Первый анал с братом

Эмилия Стоун

Первый анал с братом

Мой брат заменил мне отца

Мой сводный брат был для меня всегда кумиром. Мы были сводные, один отец и разные матери. Его мать ушла, когда Вадику было пять лет, и моя мать заменила ему родную.

Он меня старше на семь лет. И именно он заботился обо мне, когда родителей не стало. Оформил надо мной опекунство и я жила с ним, ни в чем не зная нужды.

Когда он женился, это стало моей проблемой. Его жена оказалась сварливая сучка, которая старалась сделать мою жизнь невыносимой. Я ждала, когда мне исполнится восемнадцать, чтобы свалить уже наконец-то из дома. Она исподтишка делала все, чтобы нагавнить мне, а перед братом плакала и говорила, что я на нее косо смотрю и что из-за меня все ее проблемы.

Я ждала принца, мечтала, что вырасту и стану красавицей. Принц приедет на белом мерседесе, увидит меня и обязательно влюбится. Я была согласна и на черный мерседес и на любую другую дорогую машину. Лишь бы принц был симпатичный.

Когда к восемнадцати годам я превратилась из очаровательного курносого ангелочка в обычного тощего длинноного подростка, то ожидание чуда незаметно испарилось, сказка исчезла, а вместе с этим пришло раздражение и повышенное критическое отношение к брату с его тупой женой.

– Мы должны отправить ее учиться куда подальше! Я устала терпеть в доме постороннего человека! – заявила однажды эта тварь.

– Я не посторонняя! Я родилась в этом доме! – закричала я. – Это ты приперлась сюда и ведешь себя, как хозяйка! Вадик, выгони эту сучку, она задолбала уже всех!

Я была уверена, что мой брат выберет меня и выгонит эту змею, которую пригрел на груди, но он начал меня убеждать, что было бы не плохо поехать учиться куда-нибудь, что для меня это новые перспективы в жизни…

Если раньше я думала, что Вадик самый сильный и может почти все, то теперь я поняла, что, по крайней мере, мой собственный брат может не так уж и много. А что касается его жены, то она превратилась для меня в настоящую угрозу. Она реально перешла от слов к делу и начала мне подсыпать что-то в еду.

Одновременно с тем, стала растворяться волшебная сказка о принце, пропало и очарование братом. Он был словно подкаблучник. Он не планировал разводиться с женой.

Итак, я планировала ехать в Москву и поступать на педагогический. Все уже было решено, мы с Вадиком ездили в Москву и я сдавала вступительные экзамены. Потом мне купили билеты на конец августа. Света отстала от меня. Только периодически я видела на ее роже кривую улыбку.

Дни тянулись невыносимо медленно. Унылость моего растительного существования было разбавлено в ту неделю, когда по воле случая под одной крышей собрались наши дальние родственники, и тишина окружающей природы стала взрываться родительскими воплями. Вадик жарил шашлыки на огороде, по дому слонялись пьяные родственники, которых я почти не знала. Среди них единственным желанным гостем была наша бабушка. Мать отца. Она была добрая, и вообще не доставала меня. И она довольно часто приезжала к нам в гости, помогала нам по хозяйству.

Наконец, наступил тот злополучный день, когда Света вместе с родственниками собралась в Москву. Приготовления к отъезду занимали целый день и делали ее чрезвычайно нервной. Я сидела в шезлонге и смотрела на брата, что-то яростно пилящего около сарая.

«Он останется до завтра, а потом целая неделя вообще только с бабушкой» – эта мысль невероятным образом радовала меня, поскольку бабушка немедленно погрузится в сериалы, а я буду предоставлена самой себе.

– Зови “Его” обедать… – Света запихнула последнюю тряпку в старую хозяйственную сумку.

«Он», «его», «ему» – после ссоры брат превращался для нее в нечто совершенно безличное, чужое, способное вызывать только раздражение. Я никогда не могла определить для себя, что меня пугало больше – сама ссора или ее последствия.

В последнее время они ссорились очень часто. Когда Света сердилась, то обычно срывалась на крик. Я стала замечать, что если раньше брат давал ей накричаться, выплеснуть накопившиеся эмоции, то с возрастом стал все чаще отвечать. Это было очень неприятно, когда отец начинал кричать. Тогда Света заводилась еще больше, и весь дом содрогался от жутких воплей. Даже посуда в серванте звенела и дребезжала.

Бабушка, когда была у нас, никак не мешала им ругаться. Они иногда при ней ругались еще сильнее. Бабуля демонстративно не принимала участия в семейных сценах. Имея высшее педагогическое образование и докторскую степень по педагогике, она строго придерживалась правила в доме голос не повышать. Поджав губы, всем своим видом выказывая осуждение происходящему, она гордо удалялась к себе в комнату. Я брала с нее пример, и тоже старалась затаиться у себя, переждать бурю, но не могла ни на чем сосредоточиться, внутренне сжимаясь при очередном гневном выкрике и невольно вслушиваясь в слова ссоры. Мысленно я молилась, чтобы Света уже свалила раз и навсегда, оставила брата в покое.

Но ссоры могли быть и тихими. О том, что они поссорились, я в таких случаях чаще всего узнавала на следующее утро, проходившее обычно в гробовом молчании. Они могли не разговаривать друг с другом на протяжении двух, а то и трех дней. И это было хуже всего. Поэтому я предпочитала, когда ссоры проходили бурно, с криками и слезами Светы. Хотя в минуты «бурных ссор» и забивалась в самый темный угол дома и грызла заусенцы, но такая ссора проходила быстро, словно у них иссекал запас энергии.

Пока брат с женой в этот раз ссорились, бабушка, как ни в чем не бывало, готовила обед, который сейчас застревал в горле. Брат отказался обедать и ушел на речку, якобы ловить рыбу. Неизвестно отчего вдруг захотелось плакать, в горле запершило, и, уткнувшись в тарелку, я начала быстро заглатывать горячий суп, обжигая горло и губы.

– Куда ты торопишься?! – Бабушкин окрик заставил меня вздрогнуть, суп расплескался на клеенчатую скатерть, – Ешь спокойно, вон залила все кругом! С каждым годом ты все больше и больше походишь на брата. Причем перенимаешь не самые лучшие его черты. Ты слышишь, что я говорю?

– Это точно, – тихо, без выражения вставляет свою реплику Света, глядя поверх бабушкиной головы на меня, – И можно вас попросить потише разговаривать? Что за семейка? Постоянно все говорят на повышенных тонах!

– Я так говорю, потому что переживаю, что Таня меня не услышит. – ответила бабуля, словно не понимает наезд Светы.

– Вас невозможно не слышать! Если можете, говорите, пожалуйста, тише – у меня болит голова.

– Может, тебе стоит отдохнуть после обеда? – Осторожно проговорила бабуля.

– Может, – прозвучал бесцветный голос Светы.

– Я все! – резко отодвинув стул, я хотела было выскочить на улицу.

– Что значит все?! А второе! – Бабушка приподнимается из-за стола, словно желая броситься на перерез, – И вообще после обеда нужно поспать!

– Но я не хочу! Я уже взрослая!

– Таня, ты еще совсем маленькая, вон какая тощая, не ешь почти!

– Бабуль, хватит!

– Да пусть идет! – снова закричала Света. – Я устала от ваших споров, у меня болит голова, пусть делает, что хочет. Оставь ее в покое! Оставьте все меня в покое! – Последнее относилось к отсутствовавшему брату.

Финала перепалки мне услышать не удалось – ноги сами перемахнули через ступеньки, погрузив меня в еще влажные после очередного дождя заросли кустарника.

Случай с братом на реке

Я мчалась к своему привычному убежищу – реке. Вот уже год я жила со странным чувством – словно я теряю контроль над своим телом, перестаю узнавать его. В последнее время со мной творилось что-то странное. Я боялась себя. Боялась собственной непредсказуемости. Казалось, все против меня: резкая смена настроения, неожиданно и совсем некстати возбуждение, по долгу не спадающее, мешающее думать, постоянно влажные трусики.

Помню, как я перепугалась, когда меня настиг первый оргазм. А ведь я тогда даже не знала, что такое мастурбация, просто терлась клитором о простынь и как-то оно само собой получилось. Потом я начала ласкать себя пальцами.

Мне нравилось ощущать тепло и упругость клитора. Сначала медленные осторожные движения бедрами, потом быстрее, еще быстрее…

Я даже не заметила, как вышла к реке. Брат, в одних трусах, сидел на берегу и курил.

– Привет. – Я встала рядом.

– Привет, – Вадик посмотрел на меня, – Как там?

Слишком много содержалось в этом вопросе, чтобы ответить коротко. «Как обычно» и пожатие плечами – единственный возможный ответ.

– Света после обеда ляжет отдохнуть перед отъездом. У нее болит голова.

– Значит можно не торопиться. Иди искупайся. Вода теплая.

Долго упрашивать меня не пришлось. Скинув маечку и шортики, я прыгнула в воду. Купаться одной было несколько скучновато. Мне хотелось, чтобы брат присоединился, но он крикнул, что только высох. Вскоре я начала выбираться, и уже на самом берегу поскользнулась и плюхнулась в жирную прибрежную грязную жижу.

– Ноги разъезжаются? – Усмехнулся брат, – Теперь снимай купальник и иди замывай.

Я начала вертеть головой, выглядывая случайных свидетелей. Никого не было. Спустившись к берегу, стянула мокрые купальник и начала полоскать их. Уже когда я отжимала трусики, заметила изучающий взгляд брата. Смутившись, я постаралась побыстрее натянуть шорты. С недавних пор я стала стесняться раздеваться при нем, наверное, потому что уже чувствовала себя слишком взрослой.

Какое-то время мы сидели молча. Потом, как по команде, встали, оделись и побрели к дому, поскольку должны были провожать Свету на станцию.

Света уже стояла на пороге с сумками. Всю дорогу до станции шли молча. Я пожалела, что пошла с ними, а не осталась с бабушкой. Молчание было невыносимо тягостным, и, казалось, мы никогда не дойдем до станции.

Напряжение отпустило, когда Света села в электричку, сухо поцеловав брата на прощание. До последнего момента я боялась, что напряженное молчание взорвется криками и взаимными обвинениями.

По дороге домой брат закурил.

– Устала сегодня? – Его голос был какой-то грустный.

– Нет, – я пожала плечами, – С чего?

Оставшись, наконец, в одиночестве, я медленно разделась. Подтянула трусики, подошла к мутному зеркалу в дверце изъеденного жучком древнего платяного шкафа. Мне совсем не нравилось то, что я видела. Темноволосая, худенькая, узкоплечая, высокая, если не сказать длинная: бабуля говорит, что у меня красивые глаза – ярко-зеленые в желтую крапинку. От собственного созерцания я почему-то всегда возбуждалась: через несколько мгновений трусики уже становились сильно влажными.

Клитор мой казался мне просто огромным. Раньше, еще совсем недавно, у меня там ничего не было, а потом внезапно появился он. Эта бусинка наслаждения дарила мне настоящий рай. И я почему-то стыдилась изменений в своем теле.

По телу прошла знакомая нервная дрожь. Стянув трусики, я юркнула под одеяло. Сердце билось в горле от возбуждения и предвкушения удовольствия.

Не нужно было поворачиваться и напряженно всматриваться в ночную темноту, чтобы понять, что в комнате кто-то есть. Спиной ощущая его присутствие, я едва дышала, крепко прижимаясь щекой к подушке. Да, это его шаги, – тихие, осторожные, крадущиеся, почти неслышные, и лишь нечаянный скрип половиц выдавал его присутствие. Вот уже ноздри втянули терпкий аромат одеколона вперемешку с запахом табака. Даже если бы не скрипели половицы, этот характерный запах выдавал бы его присутствие.

Я чуть-чуть повернула голову и приоткрыла один глаз: так и есть – в широких трусах и тапках по комнате бродил Вадик. Сердце бешено колотилось о ребра, а ладони под одеялом противно вспотели. В серебристо-серых ночных сумерках брат казался особенно высоким и худым.

Он перекладывал журналы и книжки на столе. Словно почувствовав мой испуганный взгляд, брат отошел от стола. Замерев посреди комнаты, он подслеповато вглядывался в складки одеяла на моей …кровати. Не сложно было предсказать его дальнейшие действия – сейчас он подойдет ко мне. Так и есть, – запах табака и одеколона усилился. Вадик приподнял одеяло и посмотрел на мое скрюченное на смятой простыне обнаженное тело.

– Что, думаешь, я не знаю, чем ты тут занимаешься? – Брат усмехнулся; вместо того, чтобы опустить одело, он постоял какое-то время, и затем кровать пронзительно заскрипела и прогнулась под тяжестью его тела, – Я полежу немного с тобой, не возражаешь?

– Хорошо, – ответила я. Хотя это было совсем не хорошо, и мне совсем этого не хотелось, но нелепое любопытство не позволило мне отказать. Кроме того, где-то в глубине души, я подозревала, что мой отказ все равно не будет услышан.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.