Прощению не подлежит

– Дорогая, я дома.

И в комнату с сияющей улыбкой вошел Робер, бывший парень Лили, с которым она встречалась еще со школы. У Софи снова закружилась голова, теперь стало понятно, почему подруги перестали общаться.

– Здравствуй, Софи, – произнес сконфуженный Робер. – Не ожидал тебя здесь встретить.

– Могу сказать то же самое, – холодно сказала Софи. – Помнится, не так давно ты расстался с моей сестрой, а уже готовишься стать отцом. Ведь Аннет носит твоего ребенка?

А затем, повернувшись к совсем растерявшейся бывшей подруге сестры, она процедила:

– Теперь мне понятно, почему вы не общались с Лили полгода, ведь именно шесть месяцев назад она рассталась с Робером. И я догадываюсь, кто стал причиной этого разрыва.

– Мне так жаль, – снова повторила Аннет. – Я меньше всего хотела сделать больно Лили, но так вышло…

– Ты думаешь мне нужны твои сожаления. Я пришла сюда за другим. А вы живите, как хотите. Пусть случившееся остается на вашей совести.

Она бросила уничтожающий взгляд Роберу и стремительно выбежала из этой квартиры, хлопнув дверью на прощанье.

И вот сейчас эта сцена стояла перед ее глазами, на которые наворачивались злые слезы. Не будь Аннет беременна, Софи высказала бы им все, о чем думала.

Вдруг ее стопы лизнула вода. Софи словно очнулась. Погруженная в свои мысли и воспоминания, она и не заметила, что океан изменился: он стал беспокойным, волны с белыми бурлящими венчиками на гребнях участились, поднимая все выше свои изогнутые спины, прилив усилился, и большая часть пещеры уже скрылась под водой. Нужно было поторапливаться или она рисковала не выбраться из этого грота. Она шагнула в воду и направилась к выходу, но когда уже была возле валуна, мощная волна подхватила ее и отбросила назад. Переведя дыхание, Софи снова поплыла к заветному валуну, собрав остатки сил, ей удалось глубоко вдохнуть и нырнуть в направлении выхода из пещеры, но уже через мгновение она пожалела, что покинула спокойный грот. Там снаружи волна шла за волной, не позволяя ей отплыть от камня, накрывая ее с головой и не позволяя вдохнуть полной грудью. Дыхания не хватало, сердце тяжело стучало в груди, Софи начинала паниковать. Очередная волна не дала набрать воздуха, нещадно накрыв, а следующая, подхватив беспомощную Софи, с такой силой отбросила ее на камни, что девушка, почувствовав резкую боль, невольно вскрикнула, а вода не позволила вдохнуть. Захлебываясь, она в панике била по воде руками, пытаясь из последних сил вынырнуть на поверхность.

«Как тогда, в детстве, – промелькнуло в ее угасающем сознании. – Только тогда меня вытащила Лили, а теперь…» После чего она провалилась в темную бездну беспамятства.

Вдруг Софи почувствовала, как что-то теплое и мягкое касается ее губ, она закашлялась и хотела сесть, пытаясь поглубже вдохнуть такой необходимый кислород.

– Ну-ну, тише. Все хорошо, – послышался приятный мужской голос рядом с ней.

И когда ей удалось протереть глаза, она увидела сидящего около нее мужчину, чьи широкие обнаженные плечи, казалось, занимали весь приоткрывшийся ей горизонт. На вид ему было около тридцати. Мокрые прямые, почти черные волосы, отброшенные назад, открывали широкий лоб и темные брови над темно-серыми глазами. Его лицо можно было назвать красивым, с прямым носом, высокими скулами и ямочкой на подбородке.

– Как вы себя чувствуете? – спросил он, помогая Софи сесть.

И от его бархатистого голоса у нее вдруг побежали мурашки по коже. А когда он посмотрел на нее и их взгляды встретились, случилось вообще что-то странное для нее – вспышка голубого света, взрыв, фейерверк, казалось, все внутри нее ярко осветилось. Она не могла оторвать глаз от его лица, взгляд незнакомца также не покидал ее. Так смотрят люди, которые давно должны были встретиться, но судьба все не предоставляла такой возможности. Софи с легким недоумением тряхнула волосами, как будто прогоняя наваждение, и отвела глаза.

– Сейчас уже все хорошо. Спасибо вам. Вы меня спасли, – произнесла она каким-то охрипшим, словно чужим голосом.

– В любом случае вам нужно в больницу, у вас здорово свезены плечо и рука. Я вас отвезу.

Он помог ей подняться, и обхватив за талию, повел подальше от разволновавшегося не на шутку океана. Когда Софи прикоснулась к его загорелой коже, на которой блестели капельки воды, ее словно током ударило, захотелось прижаться к нему плотнее. Девушка не узнавала саму себя. С ней такое было впервые, обычно она умела контролировать свои эмоции. Раньше бы она только посмеялась, если бы ей кто-то начал рассказывать о каких-либо чувствах, а тем более о любви с первого взгляда. Но оказывается, она бывает, бывает такое, когда сердце сжимается от смеси радости, смущения и страха потерять только что найденное. Когда голова идет кругом от одного только присутствия этого незнакомца. Софи не верилось, что это происходит с ней. Даже будучи подростком, она не отличалась влюбчивостью, а тут такой шквал эмоций.

«Наверное, на мой мозг повлияла нехватка кислорода и отсюда такая странная реакция на этого мужчину», – попыталась она мысленно оправдать свои ощущения.

– Милый, что тут вообще происходит? – послышался недовольный голос, заставивший Софи невольно отпрянуть от своего спасителя.

К ним по пляжу направлялась огненно-рыжая красотка. Когда она приблизилась, то с недовольным видом скрестила руки на груди и обиженно надула губки.

– Я думала, твое обещание хорошего уикенда означало какое-нибудь романтичное или популярное место, а ты притащил меня в это захолустье, где одни только скалы и дикие пляжи. И вместо того, чтобы проводить время со мной, ты занялся спасением утопающих.

Она бросила Софи уничтожающий взгляд и по-хозяйски взяла незнакомца под руку. Софи внутри царапнуло неприятное чувство раздражения. Пассия незнакомца выглядела шикарно: стройная, длинноногая с прекрасным телом прикрытым маленькими треугольниками ткани бело-черного купальника, волосы заплетены в свободную косу, из которой выбилось несколько прядей, огромные ярко-зеленые глаза, обрамленные длинными густыми ресницами.

«Скорее всего линзы!» – раздраженно подумала Софи, стараясь найти хоть один недостаток во внешности этой красотки.

– Клер, по-твоему, я должен был позволить ей утонуть? Так что ли? —в голосе незнакомца послышались прохладные нотки.

Девица, почувствовав их, сразу же сменила тактику.

– Конечно же нет, – промурлыкала она. – Но если ты уже достаточно поиграл в героя, то тогда, может, посвятишь время мне?

Софи, почувствовав себя не в своей тарелке, торопливо произнесла, направляясь к своим вещам, оставленным на большом плоском камне:

– Извините, я не нарочно помешала вам. Еще раз огромное спасибо за вашу помощь. А сейчас мне пора.

Она уже собиралась уйти, но он удержал:

– Давайте мы вас подвезем. Вам нужна помощь.

– Спасибо, не стоит беспокоиться. Со мной все в порядке. Я живу здесь недалеко, доберусь сама.

Он не успел ничего возразить, как она начала подниматься по тропинке с пляжа. И все то время, пока она лавировала между прибрежных скал, она чувствовала на себе его взгляд, но обернуться так и не решилась. Всю дорогу до маяка она мысленно ругала себя за то, что вела себя как полная дура, и убеждала, что сейчас не время для сантиментов, нужно сделать все, чтобы сдержать свою клятву.

Обработав ссадины, она в очередной раз направилась в комнату сестры в поисках какой-либо зацепки. Произошедшее с Лили казалось совершенно нереальным. Ее вещи все еще висели в шкафу, ее книги все еще стояли на книжных полках. Казалось, что ничего не произошло, что время застыло. Если бы еще и сестра выбежала к ней навстречу.

Она снова стала осматривать комнату, автоматически открывала тумбочки, шкаф, выдвигала ящики письменного стола. Она металась как тигр в клетке, не зная, что еще предпринять, чтобы всё-таки найти того, кто виновен в том, что сейчас Лили нет рядом. Дернув очередной ящик стола, она замерла. Сверху лежало несколько запылившихся фотографий с ней, Лили и их общими друзьями. Она так скучала по сестре, будучи от нее вдали, а сейчас не могла никак принять тот факт, что ее рядом никогда больше не будет. Софи взяла в руки свою любимую фотографию: они с сестрой на верхней площадке маяка, все вокруг залито розоватым светом заката, а чайка, случайно попавшая в кадр, вообще кажется кроваво-красной, они обнимали друг друга и улыбались. Софи начали душить слезы, и одна из них упала на фотографию. Софи быстро стерла ее, но в самом центре карточки от нее все равно остался след. Разозлившись в очередной раз на себя, она уже хотела задвинуть ящик на место, как вдруг ей показалось, что что-то застряло между ящиком и задней стенкой стола. Она пошарила рукой и вытащила небольшую записную книжку, исписанную почерком Лили. Ее сердце затрепетало, она молила только об одном, чтобы в этом блокноте была хоть какая-то информация о загадочном Кристофе, которого сестра так умело от всех прятала.

Глава 4

Софи поспешно начала листать блокнот. Это была не простая записная книжка, а что-то наподобие дневника, который сестра с ее неусидчивым характером вела не очень долго и не совсем прилежно, ничего не записывая по несколько дней, а иногда пропуская целые недели. Исписано было немного, но главное – там, возможно, хранилась разгадка тайны личности Кристофа. Сердце Софи бешено забилось так, что даже строчки запрыгали перед глазами. Но она постаралась взять себя в руки и на первой странице прочла:

Ночь с 31декабря на 1января 20..г.

Если бы мне кто-нибудь еще вчера сказал, что я заведу личный дневник, я рассмеялась бы ему в лицо. Где я с моим характером, а где излияния души на бумагу? Мне всегда казалось, что дневники ведут утонченные меланхоличные особы, к коим я не имею совершенно никакого отношения, а еще подростки, но из этого возраста я уже, по-моему, вышла. Еще свои мысли и переживания доверяют бумаге те, кто одинок, у кого нет того огромного количества приятелей, друзей и знакомых, какое есть у меня. Я даже не думала, что у меня в моей бурлящей ключом жизни настанет момент, когда я, чтобы окончательно не свихнуться, начну вверять свои чувства бумаге. В какой-то момент я поняла, что не могу довериться никому, разве что Софи, но сестра сейчас далеко, у нее и без меня хватает проблем с ее пиявкой-Лукасом. И хоть она ничего и не рассказывает и никогда не жалуется, но я-то вижу, я чувствую, что он обвивает ее, словно огромный осьминог своими щупальцами и тянет в серую унылую рутину совместной с ним жизни, где ему будет удобно и комфортно, а Софи будет этот комфорт ему обеспечивать. Сколько раз, общаясь с ней, мне хотелось посоветовать бежать от этого человека без оглядки, заставить ее сбросить эти путы, но зная характер сестры, я всякий раз прикусывала свой болтливый язык.

Да, сестра сейчас на другом конце света, а как бы хотелось с ней вдвоем оказаться в нашей любимой кофейне, поболтать о каких-нибудь пустяках. И пусть мы с ней неродные по крови, но ближе человека мне даже трудно представить. Мне даже иногда казалось, что мы чувствуем одинаково и можем прочесть мысли друг друга. Если бы Софи была здесь, мне бы не пришлось подбирать слова, чтобы излить душу. Она бы все почувствовала и все поняла, она смогла бы так незаметно утешить и поддержать, как умеет только она…

Софи с щемящим сердцем прижала к себе блокнот, она даже не подозревала как ее хохотушка-сестра нуждалась в ней. Она и не помнила, когда это она поддерживала сестру, обычно это Лили с ее неуемным веселым нравом оказывала ей помощь. А вот теперь, когда сестра в ней так нуждалась, ее рядом не оказалось. Причем она собиралась эти Рождественские и Новогодние каникулы провести с семьей, но прилететь помешал форс-мажор на работе. Ах, если бы… Софи собралась с духом и продолжила чтение:

С чего же мне начать? Наверное с того дня, когда я ощущала себя абсолютно счастливой. Было это как раз в канун Рождества, 24 декабря, в тот день, когда все казалось наполненным радостью и счастьем, как солнечный день за окном. Дело в том, что прошлым вечером я случайно увидела у Робера во внутреннем кармане пиджака два пригласительных в ресторан «Планета» и бархатную коробочку с колечком, на вид таким простеньким неброским, в стиле моего жениха. Я обычно не проверяю содержимое его карманов, но все вышло совершенно случайно. Мы собирались, как обычно прогуляться в парке с нашим лабрадором Биллом. Но Робер задержался на работе, а когда пришел, выглядел каким-то взвинченным. Он отказался остаться дома и отдохнуть, решил пойти со мной, лишь попросил пару минут, чтобы переодеться и вымыть руки. Он оставил свой пиджак на кресле и направился в ванную, а Билл у нас большой любитель разбросанных вещей. Он сразу же стащил пиджак хозяина и хотел оттащить его на свое спальное место. Он всегда так поступает с украденными вещами: все что стащит, прячет под свой матрасик. Мне с трудом удалось отобрать пиджак, вот только содержимое карманов высыпалось на пол. Когда я увидела пригласительные и красненькую бархатную коробочку, то чуть не задохнулась от радости. «Планета» – это самое романтичное и красивое заведение в городе, и это могло означать только одно – Робер, наконец-то, собрался мне сделать предложение. Я так давно этого ждала, что просто не могла поверить в свое счастье.

Мне кажется, что любовь к Роберу не покидала меня с того самого дня, когда я его впервые увидела в школьном коридоре. Она росла вместе со мной и глубоко укоренялась в моем сердце. Сейчас уже и не могу вспомнить, чем же он меня так поразил, что я застыла словно действительно пораженная стрелой Купидона, не в силах отвести от него взгляд. Робер прошел тогда мимо, даже не взглянув в мою сторону. И вообще инициатива в наших отношениях всегда была в моих руках. Я первая призналась ему в любви, написав письмо, которое заставило его, наконец, обратить на меня внимание. Я первая его поцеловала, да что уж там скромничать, в постель его я тоже затащила и инициатором совместной жизни на съемной квартире также была я. И вот сейчас он собирался сделать мне предложение, именно он, а не я решился на такой серьезный шаг.

Внутри меня все пело, я уже мысленно перебирала свой гардероб и продумывала макияж и прическу. Но все пошло не так как я себе нафантазировала. Когда мы в парке дошли до нашего любимого дерева, где первый раз поцеловались, и отпустили Билла немного побегать, Робер вдруг, тяжело вздохнув, словно решился на что-то и произнес:

– Лили, нам нужно серьезно поговорить.

Он очень заметно нервничал так, что его состояние поначалу передалось и мне, но потом я почему-то решила, что он сейчас собирается сделать предложение, а в «Планете» мы просто отпразднуем это событие. Но я услышала не то, о чем так мечтала.

– Мы должны расстаться, – проговорил он, опустив голову. – Я не могу больше тебя обманывать. Я полюбил другую…

От боли нахлынувшей после этих слов у меня потемнело в глазах. Так бывает когда ты идешь по темной улице и навстречу тебе вылетает автомобиль с ярко включенными фарами. Он уже уехал, а ты все никак не можешь избавиться от ярких кругов перед глазами, а мир вокруг полностью поглощает беспросветная тьма. Робер еще что-то говорил, но его слова не долетали до меня. Я вообще с трудом вспоминаю то, что было после его слов. Помню, что выскочила из парка, остановила такси и попросила водителя увезти меня подальше от того места. Слез не было, было просто состояние оцепенения и бесчувственности.

Отъехав довольно далеко от парка, таксист поинтересовался, куда меня отвезти. Я не знала, что ему ответить. Вернуться домой я не могла, даже если Робер туда и не придет, там все напоминало о нем, о нашей счастливой (как мне казалось) совместной жизни. Поехать к кому-нибудь из друзей, даже к Аннет, и выдерживать расспросы и утешения, было выше моих сил. Тогда я решила отправиться на наш маяк под предлогом совместного Рождества с отцом. Он у меня не из тех людей, кто будет лезть в душу.

Рождественский ужин прошел в тихой домашней обстановке, я отчаянно делала вид, что со мной все нормально, а отец – что этому верит. Только когда я так внезапно приехала, он спросил, не случилось ли чего. Я еле нашла в себе силы улыбнуться и заверить его, что все хорошо, что я просто по нему соскучилась. Но мой вынужденный спектакль, похоже, его не убедил, он окинул меня еще раз взглядом своих строгих глаз и произнес то, что мне было так необходимо в тот момент:

– Я прекрасно вижу, что у тебя что-то стряслось, но допытываться не стану. Захочешь – сама скажешь. Только знай, если тебе нужна помощь, можешь всегда на меня рассчитывать.

Но мне нужно было одно – побыть наедине с самой собой, собрать себя, казалось, разлетевшуюся на тысячи осколков, вырвать те чувства, которые прочно укоренились в моем сердце, чтобы как-то жить дальше.

Вернувшись домой, я не обнаружила не только вещей Робера, но и Билла. Не знаю, почему лабрадоры у меня всегда ассоциировались с дружной счастливой семьей? Когда мы с Робером решили завести собаку и выбор пал на эту породу, сердце у меня тогда пело, что вот оно семейное счастье: уютный дом, дети, собака и совместная жизнь до старости. Оставаться сейчас в этой пустой, осиротевшей квартире было невыносимо, поэтому предложение Аннет, позвонившей так кстати, встретиться в нашем любимом кафе было принято с удовольствием. Подруга всегда отличалась жизненной мудростью, всегда давала дельные советы. Может и сейчас она подскажет рецепт, как забыть, как вычеркнуть и искоренить все, что связано с Робером.

Я пришла раньше и заняла наш любимый столик возле огромного аквариума с яркими непоседливыми рыбками. Посетителей практически не было, обычно все предпочитали проводить Рождественские каникулы в кругу семьи. Я заказала кофе, и как раз когда его принесли, в кафе вбежала подруга, которая выглядела возбужденной и чем-то озабоченной. На мое приветствие она ответила рассеянным поцелуем в щеку, после чего, усевшись за столик и также заказав кофе, сразу перешла к делу.

– Нам с тобой нужно поговорить. Понимаешь…

Она запнулась, подыскивая слова, но ей уже ничего не нужно было мне говорить. Мой взгляд случайно упал на ее нервно переплетенные пальцы и один из них был обвит колечком, которое я никак не могла забыть, таким простеньким с небольшим камешком, поддерживаемым золотыми лепесточками. Я резко подскочила, опрокинув свой кофе. Аннет что-то говорила, пыталась что-то объяснить, но я ничего не слышала и не видела, перед глазами было только это злополучное кольцо. Видеть его на пальце лучшей подруги было выше моих сил. Не желая больше ничего слушать, я ушла из кафе. Добралась домой, у меня было ощущение, словно я заболеваю: глаза горели, дневной свет причинял боль, поэтому я задернула наглухо все шторы, любой звук отражался болезненным звоном в голове, поэтому телефон и компьютер были сразу же отключены. Я укуталась в любимый плед, пытаясь согреться, так как меня нещадно знобило и потряхивало. И вот в этом коконе я просуществовала до сегодняшнего дня. Если честно, то я не очень хорошо помню, как прошли эти дни. Я старалась не выбираться из своего спасительного пледа, жила на кофе с какими-то бутербродами, просто, чтобы не умереть с голоду и заставляла себя спать и спать, чтобы хоть во сне не думать о том, что произошло.

Из этого состояния меня выдернула сегодня утром моя подруга Жюли, которая вернулась из отпуска. Она звонила и стучала в мою дверь с такой настойчивостью, что я сдалась и открыла ей.

– Если бы ты не открыла, то через пять минут я бы вызвала службу спасения, – сказала она вместо приветствия.

А потом в недоумении оглядев мое темное тихое убежище, она добавила:

– Что тут у тебя творится? На носу праздник, а у тебя словно в склепе.

Она шагнула к окну, решительно распахнула шторы и повернулась ко мне, уперев руки в бока. Я не выдержала ее изучающего взгляда и пробормотала:

– Я заболела, от света болели глаза и голова, вот отсюда и этот полумрак.

– Лили, я знаю причину твоей болезни и понимаю как это все тяжело.

Она посмотрела мне прямо в глаза и на ее лице мелькнула тень сочувствия, которую она сразу же прогнала и решительно добавила:

– Да, я понимаю, это мучительно больно, но нельзя же так. Ты только посмотри на себя! Где та прежняя Лили, которую я знала? Она бы ни за что не показала свою боль и уязвимость, она бы смеялась, шла дальше с гордо поднятой головой, а не пряталась от бед, словно улитка в своей раковине. Очнись, подруга! Не позволяй сломать себя! Вернись к своей привычной жизни и покажи им обоим кого они потеряли, замечательную женщину и верную подругу.

– Жюли, я не могу, у меня нет сил, – еле слышно произнесла я.

– Ничего, мы их найдем, – не оставляла меня в покое подруга. – И для начала ты отправишься в ванную и приведешь себя в порядок, а то на тебя смотреть страшно, а я пока приготовлю тебе нормальный завтрак. А потом мы вместе отправимся в клуб встречать Новый год.

С первыми двумя пунктами я согласилась, а вот от клуба отказалась. Мне еле удалось выпроводить Жюли, не позволив остаться со мной и заверив, что у меня все будет хорошо. Сначала я решила позвонить сестре, у нее там, в далекой Австралии, приближался Новый год. Мы весело вспоминали детство и болтали бы, наверное, еще пару часов, если бы не Лукас, который капризно напомнил, что их ждут друзья на пляже и что они рискуют все пропустить. Пришлось заканчивать разговор. И вот теперь со мной только этот блокнот, которому я могу все доверить. Но как ни странно с каждым написанным словом мне действительно становится легче, словно тот темный сгусток боли в душе выливается черными чернилами на белые листы, уменьшается и вскоре, я надеюсь, совсем исчезнет и я снова смогу жить полноценной жизнью.

Софи вспомнила тот разговор с сестрой, она изводила ее своими шутками, заставляя смеяться до слез. Она даже ничего не заподозрила, лишь поинтересовалась, почему Лили так похудела. На что та заявила, что решила тоже быть стройной и села на диету.

«Ах, сестренка, если бы ты хоть словом обмолвилась, если бы сказала, что тебе нужна помощь, я бы все бросила и прилетела. И может тогда ты была бы все еще здесь», — с грустью подумала Софи, снова принимаясь за чтение.

3 января 20.. г.

Сегодня ужасно тяжелый день, мой первый выход в свет, после добровольного заточения, а усугубляет все то, что я работаю в одном офисе с Аннет. Мне придется не только с ней встречаться, но и работать в паре над общим проектом, так как шеф, зная нашу тесную дружбу, часто поручал работать в тандеме.

Когда я, глубоко вдохнув, словно перед прыжком в воду, вошла утром в офис, Анет и несколько коллег, окруживших ее, были уже на месте. Слышались поздравления, расспросы по поводу свадьбы и обустройства уютного семейного гнездышка. Слушать эту болтовню было выше моих сил. Я поприветствовала всех и сразу же принялась за работу.

– Наверное, ты будешь подружкой невесты? – спросила Катрин, одна из коллег, подойдя к моему столу.

Либо это была издевка, либо Аннет не сказала за кого собирается замуж. Мне ничего не оставалось, как натянуть довольную улыбку и нарочно завышенным тоном произнести, не отрывая взгляд от лица бывшей подруги:

– Если предложат, буду конечно, я не могу пропустить такое событие.

Аннет что-то хотела мне сказать, подойти ближе, но я взглядом, в котором, наверное, плескалось презрение, пригвоздила ее к месту. Сделав вид, что у меня масса работы, я уставилась в монитор, а пальцы с привычной скоростью забегали по клавиатуре, вот только печатали они только одну фразу: «Боже, дай мне сил, я так больше не могу!» Пребывание в офисе превращалось в изощренную пытку.

Аннет не оставляла попыток поговорить со мной и во время обеденного перерыва направилась к моему столику и начала что-то говорить, но я ее оборвала на полуслове. Во мне волной начала подниматься злость.

– Мне абсолютно безразлично как это все произошло. Но запомни одно – если ты приблизишься ко мне еще раз, ты пожалеешь. Живите, женитесь, мне все равно.

Даже не прикоснувшись к обеду, я выскочила из кафе. А в голове пронеслось: «Если ее присутствие сводит меня с ума, сделаю так, что и ей станет невыносимо находиться рядом со мной». Я вообще не мстительная, по крайней мере, не замечала за собой этого, а тут в меня словно демон вселился. Мы с Аннет разрабатывали совместно проект рекламного буклета, но заказчику не понравилась ни одна из идей. До Новогодних праздников мы придумали еще одну стратегию, и сейчас, похоже, Аннет ее шлифовала. Тогда я меньше чем за час придумала нечто совершенно новенькое, и когда пришла пора демонстрировать работу заказчику, я сделала все, чтобы получить этот заказ и оставить свою подругу ни с чем. Я видела, что она расстроена, но это мне даже доставило удовольствие, я сама на себя была не похожа. И если быть до конца честной с самой собой, то эти перемены мне не очень нравились, но остановиться я уже не могла.