
Полная версия
Пути океана: зов глубин. Книга вторая
Витал скороговоркой разъяснял тактику преследования местных здоровенных рыбин. На случай, если конечно повезет их встретить на разведке…
Заинтересованный Фаусто внимательно слушал, то и дело сглатывая слюну: не далее получаса назад он громогласно внушал Красавчику, который вызвался – так уж и быть, только на этот раз, и то, только потому, что больше некому – коком, метод приготовления стейков из тунца по-акифски, да так, чтобы вышли не слишком сухие.
– …Подойдем аккуратно и…. Мармышка, ты-то куда? Остаешься на судне.
Дафна возмущенно вытаращила глаза.
– А че нет-то?!
– Нечего тебе делать в лодке. Трос ты не удержишь, гарпуны тяжелые. В воде – злые голодные твари… Если бы тут только тунцы водились. Мако здесь тоже могут быть. Руки-ноги у тебя не лишние вроде… Смекаешь?
– Да спокойно я с гарпунами управлюсь, капитан! Я порукастей Лукаса буду… Посмотрю хоть… Ну пожалуйста!
Безапелляционный взгляд смеющихся серо-зеленых глаз, обрамленных пушистыми ресницами, буравил бедную юнгу. Приподняв брови, капитан умолк, ожидая, что Дафна сообразит и откажется от затеи.
– Не смотрите на меня так! Что вам за разница-то! Вы вон, даже того чужого придурка с той каюты, что запирала, с собой в шлюпку берете! – надулась она.
– Ты не понимаешь. Это другое. Это на прикорм, – рассмеялся Витал.
Дафна досадливо шмыгнула носом.
Упомянутый же моряк стоял неподалеку и слышал каждое слово. Побледнев и явно впав в отчаяние, он было запротестовал:
– Н-нет, капитан… н-но вы же пообещали…
– Да пошутил я, пошутил. Потом придумаем тебе испытание. Мне надо, чтобы сейчас все прошло четко. Возьму к себе, если нормально себя покажешь. А нет – так нет…
Виновато улыбаясь, капитан пожал плечами. Его «нет, так нет» означало путешествие за борт в кишащие акулами мако воды следом за прочими, не оправдавшими надежд.
Между тем Дафна потихоньку начинала закипать.
– Вот всегда вы так, капитан. Промеж прочим, я больше вашего рисковала тогда… Меня чуть не выпотрошили… Я разве вас когда просила о чем, а?.. А?..
Капитан сдался:
– Хорошо. Но чуть что – пеняй на себя, поняла? А ну, ребята! Чья палуба первая вернется с добычей – получит надбавку!
***Соленый запах штиля, компания голодных, но неунывающих моряков с их людоедскими шуточками и состязанием «чей желудок урчит громче», витающий надо всем вольный дух авантюризма, воодушевленный капитан в предвкушении неминуемого успеха…
За прошедшую пару недель пути провиант сократился до крошечного кусочка солонины в день. А от застревающих между зубами водорослей уже воротило.
Но останавливаться где бы то ни было беглецы не могли, опасаясь погони.
Такого куража в капитане Дафна отродясь не видала.
Она только тихонько улыбалась его задору и сдерживала непостижимое волнение.
Скинув рубаху и оставшись в одних штанах, подвязанных кушаком, Витал прыгнул в шлюпку. За ним последовал также голый по пояс Лукас.
С удовольствием разглядывая торс капитана, Дафна на мгновение задумалась. Оглядев свой увесистый мореходный бушлат, явно не рассчитанный на подвижность ловкого рыбака, она прикинула, что Лукасу больно жирно будет таращиться на ее сиськи.
Тоскливо покосившись на Витала, юнга застегнулась на все пуговицы до самого подбородка и полезла в шлюпку.
Когда они отошли от корабля на приличное расстояние, над поблескивающей от солнца океанской гладью кружили бакланы и то и дело падали в воду. Под поверхностью Дафна успела заметить сразу две громадные быстрые тени. И несколько острых злых плавников.
А вот и акулы…
По левому борту вдалеке команда «Фурии» уже вовсю вопила, следуя на буксире за здоровенным тунцом. На бешеной скорости одна из их шлюпок шла в в сторону корабля, трос уходил под воду, весла были опущены, и пенные брызги выше человеческого роста окатывали рыбаков с ног до головы.
Дух соперничества поддал задору. Они с Лукасом налегли на весла, в направлении, указанном капитаном, который уже наметил себе одну из целей в воде.
Под бронзовым плечом перекатились мышцы, короткий свист – и гарпун с едва уловимым стуком прошел по касательной по гладкой спине твари.
– Вот оно что…
Рассеянно улыбнувшийся капитан обернулся за следующим орудием.
– Спокойно, я просто запамятовал, как это делается…
Перехватив сподручнее, он с разворота с такой силой пустил гарпун в спину рыбине, что едва не ушел за борт следом. Сейчас же резко натянулся трос, и лодку потащило по воде. Нос резал волну с такой скоростью, что стена брызг искрилась радугой.
– Отлично! Главное, чтобы не пошел на дно!
Капитан схватил следующий гарпун. Вдруг лодку дернуло. Трос отцепился.
Послышались испуганные проклятия Лукаса. Дафна потирала ушибленное колено. Успокоившись, юнга перешел на пожелания разнообразных мучений тому, кто крепил прошлый канат.
Лукас, продолжая чертыхаться, ловко прикрепил последний трос уже к следующему гарпуну.
Из воды вздыбилась гладкая кожа акулы с острым плавником и торчащим в спине древком. Она бесшумно шла прямо на правый борт шлюпки. Дафна с перепугу резко опустила весло на остромордое рыбье рыло.
Акула дернулась и ушла на глубину. Вдруг из-под лодки показалась огромная темная тень.
– Гарпун! Ну!
Дафна едва успела подать острие в подставленную руку, когда капитан размахнулся со всей силы.
– Витал! – пискнула юнга и схватилась за его пояс. Но тут же выпустила, испугавшись получить по голове древком.
Мощное «хрясь» сотрясло все вокруг. Юнги клацнули зубами и вцепились в борты. Капитан торжествовал.
– Ох и жирные они тут! Как бы не тыща фунтов в этом дружке!
Лодка подпрыгнула и сильно качнулась. На мгновение Дафне почудилась огромная раззявленная пасть с рядами острых зубов. Во все стороны хлынула пенная вода красного цвета.
Дафна в ужасе терла глаза, залитые крепко-соленой кровавой жижей.
Из-за расписанной татуировками загорелой спины было видно, насколько глубоко второй гарпун засел в хребте рыбины, которая теперь тащила шлюпку по водной глади и оставляла за собой высокие волны.
– Ого-о-о! – крикнул капитан, хватая следующий гарпун. – Как не хочется ему угодить к нам на ужин! Лукас, вставай на трос!
Когда Витал с горящими глазами оглянулся на матросов, сверкая белозубой улыбкой, Дафна про себя взвизгнула. Подхватив его мальчишеский восторг, она по-настоящему растворилась в опьяняющем азарте охоты.
И эти радостные восклицания она была готова слушать бесконечно.
Капитан скоро вязал следующий трос на гарпуне. Тем временем Лукас заприметил шлюпку «Лентяя»: эти голубчики уже ушатали громадину, и теперь пыхтели на веслах в сторону собственной палубы. Бледное брюхо добычи с торчащими гарпунами шло следом.
Такого поражения этот идиот конечно же вынести не смог, и вместо того, чтобы сторожить добычу, Лукас взобрался на банку, свистнул и… спустил портки. Черные треугольники мако возле их шлюпки он конечно же не заметил.
Дальше все было как на срамных акварелях в веселом доме.
Только страшное.
Этот придурошный так увлекся собственным хвастовством, что ослабил хват. И злой змеей трос проскользил в кулаке и ожег, ободрав ладони.
Ясное дело, Лукас заорал.
И с воплем кувыркнулся за борт, сверкая бледными ягодицами.
Капитан бросил снасти и кинулся за ним.
Все стихло.
Сколько их не было, мгновения или вечность, Дафна не могла сказать. Она только беспомощно металась от борта к борту.
И что хуже, пенная прозелень океанской воды окрасилась красным.Вечерело, и волны становились темными.
Вдруг по правому борту зашумело, и, жадно глотая воздух и кашляя, показалась перепуганная башка Лукаса. Дафна же пожалела, что в руках ее было не весло.
Сбивая голени о банки, она крепко зацепилась ногами за шлюпку и перегнулась через борт. Зеленый от ужаса Лукас быстрехонько вскарабкался в лодку.
– Ты слышь, ты, идиота кусок! Где капитан?! Отвечай, паскуда!!!
Лукаса трясло. Да так, что зуб на зуб не попадал. Дафна уже сама была готова ринуться на поиски Витала. Душили слезы.
Но после шумного плеска лодку качнуло. За левый борт ухватилась крепкая пара рук, и Витал, тяжело заглатывая воздух, уже сидел на банке и убирал короткий нож в голенище сапога.
Лукас понуро забормотал оправдания.
– Капитан, клянусь, я и сам не знаю, как так вышло… Поверьте, то было в первый и послед…
Витал потирал кулак. И был каким-то новым…Смачный удар в челюсть его заткнул и бросил на дно шлюпки.
– Значит так, салага. Запомни. В момент опасности ты не взлетишь до высоты собственных амбиций, а рухнешь до уровня своей элементарной выучки. За борт, Лукас. Игры кончились. По твоей глупости только что «Крылатый Марлин» чуть не потерял ловкого, хоть и бестолкового, юнгу. А вот палуба наша осталась без ужина. Из-за тебя.
Желудок Дафны жалобно заворчал.
Лукас ошалело кивал, придерживая ладонью разбитый окровавленный нос и не смел смотреть в глаза Виталу. Таким капитана Дафна еще не видела. Холодный. Спокойный. Жесткий взгляд его горел.
– Вычту из твоего жалованья расходы на похороны и годовое содержание. Как понял? Не слышу?!
– Т-так точно, капитан… Я все понял…
Сквозь тишину подступающего вечера до слуха долетали возбужденные крики моряков с палуб их эскадры. Небось радуются себе да свежуют рыбин. Кабы могла, Дафна тотчас бы додала с досады Лукасу в грызло. Но она взялась за весло и с босяцким достоинством опустила в воду. Бестолковый товарищ, все еще пунцовый после передряги, спохватился и подхватил и свою рукоять.
Возвращались к стоянке молча.
Капитан сидел на корме и думал о чем-то своем, разглядывая скалы.
Мокрая его кожа на рельефной от мышц груди бликовала в заходящем солнце. С намокших волос по плечам на округлые бицепсы стекали тонкие струйки, ускоряясь при встрече с крупными каплями. Дафне казалось, будь сейчас наедине, она не выдержала бы и впилась в эти губы, зарылась пальцами в мокрые волосы и растеклась бы по его скулам, его сильной шее и невозможно красивой груди…
– Эй, Дафна, ну че ты. В следующий раз может и подфартит…
Лукас как ни в чем не бывало пытался паясничать. Как будто это не он вот только что упустил их законную добычу.
Застигнутая врасплох, Дафна с трудом отвела взгляд от капитана, и, чтобы не пялиться, поглубже надвинула свою шляпу на глаза. Даже позабыла огрызнуться.
Тем временем они подошли к «Крылатому Марлину». По воде вовсю стелились ароматы тунцовых стейков с кореньями, смешанные с запахами горькой соли волн.
Им сбросили лестницу. Лукас поднялся первым.
Витал придирчиво осматривал скопища острых как бритва ракушек, выступающих над ватерлинией и вид имел самый что ни на есть хмурый. Подниматься на палубу он не спешил.
Эх, кабы им удалось… Представилось, как радостно звучало бы это его «Мармышка», и как бы он подтрунивал над ней…
– Капитан… вы это самое… Да ну, не грустите, а? А давайте, щас как подымемся, я вам кофею заделаю, а? – юнга коротко тронула его за локоть.
Витал только сухо кивнул ей наверх.
Подобрать даже самую простецкую шутку ей не удалось. Потому она пробормотала «так точно» и взялась за скользкую веревку.
Уже на палубе, пытаясь унять дрожь в руках, Дафна вдруг осознала, что не может понять причину жжения в глазах. Была ли это обида за упущенную добычу? Смущение от близости с капитаном? Восторг от пережитого приключения? Или горечь от того, как изменился Витал? Эмоции смешались в тугой узел, который она не могла распутать.
Но среди этой мешанины чувств отчетливо проступила одна мысль, холодная и ясная как лезвие ножа: их новая пиратская жизнь – это бесконечная борьба за выживание. Каждый день – схватка за кусок хлеба, за глоток воды, за право дышать. И Витал, деликатный и некогда бесшабашный капитан, на глазах превращался в хладнокровного хищника. В матерого волка, готового разорвать глотку любому, кто посмеет угрожать его стае. Эта мысль одновременно пугала и восхищала Дафну, заставляя её сердце биться чаще от смеси страха и странного, непонятного ей самой возбуждения.
***Луна выкатилась в ночное небо ослепительным шаром.
И светила так ярко, что затмила собою все звезды.
Карта Вдовы, безусловно, помогла кораблям эскадры «Крылатого» дойти досюда. Вот только то был не проход по мастерски построенному Виталом маршруту, а способ уничтожения судов и выворачивания суставов штурманов всех категорий.
Дно здесь поднималось так высоко, что в лунном свете становилось видным сквозь волну, вздымающуюся в любую погоду, под которой колыхались мокрыми волосами широкие темно-зеленые водоросли.
Остовы кораблей – идиотов, решивших, будто они умнее подводных течений, сиротливо возвышались среди чересполосицы острых скалистых обломков, сейчас напоминающих зубы гигантской акулы.
С опущенными брамселями кильватерная колонна «Крылатого Марлина» заходила в бешеные воды небольшого, запретного для мореходов, архипелага. Название говорило само за себя.
«Кладбище кораблей».
Витал стоял у руля.
Один неверно просчитанный дюйм – и гарантированный пробой бока, либо посадка на риф, либо трещина.
Либо вообще весь ремонт насмарку.
Форватор прохода благодаря чертежу уже вырисовывался в его голове. И он старался не вспоминать имена бортов, звучавшие в «Пыльном Весле» как воплощение недалекости их капитанов, что осмелились пройти на «Кладбище кораблей» да так и остались в этом проклятом месте.
Нагретый солнцем верхний слой вод снизу подмывало более холодное течение, и оттого возникали то и дело неспокойные волны, а студеная подводная пресная река бурлила из донного разлома и поворачивала их ток вспять.
Таким образом единственно возможным делался ход на волне.
Противоходом.
Встречный ветер холодил промокшее от пота лицо, пока «Крылатый Марлин» крался по «игольному уху» – узкому провалу дна, допускающему проход относительно легкого судна. «Лентяй», «Золотые Пески» и «Фурия» следовали за ним.
По бокам среди высоких стен пенных брызг все реже встречались поросшие ракушками черно-зеленые скелеты самонадеянных мореходских попыток присвоить Гильдии и это негостеприимное место.
Витал уже не чувствовал рук и покачивал штурвалом, словно повинуясь тонкой нити, что вела за собой. Казалось, они с «Крылатым» слились воедино и несут одно на двоих могучее, но хрупкое, тело в зловещем мраке приближающегося шельфа.
Дальше все было как в тумане: словно со стороны, Витал видел себя, сосредоточенно-отрешенного, чеканящего приказы. Бледного как смерть Фаусто, дублирующего их на все четыре палубы. Ужас, отраженный на лицах команды. В ворчании прибоя раздался скрип их обшивки, и следом – легкий крен…
Но решимость и ледяной покой ртутью залили жилы, а в груди его не осталось места ни сомнениям, ни страхам.
Радостный крик с марса дал понять, что самое сложное уже позади. Под улюлюканье команды его поздравляли, хлопали по плечу, по спине, но руки, ставшие будто чужими, все никак не выпускали штурвал.
Вся эскадра вставала рядом на дрейф, и возгласы с кораблей утверждали: авантюра удалась.
Можно было выдыхать.
Он скомандовал становиться на якорь. Продолжать плыть в кромешной темноте тихой бухты, поросшей со всех сторон мангровыми зарослями, где скалы погасили даже лунный путь на воде, было действительно безрассудно.
– Отбой, – выдохнул Витал и впервые за эти часы присел.
***После всех передряг и бессонных ночей очередное тревожное полузабытье застало Витала на бочке у руля. Как бы ни тщился дождаться рассвета, он задремал, уронив голову на руки.
Проснулся он от сопения Джу над самым ухом, что настойчиво тряс за плечо.
– Просыпайся, капитан. И давай швартоваться по-нормальному что ли…
Витал подскочил и вытер лицо ладонями. Утренняя заря едва-едва занималась, и ее румянец уже играл на волнах коралловыми бликами.
Экипаж толпился у фальшбортов.
Осунувшийся с недосыпа, а потому нервный более обычного, Фаусто кружил вокруг штурвала, то задерживаясь у перил, то подбегая к Виталу, возбужденно причитал и все оправлял потертый камзол.
Чуть шатаясь от непроснувшегося тела, капитан достал подзорную трубу и осмотрел окрестности при свете.
Насколько хватало глаз с высоты палубы «Крылатого», архипелаг оказался сплошь заселенным. То тут, то там виднелись крыши, над которыми кое-где поднимались голубые столбики дыма.
Ветерок донес запах отличного трубочного табака. Он перевел фокус прибора ниже.
Чуть поодаль начинался поросший глянцевой зеленью мангров берег. На мостках, среди торчащих над водой тонких удочек и зарослей, стояли несколько мужчин неприветливого вида и, задрав головы, таращились на их суда.
К нижней губе разинутого рта одного из них прилипла все еще дымящаяся самокрутка.
На ходу проверяя оружие, Витал спустился в шлюпку. Фаусто с Красавчиком поспешили за ним.
Гильдейских бушлатов на местных не оказалось. А пара лиц со следами заживших шрамов на месте татуировок отмели все сомнения.
Пираты.
Незнакомцы в нерешительности разглядывали стоящие на якорях суда и экипажи. Жестом Витал приказал своим быть начеку, но не суетиться. Сам же украдкой проверил рукоять мушкета.
– Поглоти меня Бездна, если я ошибся. – Фаусто принюхался и сглотнул. – Вон в том тюке у рябого пироги с курятиной…
Сообразив обстановку как скорее дружественную, наконец от рыбаков отделился розовощекий главарь и проковылял вперед по мостку.
– Утро на палубу, – просипел он подошедшей шлюпке.
Круглые глаза навыкате с сомнением смотрели то на Витала, то на орудийные дверцы на бортах «Крылатого Марлина», то на осунувшиеся с недосыпа лица команды.
– Мое почте… утро на палубу, – сказал Витал и коснулся треуголки в приветственном жесте, подсмотренном в «Пыльном Весле».
Даже на таком расстоянии он был готов поклясться, что пахло ароматной свининой на углях и отменным портвейном. В животе свело от голода.
– Этсамое… лавразцы будете? Чай, по наводке Вдовы или че? – последовал вопрос. Голос пирата звучал с подозрением истинного хозяина положения.
– Ушли от Гильдии, сушим якоря… – кивнул капитан. – Сказали, здесь мы сможем найти новое пристанище.
Глаза навыкате уставились на Витала и переметнулись на черные флаги. Волосатая ладонь собеседника почесала затылок под треуголкой. Казалось, слышалась напряженная работа извилин визави.
– Погоди-ка. Так и че? Вы сюда вот прям с «Кладбища» зашли?..
– А как иначе-то?
Глаза навыкате собеседника совсем уж вылезли из орбит, пока он соображал, то ли вникая в суть услышанного, то ли прикидывая свои шансы против неполных экипажей четырех кораблей в отличном состоянии…
– …То есть вот прям ночью прошли, да по рифу?..
– Именно.
Рыбаки заржали. Витал начинал нервничать.
– Ай да Вдова, ай да плутовка… – от смеха пират закашлялся и утирал слезы, все не унимаясь. – Ты, поди этсамое, из ее «любимчиков» значится, ага… Малость забыла сказать, что в Скрытые Штормы заход только через фьорд, что на северо-востоке… Мимо прошли и не заметили? Да, этсамое, не ссы, никто не замечает его по-первой… Хоть носом тычь…
Витал потер подбородок, вспомнив заросли на скалах, в которых ему померещился было проход, достаточный для фрегата, но он тут же будто растворился в тенях. Глубоко врезавшийся в сушу узкий залив со скалистыми берегами на карте Вдовы выглядел скорее черновым, чем прорисованным как актуальный.
По всему выходило, эскадра «Крылатого Марлина» встала на якорь с северо-востока от входа в архипелаг Скрытых Штормов, освоенный пиратами и гильдейскими изгоями всех мастей.
Все равно, что обосноваться на пороге, не додумавшись отворить дверь. Просто великолепно!
Чем старательнее преодолевал собственное косноязычие пират, тем скорее успокаивался Витал.
– Выходит значится, ты того… из толковых. Иначе на кой бы Вдова за тебя вписалась. Ну надо ж… Корыта-то свои, этсамое, по дороге через «Кладбище» не убил…
Архипелаг Скрытых Штормов, как и полагалось всякому приличному ситуации месту, имел все свойства пригодного для жизни сообщества по ту сторону закона. Были там и верфи, и свои литейные, и свои базары, и свои банки, и свои склады, словом, все, на что хватит пиратской фантазии и кошелька.
Не умея сказать, пират помогал себе руками и рисовал на песке карты перешейков для волока судов до верфей, и только посмеивался незнанию новичка. Впрочем без враждебности.
Витал уже было хотел отдать распоряжения на швартовку в порту и разгрузку, но…
– Дык ты бы это, слыш?..
Пучеглазая физиономия рыбака исполнилась благоговения и кивнула куда-то в сторону удочек. Его товарищи одобрительно закряхтели.
Потирая подбородок, Витал так и не понял, чего от него хотят. Сделалось крайне неудобно, и он отвернулся. Вот только собеседник возник перед ним и упрямо указал на воду.
– Грю, этсамое, без клятвы путь тебе заказан, ну!
Мореходы переглянулись.
…Повторять слова пиратской присяги за косноязычным рыбаком стало тем еще испытанием.
Невзирая на избыточность противоречий, составленная клятва оказалась на удивление содержательной. Пункты ее включали «не марать руки оружием», одновременно притом до самой смерти, коли придется, отстаивать интересы собственной палубы; скромность и так нехитрого мореходского быта, и вместе с тем запрет на экономию в оружии и удовольствиях; фанатичную преданность команде заодно с недоверием к своим же «ажно до ступору»; неукоснительные отчисления в общую кассу. Аргументы же в случае нарушения принятых на себя обязательств вроде «век попутного ветра не видать» и «чтоб морские черти меня драли» выглядели скорее данью традиции и апелляцией к чувству долга, чем чем-то буквальным.
Когда же дошло до распития портвейна впополам со жгучей солью океанских волн, дело пошло веселее. И вот уже Жан с Жаком выкатывали бочки с оставшимся вином из трюмов и матросы, обгоняя друг друга, ловко выгружали их на берег.
Экипажи Витала в полном сборе радостно переговаривались и едва не братались с местными. Впрочем покрасневшие носы пиратов и так объединили моряков во хмелю. Сам же капитан жал руку внезапного знакомого, и впервые с трибунала покой разливался по его жилам.
Хотя он и не знал, смеяться или плакать окончанию мучительного пути в преддверии новой жизни.
***«Крылатый Марлин» наконец встал на якорь у Базы – небольшого острова, заросшего манграми, аккурат равноудаленного от наиболее значимых мест архипелага Скрытых Штормов.
Тихие берега его хранили следы прошлых обитателей. То тут, то там разведка находила то башмак, то половник. Надземная часть, укрытая блестящей зеленью мангров, ничего из себя не представляла. Однако стоило шагнуть в заросли буквально на шаг за линию прилива, и База разворачивала гостеприимные недра.
Другие гроты оказались так велики, что вмещали полноценные фрегаты, и в них даже оставалось просторное место для проверки руления.Скалистые холмы на поверку открылись множеством гротов всевозможных свойств. Одни оказались столь малы, что туда могли протиснуться только субтильные девицы вроде Дафны, да преимущественно дамский экипаж «Фурии». Надо отметить, роскошные формы их капитана потребовали значительно расширить вход.
Подземные лабиринты Базы преподнесли Виталу и его людям редчайший дар – одиночество. Набившие оскомину от житья бок о бок лица радостно рассредоточились и заняли каждый свою нору, пещеру или грот.
Жан и Жак оказались больно пугливы для подземелий, и потому заселились в заброшенную землянку.
Красавчик выбрал крохотную пещерку с ловко выделанным печным ходом. Чем бы он ни протапливал молчаливую сырость – дыму не показывалось ни в какую погоду.
Желающих ему возражать не нашлось.Маркиз отчаянно оборонял для себя мрачное подземелье, до отказа забитое истлевшими останками, которое хотели вычистить под склады. Изрыгающий проклятия корабельный врач и плотник по совместительству таки согласился жить при ящиках, однако строго-настрого запретил соваться в свое логово.
Короткий путь от воды начинала утлая шлюпка. И спустя высокий, но резкий, подъем, открывался просторный вход в скале, поросший кустарниками.Капитанский же грот определился сам собою.
За скрипучей, покрытой мхом дверью располагалось неожиданно просторное помещение, каменные своды которого тут и там подпирали толстые деревянные балки. На некоторых из них сквозь плетение паутины и вьющихся растений можно было разглядеть закрепленные факелы или покрытые ржавчиной крепления для оружия.
В центре пещеры, словно спящий гигант, возвышался массивный дубовый стол. Толстый слой пыли укрывал его поверхность, но даже сквозь эту серую вуаль проглядывали очертания врезанной медной карты с контурами неизвестных островов и загадочных течений.
Рядом со столом, чуть покосившись, стояло внушительное кожаное кресло. Его обивка потрескалась от времени и влажности, а набивка из конского волоса местами выпирала наружу, создавая причудливый рельеф. И тут же в самом темном углу грота притаилась ниша, крытая подобием занавески из бамбука, скрывающая на удивление некрепкий каркас кровати и большой пустой сундук, окованный потускневшим железом, чей массивный замок давным давно проржавел.