Долгий путь к Причалу…

Недругам

Я – пламя огня, вы – льдины.Скучна беспорядочность дней.Отшельницею в пустыне,Живу посреди людей.Что мне разговоры пустые?Враждебна мне ваша злость.Что мне ваши мысли простые,Которые вижу насквозь?Я – грешница, а вы – судьи?А, может, наоборот?Кто знает меня – тот любит,Кто любит меня – поймет!

«Весна наводит грусть…»

«Весна наводит сон»…

М. Цветаева

Весна наводит грусть…И пусть!Тщетою долгих сновснегов,Зимы расторгнут плен, —взаменПотоки грязных слези грез…Но в мнимости потерьне верьИ в суетность надежд —там брешь…И раннею весноймечтойНе обольщайся все ж…Весной не майся – кайся,не клянись,Не зарекайся, —лучше не тревожьПривычный ритм, размер —была ведь жизньИ до весны —и будет впредь —так что ж?Жить без иллюзий трудно,но честней…Обман вокруг,зачем же лгать себе?Не обойтисьбез боли и потерь…Приемли все,не жалуясь Судьбе…Весна наводит мысль:«В чем смысл?»…

«Вдумываюсь в ночь…»

Вдумываюсь в ночь…Вслушиваюсь в тишь.Суетное – прочь!В сто колокольцев ночьВызванивает: «Услышь!»Вмалчиваюсь в даль,Вглядываюсь в тень,Влениваюсь в лень.Благословен день,Прожит – не возвратишь…

Слушая Баха

Клонюсь под звуками… Бреду…Созвучья комьями глотаю…На главное ответ найду:Предчувствую – не понимаю…А своды музыки растут,Тяжелой красотою тлея, —Меня торжественно гнетут,А храм души моей светлеет.Непостижимо глубокаМоя причастность к Откровенью.И Бога узкая рука – как равному —Мне для спасенья.Светла, спокойна и чиста.Все недоступное – открыто.Гармония и Красота —В божественном сиянье слиты.

У могилы Чаадаева. Москва. Донской монастырь

«Он высшей волею небес

Рожден в оковах службы царской,

Он в Риме был бы Брут,

В Афинах – Периклес?

А здесь он – офицер гусарский».

А. С. Пушкин

Петр Яковлевич Чаадаев кончил

жизнь в 1856 году, 14 апреля.

(надпись на могильной плите)

Я стою у надгробья его…В смерти он, как и в жизни – один.Тишина – и вокруг – никого.Позабытый, непонятый сын.Сын России! Ее он бранилЗа отсталость, бесцветность идей.За отсутствие целей клеймилБесполезные жизни людей.В Свете он «сумасшедшим» прослыл.Всех смущал – в глаза трудно смотреть.Никого никогда не любил.Даже подпись – «Некрополис» – Смерть.Дом на Ново – Басманной в МосквеОтгонял от себя светских крыс:«Боже правый, проклятье пошли,Порази – там присутствует Мысль!»Умер он, когда теплый апрельЗемлю к жизни иной пробудил.Обливалась слезами капель,В путь последний его проводив.Одинокий, спокойный лежитПод тяжелой чугунной плитой.О, прохожий, прошу не спеши,Сбавь свой шаг, хоть минуту постой!Тишина и вокруг никого…Только шепот листвы под ногойДоверяет рассказ мне простой…Или, может, то – голос его?

Актеру и режиссеру Игорю Васильеву

впечатления от домашнего спектакля

«Я давно уж не приемлю чуда,

Но как сладко слышать – чудо есть!»

Максимилиан Волошин

Шаманство это? Чародейство?Сомнамбулический экстаз?Что испытала я от «Действа» —Со мной такое – в первый раз…Был душен свет и свечи жгли,И странно ворожило Слово…Глаза пронзительные ЙоваПечаль Земли в себе несли…Монументальность серых рубищ…Пот от лица до ног босых…И страшная открытость судьбищВеликих пращуров Руси…Лампадный запах наползаетИ пластику ломает рук…А душу песни стон терзает —Иль эта песня – сердца стук?И вдохновение – до звонаВ ушах. На сердце благодать…Лишь нежность белая пионовВосторг мой может передать…

В мастерской скульптора Боброва

Ясный взгляд доверчив и открыт —Так глядят в бескрайнюю долину.Так дитя на мать свою глядит…Мнет в руках кусочек пластилина.Вы простите, в этот ранний часУтренних туманов и зевоты,Я невольно оторвала Вас,Мастер, от раздумий и работы.Пробужденье глаз из-под очков…Встал большой, поспешно пальцы вытер.«Проходите. Очень рад. Бобров.Кажется, я Вас когда-то видел».В комнате уютно и тепло.На стене трагические маски.Пьем глотками мелкими ликер.Растворяюсь в атмосфере сказки.Запах масла голову кружит.Напряженно всматриваюсь. РезкоСдергивает ткань. Рука дрожит.Падает под ноги занавеска.Вздыбленный огромный серый коньРвется ввысь, струной натянут звонкой.Сильною, не девичьей рукойВзлет его сдержала амазонка.Страстное красивое лицо.Гневные полузакрыты очи.Сжала в пальцах грубое копье.Целится – попасть в кого-то хочет.Я кричу: «Вы – гений, мастер, бис!!!Так прекрасно передать движенье!»Он в ответ: «Да так, пустяк, эскиз,Знаете – игра воображенья.»«Вот еще… а вот еще… и вот…» —Он из шкафа старенького вынулПолчище бесчисленных работ.Рядом встал. Расправил плечи, спину.Говорил красиво, горячо.Снял очки. Рубил ладонью воздух.Я молила: «Ну, еще, еще,» —А себя кляла: «Сейчас бы розы!»Перевел меня в соседний зал.Нежен вдруг он стал лицом и светел.С гордостью большою показалВыставку: “ А это – мои дети!Я при ЖЭКе здесь уж третий год.Мы рисуем, мастерим и лепим.Презабавный все-таки народИ одни таланты – эти дети!»Я смотрела в добрые глаза,Улыбалась солнечной улыбке,Думала: все, что ты рассказал —Истинно. Нет, это не ошибка —Вам певцу гармонии, любвиИмя уготовано на вечность!Кланяюсь Вам в пояс до землиЗа талант, добро и Человечность.

Рождение

Я так стихи рождаю, как женщина – дитя.Внезапно понимаю, что я – уже не я —А боль и муки мысли, летящей в пустоте,Которая стремится излиться на листе.Рывок – и появились те главные слова:Они – есть суть творенья, они есть – голова.За ними уж невольно несется цепь других,Которые есть – тело. И появился стих!Усталость и разбитость в душе и теле, ноЕсть жизнь! И муки боли, что пережил – ничто,В сравненье с этим счастьем – узреть свое дите,В блаженство погружаясь, себе сказать – ну, все!И к миру возвращаясь, почувствовать себя…Я так в стихи врождаюсь, как женщина – в дитя.

Зима в Москве

Зима в Москве! Румяные мадонныТоропятся, закутавшись в меха.Задорная лукавость взглядов томныхИ мерность в гарцеванье каблука.Ударили крещенские морозы,Жестокостью своей ошеломив.И от мороза выступили слезыУ всех прохожих и у постовых…В Крещение берет такая одурь,Мерещится такая ерунда —Что ежится насквозь продрогший ГогольПод бронзовой шинелью в кромке льда…

«Пишу затем, чтоб вытащить себя…»

Пишу затем, чтоб вытащить себяИз собственного «эго» заточенья.Лишь Творчества нелегкая стезяПолна Любви и тайного значенья.Сквозь суетные будни Бытия,Сквозь топи болтовни и толстосумства,Веди меня, Поэзия моя —Религия моя, мое безумство!—Вкусивший Рай – да не познает Ад.Любовь вкусивший – расставанья яд.Творца, спаси Господь от тех преград,Которые бездействие сулятВкусивший Ад – очистится в Раю.Дар за разлуку – нежное «люблю».А за бездействие расплаты нет страшней,Чем голос совести измученной своей.

«Миновала знакомую арку…»

Миновала знакомую аркуИ пылающий куст георгин…В глубине опустевшего паркаНа скамье, как всегда, Вы – один.После спора с собой осторожноЯ на цыпочках к Вам подхожу.Как всегда вздрогнет голос мой: «Можно?»Равнодушное: «Да. Ухожу».Удаляетесь, глядя под ноги,Оставляя следы на песке.Кто Вы, рыцарь печальный, далекий,Почему в безысходной тоске?Ветер крепче сжимает объятья,Дождь холодный меня не щадит.И для Вас ночью сшитое платье,Серой тряпкой уныло висит.На глазах моих слезы – не дождик,Отражается горе в пруду…Но шепчу как в бреду я: «Ну, можноЗавтра снова я к Вам подойду?»

Подражание Анне Ахматовой

—А куст багряной мальвыЗажегся и …увял.Тебя, любимый, славлю,Покинувший меня.В платок закутав плечи,Смежив ресницы глаз,Я вспоминала вечер,Тебя, предавший нас.Любовь твоя – куст мальвы,Пылка, но – не долга…Но я тебя прощаю,Отвергнувший меня.И свой наряд венчальныйЗапру на сто замков.На небе, пусть случайно,Меня ты встретишь вновь.Там Бог соединит нас,Ликуя и любя…Я славлю, милый, славлю,Ушедшего тебя!

—Я не спала, я думала о нем.Не грел камин и не горели свечи.И комната, знакомая нам днем,Была чужой в холодный хмурый вечер.За окнами вздыхал наш старый сад.Ложились грустно листья на дорогу.Я вспоминала равнодушный взгляд —Терзала руки и молилась Богу.—Прости, я все-таки приду,Такой счастливой – до бессилья,К руке устало припадуИ захлебнусь в ночной трясине.Мне не искать других утех —Лишь целовать твои ресницы,И слышать напряженный смех,И верить – что все это – снится…

Экспромт

С тобой мы так привычно далеки…Другим улыбки, но тебе – мечты.Тебе – душа. Другим – рука и губы.Другим слова. Но лишь тебе – стихи…

Одному симпатичному Льву

А что влечет к тебе – не знаю.Наверное – созвездье Льва…Соцветья слов перебираю:Идет незримая игра.Доверие держу в ладошке:Возьмешь его – оно твое…Я все же – мартовская кошка,А на дворе сейчас тепло.Зима как будто ошалела:Снегов гробница ей тесна!Ей до приличий мало дела —И на душе ее – весна!

«Не верится, что скоро Пасха…»

Не верится, что скоро Пасха…Пройду через народа лес.В твоих глазах тоска и ласка…Я прошепчу: «Христос воскрес!»Под колокольный звон я с силойК губам порывисто прильнуИ зашепчу: «Мой милый, милый,Ты видишь, как тебя люблю?»Что мне твой удивленный возглас

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.