Прежде чем я решил, было это шуткой или оскорблением, Маркус быстро направился в сторону лифта, и мне ничего не оставалось, кроме как поспешить за ним.

В самом лифте рядом с рычажками этажей были таблички с пояснительными надписями. Судя по ним, всего лифт мог доставить нас на две разные посадочные площадки. Первая оказалась на первом этаже второго яруса, а вторая – на одиннадцатом, последнем этаже второго яруса. Дальше лифт не шел, зато над последним рычажком было выгравировано: “Верхний Храм”.

– Ясно, простой смертный не сможет из Нижнего Храма просто так попасть в Верхний, – рассудил я. – Видимо, туда ведет какой-то отдельный проход или свой лифт.

– Сначала осмотрим эти две посадочные площадки. Пока что вокруг почти никого нет, но чем мы выше поднимаемся, тем строже и внимательнее может быть охрана.

– На нас камуфляж, – хмыкнул я, и почти сразу лифт со скрипом остановился на выбранном нами этаже.

Первая посадочная площадка не принесла никаких результатов. Раздосадованный, но не побежденный, я направился на вторую посадочную площадку, в то время как Маркус оставался чуть в стороне от меня и присматривал за коридорами, чтобы никто не заметил, что один из храмовников подозрительно шарится по храму и в прямом смысле слова что-то вынюхивает, как охотничья собака.

На второй посадочной площадке я тоже не смог учуять запаха Шелли. Это было не удивительно: посадочная площадка представляла собой гигантский открытый балкон, к которому должны были причаливать дирижабли, и запахи здесь подолгу не держались. И уже почти отчаялся, но решил последний раз обойти зал ожидания, в который вела большая дверь с посадочной платформы, и вдруг остановился, как вкопанный, возле одного из прилавков. Как и все остальные, он был сейчас накрыт большой тряпицей, но характерный запах жженой листвы было сложно с чем-то спутать!

– Марк! – крикнул я, не сдержав радостного возбуждения. – Маркус! Она была здесь!

Мой товарищ вбежал в помещение с таким выражением лица, что я всерьез ожидал, что мне сейчас прилетит кулаком в челюсть. Но тот только прошипел:

– Ты чего орешь?! Хочешь, чтобы нас заметили и выкинули отсюда?! Отличное, кстати, место, лететь далеко!

– Прости, – бросил я, потом присел на корточки и принюхался. Точно. Тот самый запах. Но что-то с ним было не так.

– Ты чего? – спросил Маркус, когда я нахмурился и, приподняв тряпицу, начал нюхать стены прилавка.

– Иди сюда, понюхай сам.

– У меня не настолько развито обоняние, как у тебя, нюхач.

– Здесь… здесь было несколько Шелли, – неловко проговорил я, встал на ноги и, подняв тряпицу, открыл нашим взорам прилавок.

На столике с большим количеством полочек ничего не было. Продавец забрал товар, а тряпицу накинул, чтобы защитить свой прилавок от пыли. Но благодаря этому он хорошо сохранил запахи тех, кто прислонялся к нему. А запах жженой листвы чувствовался так сильно, словно Шелли была здесь буквально пару часов назад.

– Слушай, точно. – Маркус наклонился и втянул носом воздух. – Я тоже это чувствую. Будто здесь была не одна, а… две или три Шелли.

– Три, – уверенно сказал я. – И мне это не нравится.

– Может, у нее есть сестры?

– Мы бы знали, – я повел головой, а Маркус хмыкнул:

– Мы и про родителей Макса не знали.

– Да уж, – я почесал затылок. – Странно это все. Можно было бы попытаться взять след, но он явно рассеялся.

– Мистер Миллерс сказал, что тебя в Храм не пустят. Значит, он говорил про Верхний.

– Остается только подняться, – согласился я. – Только как?

Маркус словно не услышал моего вопроса. Сощурившись, он посмотрел туда, где открытая дверь вела на посадочную платформу. А потом медленно пошел в ту сторону. Заинтригованный, я направился туда же, но почти сразу заметил какое-то движение в темном ночном небе.

– Это… летучий дилижанс, – проговорил Маркус. – Предлагаю спрятаться за дверьми и посмотреть, кто прибыл.

Дилижанс неторопливо приставал к платформе, выверяя каждое движение. В отличие от дирижабля он вмещал в себя всего двадцать-тридцать человек и использовался в качестве летающего омнибуса в горных местностях, где обычные паровые машины не справлялись с задачей. Но чтобы они ходили среди ночи?

Вскоре послышались человеческие голоса, а потом в зал начали входить люди в таких же черных рясах, какие были и на нас. Маркус стоял за другой дверью, и у меня не было возможности перекинуться с ним даже взглядом. Одно было ясно: если это жрецы, и они идут в храм, то нам нужно следовать за ними.

Когда последние монахи прошли мимо, я осторожно выглянул из-за двери, чтобы удостовериться, что на платформе никого не осталось. По другую сторону дверного проема точно так же высунулся Маркус. Встретившись взглядами, мы синхронно вышли из своих укрытий и, приблизившись друг к другу, быстрым шагом двинулись за монахами.

К счастью, на нас никто не обращал внимание. Жрецы поднимались по лестницам, шли по переходам и галереям необъятного храма. То один, то другой сворачивал куда-то во внутренние помещения, отчего поток жрецов постепенно редел. И прежде, чем остались совсем одни, мы свернули в приоткрытую дверь какого-то большого зала со стульями и кафедрой.

– Бездна, кажется, просочились, – облегчённо выдохнул Маркус, оглядываясь.

Рядом никого не было. Ни запаха, ни шороха.

– У них тут какие-то уроки проходят, что ли? – хмыкнул я. Потому что это первое, что приходило в голову при взгляде на комнату, более всего напоминавшую лекционную аудиторию нашей академии.

– Скажи лучше, куда нам теперь идти? В Верхний Храм мы каким-то чудом попали. Что странно, раз мы не наткнулись ни на какую охрану в пути.

– Может, жрецы знают какой-то особый вход, – я пожал плечами. – Ты же помнишь ребят на входе в галерею? Ну, такую, стеклянную. Наверняка если бы мы сюда приперлись без ряс, они бы нас остановили.

– Они бы нас остановили, если бы мы приперлись без этой толпы жрецов. Если они постоянно туда-сюда ходят, охрана их всех в лицо знает.

– Ладно, мы на месте. Теперь надо как-то узнать про Шелли.

– Вот я и спрашиваю: на этот счет у тебя есть гениальный план? Или будем продолжать поиски по запаху?

– У нас еще полночи впереди, – я пожал плечами. – Не может же храм быть настолько огромным, чтобы мы не смогли обойти его за несколько часов.

– Главное, чтобы за эти полночи никто ничего не заподозрил, – мрачно сказал Маркус. Он выглянул за дверь и призывно махнул мне рукой, говоря, что все чисто. И через минуту мы шли по пустынным темным коридорам, стараясь ступать как можно тише. Маркус освещал нам путь крошечным летающим огонечком бледно-синего цвета, который гасил при любом звуке, а сами мы при этом прижимались к стене в поисках места, куда можно было бы спрятаться.

Так продолжалось долго. У меня не было часов, и трудно было сказать, как долго мы ходили по бесконечным коридорам, принюхиваясь и выискивая тот самый аромат, который сумели найти в большом зале ожидания. Но никаких больше следов мы отыскать так и не смогли.

– Они словно испарились, – тихо проговорил я. – Мы тут ходим уже часа полтора. Должны же мы были наткнуться на запах хоть где-то.

– Может, Шелли со своими “сестрами” заперта где-нибудь и не выходила наружу все эти дни? – предположил Маркус.

Мне стало не по себе. Вариант, что ее привели в храм не просто так, а ради опытов или для проведения какого-то следствия на высочайшем уровне, все еще оставался. Здесь находились Лораны из древних, чистокровных, которые по слухам лечили даже неизлечимое. И мало ли, как именно они находили свои способы лечения.

– А может, дело в ее болезни, – предположил я. – Помнишь, когда она подцепила эллонскую заразу, врач странно так сказал… Что она протекает как-то нестандартно, что ли. Может, Шелли стало хуже, и ее привезли сюда для лечения?

– И тогда логично, что она не выходит из медицинского крыла, – согласился Маркус. – Только мы его прошли еще полчаса назад, и если бы она была там, мы бы что-нибудь почувствовали. Кроме того, запахов было три, очень похожих друг на друга.

– Трое больных одной и той же болезнью?

– Если их трое, мы бы тем более уловили их, когда проходили через медицинское крыло. Их там нет.

– А если их там заперли в каком-нибудь не пропускающем запахи коробе?

– Ты вообще себя слышишь? – фыркнул Маркус.

– А как еще объяснить то, что мы никак не можем их найти?!

– Успокойся и сосредоточься на том, чтобы мы не ходили по своим собственным следам. Мы еще не все обошли.

– Кхм-кхм! – раздался женский голос позади, и мы синхронно обернулись.

Почти все время мы шли молча и тихо, поэтому слышали любой шорох даже издалека, но увлеклись разговором и не заметили, как в дальнем конце коридора появилась женщина в характерной длинной юбке, которая тянулась за ней по полу. Женщина была высокой, худой, с длинным вытянутым лицом, покрытым большим количеством морщин, словно усохшая виноградина.

– Господа, – произнесла она грудным голосом, неторопливо приближаясь к нам. – Что заставило вас встать за час до утренней молитвы?

– Бессонница, мисс, – ответил я, одарив ее средней глубины поклоном в надежде, что статус у нее не настолько высокий, чтобы нам пришлось падать ниц перед ней.

– И что же, вы решили, что слоняться без дела – лучшее средство от бессонницы? – она выразительно выгнула бровь, что было достаточно хорошо видно рядом с окном, за которым уже светало. Я только теперь обратил внимание на то, что больших окон, за которыми в самом деле скоро должно было встать солнце, было достаточно, чтобы сориентироваться в пространстве, а Маркус погасил огонек еще в тот момент, когда впервые раздался голос незнакомки.

– Прогулка помогает, – кивнул Маркус и насупился. Он всегда надевал мрачно-недовольную мину, когда не знал, как себя вести.

– Если желаете размяться перед молитвой, то ступайте за мной. Мы сегодня принимаем посла с Крита, а полы не начищены. Поможете девочкам.

Мы переглянулись, но деваться было некуда. Кем бы ни была эта женщина, она явно чувствовала себя вправе припахать пару загулявших жрецов.

Сначала она привела нас в туалетную комнату, где мы набрали воды и взяли швабры. Потом мы все пошли куда-то наверх, еще выше той части храма, где находились в момент встречи, пока, наконец, не вышли в огромный зал с выходом на улицу. Вместо одной стены зияли арки. Судя по всему, они предназначались для того, чтобы драконы могли садиться прямо в залу, находясь в своей полной форме, и мы легко могли бы бросить ведра со швабрами и просто вылететь из храма. Наверняка защитный купол работал только на вход, никак не мешая покинуть здание в любой момент.

– Через час здесь все должно сверкать, – строго произнесла женщина. – Приду – проверю!

– Как скажете, госпожа, – я снова отвесил небольшой поклон. Это ее явно удовлетворило, потому что женщина кивнула, поджала губы и, сцепив руки перед собой, покинула зал.

– Ну, теперь у нас есть ведра со швабрами, – заметил я. – Можем сливаться с интерьером.

– В любой непонятной ситуации мой пол, – хмыкнул Маркус. Закинул на плечо свою швабру, подхватил ведро и пошел к выходу из зала, но не к тому, через который мы вошли, а в совсем другой стороне.

– Здесь несколько выходов, и мне кажется, что они не соединяются снаружи коридором, – пояснил он. – Оттуда идет совсем другой запах.

– Совсем другой, – согласился я, а потом мои брови медленно поползли вверх. – Оттуда тянет сквозняком.

– Ну, – промычал Маркус.

– Ты не чувствуешь? Этот запах! Словно костер жгли из осенних листьев!

– Так ведь зима же, – начал было Маркус, но потом и его брови поползли вверх.

– Это Шелли! – в голос воскликнули мы и чуть не бегом направились через большой зал, бросив ведра и швабры.

Дверь вывела нас к небольшому переходу между двумя корпусами храма, которые расположились на разных сторонах горы Лилинотты. В переходе не было окон или стен, только потолок и колонны, которые его поддерживали. С одной стороны открывался вид на Пантарэю, а с другой – на очень пологий склон горы, который использовался в качестве внутреннего двора. Там, на неутоптанном снегу, было трое девушек. Мы находились выше на три или четыре этажа: прыгать было высоко, но разглядеть девушек могли очень хорошо. И если две из них были мне не знакомы, то третья…

– Шелли, – выдохнул я, а потом крикнул в голос: – Шелли!!!

Она повернула голову, но не подняла ее, будто решив, что ослышалась. Я уже вдохнул было, чтобы позвать ее еще раз, но потом произошло что-то невероятное. Шелли вспыхнула ярким пламенем.

– Что за! – успел рявкнуть я и чуть было не сиганул через ограду, чтобы срочно оказаться рядом, но Маркус схватил меня за плечо и с силой отбросил назад.

– Ш-ш-ш! – прошипел он, сев рядом со мной на колено. – Тихо, не привлекай внимание, не то вылетим отсюда прямо через ограду, но в другую сторону.

– Шелли! Она загорелась!

– Это непростой огонь, – с сомнением проговорил Маркус. Мы оба встали и подошли к ограде. Там, где только что горела Шелли, теперь размахивала крыльями крупная птица, словно созданная из пламени. – Поверь мне как Саргону, это не просто огонь. Я сразу попытался перехватить над ним контроль, но он не поддался. К тому же, вон те две девахи явно Варгас, они бы потушили любое пламя.

– Кроме этого, – прошептал я и присел на корточки, оставив над оградой только голову. – Обалдеть, что это за чертовщина…

– Смотри, на поляну ведет дверь с той стороны, – Маркус указал на противоположный корпус. – Похоже, Шелли держали там, поэтому мы не могли найти ее след. Возможно, она вообще из зала ожидания сразу пошла каким-то другим путем.

– Скорее всего, – согласился я. – Предлагаешь спуститься и поздороваться?

– Да. Мы не должны привлекать внимание.

Я кивнул, выпрямился, и мы быстро пошли через переход в соседний корпус. Но стоило нам войти внутрь, как путь тут же преградили два охранника с алебардами, которые перекрестились прямо у нас перед носами.

– По какому вопросу вы желаете пройти в женскую половину храма? – сухо поинтересовался писклявый и очень полный жрец, который вышел из-за одного из охранников.

Я кашлянул и попытался тоже говорить высоким голосом:

– Сообщение для мисс Мишель Миллерс.

– Вы знаете правила, – пропищал толстенький жрец. – Подтвердите свое право на вхождение в царство женщин.

Я искоса бросил взгляд на Маркуса, но тот выглядел не более понимающим.

– Простите? – осторожно переспросил я. – Разве мы уже не подтверждали свое право войти?

– Поднимите рясы, господа!

Сказать, что я охренел – ничего не сказать. Под рясой у меня все чесалось от колючей шерсти, и кроме нее на мне не было даже нижнего белья.

– Если не хотите демонстрировать физические признаки, я вынужден воспользоваться артефактом.

– Каким артефактом? – пропищал Маркус. – Мы тут новенькие и не очень привыкли к местным правилам.

Жрец нахмурился и потянулся доставать что-то из мешочка, который висел у него на поясе.

– Артефактом, который подтвердит, что вы прошли полный путь посвящения и смирения, братья мои.

И тут до меня дошло. Человеческие жрецы, которых принимали в Верхний Храм, проходили обязательную кастрацию, тем самым подтверждая свою безграничную любовь и преданность Праматери. Это защищало прислужниц от любых поползновений. И если нас решили проверить на этот счет с помощью магии, то…

– Бежим! – рявкнул я и бросился обратно в дверь, что вела к переходу. А оказавшись в нем, почти не думая, прыгнул вниз прямо на поляну, где все еще находились три девушки.

Они завизжали. Шелли, конечно, могла знать, что нас с самых первых тренировок учили падать с большой высоты, правильно группироваться, делать перекат – но она не могла ожидать такого появления. Я здорово отбил себе плечо, но вполне успешно вскочил на ноги через секунду. А еще через пару мгновений рядом со мной так же приземлился Маркус. Я успел смягчить его падение порывом ветра, и тот даже не ушибся.