Жаркий Август. Книга Первая

– Предлагаю ободрать в этом углу все обои,– наконец, он подал голос, – все равно они отсырели, местами отошли от стены. С ними сохнуть будет дольше, потому что там вода скопилась.

– Как хочешь, – рассеяно пожала плечами, гипнотизируя свой любимый диван печальным взглядом. Нет, надо все-таки его освободить, а то вдруг мне поплохеет, а прилечь будет негде…

Висевший на стене, неподалеку от меня видеофон ожил, сообщая о входящем вызове тихими переливами. Я, недолго думая, нажала кнопку «ответить». Темный экран мигнул, замерцал, а потом появилась размытая, покрытая рябью картинка, в которой я не без труда узнала Лазарева.

– Никит, привет! – поздоровалась, пытаясь настроить изображение почетче. Бесполезно, похоже, ночной ураган что-то где-то повредил, вызвав помехи.

– Привет, – ответил он резко, мне даже показалось что сердито, – что у тебя со связью? Пытался звонить, но сигнала нет совсем. По видео связи еле пробился!

– У нас тут ночью стихия бушевала, наверное, оборвало где-то…

– Ясно, – перебил он меня, – хр*н с ней, с этой связью, итак сойдет.

Я подозрительно прищурилась, пытаясь разобрать выражение его лица сквозь помехи. Похоже, он злится, и похоже, что на меня.

– Что-то случилось? – спрашиваю у него серьезным тоном.

Злой Никита – это редкое явление. Редкое и опасное. И мне очень хотелось узнать, в чем причины.

– Случилось? – нагло переспросил он, разводя руками, – нет, что ты, Вась! Все зашибись! Если не считать того, что мой напарник тронулся умом и впал в тяжелую форму шизофрении!

– Так, я попрошу без наездов! – холодно осадила его.

– Без наездов? Чу, а с тобой по-другому видимо не получится. Меня как раз и просили позвонить тебе именно с этой целью!

– Ник, блин, давай ближе к делу. Кто просил, чего просил? Я ни чего не понимаю.

– Ты не поверишь, но мне сегодня звонил достопочтенный Сергей Геннадьевич. Помнишь такого?

Еще бы я не помнила своего лечащего врача.

– Помню, – не понимая, что вообще происходит, ответила Никите.

– Так вот, он звонил, и, не стесняясь в выражениях, рассказал мне о том, какая, оказывается, Василиса Чуракова, тупица.

– Ник!

– Что Ник?! Что? Ты в своем уме или как? Или решила, что самая умная, и можешь отмахиваться от слов своего врача? Что-то я не припомню у тебя медицинского образования!

– Какого, собственно говоря, хр*на, он тебе звонит и рассказывает о моем лечении? Врачебная тайна для него не существует? – в негодовании поинтересовалась у друга.

– Да что ты говоришь?! Врачебной тайны захотелось? А ты голову свою дырявую напряги, и вспомни, кто тебя привез в Центр Августовского? Кто сидел там с тобой, когда непонятно было, выживешь или нет? Помнишь?

– Ну, ты, – рявкнула в ответ, – и что?

– А то, дорогая моя, что все бумаги я за тебя подписывал, с твоего согласия, заметь, которое ты дала в присутствии юриста Центра! Ты ведь, не озаботилась потом тем, чтобы отозвать свое разрешение? То-то же! И мои контакты у них указаны, на случай если лечение пойдет не так, и понадобиться помощь. И я регулярно с твоим врачом общаюсь, и знаю все, что ты там вытворяешь!!! Раньше не влезал, потому, что не хотел тебя дергать, думал, что ты девочка умная, что тебе не нужно мое вмешательство, что сама все правильно сделаешь, без глупостей. Но теперь, б***ь, это уже ни в какие ворота не лезет!

– Да чего он тебе наговорил? Я все делаю, как он велит! Все! Все лекарства, все процедуры! Да я даже ем столько, что лопнуть можно, потому что он мне так сказал! Чего его опять не устраивает???

– О, да! Наесть пару грамм жира тебе мозга хватило, а вот все остальное мимо!

– Ник, если не прекратишь на меня орать, я отключусь и все, – холодно ответила на его выпады.

– Я тебе отключусь! – с угрозой произнес Лазарев, – я тебе так отключусь, мало не покажется.

– Да чего ты ко мне пристал? – воскликнула, всплеснув руками.

– Сколько ты двигаешься?

– Чего? – не поняла я.

– Я тебя спрашиваю, сколько ты двигаешься?

– Какое это имеет значение?!

Как мне все надоели с этим движением! Надевали бы на себя этот проклятый корсет и двигались в свое удовольствие. Вот тогда бы я и посмотрела на них, а то советы со стороны давать все мастера.

– Огромное, Чу! Просто гигантское!

– И какое же?!

– П***ц! Как так выходит, что я знаю о твоем лечении больше, чем ты сама? Тебе что вообще не интересно, или забилась в свой кокон и наивно полагаешь, что и так справишься? Ты думаешь, Сергей Геннадьевич требует, чтобы двигалась, ходила, потому что его волнует упругость твоей задницы, или он озабочен цветом твоего лица? Если не будешь двигаться, мышцы под действием всех тех лекарств, что в тебя заливают, совсем ослабеют! И ты не сможешь доносить этот гребаный корсет до конца! Он начнет отторгаться, и тогда придется прибегать к альтернативным методам лечения! Знаешь, что это? Долго и болезненно, полгода на больничной койке, и можешь даже не мечтать о быстром восстановлении в медибаре! Скажи, ты этого хочешь? Этого добиваешься? – Никита на меня откровенно орал, а я в ответ начала злиться.

– Да нормально у меня все! И руки, и ноги двигаются! Да, марафон мне не по силам, но в остальном не жалуюсь! – на повышенных тонах ответила этому нахалу.

– Правда? А вот он сказал, что у тебя корсет местами уже не прижимается к телу так плотно, как должен!

– Нормально у меня все прижимается, – зло прошипела в ответ, мысленно вспомнив, как сегодня утром с легкостью просунула мизинец между металлическими ребрами и своими собственными. Никому об этом не скажу! Ни за что!

– Да, ты что?! То есть твой лечащий врач просто так мне названивает и клевещет на тебя, требуя, чтобы я хоть как-то повлиял на происходящее?

– Он просто преувеличивает! – не сдавалась я.

– Хорошо, – по-деловому начал, Ник, осознав, что криками от меня все равно ничего не добьешься, – допустим, он преувеличивает. Скажи мне тогда, какое расстояние ты проходишь каждый день?

– Обычное! – буркнула, сердито сложив руки на груди.

– Сколько ты проходишь? – медленно, по слогам повторил свой вопрос Лазарев.

– Я не измеряла! Но уверяю, что достаточно! Не меньше, чем от меня требуют врачи.

– Сколько?!

– Ник, ты издеваешься? Я, по-твоему, шаги должна была считать, или с линейкой всегда ходить?

Лазарев замолчал, не сводя с меня мрачного взгляда, и даже помехи не могла скрыть того, как он был разражен:

– Тимур, ты там? – внезапно просил Никита, продолжая буравить меня своим взглядом. От неожиданности я даже вздрогнула, и чуть не свалилась со стула:

– Причем тут Тимур?

– Я не с тобой сейчас разговариваю! – непререкаемым тоном осадил меня Ник.

Я беспомощно посмотрела в сторону угла, где рядом с отодвинутым промоченным шкафом стоял Тимур, удивленно глядя на меня.

– Так, по твоей физиономии вижу, что он в комнате, – Никита хищно улыбнулся, и снова обратился к моему подопечному, – Тимур, подойди, пожалуйста, вопрос у меня тут к тебе возник.

Я растерянно наблюдала за тем, как Тим, пожав плечами, подошел ближе ко мне, так что Ник мог его видеть. Я заметила, как парень проницательным взглядом впился в экран, пытаясь рассмотреть Лазарева, но помехи настолько все искажали, что он недовольно нахмурился.

– Ну, вот он я.

– Здорово! – сыронизировал Никита, – вот скажи мне, сколько примерно она проходит за день? У тебя-то с глазомером, наверное, все в порядке.

Тимур задумчиво посмотрел на меня, явно в уме прикидывая, сколько же я действительно хожу.

– Ну и? – сегодня Ник терпением не отличался.

– Высеку! – мрачно произнесла, обращаясь к Тимуру, видя, что он намеревается вывалить всю мою подноготную.

– Высечет! – хмыкнул Тим, явно не поверив в мои угрозы.

– Василиса, если ты сейчас не замолчишь, я тебя, б***ь, сам высеку! Приеду, выберу самый гибкий и прочный прут в твоем гребаном саду, и отхожу тебя по твоей упрямой заднице так, что сидеть не сможешь!

– Ник!

– Все, уймись, – цыкнул на меня Лазарев и снова переключился на Тимура, – итак, сколько?

– С учетом того, сколько она раз выходит из своей комнаты, и ее перемещений по дому, думаю, километр за день набегает, не больше! – рассказал Тим, невозмутимо глядя мне в глаза. А я сидела, и как никогда раньше мечтала его прибить. Предатель, блин!

– Километр?! Охр*неть! Вась, да тебе за раз нужно два проходить! Ты меня слышишь? За один раз! Два километра! А не за весь день, один!

– Он ошибается, – смерила Тимура сердитым взглядом, – прохожу я твои два километра.

Тим усмехнулся, покачал головой и отошел чуть в сторону, продолжая с интересом наблюдать за нашей с Лазаревым перепалкой.

– Знаешь, я ему верю больше, чем тебе! – бесцеремонно припечатал Никита.

– Это обидно.

– Мне плевать. В общем, так, дражайшая моя подруга, начиная с сегодняшнего дня, ты будешь ходить столько, сколько надо. Может еще не поздно, что-то исправить, и ты доносишь этот корсет. Как ты это сделаешь, меня не волнует. Абсолютно. Хочешь – беги, хочешь – ползи. Ты меня поняла?

– Отвали от меня! – сердито прошипела в ответ. Мало того, что наорал, так еще условия какие-то ставит!

– Ты меня поняла? – еще раз с нажимом спросил он. – Или мне брать отпуск прямо сейчас и приезжать? Я могу, ты только скажи.

Смотрю на него и чувствую, что крышу сейчас сорвет. Нет, ну надо же какой! И врач, зараза, нет бы со мной воспитательные беседы вести, так он сразу тяжелую артиллерию в бой бросил! Все, хватит! Надо завязывать с этим разговором, а то ведь примчится, и проведу я оставшиеся две недели как в военном лагере: упал, отжался, побежал.

– Ладно, Никит, я поняла, – попыталась сказать спокойно, миролюбиво, хотя внутри будто чан с кипящим маслом бурлил, – я поняла, не надо приезжать.

– Что ты поняла?

– Я буду двигаться, постараюсь проходить сколько надо.

– Не постараешься, а сделаешь! Стараться раньше надо было, а сейчас времени на твои старания уже нет, – спокойным, командирским тоном произнес он.

– Хорошо, – подняла руки кверху, признавая свое поражение, – с сегодняшнего дня и начну.

– Два километра, Вась! Иначе я все силы приложу, чтобы тебя до конца срока упекли в Центр! Надеюсь, меня все поняли? – на последнем вопросе он сделал особый акцент, и на столь жизнеутверждающей ноте отключился.

Вот, ведь… нехороший человек! Мне две недели осталось, мне тишина и спокойствие нужны! А он мне нервы своей ходьбой мотает!

И самое главное, командир, какой нашелся: "не постараешься, а сделаешь", "приложу все силы, чтобы упечь тебя в центр".

Это ж надо разошелся как!

«Надеюсь, меня все поняли!» – мысленно передразнила Лазарева, состроив физиономию.

Конечно, поняли! Как тут не понять, когда орал как потерпевший!

Поняли, блин! Кто понял-то?

Я? Поняла, и сейчас в честь этого пойду и спать назло всем лягу, и весь день не встану!!! А Тимуру это по барабану, сдал меня с потрохами и в ус не дует, продолжает заниматься своими делами.

Развернувшись в его сторону, сердито наблюдала за тем, как он методично вытирает руки об одну из цветных тряпок, даже не глядя на меня. С невозмутимым, спокойным видом. Настолько невозмутимым и спокойным, что даже непривычно. Ни вопросов, ни ироничных высказываний, ничего. Тишина.

Вы доверяете своей интуиции? Я – да. И она настойчиво в этот момент настойчиво советовала сматываться в свою комнату, и сидеть там тише воды ниже травы. Не до конца понимая в чем дело, еще раз бросила на Тимура быстрый, оценивающий взгляд и тихонько сползла со стула. Неторопливо, стараясь выглядеть, как можно более непринужденно побрела в сторону своей комнаты. Там хорошо, там спокойно, туда никто не посмеет сунуться.

Иду я по коридору, пытаюсь понять причины внезапно вспыхнувшего беспокойства, и внезапно чувствую, как волосы на загривке зашевелились, предупреждая об опасности. Остановившись, медленно обернулась, ожидая увидеть Тима, смотрящего на меня из гостиной, и чуть не завопила, когда обнаружила, что он стоит прямо за моей спиной, с довольной наглой мордой:

– Куда это мы так разбежались? – с деланной заботой поинтересовался этот самодовольный упырь.

– Я… э… к себе… мне надо… Это… В общем… я пошла… пока, – пробубнила, что-то нечленораздельное, потихоньку пятясь в сторону своей заветной цели. Еще несколько метров и я в безопасности!

– Угу, – кивнул, даже не думая уходить, оставлять меня в покое, идти заниматься своими делами, – только чуть позже.

А дальше произошло то, чего я вообще не ожидала. Сделав шаг в моем направлении, Тимур, даже не думая особо церемониться со своей убогой хозяйкой, сгреб в охапку, оторвал меня от земли легко, будто я ничего и не весила, закинул на плечо, так что я в последний момент успела свои очки поймать, и направился к выходу.

Сначала я реально опешила, растерялась, утратив дар речи, но уже через несколько секунд, придя в себя, начала усердно сопротивляться:

– Тимур, поставь меня немедленно! Ты чего себе позволяешь?

В ответ лишь мрачная, непоколебимая тишина. Невозмутимо идет вперед, не обращая на меня никакого внимания. Его не волнуют ни мои крики, ни требования отпустить, ни пустые угрозы. Одной рукой, легко удерживает меня в нужном положении. От такого бесцеремонного обращения, словно я была мешком с картошкой, у меня корсет еще сильнее впился в спину, доставляя жуткое неудобство. Будто несколько раскаленных штырей вонзили в тело и пытаются провернуть. Попыталась вывернуться, но от этого стало еще неудобнее, еще больнее.

– Поставь меня немедленно! – прошипела, пытаясь ударить его по спине. Толку ноль. Такому бугаю все мои выкрутасы, что дробинка для слона.

Неторопливо, чуть ли не прогулочным шагов вышел на крыльцо, а потом направился к стоящей неподалеку машине, сверкающей на солнце своими вновь покрашенными боками. Я уже вопила во весь голос, описывая, с каким удовольствием все-таки исполню свою заветную мечту и высеку его, или достану эти чертовы браслеты, и с упоением перетыкаю на все кнопочки, да не по одному разу!

Тимур подошел к машине, и, не тратя времени на открывание задней дверцы, прямо так скинул меня на сиденье, и пока я барахталась, пытаясь принять вертикальное положение, этот свиненыш завел машину и резко, так что я снова повалилась вниз, тронулся с места, быстро набирая скорость.

– Тим, ты мне за это заплатишь! – шипела я разъяренной коброй, вцепившись побелевшими пальцами в обивку и с кряхтением пытаясь сесть.

Нет, ну надо же, свин какой! Вытащил меня из моего собственного дома, забросил в мою собственную машину и теперь везет, не пойми куда! Мимо меня быстро проносились зеленые раскидистые деревья, растущие по обе стороны от дороги. Парень лишь изредка опускал взгляд на показания приборов, не обращая на меня никакого внимания.

– Остановись немедленно! – потребовала у него, с трудом удержавшись от того, чтобы не набросится на него сзади, – я требую, чтобы ты…

Не дав мне договорить, Тимур резко ударил по тормозам, отчего меня сильно тряхнуло вперед, заставляя ойкать и хвататься за ноющие бока

– Как скажешь, – голос опять, сама невозмутимость.

Что он творит? Я вообще ничего не понимала. Что за повадки пещерного человека, что за вопиющее неуважение к бедной, убогой хозяйке? Радовалась перемирию? Наслаждалась спокойствием? На, пожалуйста, получи подарочек! Совсем расслабился, обнаглел, позволяет себе Бог знает что.

Тимур бодро выбрался из-за руля, подошел к задней дверце, в этот раз распахнул ее, и, снова игнорируя мои попытки отбиться, вытащил меня из машины.

Дальше больше!

Поставил как куклу посреди дороги, сел обратно на водительское сиденье, и, развернувшись, так что гравий из-под колес полетел во все стороны, поехал в обратном направлении.

Скотина! Ты меня тут оставить, что ли, надумал???

Я смотрела в след удаляющейся машине и вдруг почувствовала приступ злорадства. Давай, морда наглая, поезжай домой! Сейчас подальше от меня отойдешь, и все, сработает зонд так, что мало не покажется! А я к тебе не побегу, чтобы избавить от мучений!

Словно прочитав мои мысли, машина, отъехав метров на триста, остановилась. Я по-прежнему стояла там, где он меня высадил, уперевшись кулаками в бока, раздраженно наблюдала за тем, как он выходит наружу, и невозмутимо приваливается к заднему бамперу, практически усаживаясь на него.

С*ченок, хитрый! Вспомнил-таки, что без браслетов нельзя отходить на большое расстояние от хозяина. Жаль! Я бы повеселилась, глядя, как он в мучениях корчился бы на земле.

К сожалению, моим мстительным планам не суждено было сбыться. Тимур сидел, равнодушно поглядывая в мою сторону, и игнорируя мои требования подъехать ближе и немедленно увезти домой.

Я покричала на него, поугрожала, постояла, сердито сложив руки на груди, попробовала подавить на жалость. Фига с маслом! От него никакой реакции, а я только охрипла, пытаясь доораться до этого поганца на таком расстоянии.

Вскоре поняла, что он не сдвинется с места, что бы я тут не вытворяла. Буду весь день стоять и причитать, а он со скучающим видом сидеть на капоте, как котяра на солнышке.

Вот же гаденыш! Самый натуральный!

Да за что ж мне так не везет, что меня одни скоты окружают? Что Никита этот, будь он не ладен, со своими наездами, что Тимур, внезапно решивший послушать Лазарева! Отличный бы из них дуэт вышел, при иных обстоятельствах. Два свина, мотающие нервы бедной Василисе Чураковой.

Накопила внутри такой "заряд бодрости", что просто не могла успокоить бушующую в груди стихию. Мне хотелось рвать и метать, высказать этому упыренышу все, что я о нем думаю, и Нику позвонить, чтобы в свою очередь наорать и запретить совать в мои дела свой длинный нос!

Сердито сжав кулаки, направилась в сторону Тимура. Он, все так же развалившись на капоте, исподлобья наблюдал за тем, как грозная свирепая хозяйка, то бишь я, приближается к нему.

Голосовые связки решила поберечь. Сейчас поближе подойду, там и выскажу все что накопилось, и ни остановит меня ни ураган, ни цунами, ни атомная война.

Я была настолько зла, что даже не заметила, как преодолела расстояние и приблизилась к синей машине. Когда между нами оставалось всего метров десять, я перестала контролировать себя:

– Если бы ты только знал насколько бесишь меня! – зло произнесла, пытаясь припечатать его свирепым взглядом. Конечно, ничего не вышло, за такими кошмарными очками хоть свирепый, хоть жалостливый взгляд смотрятся одинаково.

– Я переживу, – усмехнулся он, и, поднявшись на ноги, направился к водительскому сиденью. Сел, завел машину, и посмотрел на меня в зеркало заднего вида. Зашипев от злости, направилась к пассажирскому месту, обходя машину справа. Протянула руку, чтобы открыть дверцу, и в этот момент Тим повернулся ко мне, невозмутимо сделал под козырек и тронулся с места.

Я, как полная дура, замерла с открытым ртом и протянутой рукой, изумленно глядя вслед удаляющейся машины. Ситуация повторилась. Тимур отъехал опять метров на триста и остановился.

Он, это, б***ь серьезно??? Я должна за ним бегать, словно котенок за клубком? Он на это рассчитывает?

Тимур тем временем опять выбрался из машины. Сидеть на капоте ему наскучило, поэтому он снова занялся салоном, не забывая время от времени бросать в мою сторону невозмутимые взгляды.

– Я с места не сойду! – сердито крикнула ему, сложив на груди руки.

– Как хочешь, – последовал спокойный ответ, – я никуда не тороплюсь. День долгий.

И дальше продолжает свое занятие, а я готова волосы на голове рвать от злости. Стою, раздраженно притопывая ногой, сверлю его яростным взглядом. Словами не передать, как я его в этот момент ненавидела, просто до умопомрачения, до дрожи в руках. Вроде так у нас все было тихо, спокойно, хорошо. И тут все одним взмахом перечеркнул! Ведь как никто другой знает, что нет у меня никаких сил, чтобы совершать такие пешие прогулки. Видит, что при каждой возможности сажусь, ложусь, а еще лучше сплю.

Видит! Знает! И несмотря на это, издевается! Решил отыграться? Вспомнил, что я его хозяйка, и хоть таким образом решил доставить неудобство!

Это подло! Низко и подло! Не ожидала я от него такого, думала, нашли общий язык, а тут… Глупая, неоправданно добрая Василиса! Все как всегда. Нафантазирую себе сказочных замков, а в результате получаю увесистую оплеуху. Так сказать, пряник за наивность.

В нерешительности осмотрелась по сторонам. Красиво, зелень такая сочная после дождя, воздух свежий. Природа словно обновилась, ожила, расцвела. Птицы увлеченно ползают с ветки на ветку, бабочки летают. Всем хорошо, все довольны жизнью. Все, кроме меня.

Еще раз посмотрела на Тима, и поняла, что он не уступит. Даже не подумает уступать, не тот характер. И я могу тут хоть в пепел от злости рассыпаться, но это ничего не изменит.

Медленно пошла в его сторону, обхватив себя руками за плечи, пытаясь хоть как-то успокоиться. Заметив, что я приближаюсь, парень оторвался от чистки салона. Скользнул насмешливым взглядом по моему раскрасневшемуся от злости лицу и опять сел за руль.

– Хватит надо мной издеваться! Не смей уезжать! – прикрикнула на него, выставляя вперед указательный палец, и грозя им этому паразиту.

– Уже уехал, – хмыкнул он и снова сорвал машину с места, оставляя меня посреди дороги.

Застонав, прикрыла лицо руками. Капец, он серьезно намерен меня так вести до самого дома? Как козу на привязи? Ну, это никуда не годится!

Мелькнула подлая мысль развернуться и пойти прочь, чтоб достигнуть критического расстояния между нами и проклятый зонд сработал. Вот тогда бы я села за руль и уехала домой, оставив его на дороге! И пусть бы мучился!

Злые мысли, кровожадные. Конечно, так и останутся просто мыслями, но помечтать-то можно, о том, как я коварно и безжалостно мстю ему. Или мщу. От злости даже забыла как правильно.

Мои худшие подозрения подтвердились. Тимур и не думал менять свое решение, так и ехал впереди меня на таком расстоянии, чтобы зонд не сработал, останавливаясь через каждые триста метров, чтобы дождаться меня. На него не подействовали ни уговоры, ни угрозы. Я даже слезу одинокую смогла выжать из себя, на что он лишь хмыкнул и со словами "охотно верю" снова уехал.

Так я и шла, негодуя внутренне, заводясь все больше и больше, и уже не сомневаясь в том, что ждет нас дома большой скандал. Я ему устрою сладкую жизнь! Надо же так надо мной издеваться! Только надо придумать что-нибудь эдакое, чтобы проняло свина неблагодарного.

Когда до дома оставался последний кусочек пути, у меня уже ныло все, что только могло ныть. Мои бедные ребра и позвоночник, в которые с каждым шагом ненавистный корсет вгрызался все сильнее, глубже, яростнее. Мои бедные ноженьки, отвыкшие так долго ходить. Моя несчастная головушка, разрывающаяся от роя сердитых мыслей.

Плакать уже хотелось по-настоящему. От несправедливости, от обиды, от того, что все надоело, но я не позволяла себе такой роскоши, как слезы. Ни за что не покажу, как сильно устала, и как его выходка меня расстроила. Я уже даже была не уверена насчет того, хватит ли мне сил на качественный скандал, хотелось только одного – рухнуть на кровать, накрыться с головой одеялом и спрятаться от этого жестокого мира. А Тимур пусть что хочет, то и делает, я просто перестану с ним разговаривать и все. Буду игнорировать его присутствие, даже смотреть на него не стану. Не знаю, расстроится он из-за этого или нет. Скорее всего, даже не заметит, но мне плевать!

Оставив машину у крыльца, он поднялся на несколько ступенек, и теперь, облокотившись на перила локтями, неотрывно наблюдал за моим приближением, а я демонстративно смотрела куда угодно, но только не на него.

Мне стоило огромного труда сдержать вздох облегчения, когда я, наконец, дошла до дома. На бледном лице не отразилось ни одной эмоции, когда мои чуть подрагивающие пальцы прикоснулись к шероховатой поверхности перил.

Я специально стала подниматься по другой стороне лестницы, не там, где стоял Тим, намереваясь поскорее уйти и спрятаться в своей комнате.

Краем глаза заметила, как он легко выпрямился и сделал шаг в моем направлении, преграждая дорогу.

Ну что еще тебе от меня надо? Не наиздевался? Решил еще нервы мне помотать?

С тяжелым вздохом приподняла очки и устало потерла глаза. Так, Василиса, последний рывок – и ты в своей комнате. Осталось только от упыря гадкого избавиться.

Вернула очки на место, еще раз вздохнула и все-таки посмотрела на своего мучителя.

– Ну что, жива? – поинтересовался он, как ни в чем не бывало. Ни в голосе, ни во взгляде нет и капли раскаяния или сожаления, или вины, да хоть смущения крохотного. Ничего. Кроме наглой усмешки и абсолютной уверенности в своей правоте.

Убила бы.

– Тимур я уже говорила, что ты меня раздражаешь?

– Да, – он с готовностью кивнул.