Город Счастья. Время тьмы

Ника Лисовская

Город Счастья. Время тьмы

Глава 1

Неверный свет сентябрьского солнца на исходе дня стал оранжевым и расчертил небольшую комнату на квадраты и прямоугольники. Неправильной формы, они сползали все ниже, пока не добрались до спинки дивана из дымчато-серого велюра и не коснулись лица сидящей на диване девушки. Она взмахнула рукой, желая отогнать солнечный свет, будто надоедливую муху. Потом выставила козырьком ладонь, что бы ни на минуту не отрываться от книги, которую читала.

Только когда тишину квартиры рассеял мягкий щелчок повернувшегося в замке ключа и раздался голос:

– Дин, я дома! Ты готова?

Только тогда Дина Гладышева,

двадцати пяти лет от роду, вздрогнула и вскочила с дивана. Книжки однако она из руки не выпустила, а заложила пальцем страницы, что бы не потерять место, на котором прервалось чтение.

– Дина!

Когда Дан вошёл, она ещё металась по комнате, в поиске того, что могло послужить закладкой.

– Дина, – в его голосе отчётливо слышались нотки разочарования. – Я так и знал, что ты не готова!

– Прости, – она бросила на круглый, покрытый светлой скатертью стол злополучную книжку обложкой вверх, как распластанную курицу. – Я не могла оторваться!

Дина с сожалением посмотрела на красно-белую глянцевую книгу и поправила длинные волосы. Сейчас, в оранжевом свете из окна за которым заходило солнце, пряди горели всеми оттенками золота и казались настоящим пожаром, льющимся по плечам.

– Нас ждут к пяти, Дин, – Богдан отвёл глаза от этой огненной красоты. Он все же был практичным парнем, хоть и не лишённым романтики. – Мне нужно ещё заехать забрать букет. Одевайся.

– Ты же знаешь, я собираюсь очень быстро! – Дина метнулась в спальню и шёлк волос мелькнул рыжим всполохом перед его глазами.

Дина распахнула шкаф и старалась очень-очень быстро сообразить, что выхватить из его пёстрых недр. Так, что бы Дан не понял – она совершенно забыла, что сегодня к пяти часам они приглашены на юбилей его матери – женщины в городе известной и уважаемой. Наталья Петровна лично пригласила девушку сына, подчеркнув, что это будет домашний праздник только для своих.

Дина торопливо выхватила вешалку с платьем в мелкий голубой цветок и с большим белым воротником, на котором шёлком были вышиты очаровательные букетики незабудок. Платье прислала Дине мама с далёкой Кубы. Подчеркнув, что вышивка ручная работа, а само платье вещь от модного у них дизайнера. Платьем Дина восхитилась и повесила в шкаф. Где оно так и провисело с весны не дождавшись достойного повода.

Дина вообще была далека от моды, предпочитая удобство джинсов и универсальность футболок всему остальному.

– Нет, Дин! – Дан оказывается стоял у неё за спиной и наблюдал всю сцену. – К моей маме нельзя в таком. По крайней мере сегодня!

– Она сказала это домашний праздник! Вот… цветочки и вышивка.

– Подойдут, что бы бегать по полям среди сена и коров! А мы едем на праздник моей мамы, – Дан отодвинул Дину в сторону и вернул платье в шкаф. – Это фуршет с приглашённым поваром, официантами и музыкантами. На пятьдесят человек гостей.

– Что?! – Дине показалось, что у неё слуховые галлюцинации. – Пятьдесят?!

– Самых близких, Карамель, – Дан усмехнулся и бросил на покрывало их широкой кровати белую хлопковую рубашку. – Моя мама давно в бизнесе. Поэтому близкие люди и люди с которыми выгодно вести дела практически одно и тоже.

Он достал из шкафа тёмно-синие джинсы и кашемировый джемпер цвета капучино, который Дине презентовала Наталья Петровна на прошлый Новый год.

– Одевай, – Дан приглашающим жестом показал на вещи разложенные на кровати. – Ещё жемчуг, часы, что я подарил тебе и те туфли, которые ты ненавидишь.

– Никогда не привыкну, что ты разбираешься в моде лучше меня, – проворчала Дина.

– Не в моде. В стиле, – ответил Дан, теперь выбирая в шкафу одежду для себя. – Я – в душ.

Он закрыл шкаф и коротко поцеловал Дину в губы, желая этим, видимо, ободрить.

Это все, конечно, могло показаться странным, и в начале отношений Дина очень сопротивлялась. Но все же смирилась с тем, что любимый Дан лучше знает, что сейчас носят модные девушки.

Семье Богдана Степнова принадлежало несколько мебельных магазинов. И не просто мебели, а мебели класса "люкс". Богдан являлся управляющим одного из них и по работе частенько общался с креативными дизайнерами и разборчивыми заказчицами. Так что видел своими глазами, что сейчас в моде.

Дину он обожал и мягко старался научить её носить что-то кроме вытертых штанов и невнятных футболок. Пока удалось добиться того, что она полностью доверяла вкусу Дана.

[Конечно, Дина поначалу не понимала, что такой парень нашёл в ней. Она считала себя очень обычной, даже серенькой девушкой, без каких-то выдающихся достоинств. Но Дану удалось убедить её в серьёзности своих намерений и]

Вот уже год, как они съехались и были счастливы.

Дина могла потерпеть ради Дана вечер в неудобных туфлях, а Дан мирился с её рассеянностью или, как ещё бывало – огромной дотошностью в некоторых вопросах.

Когда они вышли из дома, что бы сесть в белый, припаркованный в тесном дворике у старой пятиэтажки, автомобиль, то выглядели точно, как жизнерадостная парочка из рекламы про доставку еды или квартир в ипотеку.

Они немного опаздывали, но Дан не упрекнул Дину ни единым словом, заботясь, чтобы любимая девушка была в хорошем настроении, когда он привезёт её в дом любимой матери. Дине не нравились скопления незнакомых людей и она всячески избегала их. Всё потому, что чуть больше года назад, именно она помогла полиции поймать тех, кто убивал в городе черноволосых девушек. Её фото и короткое интервью мелькнули всего пару раз в новостях, но этого оказалось достаточно для того, что бы Дину стали узнавать на улицах и несколько раз даже брали автограф.

Правда, удовольствия в этом для начинающей журналистки Дины Гладышевой небыло никакого. Даже пришлось уйти с работы – небольшого новостного издания "Любимый город" потому что горожане хотели только рассказов Дины Гладышевой о расследовании.

– Я не могу делать газету имени одного человека! – строго сказал тогда ей шеф. – Пиши по собственному!

И Дина написала.

Потому что поняла – однажды распутав сложные цепочки преступных замыслов, больше невозможно бегать по городу, за объяснениями почему мусор вывозится не вовремя или почему автобусы выбиваются из расписания.

Но долго Дина сложа рук не сидела. Её отец, тоже журналист, сделавший карьеру в столице, порекомендовал Дину одной своей знакомой – главному редактору глянцевого журнала. Журнал позиционировал себя, как интеллектуальное издание для женщин и, выполнив тестовое задание и пройдя отбор, Дина стала вести колонку о новинках книжного рынка. В каждом номере она выпускала пять отзывов на книжные новинки и один раз в квартал делала большое интервью с кем-то из современных писателей. Работала Дина удалённо и никто из читателей интеллектуального глянца не знал, что острая на язык журналистка прошлым летом провела настоящее расследование и вычислила опасного убийцу. Который едва не отправил её и Дана на тот свет.

Причина опоздания на юбилей, как раз крылась в книге, на которую Дина должна была написать развёрнутую рецензию. И хоть прочесть она успела только половину, автор писал неровно и герои были прописаны плохо, а сюжет банален, Дина оторвалась от чтива только из уважения к Наталье Петровна и любви к Дану.

Они приехали почти на час позже, когда гости уже не только собрались, но и разбились на небольшие компании. Одни бродили по саду, за которым Наталья Петровна лично ухаживала, другие сидели в удобных креслах, расставленных то тут, то там, в живописных уголках среди роз и зелени. Кто-то стоял пританцовывая у площадки, где разместились музыканты и слышен был лёгкий джаз, а кто-то подходил к столикам, что бы взять бокал шампанского или положить на тарелку закусочный бутерброд и тарталетку.

– Ты, Дин, не нервничай, – напутствовал Дан, держа в ладони её маленькую холодную от волнения руку. – Мы побудем часик или два.

– Я в порядке, – улыбнулась Дина, поправляя воротничок белоснежной рубашки, потому что он вдруг начал впиваться в шею. – Часик. Хорошо?

Они поздравили именинницу, вручив цветы, коробочку её любимых духов и абонемент в спа. Дана почти сразу увёл с собой отец, а Дина осталась с Натальей Петровной.

– Прекрасно выглядите, Диночка, – похвалила она. – И джемпер вам идёт – удивительное попадание в цвет. А мне очень приятно, что мои подарки носят.

– Спасибо, – улыбнулась Дина, смущаясь и вытягивая голову, стараясь отыскать глазами Дана.

– Даня говорил вы сейчас пишите для глянца?

– Да, журнал "Гроза". Читали?

– Признаться, нет. И название такое, необычное, – красивые, ярко накрашенные губы хозяйки праздника усмехнулись. – Что-то из классики, да?

– Скорее нет, – Дина все не знала, куда деть руки и запустила их в карманы, но джинсы были узкие и влезли только пальцы. – Попытка писать на злободневные темы, предугадать тренды. Задавать тон. Так мы себя позиционируем. Новый мир. Новый глянец.

– Ну да, ну да, – кивнула Наталья Петровна. – Но мне, Диночка, только не обижайтесь, трудно представить вас в модном журнале.

– Я не обижаюсь, – Дина улыбнулась. – Тем более, что пишу я не о моде, а о литературе. Популярные авторы, книги, которые стали бестселлерами. Моя задача подать это так, что бы люди захотел прочесть.

– Что вы говорите! А ведь мы когда-то были самой читающий нацией! – Наталья Петровна достала из кармана струящихся брюк смартфон и провела пальцем по экрану, что бы прочесть сообщение.

Дина поняла, что разговор больше не занимает собеседницу, но добавила:

– Вот и я пытаюсь делать так, что бы вновь стали. Если не самой, то хотя бы читающий.

Дина улыбнулась и хотела добавить, что читающей нации хорошо бы позаботиться ещё и о писателях, которые бы писали получше и поглубже, но тут подошла полная, высокая брюнетка, звонким голосом она высказалась о том, что вечер чудесный и нельзя ли дать ей контакты того цветочного магазина, где можно и для своего сада купить те пахучие ярко-голубые цветы, что растут у маленького пруда с карпами.

Дина тактично отошла и взяла бокал шампанского. Дана все небыло видно, а она ужасно неловко себя чувствовала среди всей этой публики с брильянтами в ушах и дорогих часах на запястьях.

Она какое-то время бродила по саду, стараясь держаться незаметно и отыскать Богдана, что бы упросить отправить её домой на такси. Потому что туфли все же были ужасные, и, кажется, она снова натёрла мозоль.

Несколько раз она набирала его номер, но Дан каждый раз сбрасывал звонок и тогда Дина просто села в ближайшее плетёное кресло и решила, что будет ждать, пока Дан найдёт её сам.

Дина разглядывала гостей и понемногу пила шампанское, которое в прохладном воздухе сентябрьского вечера долго оставалось холодным.

Внезапно музыка смолкла и в микрофон Дина услышала голос Богдана.

– Добрый вечер! Ещё раз хочу поприветствовать вас на празднике в честь самой прекрасной женщины! Мам! Ты знаешь, я очень тебя люблю!

Дина поднялась с кресла и сделала несколько шагов вперёд, что бы лучше видеть происходящее. Возле музыкантов быстро образовалась небольшая толпа гостей. Наталья Петровна в брюках широкого кроя и белоснежной рубашке с приподнятым воротом и широкими закатанными рукавами, прошла совсем рядом с Диной. Она подошла к сыну и растроганно обняла. При этом напоминала она полную достоинства Королеву-мать. Как минимум.

– Но сегодня здесь есть ещё одна женщина, которую я очень люблю, сказал Дан. – Дина!

Дина встретилась глазами с его ищущим взглядом и Богдан поманил её к себе.

– Карамель! – сказал он в микрофон, когда она оказалась рядом с ним, смущённая под взглядами гостей. – Карамель, я хочу в этот день сделать тебе очень важное предложение.

Дина, которая в кино, кажется, видела эту сцену, миллион раз, сейчас не понимала, что это вообще происходит и почему Дан становится перед ней на одно колено и отдаёт микрофон матери.

– Будь моей, Дин! – он протянул распахнутую коробочку блестящую кольцом и Дина как-то совсем механически подняла навстречу руку с растопыренными пальцами, чувствуя смазано, будто во сне, как он надевает колечко.

– Я люблю тебя, Карамель! – прошептал Дан горячим шёпотом Дине в волосы, рассыпанные по плечам, а она только беспомощно улыбалась, продолжая сжимать в одной руке бокал с шампанским.

Потом её обняла Наталья Петровна и отец Дана, и ещё какие-то женщины, которых она не знала, поздравляли её сияя бриллиантами, белоснежными улыбками и оглушая запахом духов.

Дина стойко выдержала все это, а потом, выскользнув из плена поздравляющих, потащила за собой Богдана в самый тёмный уголок сада.

– Ч-что это?! Это что сейчас?! – голос от волнения срывался и Дина не могла никак сделать его уверенным. – Как ты мог?!

– Я позвал тебя замуж, Карамель! – он улыбался счастливой улыбкой не понимая, кажется, что не так.

– Вот так?! – от негодования не хватало воздуха и Дина сделала глубокий вдох перед тем, как обрушить на Богдана новый упрёк. – Я представляла себе это все иначе! Интимно! Ты и я! А не… не среди каких-то незнакомых, чужих нам людей!

– Это был холодный расчёт, Карамель, – рассмеялся Дан. – Я боялся, что иначе ты откажешь.

Дина залпом допила шампанское, в котором больше небыло пузырьков. Потому что вдруг поняла – она отказала бы. Да, Дан правильно этого боялся. Она отказала бы потому что у них и так все хорошо. И зачем им?

Зачем все эти свадьбы и прочее?

– Мне кажется ты торопишься, – пробормотала Дина.

– Серьёзно? Да я хочу этого, как только увидел тебя на Севкиной даче!

– Я ногу натёрла, – хотелось перевести разговор. – А пластыря нет. Забыла.

Дан сжал губы, как будто был недоволен тем, что она так меняет тему, а потом сказал:

– Пойдём в дом. Я найду аптечку.

Впрочем, до дома они не дошли. Дан усадил её на первый же пустой ротанговый диванчик и скрылся на дорожке ведущей к стильному двухэтажному особняку,

Но Дина не долго была одна. Почти сразу рядом уселась пышная дама в платье из пыльно-розового бархата с глубоким декольте. Её светлые волосы высоко зачёсанные вверх и украшенные цветами, напоминали башню из безе, а высокую, очень красивую шею, обнимало ожерелье из белых и розовых мерцающих камней.

– Составлю вам компанию? – дама рассмеялась, как будто ей смешон был сам факт, что она просит у кого-то разрешения. – Вы же Дина? Невеста Богдана?

Изящная рука поднесла к губам бокал с шампанским, а голубые глаза внимательно смотрели на девушку.

– Да, – подтвердила Дина.

– И как вам этот "перфоманс"? По лицу было отлично видно, что вы в шоке, – женщина снова хохотнула и повернула голову в даль, где в накрытом сумерками саду сияли круглые плафоны фонарей и желтоватые огоньки гирлянд натянутых над столами с угощеньем.

– Было неожиданно, – не стала юлить Дина.

– Но Наталье, конечно, понравилось! Вас не смутило, что Богдан просил руки не у вашей матери, а как бы делал подарок своей?

– Моя мама на Кубе, – ответила Дина, рассматривая носки замшевых туфель, которые причиняли жуткое неудобство.

– Он подарил вас своей матери, – заявила женщина. – Потому что вы ей сильно нравитесь! Поверьте, я знаю, о чем говорю! Из всех девушек Богдана вы оказались той, которая устроила Наталью всем!

– О чем вы?

– Ну! – хмыкнула женщина и отпила шампанского. – Сейчас никого не удивить экстерьером. Красивые девочки, как, простите, породистые суки – есть деньги купишь любую на свой вкус. Поэтому она всегда хотела, что бы у Дани невеста была особенной. Вы собрали бинго, Дина. Приличная семья, папа известный журналист, мама жена консула. У вас хорошее образование, вас точно не волнует достаток семьи жениха. У вас нет пятен на репутации, а самое главное – вы показали себя девушкой смелой и проницательной, в прошлогодней истории. Девушкой, готовой защитить Даню. Может ли мать желать для сына лучшей партии?

– Я смогу ответить, только когда у меня самой будут дети.

– Да, да, – рассеянно произнесла женщина. – Вы знаете, я даже завидую вам. Он обожает вас, Дина. Так редко можно встретить подобное отношение! Иногда люди проживают целую жизнь и довольствуются совсем другими способами, что бы получить хоть немного счастья.

Женщина загадочно улыбнулась и поднялась, что бы уйти, увидев Богдана.

Вечер, красивый и яркий, как гирлянда фонариков в цветущем саду, оставил неприятное послевкусие. Так чувствовала Дина, когда они с Даном возвращались домой через ночной город и в едва приоткрытое окно вырвался прохладный ветер пахнущий осенью.

Глава 2

За завтраком Дина была необычайно рассеянной. На столько, что если бы не Дан, они остались бы вовсе без завтрака.

– Что с тобой? – удивился парень, забирая чашку из кофе-машины и ставя на стол.

Дина заправила за ухо выбившуюся из косички прядь и рассеянно положила на тарелку стопочку тонко нарезанного сыра с разделочной доски.

– Дин? – Богдан удивлённо посмотрел на неё вытаскивая из тостера кусочки хлеба. Он обжёг пальцы, выкладывая его на тарелку с другими тостами, но его девушка, кажется, этого не заметила. – Это ведь не из-за моего вчерашнего предложения?

– Что? – Дина подняла на него круглые от задумчивости глаза.

– Да ничего, – буркнул обиженно Дан. – Я всего лишь пытаюсь понять, что с тобой происходит?

Он громко сел за стол и повертел перед собой тарелку, решая, с какой стороны подступиться к глазунье – белок практически полностью подгорел оставшись небольшой каёмкой вокруг затвердевшего матового желтка.

Дина тоже села и взяла в руки вилку. Потом отложила и потянулась к подсушенному хлебу. Сложила из сыра и ветчины бутерброд и рассеянно откусила.

– Знаешь, Дан, я сейчас читаю одну книжку, – Дина задумчиво пожевала и запила бутерброд горячим кофе. – Это по работе. Прислали на рецензию. Я начала читать и…

Она нахмурилась не зная, как объяснить то, что второй день занимало её мысли больше, чем их с Даном помолвка. Или как там это называется?

– Книжка – дерьмо! – Дина нахмурилась и подняла на Дана глаза. – Не знаю, как я напишу это в рецензии, тем более, что мне надо будет найти хоть что-то хорошее и… И взять интервью у автора!.. Дан, с тобой было такое, что ты читаешь книгу, а там, как будто про тебя?

Он пожал плечами, вырезая вилкой из горелого белка желток:

– Ну, я знаешь, не сильно люблю читать. Я как-то больше по кино. А в кино… Нет, я не припомню, что бы что-то было "про меня".

– Потому что кино так не работает! – фыркнула Дина. – Кино действует визуальными образами! Мы подсматриваем за героями. Смотрим со стороны на уже готовую историю! В то время, как книга позволяет нам самим строить декорации и рождать образы. Читая книгу, мы не только зритель, мы как бы являемся каждым участником событий! Мы и Раскольников, и старуха и Сонечка Мармеладова! Понимаешь?

– И Петербург, и топор, – мрачно подхватил Дан и ножом разрезал горелый до хруста белок.

– Да! –  Дина не заметила иронии. – Поэтому в книге мы можем прожить, как новый опыт, так и понять, что наш якобы уникальный опыт, как раз таки не только наш! Что кто-то когда-то уже испытывал это!

– Ну, и что так тебя задело?

– Кто-то как будто списал мои воспоминания! Мои, Дан! Личные! Индивидуальные воспоминания оказались в этой вот дерьмовой книжке! – кипела Дина и кофе из чашки в её руке расплескался по столу.

Дан прожевал желток, который оказался резиновым, и отодвинул тарелку.

– Ты только что сказала, что-то о том, что опыт не только наш… Как-то так.

– Да! Но этот – только мой! Мой! И того, с кем у меня этот опыт был! – щеки у Дины даже порозовели от негодования.

– Ну, а тот, с кем у тебя, – Дан не очень понимал, что она имеет ввиду, но предчувствовал, что ему это не понравится.

– Он умер! – Дина выкрикнула это, вскакивая из-за стола. – Он утонул десять лет назад! Вот так!

Она выбежала из комнаты под удивлённым взглядом Богдана, а когда вернулась, в руках у неё была книжка в глянцевой красно-белой обложке. Дина села за стол, сдвинув в сторону тарелку и быстро и нервно листала страницы.

– Вот, – она заправила за ухо волосы. – Вот! Я пометила маркером эти места!

Дан смотрел на неё с удивлением человека, чей близкий, кажется, спятил и неясно, что теперь с этим делать.

Дина же шмыгнула носом и склонилась над книжкой, упираясь в черно-белые странички розовыми пальцами так, что кончики побелели.

– В-вот… "Волосы её были подстрижены до плеч и меня очень удивила эта новая причёска, потому что она делала её взрослой и по новому красивой. Я смотрел на неё так, будто видел впервые. Будто передо мной совсем новая девушка, а не та, с которой я проводил каждое лето с четырёх лет, когда они с бабушкой впервые приехали в наш дом. "

Дина с торжеством смотрела на Дана, который, однако не понимал, что же здесь особенного.

– В чем подвох? – спросил он, намазывая на хлеб масло, решив, что остаткам яичницы самое место в мусорном ведре.

– Это меня! Меня бабушка привозила к ним! – Дина захлёбывалась от негодования. – Меня! В три года познакомили с ним! И каждое лето, каждое! Мы гостили у них по нескольку недель! А потом, вот это! Каре! Мне подстригли каре с чёлкой в пятнадцать! И мы приехали и… И все началось совсем иначе!

Она снова листала книгу, не боясь порвать или смять страницы и торопясь найти новый фрагмент.

– "Мы выросли вместе, и были как брат с сестрой. Так мне казалось. Но в то лето все пошло по другому. И она будила во мне совсем не братские чувства. Она волновала меня, как женщина волнует мужчину. В первый день их приезда между нами словно была невидимая стена. Дистанция, которую выстроило наше взросление и то притяжение, что мгновенно возникло. Бабушки наши ничего не замечали и занимались, как всегда своими разговорами, а мы только смотрели друг на друга из разных углов. Эта девочка с веснушками на носу и густой чёлкой казалась мне самым нежным и прекрасным созданием на свете. Мне хотелось остаться с ней наедине и в тоже время я боялся этого. Мы бы так и смотрели друг на друга, если бы моя бабушка не сказала, что нам бы не мешало пойти окунуться. Лайла одела купальник и мы отправились на пляж."

– Лайла? – Дан прервал чтение и Дина с негодованием уставилась на него.

– У этого автора настоящая беда с именами! Героиню зовут Лайла, а героя Эдмонд!

– Как? – Дан расхохотался.

– По сюжету его семья живёт во Франции. Родители погибли и Эдмонда воспитывает бабушка. Конечно, он получает воспитание в закрытой "илитной" школе, а так же наследство и детскую травму! – Дина не скрывала желчи в голосе. – К тому же его первая любовь – Лайла, оказалась вероломной сукой и разбила сердце. После этого он стал цинично относиться к женщинам, но появляется прекрасная официантка Васёна и пытается исцелить Эдмонда от этой болезни!

Дан смеялся откинувшись на спинку стула.

– Это читают?! Лайла, Эдмонд и Васёна?! Серьёзно?! Ах-аха-ха-ха!!!

– Да! Автор очень популярный. Зря смеёшься! За прошлый год он выпустил пять книг. И все стали бестселлерами. Знаешь, что такое бестселлер, Дан? Это то, что продаётся высокими тиражами. И, если честно, мне страшно за наш мир, если это вот стало бестселлером.

– Почему?

– Потому что в книге нет ни грамма смысла, а зато пропаганды больных нездоровых отношений в обёртке любви до гроба – вагон!

– Пропаганды? Даже так? – Дан вытирал выступившие от смеха слезы.

– Но не об этом! Меня волнует, как мои лучшие воспоминания попали в эту гнусную книжку!

– Ну, автор положил?– предположил Дан, все ещё хихикая.

– Автор, – Дина помрачнела. – Я посмотрела все его фото, какие нашла – совершенно мне не знаком. И его имя ничего не говорит мне. Ни имя, ни фамилия, ни биография. Правда, он как раз из Ялты. Именно туда мы ездили с бабушкой летом.

– И, – Дана наконец-то пронзила догадка. – Этот парень, что описывает тебя?..

– Этот парень, что описывает Лайлу, он был! Это внук подруги моей бабушки! Звали его Серёжа. Он был старше меня на год. Тем летом, когда я подстригла чёлку и каре у нас с ним случилась любовь, – Дина смутилась. – В Ялте мы пробыли три недели. Потом он должен был готовиться к концерту. А я уехала с бабушкой обратно в Севастополь, что бы вернуться уже на концерт. И вот, – Дина пожевала губу, глядя задумчиво куда-то мимо Дана и лицо её будто накрыла тёмная тень.

– Вот? – Дан потянулся через стол и прикоснулся к её руке.

– Больше мы не виделись. Я должна была приехать на концерт. Сережа играл на фортепьяно. Ему пророчили большое будущее… Он позвонил и сказал, что бросает меня. Больше не любит. Требовал не приезжать. Тогда все… Бабушка моя, знаешь, большая молодец. Не дала мне раскисать. Отослала на Кубу. Я вернулась уже в конце августа. Очень загорелая, взрослая и гордая. Я решила вычеркнуть из жизни этого мальчишку!