Лилигурия

Арчин невольно покосился на жрецов, на лицах и лысых черепах которых блестела испарина. Судя по всему, они редко бывали на солнце. Их кожа, в отличие от обычных туземцев, была абсолютно белой, а точнее – бледной. Людям в защитных комбинезонах было значительно комфортней. В них сохранялся нормальный микроклимат при условии, что стекло маски было наглухо закрыто. А как хотелось глотнуть всей грудью этот жаркий, влажный, но настоящий воздух, напитанный ароматами планеты! Верховный жрец продолжал, не оглядываясь, идти вперёд и вдруг резко свернул в сторону. Когда люди повернули в эту же сторону, перед их глазами предстал… фасад здания! Нет, конечно, самого здания не было уже и в помине. Но то, что люди увидели, напоминало цоколь с фрагментом сохранившейся стены. В эти дебри поисковики ещё не заглядывали, это точно. Руины вокруг были скрыты зарослями травы и кустарников, но сам цоколь с одной стороны был тщательно очищен от зарослей.

– Ого! Да этот мир полон сюрпризов, – тихо прошептал в микрофон Арчин, и Алик с Ником сумрачно качнули головами в знак полного согласия.

А когда процессия, обогнув цоколь, вышла на южную сторону этого сооружения, то перед людьми открылась и вовсе удивительная картина. На этой части цоколя стояли две колонны, образующие портал. На площадку перед порталом вели три ступени. Ром сразу обратил внимание, что им – людям, подниматься по ним было привычно легко, а вот для жрецов ступени были явно великоваты. В этой части цоколя была дверь, обитая коваными металлическими полосами, окрашенными охрой.

Верховный жрец покопался в глубинах своего балахона, вытащил ключ и быстро вставил его в скважину замка. За дверью оказался просторный полутёмный холл, у задней стены которого сохранилась часть лестничного марша. До разрушения здания лестница, по всей видимости, вела на верхний этаж. Дав насладиться увиденным, Циа снова зашагал дальше. Под останками лестничного марша оказался довольно широкий люк, ведущий куда-то вниз. В тёмный провал вела шаткая деревянная лестница, сбитая из круглых деревянных стволиков.

Жрецы, сопровождающие Циа, спустились в люк первыми. Там они один за другим стали подкручивать фитили небольших настенных светильников-жиро-виков. Потрескивание фитилей и неверный колеблющийся свет от них создавал иллюзию, что они находятся в каком-нибудь подвале старинного замка. Подвал был довольно высок. Его конструкции были на удивление мощными и выполнены из крупных монолитных блоков. Кое-где в треснувших опорах и потолочных балках проглядывала рыжая от ржавчины оголённая арматура в виде тех же металлических полос, которыми была укреплена входная дверь. Они вошли в небольшой коридор и вскоре оказались перед высокой дверью. Циа снова покопался в одежде и выудил оттуда ключ поменьше размером. Распахнув дверь, он кивком головы позвал людей за собой.

Это было просторное помещение, в дальнем конце которого стоял тёмный искусно выполненный стол, заваленный стопками и отдельно лежащими серо-жёлтыми листками бумаги. Во всяком случае, это походило на плохо сделанную немелованную бумагу. На краю стола стояла миниатюрная статуэтка в виде женщины, завёрнутой в кусок ткани. Её руки и лицо были устремлены вверх. В этой позе угадывались горечь, мольба, стремление вспорхнуть, улететь из этого мира. Но людей поразила даже не сама поза, а то, что у женщины было два глаза! Значит гуры, о которых рассказывал Тоо, действительно существовали! Сбоку к ногам статуэтки была прилеплена небольшая чаша, наполненная чёрной жидкостью, а поперёк чаши лежали несколько обрезанных перьев какой-то птицы. Это был самый настоящий чернильный прибор, которыми люди пользовались ещё в доиндустриальную эпоху. Рядом со столом стояло несколько плетёных низких стульев с явно укороченными ножками. Верховный жрец указал людям на них, приглашая присесть, и тут же что-то тихо пробормотал своим жрецам. Они быстро скрылись за дверью. Тугуев и Арчин спокойно присели, а Шамов долго примерялся к своему и когда всё-таки сел, стул под ним стал угрожающе поскрипывать. Циа, с улыбкой посматривая на этого неуклюжего человека, тоже тяжело уселся на своё место. Похоже, пешая прогулка отобрала у него много сил.

– Я вижу на ваших лицах удивление, – обратился он к Тугуеву, к которому от Ника перекочевал переговорник, – но прежде, чем удовлетворить ваше любопытство, я предлагаю всем немного подкрепиться.

Один из жрецов уже успел вернуться назад. В его руках был кувшин с красиво изогнутым носиком, а крышка представляла собой стилизованную голову какого-то животного. Он же принёс и несколько неглубоких чашек такого же цвета, что и кувшин. Следом за этим жрецом показался второй. В его руках была большая чаша с тушками не то мелких зверьков, не то птиц, обжаренных до золотистого цвета. Жрецы налили в мелкие чаши пузырящуюся красную жидкость. Скорее всего, это было местное вино. Его аромат был необычен и притягателен. Алик и Ром быстро обменялись взглядами. Они решили не испытывать судьбу и, не прикасаясь к вину, взяли с подноса по одной тушке, предварительно подняв стёкла шлемов. А вот Ник, не обращая внимание на предупреждающие взгляды товарищей, уже успел пригубить вино из своей чаши и доедал второй кусок жаркого. Нет, не зря Мигов над ним всё время подшучивал. Шамовым управлял иногда не мозг, а желудок. Вскоре на лице Ника появилось такое умильное выражение, что устало улыбающийся Циа вновь что-то шепнул своим помощникам, и вскоре перед Шамовым оказалась новая горка из трёх тушек, а чашка вновь наполнилась до краёв. Но тут свою власть проявил Тугуев. Он не стал отнимать у обжоры жаркое, но решительно отодвинул в сторону его чашку с вином.

Циа несколько секунд молча наблюдал за поведением людей, а затем, тяжело поднявшись, шагнул к одному из стеллажей, полки которых тянулись вдоль двух стен его «кабинета». Назад он вернулся с небольшим плоским мешочком из кожи. Ник, увлечённый поглощением местных вкуснот, не сразу понял, что произошло. Когда он потянулся к подносу, чтобы положить туда очередную обглоданную косточку, то не узнал своих товарищей. У Алика и Рома в буквальном смысле челюсти отвисли от удивления, а в глазах стоял такой неподдельный интерес, что Ник, не успев поблагодарить хозяина за угощение, привстал со своего стула. Арчин и Тугуев держали в руках по пачке… фотографий и, лихорадочно их тусуя рассматривали изображения.

Шамов пристроился за их спинами и обомлел. Это были самые настоящие фотографии! Тугуев не глядя, сунул ему часть своих фоток, и Ник чуть не поперхнулся последним, едва прожёванным куском мяса. На него с фотографии смотрела улыбающаяся… земная девушка! Двуглазая и чертовски красивая. Арчин в это же время рассматривал другую фотку. На ней был запечатлён усатый смуглый мужчина с маслянисто чёрными глазами, одетый в белую футболку. Он обеими руками прижимал к себе двух довольно рослых трёхглазых аборигенок. Это был портрет. Скорее всего, девушки имели набедренные повязки, но вот их тройные бодро торчащие груди были голыми.

Да, мужчины и женщины на фотографиях были землянами и вероятнее всего либо индийцами, либо пакистанцами. Тугуев сморщил лоб, напряжённо пытаясь вспомнить историю освоения космоса странами азиатского пояса Земли. Он помнил, что Индия полноправной космической державой стала ещё двести пятьдесят лет назад. А вот Пакистан… в нём он не был до конца уверен. Теперь люди, чуть ли не вырывая снимки из рук друг друга, жадно рассматривали их до тех пор, пока не услышали скрипучее покашливание хозяина, напомнившего им о себе.

Тугуев уставился на жреца.

– Тац Циа, это фотографии людей, наших земляков. Откуда они у вас?

Вместо ответа жрец развязал тесёмки ещё одного мешочка с фотографиями, который он принёс к столу, пока люди рассматривали первые снимки. Эта стопка была гораздо тоньше первой. На первой же цветной фотографии люди увидели панораму… города! Нет, это был не Нью-Дели и даже не маленький Веравал. На панорамном снимке, выполненном, скорее всего, с высоты птичьего полёта с помощью дрона, были видны несколько десятков двухэтажных домов. Ром, уже уверовав в свою догадку, ткнул пальцем в пол, и верховный жрец грустно закивал головой, подтверждая догадку человека.

– Попробую рассказать обо всём по порядку, – Циа бережно веером разложил снимки перед собой, – у лили, есть несколько легенд о пришельцах, но… – он медленно покачал головой, – они мало похожи на действительность. Я, тац, получил всё это, – он обвёл глазами помещение, – и знание о пришельцах от таца Зиту. Тот в своё время получил их от таца Чин-Чина, а он от таца Эпо.

Циа на секунду задумался, устало закрыв глаза.

– Вчера утром мне сообщили, что какие-то чужаки похитили эрца Тоо, что их железная белая птица до сих пор сидит на поляне с восточной стороны города… Мои младшие жрецы, не дожидаясь моего решения, послали против вас всех воинов племени. И вскоре мне сообщили, что все они убиты. Тогда я решил наказать вас. Лили, ещё остававшиеся в городе, выкатили из потайного места бзуки, которые жрецы с их помощью сделали по чертежам гуров. Мы сделали второй выстрел из бзуки, когда рядом со мной появился похищенный вами эрц Тоо. Он сказал, что вы очень похожи на гуров. И я подумал, что гуры вернулись на наши земли, чтобы отомстить нам за то, что мы их изгнали. Но вскоре к бзукам, где стоял я, стали сбегаться те воины, которых мы посчитали убитыми…

– Почему вы людей назвали гурами, а не как-то иначе? – быстро спросил Тугуев.

– Тац Зиту рассказывал мне, что гуры были нашими учителями…

Шамов закивал головой.

– Парни, гуру, если это слово перевести с хинди, и есть учитель!

Алик досадливо отмахнулся. Он и без этой подсказки знал о значении этого слова. А в голове тут же сверкнула догадка о странном названии планеты, которое дали ей лили. Ну, конечно же! Лили, которые возможно считали себя единственными обитателями планеты и «гуру», или гуры, как их звали аборигены. Вот и сложилось – Лилигурия!

– Дед моего деда был ещё молодым, когда гуры покинули нас. Теперь никто, даже я не могу точно описать, как гуры оказались среди нас, лили. Я не знаю их языка, а тут на полках кроме фотографий много разных листов с записями на их языке. Может те давние события гуры описали в этих записях, – и верховный жрец повёл рукой в сторону стеллажей, – но мне тац Зиту рассказал об этом следующую историю. Однажды ночное небо осветилось вспышками и раскололось пополам. В одной половине был слепящий свет, в другой непроглядная тьма. Небо было чистое и на нём не было ни одного облачка, а сверху послышались раскаты грома. Лили видели, как из неба к земле протянулись огненные струи, рождающие клубы дыма. Лили испугались и убежали в лес, так как небесный огонь уже начал пожирать некоторые хижины их стойбища. Вскоре загорелась трава и кусты, и вокруг стало светло как днём. А потом в это пожарище вонзилась огромная толстая пика. Она была выше самых высоких деревьев. Из-под неё ещё долго изрыгался огонь, а потом наступила тишина. Дым от горящей травы и кустарников застилал глаза, и разведчики лили отступили ни с чем.

А на следующий день утром в стойбище пришли похожие на вас, – жрец кивнул на парней, – но у них не было вот этого, – Циа ткнул пальцем в переговорник, – все лили были ещё в лесу. Они боялись пришельцев. Только старый вождь и его жена встретили их. Вождь не должен проявлять трусость. Тацей тогда ещё не было. Вся власть была у вождя. Пришельцы принесли вождю щедрые подарки и были с ним дружелюбны, и скоро вождь вернул всех мужчин в стойбище. Женщины и дети пока остались в лесу.

Глава 6

Несколько дней пришельцы выгружали из своего огненного копья много разных вещей, коробок и ящиков. За эти дни, спустившиеся с неба узнали, как зовут наш народ, а мы узнали, как зовут их. Себя они называли – гуру. В нашем стойбище они останавливаться не стали. Они перенесли все свои вещи ближе к берегу озера и стали рыть большие ямы. Потом они накрыли их спиленными стволами деревьев, насыпали на скаты землю и стали в них жить. Поначалу их было много, очень много. Но потом они стали умирать. Да, умирали те, кто долго ходил по земле без этой одежды, – он кивнул на полевые комбинезоны со шлемами, в которых сидели люди. Потом те, кто остался в живых, вернулись на свой корабль, который лили приняли сначала за большую пику, и долго оттуда не выходили. С собой они взяли нескольких наших мужчин и женщин, вернувшихся к тому времени из леса в стойбище. Да, они очень долго не показывались наружу и долго не отпускали наших лили. А потом они отпустили их и сами стали ненадолго выходить из своего же-лезного дома, но уже без своих блестящих одежд. Они перестали умирать. Они первыми заговорили с нами на нашем языке и обещали, что многому нас научат. И они действительно многому нас научили. Лили научились лепить и обжигать кирпичи и посуду, добывать уголь, руду и выплавлять металл. Из него стали ковать наконечники для пик и другие разные инструменты. А потом лили помогли пришельцам выстроить их каменные дома. Но самое главное, они научили их обрабатывать землю и выращивать много разных злаков и овощей. Не сразу, но лили научились есть такую пищу. В их домах лили жить не захотели, но некоторые женщины охотно заходили в них, особенно когда ждали рождения ребёнка. До их прилёта многие дети умирали ещё при родах. А при них они перестали умирать. Но потом что-то случилось. Те лили, которых чужаки временно держали на корабле, вдруг заболели и стали умирать один за другим. А потом и другие лили, особенно дети тоже стали болеть и умирать. Иногда в хижине утром находили мёртвой всю семью. Лили стали роптать и обвинять в своих бедах пришельцев….

Тац горестно вздохнул и перевёл дыхание. Наверное, ему ещё не приходилось так долго рассказывать, да ещё о волнительном и грустном.

– Теперь уже никто не сможет рассказать, отчего вымирал наш народ. Гуры пытались лечить лили, но это мало помогало, потому что им уже не доверяли, и многие лили убегали в лес и не давались в руки чужаков. Тогда гуры стали насильно отлавливать их, приводить в одно из зданий и что-то с ними делать. Лили перестали умирать, но через год или два первый тац Эпо пришёл в город и сказал гурам, что женщины лили стали рожать других детей. Они стали появляться на свет совсем безволосыми и плохо росли. Прошло ещё несколько лет, и лили поняли, что гуры обманули их. Все дети рождались карликами и дальше уже не росли. Тац Эпо с отрядом воинов снова пришёл в город и потребовал от гуров, чтобы они вылечили их детей. В случае неповиновения он намеревался убить пришельцев. Гуры взяли к себе несколько особенно ослабленных детей и пообещали вылечить их. Но когда через три дня тац Эпо с воинами вновь пришёл в город, кроме уже мёртвых детей, оставленных для излечения, там никого не было. Гуры ушли все до единого. Всё стойбище сбежалось в город пришельцев, чтобы отыскать и наказать хотя бы одного из них, но так никого не нашли. И тогда они решили разрушить город гуров, потому что они стали их врагами. Но ночью под ногами лили вдруг задрожала, загудела земля. Начали разваливаться хижины, падать на землю огромные вековые деревья, а с прибрежных скал озера обрушились камни. Лили снова нашли убежище в лесу, и когда через несколько дней пять воинов добрались до гуру они увидели, что город пришельцев был разрушен до основания. Лишь немногие подвалы, включая этот, сохранились с тех времён.

Верховный жрец отпил глоток чуть хмельного напитка и тремя глазами уставился в переносицы сразу трёх людей.

– Я рассказал обо всём, что знал. Теперь ваша очередь рассказать о себе. И ещё…

– лицо жреца стало пергаментно-жёлтым.

Видимо от всех переживаний, от волнения, вызванного печальными воспоминаниями, ему стало плохо. Он с трудом нажал на какой-то потайной рычажок, и в дверях тут же появились два младших жреца. Циа покосился на переговорник в руках Тугуева и слабо шевельнул пальцами, изобразив ими странный условный жест. Жрецы, тем не менее, поняли его, и люди услышали, как с грохотом закрылась входная дверь.

– Прошу вас исправить ошибки гуров и вылечить мой народ. Обещайте это сделать или не выйдете отсюда никогда.

Такой оборот дела обескуражил людей. Можно было понять отчаяние этого высокопоставленного лили, но зачем же так поступать с гостями? Алик нервно заёрзал на стуле.

– Послушай, тац, наобещать я тебе могу что угодно, но пока мы не узнаем первопричины болезни лили, я обещать ничего не буду. Нужно провести массовое обследование и взрослых, и детей. Здесь, взаперти мы этого сделать не сможем. И потом на это мне нужно получить разрешение моего… таца. Неплохо было бы найти гуров, может их потомки знают ответ на вашу просьбу. В любом случае я тебе советую выпустить нас отсюда, ведь мы вам не враги.

Рядом тяжело завздыхал Шамов. Ему тоже не понравился такой оборот в поведении лили, и он попытался перевести разговор в другое русло, надеясь всё решить мирно.

– Послушай, тац Циа, а корабль, ну… та огненная пика, на которой прилетели гуры, где он, мы что-то его не заметили.

На, казалось бы, простой вопрос последовала бурная реакция жреца.

– Как только земля под ногами лили начала трястись и колыхаться, корабль повалился на бок и загорелся. Он горел несколько дней и сгорел дотла.

Арчин по молчаливой просьбе командира попытался вызвать Мигова на связь, но похоже, сигнал через толстые армированные металлом стены и перекрытия подвала не проходил. В наушниках стоял лишь беспорядочный треск помех. Впрочем, Мар наверняка уже забеспокоился, не получая картинок с нашлемных видеокамер парней. Тем временем верховный жрец стал странно наваливаться грудью на стол. Похоже, ему действительно стало плохо. Лишь нервно подрагиваемые длинные пальцы, которыми жрец пытался опереться о стол, говорили о том, что он ещё жив. Шамов и Арчин встревожено переглянулись. Не хватало ещё, чтобы жрец умер на их глазах. Тогда и они, как и гуры, станут злейшими врагами лили. А Тугуев, словно не замечая состояния жреца, повысил голос.

– Тац Циа! Нам не составит большого труда выйти отсюда, но тогда мы расстанемся врагами. Чего ты добиваешься?

Циа приподнял голову и открыл глаза. Взгляд его был мутным и каким-то ускользающим. Он ухватился за край стола руками и медленно, с натугой встал на ноги. С трудом повернувшись, он кивнул в сторону стеллажей.

– Здесь хранятся записи и книги гуров. Но я не понимаю, что там написано и изображено. Посмотрите их. Может их содержание поможет вам отыскать причину наших бед. Ведь когда-то лили были почти такого же роста что и гуры, а теперь…

Он слабо взмахнул рукой и тяжело осел на сиденье стула. Голова его снова склонилась к столу, и было видно, как на голом черепе редко пульсировали кровеносные сосуды. Тугуев раздражённо пожал плечами. Что толку объяснять этому полуграмотному существу, что, скорее всего гуры в своё время не позаботились о стерильности при первых же контактах с аборигенами и наверняка заразили их одной из многих тысяч болезней, присущих землянам. А потом, пытаясь исправить свою ошибку, поставили неправильный диагноз и потому провели неправильное лечение.

Ром с Ником уже шарили по полкам стеллажей, пытаясь обнаружить интересующие их записи, но, не зная языка их владельцев, на успех было трудно рассчитывать.. И тут на глаза Арчина попался чёрный кожаный мешочек, в котором оказался бортовой журнал. Конечно, на кораблях класса «звезда-звезда», да и на обычных планетоходах вёлся и электоронный журнал, но отдавая дань традиции, люди, как правило, вели и рукописный вариант бортового журнала, куда капитан корабля или его помощник вносили наиболее значимые события. Этот журнал был серьёзно повреждён. Его обложки и торцы сильно обгорели. По международному космическому кодексу Земли название и номер корабля должны были дублироваться не менее, чем на трёх наиболее распространённых языках мира, включая язык хозяина корабля. Но именно титульный лист пострадал больше всего. Так что на этой странице с трудом удалось рассмотреть лишь три первых буквы названия корабля на незнакомом языке. Теперь все трое торопливо отделяли страницу от страницы, листая бортовой журнал.

Заполнен он был более чем на две трети ровными, почти каллиграфически написанными строчками, которые люди пока не могли прочитать. Но на «Леде» с этой проблемой наверняка справятся. А пока приходилось только чертыхаться.

– Это какая-то китайская грамота! – в сердцах произнёс Тугуев, а Шамов неуверенно покачал головой.

– Я почти уверен, что гуры никакие не гуры, а скорее всего индийцы и уж, во всяком случае, не китайцы. Они же иероглифами до сих пор пользуются. А что касается индийцев… Не буду спорить о далекой истории освоения космоса, но знаю точно – в течение десяти последних лет перед началом нашего полёта индийцы никого в дальний космос не отправляли.

Тугуев осторожно сунул обгоревший журнал обратно в мешок.

– Это ещё ни о чём не говорит. Лет триста назад был самый настоящий бум поиска новых планет. Да и судя по рассказу таца, гуры прилетели сюда лет этак двести назад. Так что концы нужно искать в базе данных компа нашего корабля.

Они вернулись к столу и окликнули жреца. Пора было выбираться из этого узилища и срочно связываться с челноком. Там наверняка уже обеспокоились их долгим молчанием.

– Тац Циа! Эй, ты слышишь меня?

Алик, уже начиная сердиться, чуть прикоснулся к голому предплечью старика и тут же отдёрнул руку. Тело жреца налилось мертвенной холодностью.

– Парни, жрец, похоже, умер!

Шамов с шумом выдохнул воздух из груди.

– Этого ещё нам не хватало. Теперь лили обвинят нас в его смерти.

– Да, похоже, к челноку придётся пробиваться с боем.

Ром наклонил голову к индикатору зарядки пистолета. Это же проделали и его товарищи.

– Пожалуй, на десяток залпов хватит.

Тугуев досадливо поморщился.

– Не о войне с лили нужно думать. Нам срочно нужно пробираться наверх, иначе Мар устроит боевые действия и без нас.

Ник, покосившись на умершего лили, обошёл стол и пошарил под столешницей. Он видел, как тац вызывал своих помощников. Судя по тому, что на его лице промелькнула улыбка, он нашёл то, что искал. Он дважды до упора нажал на выступающий там рычажок.

– Алик, я вызвал сюда этих… жрецов. Но нужно как-то внятно им объяснить, что в смерти их шефа мы не повинны. В противном случае придётся драться.

Арчин, внутренне соглашаясь с Ником, всё же сомневался, что им удастся легко выпутаться из этой ситуации. А Тугуев сразу же переложил бремя переговоров на Шамова.

– Ты у нас профессиональный переговорщик, вот и вешай им лапшу на уши. Только вот не пойму, чего это они не торопятся нас открывать?

С этими словами он подошёл к двери и несколько раз сильно стукнул по полотнищу двери кулаком. За дверью послышался неясный шум, какая-то возня, но дверь так и не открыли. Вместо этого из-за двери послышался приглушённый голос.

– Тац Циа?

– Нет, это не он. Откройте дверь, – Ник рукой слегка отодвинул Алика в сторону, – с вашим верховным жрецом что-то случилось.

За дверью снова послышалась возня, короткий спор, звяканье ключа в скважине замка, и вот в распахнутую дверь вошли двое уже знакомых людям жрецов и длинный и худой жрец, которого они ещё не видели. Этот незнакомец, пожалуй, самый старший из жрецов, опасливо покосившись на людей, приблизился к телу Циа и как заправский медбрат схватился за запястье трупа. Похоже, гуры их действительно кое-чему научили. Тем временем двое других жрецов, что-то гнусаво напевая себе под нос, сняли монисто с головы покойного и, продолжая распевать свой незамысловатый гимн, натянули эту своеобразную «корону» на череп высокого жреца. После чего «коронованный» жрец важно произнес, обращаясь к людям.

– Тац Циа вознёсся на небо. Тацем стал Кано.

Новоиспечённый верховный жрец тут же дал знак унести покойного и приготовить его тело к погребению на костре. После чего со вздохом повернулся к людям.

– Тац Циа был великим лили. Не знаю, получится ли у меня так же мудро править моим несчастным народом?

Все три глаза жреца уставились на Шамова. Видимо, тучность этого человека он принял за главенствующую особенность двуглазых.

– Тац Циа говорил тебе что-нибудь перед смертью?

Ник, мельком взглянув на своих товарищей, со вздохом произнёс:

– Да, он просил нас помочь излечить лили от болезни, которую принесли гуры. Мы обещали сделать всё возможное, чтобы помочь, но для этого нам нужно связаться со своим…. верховным жрецом. И ещё. Позвольте временно забрать с собой вон ту книгу. В ней могут оказаться полезные сведения.

Шамов шагнул к столу и показал Кано бортовой журнал. Тот безразлично пожал плечами и, важно вздёрнув подбородок, вышел в коридор, приглашая людей следовать за ним.

Глава 7

Реутов, пилот челнока, мягко подвёл аппарат к причальной стенке ангара «Леды», и вскоре космопоисковики дружно зашагали к санпропускнику. Пока все приводили себя в порядок, Тугуев успел связаться с Асей Лян. Разговор с главмедиком его расстроил. Лян категорически стояла на том, чтобы Краева вплоть до возвращения на Землю содержать в криогенной капсуле. По её словам, операция в условиях медблока корабля шансов на успех практически не имела.