Модель «Идеальная жена» и другие рассказы

Александра Окатова

Модель «Идеальная жена» и другие рассказы

Модель «Идеальная жена»

Гарольд не торопясь встал с постели. Отопление он принципиально не включал. Зачем, если можно спать под тремя одеялами. К тому же спать на холоде весьма полезно для здоровья. Шаркая, прошёл в душ. Недолго постоял под слабой струёй прохладной воды, радуясь, что и на этом он сэкономит некоторую небольшую, но необходимую для задуманного сумму. «Беден не тот, кто мало имеет, а тот, у кого слишком много желаний», улыбнулся он своему отражению в старом, с тёмными пятнами зеркале, зачем покупать новое – только деньги тратить.

Накинул засаленный халат, красоваться не перед кем – живёт один. Сварил два яйца в мешочек и не торопясь съел их с чёрствым, полезным для желудка хлебом, запивая несладким кофе.

Гарольд давно жил в режиме строгой экономии. Это не трудно, если ты старый одинокий мужчина, не имеющий порочных увлечений как то: алкоголь, наркотики, азартные игры и биржевые спекуляции. Да и женщины – они тоже не представляли для него опасности.

«Зачем он подвергал своё тело и душу строгой аскезе?» – спросите вы.

После душа и скупого завтрака, согласно ритуалу, он проверил состояние особого счёта, где зрели деньги, большие – ведь ему нужна не безликая игрушка, а совершенно конкретное произведение кибернетического искусства под названием «Идеальная жена».

Гарольд прошёл в кабинет, давно не видевший никого кроме хозяина, сел за тронутое жучком старинное бюро красного дерева, которым гордился – благородный антиквариат чистой воды, достал проспект фирмы «Ваши помощники с ИИ (искусственным интеллектом)», раскрыл страницу с описанием модели «Идеальная жена» и присущим ему педантизмом принялся изучать пункт за пунктом.

1. Вы можете выбрать внешний облик «Идеальной жены» из предложенных ниже стандартных моделей. В случае если ничего из предложенного вас полностью не удовлетворяет, но при этом нет жёстких требований, следует описать внешний вид в общих словах либо предоставить нам изображение на любых носителях в цифровом/графическом (фотография, художественные изображения: рисунок, гравюра, живопись, скульптура и т. д.) виде.

Он подержал в руках немного выцветшую фотографию жены: ни дать ни взять модель пин-ап: жизнерадостная яркая блондинка с аппетитными формами. Вложил фотографию в прозрачный файл.

2. Вы можете выбрать комплектацию верхних и нижних конечностей: физиологические (анатомические, без особенностей), специфические: и целый список ниже … – нужное подчеркнуть.

Гарольд уже давно думал об этом, поэтому без колебаний подчеркнул – специализация верхних конечностей: чистка, готовка, уборка. Его пропавшая жена не слишком любила домашнее хозяйство: там не вычистит, здесь не вытрет. Вот теперь он её-то и накажет, символически – за нелюбовь к домашнему хозяйству. Нижние конечности – анатомические, подчеркнул он.

3. Степень интеллекта, аналогичная человеческой особи (подчеркнул: женского пола): низкая, средняя, высокая, гениальная. Гарольд задумался: если сам он гениален, то для идеальной жены достаточно выше среднего – подчеркнул. Под знаком *) содержалось примечание: предусмотрена функция «бессловесного интеллекта» – всё понимает, но говорить не может. То, что надо! Гарольд не дрогнувшей рукой поставил галочку. На всякий случай в файл с фотографией добавил её дневник, где вперемешку со своими переживаниями она записывала удачные кулинарные рецепты, и ещё несколько писем, написанных её рукой, полных упрёков и сожалений и одно с объяснением в любви, самое первое, полученное от неё Гарольдом, – чтобы сотрудники фирмы могли снабдить ИИ чертами индивидуальности пропавшей жены заказчика. Можно было этого не делать, но Гарольду хотелось достичь максимального сходства с оригиналом. Туда же он бросил плёнку с записью, как жена что-то мурлыкала под гитару – для образца голоса. Есть ли у них возможность считать информацию с такого допотопного устройства, его не волновало.

4. Встроенный регулятор настроения – подходит, берём. А с пропавшей, живой, была вечная проблема – всё-то ей в нём не нравилось, всё раздражало, всё-то он делал не так: «не так сидишь, не так свистишь».

5. Функция сна: да, нет. Подчеркнул «нет». Зачем «кукле» отдых?!

6. Библиотека музыкальных аудиофайлов с воспроизведением: свободным или по голосовой команде заказчика. Галочка.

С чувством выполненного долга Гарольд перевёл деньги на счёт, указанный в проспекте, и вызвал курьера, чтобы тот доставил файл с фотографией, дневником, письмами и заполненной спецификацией в компанию «Ваши помощники с ИИ (искусственным интеллектом)».

Когда колокольчик возвестил о прибытии курьера, Гарольд, спохватившись, исправил ответ о наличии речи – замарал галочку целиком, так, что квадратик для ответа стал чёрным: пусть будет весь набор функций, включая речь – деньги-то уплачены!

* * *

Неделя ожидания сделала из потрёпанного жизнью и замученного одиночеством старика пожилого, но вполне ещё годного джентльмена. Он убрал (как смог) свою берлогу, купил и расставил продукты в холодильнике.

В воскресное утро белый фирменный автомобиль, чем-то неуловимо похожий на катафалк, доставил к дверям Гарольда большую коробку. Два сотрудника чуть ли не бегом с обманчивой лёгкостью вознесли коробку на крыльцо. Гарольд при полном параде распахнул двери и пропустил их в гостиную, где дал на чай и махнул рукой, чтобы те убрались – он хотел распаковать «идеальную жену» в одиночестве, чтобы насладиться … Чем? задумался он. Обретением новой игрушки – собственного самого современного робота-домохозяйки с искусственным интеллектом? Некоего суррогата потерянной супруги?

Он как ребёнок испытал волнение и трепет, когда упали листы картона, посыпались как снег крошки мягкого упаковочного материала, и через прозрачный флёр вакуумной плёнки он увидел спящую Флору! Как она была хороша! Лицо ничуть не постарело. Нежный румянец, густые ресницы, подчеркивающие отдающую голубым тонкую кожу век. Чётко очерченные брови, изогнутая, как натянутый лук, линия сочной верхней губы… Полные груди, тонкая нежная шея… Он дрожащими руками вскрыл плёнку – чтобы она могла дышать, подумалось ему, он хмыкнул – она же не живая! Но мерное дыхание Флоры привело его в восторг с лёгкой примесью ужаса. Совсем как живая! Вот только руки! Серебряные, будто из жидкого металла, руки, которые могут превращаться в любой инструмент, выдавали в ней робота.

– Добро пожаловать домой, – внезапно севшим голосом сказал Гарольд.

– Спасибо, мой дорогой, – ответила та с крохотной паузой, как это сделал бы человек, – давно я не была дома, – полувопросом закончила она фразу.

– Давно, лет сорок, – усмехнулся Гарольд.

– Я и не заметила, будто всегда была с тобой, – улыбнулась Флора, – не помню, почему мы расстались, но если ты не хочешь об этом говорить – не надо, значит мне не стоит об этом знать.

«Точно не стоит», – подумал Гарольд, поёжившись от странного предчувствия.

Она придвинулась к Гарольду и привычным движением поправила воротничок его рубашки.

– Чего бы ты хотел на обед, дорогой, – проворковала она.

Интонации, тембр голоса – всё было в точности как у Флоры.

Гарольд растерялся: он не думал, что это создание человеческих рук будет так похоже на его жену, которой уже сорок лет не было на свете.

– Приготовь мне свой любимый мясной пирог, дорогая.

– Конечно, милый! Я даже помню рецепт! – и поспешила в кухню.

Гарольда ничуть не удивило, что она не спросила его, как туда пройти.

– Воспроизведи что-нибудь, что тебе нравится из классиков, – крикнул ей вдогонку Гарольд, желая опробовать музыкальную функцию.

Зазвучал щемящий «Грустный вальс» Сибелиуса – когда кажется, что мелодия доносится до тебя с того света …

«Почему она выбрала именно это произведение? Та Флора, живая, не любила эту вещь. Что хочет сказать эта новая Флора?» – задумался Гарольд. Тайна, которую он так успешно скрывал всё это время, будто вызванная вальсом воспоминаний бесплотная фигура в полупрозрачном саване, раскачивалась в сознании Гарольда … её унёс порыв холодного ветра, ясно звучащий в музыке Сибелиуса.

– Давай что-то другое, поэнергичнее, – крикнул ей Гарольд.

Она ответила музыкой из Верди: ударил гром, молния, хор грянул, требуя от бога справедливой мести … Гарольд понял, что Флора не случайным образом выбирает музыкальные фрагменты. Что она хочет сказать? Желание поскандалить с ней, с этой машиной как с собственной женой, свело ему горло.

– Я хотел сказать пожизнерадостнее! – рявкнул он.

Она ответила звуками свирели из сюиты «Пер Гюнт» Грига, в чём Гарольд уловил тонкую издёвку. Он стремительно влетел в кухню и, будто продолжая начатый лет сорок скандал, со всей силы хватил подготовленной для мясного пирога массивной фарфоровой тарелкой об пол. Брызнули осколки. Он едва сдержался, чтобы не схватить её за горло.

Казалось, искусственная Флора смотрит на него с сожалением и сочувствием.

Подрумянившийся пирог за стеклом электрической печи источал умопомрачительный аромат.

– Как вкусно пахнет, – сдал назад Гарольд.

Флора без слов достала сверкающую чистотой новую тарелку, водрузила на неё готовый пирог. Усадила Гарольда, повязала ему салфетку, отрезала кусок. Гарольд чуть не заплакал. «Будто моя настоящая Флора вернулась», – поймал он себя на мысли.

Он положил в рот кусочек пирога, слёзы навернулись на его старые глаза.

– Ты не обижаешься на меня, Флора? – спросил он, – я всегда хотел попросить у тебя прощения! Прости меня!

Пока он ел мясной пирог, смачивая его слезами, Флора не сводила с него глаз. Никто бы не догадался, о чём она думала …

* * *

Утро в доме Гарольда впервые за последние сорок лет началось с музыки. Струилась умиротворяющая светлая мелодия девятнадцатого ноктюрна Шопена. Лился солнечный свет сквозь окна, рисуя на полу теплые ромбы. Всё излучало спокойствие и чистоту: блестели и отражали свет поверхности шкафов, плиты и стола, сверкал тщательно вымытый пол – ни в одной щели ни один прибор не обнаружит следов крови или мозгового вещества.

А где же Гарольд? Куда он исчез?

Модель № 184673 «Идеальная жена», подперев щёку ладошкой, совсем как когда-то это делала настоящая Флора, сидела в кухне в полном одиночестве.

Для «идеальной жены» с её-то мощным искусственным интеллектом прошлое с его тайнами не представляло никакой загадки. В совершенном мыслительном аппарате Флоры всплыла цитата из Вергилия Марона Публия: «Да восстанет когда-нибудь мститель из наших костей».

… Кто знает, что было бы, если бы Гарольд на свою беду не положил в посылку для фирмы, изготовившей «идеальную жену», дневник Флоры, которую он убил сорок лет назад.

13.09.2022

Адова работа

Земную жизнь пройдя до половины,

Я очутился в сумрачном лесу,

Утратив правый путь во тьме долины.

Данте Алигьери

Скрытые полною тьмой, они шли одиноко сквозь тени,

Через пустые чертоги и Дита подземное царство.

Вергилий

Георг ощутил на своём лице влажный тёплый язык, аккуратно, но с лёгким давлением обводящий контур его губ. Он не спешил открывать глаза – кто бы то ни был: Мэри, Синди, Грациэлла или кто-то ещё, незнакомый ему, – это было приятно.

Наконец Георг разлепил веки и … вместо Мэри, Синди или ещё какой-то девушки увидел усатые лохматые белые собачьи морды – именно язык одной из них скрасил первые мгновения пробуждения Георга. «Лохматость повышенная», – отметил он про себя. Собаки как-то странно посмотрели в глаза Георгу, и он похолодел: ему никогда не доводилось видеть собак с такими ярко красными глазами.

«Дьявол меня побери! Куда я попал?» – подумал он.

Над ним простиралось густо фиолетовое небо без звёзд, только в зените, прямо над ним, будто сквозь ночной туман тускло светила единственная звезда, больше похожая на городской фонарь. Он ощупал влажное от собачьей слюны лицо – крови на нём не было. Он поднёс к глазам волосатые кисти с крепкими длинными пальцами – тоже в порядке. Всё сгибается-разгибается. Голая грудь тоже в порядке, рёбра не сломаны, ноги тоже. Странно только, что на нём нет никакой одежды. Чувство онемения, удивившее его при пробуждении, ещё не покинуло сонные мышцы.

Он перевернулся на живот, подтянул колени, опёрся руками и медленно поднялся с четверенек. Красноглазые собаки, казалось, наблюдали за ним с одобрением. Только хвостами не крутили.

– Ну что, приятели, не подскажете как я сюда попал? – пошутил Георг. Собаки явно чего-то ждали, столбиками усевшись у его ног.

Абсолютно голый Георг, покачиваясь, стоял посреди подвижного как море песка. Красные его волны ни на секунду не останавливали своего бега.

Света стало немного больше, вроде как осенние сумерки.

Из разверзшихся туч с бряцанием под ноги Георга упал длинный меч с вычурной рукоятью. «Двуручный» – подумал он. Вслед за мечом Георга накрыла грубый красный плащ, старый, будто до Георга его по очереди носила сотня легионеров. «Нормально! Жить можно: оружие, какая-никакая одежда – я попал в Диснейленд и теперь тут работаю!», – подумал он.

– Твоя работа, – громыхнул голос с небес, – отлавливать мёртвых, пытающихся покинуть это скорбное место и вернуться в мир живых, и наоборот (наоборот, это как? – растерялся Георг): не пускать сюда живяков.

– Почему я? – взвыл Георг. – мертвяки, живяки, я-то тут причём?!

– А притом, что ты ни жив, ни мёртв, а это идеально для такой работы!

– Для чёртовой работёнки, – поправил невидимого распорядителя Георг, но разрыв в тучах уже затянулся, и никто его не услышал.

Собаки сидели у его ног как ни в чём ни бывало и преданно смотрели на Георга горящими адским пламенем глазами. Георг потрепал их по загривку, они хранили молчание.

– Неразговорчивые вы, приятели, – сказал Георг. Перекинул меч из руки в руку и приготовился отражать атаки живяков, пытающихся проникнуть в ад, ну или мертвяков, вознамерившихся вернуться в мир живых.

– Хорошо, что вспомнил, – вновь прозвучал знакомый голос, – вот, карту ада возьми на всякий случай, – под ноги Георгу спланировал пергамент, густо исписанный убористым почерком, и облака вновь сомкнулись.

Георг поднял пергамент – там оказалась тщательно проработанная схема кругов ада, расположенных в виде воронки, сужающейся вниз.

Сандро Боттичелли. Устройство Ада

Георг задумался – а как называется его должность – страж? привратник? Но ворот как таковых не было, вокруг него простиралась огромная песчаная без единой веточки или травинки равнина, в центре которой был круглый провал. Георг подошёл к самому краю – вниз, словно этажи, уходили площадки: в каждой следующей – был провал меньшего диаметра, чем в предыдущей. Он глянул в пергамент – и сразу понял, где он находится – над первым, самом большом по площади кругом, который в схеме был обозначен как Лимб. Стоящему на краю обрыва Георгу было хорошо видно, как на заросшей травой ровной поверхности Лимба, спокойно разгуливали люди кто в чём был, которые попали туда после смерти. Против ожидания на их лицах он не заметил ни страдания, ни печали. Они напоминали скорее отдыхающих, не озабоченных ни хлебом насущным, ни общением с сотоварищами. Каждый был занят своими мыслями. Георг не заметил одного очень важного атрибута – ни на одном из мужчин, женщин и детей не было креста. По их одежде Георг навскидку решил, что так могли выглядеть древние греки и римляне: длинные у женщин и по колено у мужчин тоги и столы, удобные сандалии. Тогда понятно: добродетельные нехристиане.

КрУгом ниже он разглядел суровую местность, где свирепствовал ветер, бросающий обитателей этого уровня на скалистые стены. Измождённые женщины с выразительными глазами и роскошными волосами, красавцы мужчины с томным выражением благородных лиц – это люди, которые превозносили плотскую любовь выше бога, понял Георг. Точно – в пергаменте так и было написано: «Сладострастники».

Ниже, на следующем круге, погода была не лучше. Ну хоть ветра нет, порадовался за страждущих Георг, но оказалось, зря: под проливным дождём гнили отвратительно раздутые обжоры: вновь прибывшие, более сильные, пожирали полуживых, а самые слабые, мучимые неутолимым голодом, за неимением пищи грызли сами себя. Чревоугодники, понял Георг.

Он продолжал рассматривать уходящую вниз, к центру земли, воронку: под чревоугодниками души скупцов и транжир таскали огромные камни, больше их самих в несколько раз, сталкиваясь друг с другом (то есть враг с врагом), они вступали в драку, забыв о невыполненном уроке.

Под ними, в отвратительном болоте, на бессильно лежащих телах, замученных сплином, спесивцы, слишком гордые для того, чтобы обуздать свой гнев, голыми руками рвали рты своим противникам, таким же чванливым, как и они сами.

Но от вида мук, которые испытывали пленники нижнего под гордецами круга, у Георга захватило дух: еретики и лжеучителя терпеливо лежали в раскалённых докрасна каменных могилах, и огонь ласкал их нетленные тела.

Ниже под прицелом стрел кентавров кипели в крови мучители, убийцы и разбойники.

У Георга закружилась голова и сбилось дыхание. Но он взял себя в руки и продолжил смотреть. Ниже мучились лжецы и лицемеры, гадатели и колдуны – кипели в смоле, превращаясь в пресмыкающихся гадов.

Едва-едва в дыму и зловонных испарениях различал Георг на нижнем круге подвергшихся непереносимым мукам предателей: они лежат лицом вниз, целиком вмёрзшие в лёд. «И мечтают о пламени, пусть даже адском», – подумал Георг.

Он стоял на самом краю воронки и размышлял, зачем ему дали такую работу? Мертвякам вырваться отсюда невозможно, разве только из Лимба, но безболезненная скорбь находящихся там походила на жизнь наверху, так какая разница, где её вести?

Георг отошёл от края и прилёг на песке, подложив руки под голову, он смотрел как сквозь черный туман облаков тускло просвечивает фонарь единственной в небе звезды …

***

– Послушайте, любезнейший, не подскажете, как попасть в Ад? – Очень высокий человек с крупными правильными чертами лица в грубой тоге до пят обратился к Георгу.

Тот аж расхохотался и замотал головой. Не хотелось ничего говорить. А что тут скажешь? Грешите побольше – и вы попадёте прямиком туда?

– Простите, не знаю, как вас зовут, – вступил в разговор его спутник: горбоносый в ночном колпаке и лавровом венке (сумасшедший, решил Георг, надо бы поосторожнее с ним!), – я заблудился в сумрачном лесу, а этот милый человек (он показал глазами на высокого в тоге) сказал, что его послала моя почившая возлюбленная, чтобы ещё разок увидеть меня!

«Та-а-ак, – понял Георг, – эти-то двое мне и нужны. Один, который заблудился, – живяк, и ему здесь не место, а второй в длинной тоге, тот, того … кажись, мертвяк! И его следует водворить на место. Судя по выражению его лица и одёжке – он из Лимба, а зовут его, наверное, Вергилий».

Георг нахмурился и весомо сказал:

– Ты, который заблудился, топай, пожалуйста, обратно, в мир живых! Давай, давай, до свидания!

– А то что? – нагло спросил живяк, – если не пойду, ты меня убьёшь? Тогда будешь отвечать за невинно убиенного.

– Послушай, ты, Данте Алигьери, как я понимаю! Нельзя тебе вниз, – мягко сказал Георг, не желая нарываться на ссору, – ты хотел найти в Аду свою возлюбленную? А твой товарищ по имени Вергилий, почивший в бозе, так сказать, хотел показать тебе дорогу к ней, да сам забыл, откуда пришёл. Зачем тебе это? Она уже не та. Ты и сам это понимаешь! Я вижу, ты учёный? Давай договоримся: я дам тебе этот пергамент, ты его изучишь, напишешь в стихах руководство для людей, как жить по совести, чтобы никогда не попасть сюда. А ты, – обратился Георг к длинному, – возвращайся подобру-поздорову в Лимб.

«Кажется разрулил», – подумал Георг … и спокойно уснул, устроившись на тёплом красном песке …

***

– Твоя работа – возвращать на место мёртвых и не пускать сюда живяков, – разбудил Георга голос с небес.

– Карту давай! – спохватился Георг.

– Без карты обойдёшься, – грубо ответил голос, – ты сам её вчера профукал!.

… Начинался новый день на адовой работе.

20-22.09.22

Беги!

Он непроизвольно повторял про себя: «Траур по умершему императору не отменяет тренировок», – такая поговорка, пришедшая из самой глубины веков, не удивляла никого в Стране Красных Облаков. Эта поговорка сопровождала О-Ами-Дин-Фоля, и его четверых братьев на протяжении всей жизни во дворце, а один из пятерых в скором времени займёт освободившееся место правителя. Умер их отец. Условный. Наследники так же условно называли друг друга «братьями»: они были воссозданы из фрагмента тела их «отца» – так повелось в Империи Красных Облаков с незапамятных времён.

Младший из «братьев» (то есть созданный по времени позже остальных), О-Ами-Дин-Фоль, стоял у узкого окна каменной холодной кельи, пока не настал рассвет – необычный, решающий, может быть последний рассвет в его жизни. Он сам понял, что это именно этот рассвет может стать для него последним, никто ему не подсказывал.

Он с тоской поглядел на зловещую стену туч, нависшую над горизонтом. Тучи были словно горы кровавого снега, это и было Предзнаменованием. Он сразу понял, что настал «тот самый день». Когда он был совсем маленьким, он не понимал, почему страна называлась Империей Красных облаков – ведь он ещё никогда таких не видел, они были почти всегда белыми, иногда, перед грозой – фиолетовыми, синими, серыми, но никогда – красными. Теперь понятно, почему их огромная страна так называется.

– Вот и наступил этот судьбоносный день, которого я ждал с таким страхом, с таким ужасом. Идиотские законы! Кто придумал эти отвратительные законы?! Чёрный свет побрал бы тех, придумал эти правила! – бормотал еле слышно О-Ами-Дин-Фоль, один из пяти претендентов на трон. Вся жизнь пяти генетически идентичных братьев была переопределена от условного «рождения» до этого конкретного дня, утро которого они встретили со страхом и тревогой, ведь победитель будет только один.

– Я не хочу умирать! Почему я должен умереть? Разве я виноват, что появился на свет не в простой семье, а стал членом династии заоблачных правителей и возможным императором? Я об этом не просил! Как горько иметь только одну пятую часть вероятности, что останусь в живых! Спасибо далёкому-предалекому основателю династии, – с сарказмом думал он, – что я такой урод: тщедушный, небольшого росточка, со слабыми недоразвитыми ручками и ножками, с неровной крупной по сравнению с телом, черепной коробкой и несимметричными мелкими чертами лица.

***

Вся его жизнь проходила под тенью слов: «Траур по умершему императору не отменяет тренировок». Каждый день, хочешь – не хочешь, он приходил в загон для беговых тел и выбирался из города в пески, ровные, бескрайние, где счастливый О-Ами-Дин-Фоль под белыми облаками несся со скоростью ветра вдоль русла реки. Там наступало освобождение от тревог – небо, облака, ветер в лицо, скорость – это ли не настоящее счастье!

Сегодня, со смертью «отца» детство кончилось.

К этому моменту его готовили всю его недолгую жизнь. Так было написано в летописях, которые регулярно читал ему наставник своим густым низким голосом: «В день красных туч выйдут на испытание наследники престола, и в решающей гонке наследник, которому боги протянут руки и дадут возможность прийти к финишу первым, станет заоблачным императором, правителем Страны Красных Облаков». Вот они и пришли, эти зловещие красные облака.

Пока он предавался печальным и тревожным мыслям, низкая дверь в келью растворилась и, поклонившись претенденту на престол, вошёл его наставник из рода жрецов.

– Готов ли ты, мой юный господин, к решающему соревнованию со своими братьями? – раздался гулкий голос жреца.

– Готов, – вздохнул О-Ами-Дин-Фоль, – куда ж деваться.

– Не волнуйся, мой господин, беговое тело готово к гонке! Как нельзя кстати накануне я поместил его в каменную ванну с питательным раствором и чтобы он увеличил свою силу и скорость, я умастил его чёрную как обсидиан, кожу притиранием с эфирными маслами трав, секрет которых передаётся в моей жреческой семье из поколения в поколение.

О-Ами-Дин-Фоль криво улыбнулся:

– Ну так и остальные наставники сделали то же самое с животными телами для моих братьев, не так ли?

– Как вы мудры, мой повелитель, но не в этом случае! Мы, жрецы-наставники претендентов на престол, не делимся секретами друг с другом, потому что должны вести к победе только своего господина, – поклонился он.