Соломенный век: Сутемь

– Именно так! – злорадно поддакнул Ларс. – Хочешь на моё место? Давай, я никогда не против!

Он угрожающе закатил рукава и сделал вид, что готов тут же встать и помериться силой кулаков.

– Нашёл дурака, – отказался скаут с усмешкой. – Я лучше постою и посмотрю, как она об тебя ножки вытрет.

Он отшагнул в сторону, за спину дикарки «на поле белых». Товарищи оторопело посмотрели на него.

– Ты что, серьёзно?

– А почему бы и нет? – ответил он. – Я всю дорогу следил за ней. Мне сильно кажется, что она просто дурочку перед нами разыгрывает. Так что это ещё большой вопрос: мы её нашли в лесу – или она нас выследила. Слово даю – если она проиграет, я буду неделю чистить сараи и стирать ваши портянки!

Троица скаутов переглянулась между собой и дружно отшагнула от него на «поле чёрных».

– Давайте, рассказывайте свои байки, – подзывающе махнул Ларс им рукой.

Партия началась. Пешка белых уверенно перепрыгнула через две клетки. Вторая пешка, выставленная после встречной рядом с перовой, заставила его удивлённо вздёрнуть бровями. Плохие игроки всегда осторожничали и боялись жертвовать фигуры. Хорошие открывали игру центральным гамбитом, хотя таких игроков можно было по пальцам на одной руке счесть. Давно он уже не встречал человека, который предпочитал всем другим королевский гамбит. Очень удобная тактика, чтобы сбить неопытного соперника с толку и уже с первых ходов навязать ему агрессивную манеру игры. Что ж, посмотрим, как хорошо она владеет этим дебютом.

Скауты многозначительно переглянулись, следя за игрой со стороны.

– Ну? – напомнил им Ларс, приняв жертву.

– С юго-восточной стороны всё чисто на расстоянии в день, – начал говорить один из скаутов. – Никаких следов, ничего…

– Они собираются к переправе дальше на западе, – как будто невзначай перебила дикарка, заставив своего соперника на мгновенье застыть с протянутой к фигуре рукой. – Их стан разбит в долине между холмами за рекой.

После стандартного выхода белого коня, преградившего дорогу чёрной пешке, Ларс подкрепил её второй, а когда выскочил белопольный слон в центр, двинул вторую пешку с нападением на коня, начав напирать на королевский фланг. Наиль оценил острую ситуацию на доске и одобрительно кивнул.

– Какой рекой? – спросил Ларс, изучая лицо дикарки.

– Бурной, – буркнула она, в свою очередь не удостоив его вниманием. Какую реку она ещё могла иметь в виду, если всё остальное не выходило за рамки ручьёв?

Вопреки всем ожиданиям она не увела коня из-под удара, а провела рокировку. Ларс хмыкнул и срубил дарёного коня. Странная манера разыгрывать королевский гамбит, в котором именно этот конь выполняет важную роль заслона. Мимолётный жест дикарки, когда она в ответ срубила злополучную пешку своим ферзём, выдал её расстройство на этот счёт.

– И ты точно знаешь, где? – Ларс между ходами продолжал нагло вытягивать из дикарки сведения.

– Если у вас получится меня связать и насильно туда довести, могу показать.

Мужчины ухмыльнулись. Понятно, что добровольно она ни за какие коврижки не пойдёт туда, откуда пришла. Пусть она и не призналась открыто в том, что пришла с другого берега, где хозяйничали южане, но до этого нетрудно было догадаться. И пришла точно не в роли посла. Её манера вести себя так вызывающе и говорить с язвительными нотками явно нравилась сутемьским мужчинам. Такую дерзость могли позволить себе только свои.

– От Бурной им два дня идти до нас мимо Сходки, – рассудил Наиль, решив лучше подумать над другими проблемами и оставить Ларса со своими. Даже если и каким-то чудом теперь выиграет, что она сможет взять с них? Подумаешь, одна вещь… Обязательно ведь купится на какую-то ерунду. – А напрямую через леса сейчас, весной, они не смогут скашивать, иначе им придётся постоянно обходить болота и овраги. Дорога, и та ещё не вся просохла.

– И мы их в любом случае успеем вовремя выследить, – добавил остроумный верзила. – Им придётся остановиться на отдых, чтобы не свалиться от усталости перед стенами.

С этим все были согласны. Два патруля по три-четыре человека регулярно обследовали всё южное направление, и это были отменные следопыты, которые хорошо знали язык леса. Войско, способное пойти на штурм крепости, не сможет так тихо вести себя, как маленький отряд, и несомненно выдаст себя тем, что вспугнёт очень много зверья в лесу. А после прошлогодних налётов на деревни гарнизон очень зорко следил за берегом, чтобы не дать себя застать врасплох.

– Вас это всё-равно не спасёт, – сказала дикарка. – Их больше в несколько раз.

На предусмотрительный выход чёрного ферзя на ту же самую линию она напала на него центральной пешкой, будто только и ждала, когда эта фигура выйдет вперёд.

– Это ещё ни о чём не говорит, – хмыкнул скаут.

– И у них есть пушки, – добавила она.

Ларс поживился очередной незащищённой пешкой (как ребёнок играет, честное слово!), после чего жертвоприношения белых фигур не закончились, а наоборот – стали такими напористыми, словно белая мышь нарочно лезла в пасть чёрного кота. Белый слон, будто обезумев от потерь и забыв, что он бросается в атаку без защиты, срубил пешку и поставил королю шах.

Судя по выражениям лиц скаутов, о ведении такой развязной игры они не имели ни малейшего представления. Это походило больше на игру в шашки шахматными фигурами. Каждая срубленная фигура вызывала у зрителей такие эмоции на лице, словно противники рубили и ломали на самом деле друг другу руки, ноги и прочие кости. Они-то, недоучки, как играли – выстраивали себе клинообразную линию обороны, перестраховывая каждую фигуру дважды и трижды, и пытались потом вычислить, где они с наименьшими потерями пробьют брешь у противника. Даже Наиль, который довольно неплохо играл и охотно давал уроки желающим, следил с нескрываемым интересом за развернувшейся на доске яростной битвой.

На взятие белого слона чёрным королём – больше его было нечем рубить, а оставлять рядом слишком опасно, – дикарка напала очередной пешкой на ферзя. Тоже незащищённой.

– Ты их сама видела? – недоверчиво спросил Ларс, откинувшись немного назад и сложив руки на груди.

Наиль знал, что он начинает так вести себя, когда чувствует превосходство над соперником. Он любил не добивать его сразу, а дать обмануться ложной надеждой, чтобы таким образом всласть поиздеваться.

– Нет, но я видела роботов за день до того, как сбежала.

Лица мужчин мгновенно стали серьёзными.

– Чьих? – пытливо спросил Наиль, подавшись телом немного вперёд. Люди и пушки – одно дело, роботы – совсем другое. Этих ничто не остановит.

– Понятия не имею! – вспылила дикарка (видно, что начала терять нервы, понимая свой проигрыш). – Насколько я знаю, «чьими-то» они были ещё до того, как я родилась! Или кто-то из вас может просто так подойти к этим железякам и что-то приказать им?

Теперь становилась понятна наглость южан. Если они смогли заключить союз с машинами – вовсе не важно, какой из армий, – значит у них есть крупнокалиберное оружие. Роботы особо не торгуются. У них простой обмен – услуга за услугу, информация за информацию. Не штурмовать ведь в самом деле крепость с топорами и луками! А то, что они собирались это сделать, стало всем понятно ещё в прошлом году. Тогда они начали вовсю хозяйничать в окрестностях. А ведь для того, чтобы освоиться в местных лесных массивах, им пришлось не только перевалить дальние горы, но и перед этим пересечь выжженную степь без конца и края на родине. В такие путешествия не пускаются ради забавы. Возможно, контакт с роботами у них был уже налажен, и те им дали координаты? Они и поступали тактически правильно, не став сразу сломя голову нападать на крепость, а взяв под свой контроль самые важные узлы. За этим делом увели в плен сотни жителей лесных деревень, разграбив их – и попробуй не работать в подневолье, когда у них в заложниках женщины и дети! Теперь, спокойно перезимовав, южане ждали только удобной погоды. При таком раскладе им не нужно искать надёжных путей через топкие леса – не особо накладно будет сделать крюк до переправы через реку, чтобы зайти с запада, где дорогу через холмистую местность никогда сильно не размывало.

Возможно, что они в данный момент уже начали переправляться. Хлопотное дело, ведь для тяжёлой техники нужно построить понтонный мост. Но решаемое, если заранее наготовить бочек, которые будут его держать. Времени для этого хватало. В прошлом мост в том месте над рекой был, там и течение было более спокойное. Во время войны его взорвали, но опоры до сих пор остались, которые и сейчас можно было использовать. Разрушенный мост никто не пытался заново отстроить, хоть мысли на этот счёт были, и охотники продолжали запросто переплывать реку на плотах и лодках.

Ларс многозначительно переглянулся с Наилем. Без свежих сведений от патруля, про который они недавно говорили, никто ничего опровергающего или хотя бы успокоительного на этот счёт не мог сказать. Можно ли было верить словам этой беженки? Судя по манере игры, устроить побег она вполне могла, даже если её всё время держали на привязи. А такую красотку нельзя было ни в коем случае оставлять без присмотра. Грязью можно внешнюю красоту подпортить, но ум не скроешь. Он выдаст себя – и не только умением верно и целеустремлённо двигать фигурами, но и словами. По разговору слышно было, что этот человек имел в запасе слова, которых отшельники и дикари, не читающие книг, с рождения знать не знали. Да, скаут верно подметил, что она хорошо умеет разыгрывать дуру. Настолько хорошо, что могла обвести вокруг пальца целое племя.

Смотря на доску, где второй слон былых встал на совершенно безумную позицию: под удар пешки и ферзя – Ларс начал понимать, что всеми этими жертвами дикарка хладнокровно заманивала его в ловушку, убедительно разыгрывая при этом нервную неумеху. Пешкой рубить слона нельзя было, так как открывался шах, но если срубить ферзём, то ловушка мгновенно захлопывалась: ферзь терялся, вслед за ним пешка и чёрный король оставался открытым перед ладьёй и ферзём белых. Рубить ещё одну пешку, грозя забрать вторую ладью в углу, совершенно ничего не меняло, так как при любом ходе падала чёрная пешка-изолятор и король попадал под атаку, от которой действенной защиты не было. Вот для чего она на пятом ходу делала рокировку, отдавая ключевого коня – чтобы получить убойную ладью в паре с ферзём. Всё, что после этого нужно было: заставить короля чёрных встать на ту же линию – жертвой слона – а затем увести приманками ферзя соперника. Такого развития королевского гамбита Ларс доселе не знал. Век живи, век учись.

– Сколько дней прошло с тех пор, как ты сбежала? – спросил он.

Дикарка пожала плечами. Понятное дело, что не считала, либо потеряла счёт.

– Месяц… – прикинула она. – Я ушла при убывающей луне.

Мужчины машинально повернули голову в одну сторону, глянули на небо и присвистнули. Тающий полумесяц говорил о том, что через два-три дня будет новолуние. Теперь они смотрели на дикарку уже немного другими глазами. Месяц блужданий по лесам – без пищи, без оружия, чтобы хотя бы защититься от диких зверей, – не каждому было под силу. И это весной, когда звери были очень агрессивно настроены, потому что еды в лесу было ещё мало, а жить хотелось всем. Судя по тому, с какой жадностью она проглотила тот кусок вяленого мяса, который скауты оставили ей на пне, она в основном питалась древесной корой и корнями. Её руки – с мозолями, царапинами и въевшейся под обломанные ногти грязью, – убедительно говорили об этом. Подходить к ним при встрече она боялась и к себе не подпускала, держась на расстоянии.

Опустив голову, дикарка почёсывала лоб и тихонько усмехалась, предвкушая свой триумф.

– Ты у нас тут самый хитрый гад, – Ларс обратился к поклоннику дикарки. – Что бы ты сделал на их месте?

Атлет немного подумал, потерев небритую щёку, и ответил:

– Отослал бы людей в разведку, чтобы те нашли подходящее место для лагеря поближе к опушке. А потом разделил бы войско на две части. Ту, что побольше, направил бы с осадными орудиями на штурм с юга. Другую, с хорошими бегунами, направил бы в обход города, чтобы ударить с тыла. Если одной половине не удастся взять крепость за сутки, осаждённые будут уверены в том, что отстоят свои стены. Может, даже осмелятся сделать ответную вылазку, если неприятель сделает вид, будто трусливо отступает. Самое удобное время, чтобы ударить в спину.

– Ишь, как грамотно думаешь, – усмехнулся бородатый верзила. – Когда только научился таким пакостям?

– У меня был хороший учитель, – невозмутимо ответил атлет, покосившись на Ларса. – Я с него беру пример.

– Вот-вот, правильно он сказал, что ты у нас самый хитрый.

– Был! – подчеркнул Ларс и сделал то, чего никто не ожидал: опрокинул своего короля на доске.

– Ты же был в выигрыше! – выпучив от неожиданности глаза, возмутился Наиль. – У тебя фигур больше!

– Не кипятись, – спокойно ответил Ларс. – Она поставит мне через пару ходов мат, и фигуры тут уже не помогут. Только ферзь, но и его она задарма получит. Она выманила короля вперёд, понимаешь? Это всё-равно что по болоту ходить У неё все ходы наперёд просчитаны, и она просто заставляет меня ходить, как ей удобней, а не мне. Сядь и подумай сам. Вон, возьми одного из них (он кивнул на скаутов) для компании.

Ларс встал с табурета под аплодисменты «хитрого гада» и в очередной раз внимательно всмотрелся в грязное лицо этой странной женщины. Странной даже не потому, что она объявилась так, будто внезапно свалилась с неба (похоже, в самую глубокую лужу), и не потому, что мастерски владела древней игрой, а потому что напоминала ему кого-то. Прямо до боли в зубах. Только один человек на его памяти умел с таким изяществом играть, чтобы не просто пользоваться промахами соперника, а ещё и провоцировать его их совершать. Её стиль игры: не тактики терпеливого выжидания и кропотливого выстраивания логической цепочки ходов (который проницательный игрок мог предугадать), а открытого нападения при любой возможности и ошеломляющей комбинационной импровизации, – полностью соответствовал её образу мышления в целом. И побег дался ей наверняка большой ценой, потому что ей пришлось долго убеждать южан в своей глупости и терпеливо ждать своего единственного шанса.

Умная женщина – опасное оружие. Красивая в добавку – смертельное. Горе тому, кто не поймёт это вовремя.

Ответ на загадку, откуда она родом, напрашивался для всех сам собой – из Мираканда. Откуда же ещё? Там таких девиц пруд пруди. Будешь на всех смотреть – шею себе за одну прогулку запросто свернёшь.

– Ты! – Ларс показал пальцем на поклонника нового гроссмейстера. – Найди ей жильё! Еды, одежды, там, добудь. А эту, с её позволения, можешь оставить себе на память. Сделаешь себе портянки, например.

Теперь зааплодировали трое других скаутов. Но смеялись они недолго.

– Пусть, вон, они тебе их постирают.

Ларс повернулся к своей сопернице и слегка поклонился с прижатой к груди рукой в знак принятия своего безоговорочного поражения и благодарности за полученный урок. Она в ответ равнодушно пожала плечами и тоже встала, споткнувшись от ножку табурета и едва не упав. Она еле держалась на ногах. Ещё бы – после целого месяца жизни в лесу впроголодь! Ей сейчас должно было быть всё-равно, в какое жилище её отведут – главное, чтобы она могла там свалиться и спать сутки, просыпаясь только для того, чтобы наесться. Раньше этого даже надеяться на очередную встречу не стоило.

И всё же одну вещь Ларс должен был спросить у неё, ибо она не давала ему всё это время покоя.

– Кто тебя научил так играть?

– Мой отец, – бросила она устало через плечо, направляясь следом за отряжённым в слуги.

Кира

Интересно, сколько часов она проспала? Косые лучи солнца, падающие через высокое окошко, казались окрашенными в вечерние тона. Полежав некоторое время без движений, Кира проследила за тем, ползут ли они вверх или вниз по стене. Они ползли вверх – значит, солнце опускалось и первое ощущение её не обмануло. Это она, получается, проспала почти сутки? Неплохо.

Ей смутно припомнилось, что она приходила в себя и вставала. Но делала это как будто во сне. Ела оставленную в прикрытых чашках еду: жаркое из птицы (вроде она слышала вчера гусиное гоготанье, когда шла через город), заправленное сушёными фруктами, к нему прилагались свежие лепёшки и пару крупных картофелин. Не была бы она голодной, как волк (в прямом смысле, впрочем такого голодного волка ещё поискать надо), то даже тогда этот обед заслуживал отметки «безумно вкусного», а его повар – королевской похвалы. Вода в кувшине тоже не давала повода морщить нос. Судя по её чистоте, в городе должен был быть колодец, либо бьющий из-под земли ключ. Потом Кира – тоже во сне – захотела смыть с себя всю эту въевшуюся в кожу грязь и сделала это, помывшись водой из бадьи в углу и использовав кусочкек душистого мыла, которое лежало рядом. Вконец истрепавшуюся одежду она бросила там же на полу, в лужу, которая стекала наружу по наклонному полу через дыру в стене. Теперь, будучи вымытой, в такой и показаться на улице было стыдно. Впрочем, на ней была уже другая одежда. Не яркая рубашка с кружевными рукавами и не размашистая юбка из мягкой ткани, какие любили носить модницы, а штаны и рубаха землистого цвета из крепкой, грубоватой ткани. Идеальная одежда для походов на добытки в лес. В такой здесь ходили почти все, кого она видела.

Всё в том же сне она после всех дел, наевшись, освежившись, расчесав и подвязав неряшливо спутанные волосы, опять завалилась досыпать всё упущенное за последний месяц, решив, что здоровый вечер злобного утра мудренее. Заглянув в чашки с едой, она обрадовалась тому, что не успела всё съесть за один присест, и принялась с аппетитом улепётывать за обе щёки, что было чашках. На остатки это было не похоже, очевидно, её кто-то регулярно навещал. Так как ничего из того, что ей дали: ни жильё, ни еду с водой, ни одежду, – она не просила и не требовала, то это не принималось в качестве платы за один должок. Ужас, как она вообще умудрилась вчера в таком состоянии выиграть? Ведь соперник ей попался в этот раз не какой-то неумеха, которого она разбила бы за десять ходов! Он же не поддавался ей? Да и к чему – чтобы импонировать какой-то грязной кикиморе? Скорее всего он просто привык иметь дело со слабыми соперниками и недооценил её. А она с удовольствием использовала эту оплошность. Всё-таки это был её коронный трюк, который всегда срабатывал – дать противнику недооценить себя и открыть тем самым свои слабые места.

Для кого-то это была просто игра, но для неё – серьёзный поединок, в котором всё должно быть так же, как на войне: либо ты пал, либо выжил. Это вопрос не честолюбия, это вопрос жизни и смерти. Меньшее не должно стоять на кону. В худшем случае что-то равноценное. Он сам согласился с этим правилом.

И проигрывать с достоинством он всё-таки умеет. Просто некому было.

С этими мыслями Кира вышла за двери и осмотрелась. В городе было спокойно. Солнце окрашивало в ярко-жёлтые тона приземистые здания, построенные из всего, что подходило в качестве стройматериала: брёвен, камней, кирпичей. Домик, в котором её поселили, представлял собой типичную мазанку. Простую, но чистую. Видно было, что её не использовали как сарайчик. Идеальное жильё для аскета, в котором не было ничего лишнего. Если побродить часик-два по крепостному городку и внимательно приглядеться в останки фундаментов на окраинах, заросших травой и кустами, то можно прийти к выводу, что здесь когда-то было более крупное селение, чем сейчас, разрушенное во время войны. Участь очень многих селений, как крупных, так и мелких. На таких руинах люди находили себе прибежище от невзгод дикой, первобытной жизни. Полуразрушенные здания худо-бедно латали, как могли, благо недостатка в камнях и древесине не было. Заодно возводили крепостную стену вокруг района, наиболее подходящего в качестве жилого центра. Об окончании войны никто ещё не объявлял – для этого нужно было для начала истребить роботов. И даже если соседние селения заключали дружбу (жить всем хотелось, а места теперь всем вдоволь хватало), пренебрегать такой защитой, как высокие стены, проверенной несчётное количество раз на деле тысячами лет, не стоило. Хотя бы от зверья отгородиться, ибо как лисы с енотами, так и медведи не стеснялись заходить в людские селения по ночам и рыскать там в поисках лёгкой добычи.

Кира невольно вспомнила, каково это было: ночевать в лесу, на деревьях, боясь свалиться во сне, просыпаясь от каждого шороха и дрожа от озноба. Некоторые весенние ночи были такими холодными, что утром на прошлогодних листьях под ногами поблескивал тонкий слой инея, а лужицы были покрыты хрупкой плёнкой льда. Огонь она только тогда начала разводить и носить с собой в виде факела, когда через пару дней после побега убедилась, что за ней нет погони. Даже когда она находила развалины каких-то строений, заросших со временем лесом, там не всегда удавалось на время укрыться. Звери по достоинству ценили удобства фундаментов, под которыми рыли себе норы, а подвалы облюбовывали себе медведи и одинокие волки. И пускать на свою территорию чужака даже на одну ночёвку категорически отказывались. Даже если нехотя принимали тот аргумент, что это человек строил и посему может заявлять свои права на временное владение.

Да, кстати, куда она вообще идёт? И почему ей кажется это вечернее спокойствие слишком подозрительным? Где вообще все жители? Почему пустуют улицы, как жарким летом, когда все прячутся от невыносимого зноя за стенами?

Остановившись и задумчиво уперев руки в бока, Кира внимательно осмотрелась и вслушалась. Нет, здесь было что-то однозначно не так. В городе не слышалось даже криков скотины (или на скотину) – гусей, уток, овец, свиней и коз. Племя с таким влиянием и количеством воинов должно было иметь хотя бы по одному стаду этих животных. Не раздавалось лая собак, а одна из них обязательно бы напомнила незнакомке, что не везде можно безнаказанно ходить и заглядывать.

Обернувшись на долетевший до ушей громкий свист, Кира увидела вдалеке мужчину, который махнул ей, призывая к себе. Не считая нужным ожидать более элегантного приглашения, она направилась к нему. Сама не принцесса ведь, да и они не людоеды. А хотели бы полакомиться её телом другим образом, сделали бы это спокойно, когда она спала, как убитая.

Знакомый скаут – ей показалось, что это был именно он, – не стал поджидать её. Его фигуру и манеру ходьбы она хорошо запомнила, когда следовала за патрулем в лесу. Этот мужчина уже тогда внушал ей больше доверия, нежели другие скауты. Точно так же они шли вчера по лесу: четверо мужчин впереди и она на большом расстоянии позади, не теряя друг друга из виду. Только у опушки леса она подошла к ним ближе, убедившись в их дружелюбии. Но разговаривать не стала.

Догнав скаута перед какой-то длинной постройкой, Кира приветливо улыбнулась. Он одобрительно окинул её взглядом. Да, когда она не грязная и растрёпанная, то очень даже ничего. Выразив свой комплимент многозначительным молчанием (слов нет, как хороша, прямо сейчас бы на колени упал, упрашивая стать женой), скаут повёл её дальше. Пройдя через скрипучие ворота каменной постройки, они пересекли пустое продолговатое помещение. В качестве сарая оно очень хорошо годилось, но на полу не видно было никаких следов пребывания в нём животных. И пол здесь был не земляной, а бетонный, растрескавшийся и покрытый толстым слоем пыли. Повсюду громоздились штабеля досок и прочие предметы сельского предназначения: бочки, корыта, инструменты для вспахивания и покоса. Очевидно, это был племенной склад. Судя по размерам, на этом месте раньше стояло фабричное здание, от которого остался только остов. Стены были не очень аккуратно обшиты досками, одной стены и вовсе не было, ибо односкатная крыша начиналась у самой земли. Конструкция проще некуда, по принципу: лишь бы была крыша. Сюда ко всему прочему могли бы поместиться две-три телеги, если поставить их впритык к стене. Заметив мимоходом отпечаток колёсных следов, Кира пришла к выводу, что здесь они ещё до недавнего времени стояли – оттиски в пыли были отчётливо продавлены и не растёрты сквозняком.

В самом углу склада под скатом крыши лежал откинутый в сторону люк, сбитый из толстых досок, который обычно закрывал ведущую вниз лестницу. Кира проследовала по ней за скаутом и оказалась в широком подвале, где царила такая атмосфера, будто они попали в какой-то другой мир. В центре прямо на полу горели костерки, освещая большущую подземную залу (вот почему верхнее помещение было слегка задымлено – в полу были местами специально пробиты отдушины над кострищами, так что сквозняк был очень кстати). Кроме этого, в стенах торчали факелы, прогоняя темноту в углах.

Посчитав, что свою обязанность он выполнил – привёл гостью, – скаут влился в толпу людей. Похоже, здесь полным ходом шла подготовка к чему-то крайне важному. Мужчины подземелья то и дело торопливо сновали в разные стороны, постоянно перекрикиваясь и сообщая, что нашли на полках, сколько, и куда с этим.