Настя заплакала, взглянув на портрет мужа в траурной рамке. Она плакала каждый день в течение уже трех месяцев. Муж погиб. Внезапно. В авиакатастрофе. Летел на важную встречу в Москву.

Настя никогда не отличалась хорошей интуицией, не была провидицей, а ту ночь, накануне его гибели ей приснился страшный сон. Как будто они с мужем пошли купаться на озеро, места для нее незнакомые, но они там чувствовал себя уверенно и спокойно. Скинув с себя одежду, муж зашел в прозрачную воду и быстро поплыл, рассекая зеркальную гладь озера. А она с берега им любовалась. Настя всегда смотрела на него с восхищением, все двенадцать лет их брака.

Вдруг ее кто-то окликнул по имени. Она обернулась – никого, а когда вновь посмотрела на озеро, то там никого не было. И вообще никого не было, она стояла одна среди скалистых гор, у подножия которых простиралось чаща с кристально – чистой водой, и только узкая тропинка вилась вдоль камней и колючих кустов. Настя в панике стала звать мужа по имени, метаться по берегу, но в тишине только слышалось эхо ее голоса, многократно повторяющего имя мужа. И вдруг она замерла, почувствовав затылком чей-то пристальный взгляд. Медленно повернул голову, Настя увидела на тропинке черную змею с поднятой изящной головкой и смотрящей прямо ей в глаза. Настя закричала и …проснулась.

Открыв глаза, она увидела склонившегося над ней мужа, теребящего ее за плечи.

– Настя, проснись! – будил он ее.

Оказывается, она кричала не только во сне. Почувствовав его тепло рядом, она успокоилась и прижалась к его груди.

– Ничего, любимый, так, какая-то ерунда приснилась, – ответила Настя и сразу же вновь провалилась в глубокий сон. С ним, со своим единственным и любимым, она всегда быстро засыпала и видела только цветные сны. Такой страшный сон ей приснился впервые.

Утром, собирая мужа в дорогу, Настя забыла о своем ночном кошмаре. Приготовила ему его любимую глазунью из двух яиц, поджарила хлеб и сварила крепкий кофе, пока он, фыркаясь, стоял под ледяным душем. Вышел, как всегда после такой процедуры, бодрый, да еще что-то весело напевающий в полголоса.

– Доброе утро, малыш, – подошел и поцеловал ее в подставленную щеку. – Не опаздываю?

– Женя обещал позвонить, как подъедет, – весело ответила она, подхватывая его мотив. Женя – это его персональный водитель, отличавшийся пунктуальностью.

Они спокойно позавтракали, у двери она его поцеловала и помахала ему из окна, когда он садился в машину. Все было как всегда…

***

Через три часа по маленькому телевизору, стоявшему на холодильнике в кухне, Настя в экстренных новостях услышала, что «самолет рейсом … разбился. Выживших нет». Его самолет. Все…

Настя на ватных ногах опустилась на стул, рухнув с него на мозаичный пол. Очнулась она от звонка, кто-то настойчиво, не прерываясь, звонил в дверь. Настя медленно, с трудом поднялась с пола и пошла к двери. Это звонила соседка с верхнего этажа, в утреннем убранстве – халате и бигуди.

– Настя! Володька сегодня должен лететь…, – и замолчала, прижав руку к щеке, увидев бледное, перекошенное от боли Настино лицо. А потом заголосила. Настя молчала. Она вообще молчала несколько дней. Ни с кем не хотела говорить, даже с матерью, прилетевшей из Израиля. И только когда тело мужа в закрытом гробу опускали в землю, громко с надрывом жутко завыла.

Вот с тех пор и плачет. Ни с кем не общается, не хочет. Мать снова улетела в Израиль к своему новому четвертому мужу, друзья мужа были только на поминках, своих друзей у Насти не было, всех растеряла, как только вышла замуж. Да ей и никто не нужен был. Только Он, ее Володенька. Жила только его интересами, этакая современная чеховская душечка, а когда его не стало, то и жизнь замерла.

Настя ощущала себя засохшим деревом, которое когда-то буйно росло, буйно цвело, радуя глаз, и вдруг его корни стали гнить, а пышная крона сбросила листья. И вот стоит оно теперь – прямое, голое, покрытое серой потрескавшейся корой и уже никогда не порадует ничей взгляд молодой изумрудной листвой и нежным цветом.

Только соседка, та самая, с верхнего этажа, иногда заходила попить чайку, да поговорить о своей жизни – неудачнике муже да хулиганах-сыновьях. Однажды, видя, как Настя себя изводит – похудела, почернела лицом, очень подурнела, и глаза постоянно на мокром месте, в сердцах сказала:

– Настена, да приди ты в себя, сколько уже можно рыдать! Так и свихнуться недолго! – А потом злорадно добавила: – Да он изменял тебе с каждой юбкой, а ты убиваешься по нем! Казанова престарелый…И со мной был, черт меня попутал, когда ты два года назад к своей мамаше летала, – и вдруг, сжав ладони перед грудью, виновато сказала она: – Настя, прости, бабу непутевую! Сама не понимаю, как это произошло…

Лицо у Насти окаменело, и она как-то равнодушно произнесла:

– А мне он говорил, что ты дура, удивляясь, как с тобой только твой Семен живет.

– Ну, знаешь! – вскочила та, – и оставайся тут одна, убивайся по своему… изменщику! – и пулей выскочила из кухни.

Настя через прижатые к ушам ладони услышала стук громко захлопнувшей входной двери.

Неожиданное признание соседки вывели ее из ступора, она как будто ожила, проснулись эмоции. Гнев и ярость захлестнули ее. Настя распахнула дверцы шкафа и с остервенением стала выхватывать из него рубашки мужа, с такой любовью ее выстиранные и выглаженные, дорогие костюмы, и бросала их на пол под ноги, потом стала, не помня себя, топтать эту кучу, как тело поверженного врага. Устав, она схватила портрет мужа в траурной рамке и закричала:

– Изменял мне! Как ты мог! Я ради тебя все бросила – университет, друзей, с мамой поссорилась! Даже ребенка не захотела родить, чтобы все внимание уделять только тебе, тебе! А ты?! – кричала исступленно она портрету, а потом с силой бросила его на пол. Это ее отрезвила. Настя быстро нагнулась, схватила рамку, обрадовавшись, что стекло не треснуло, и виновато взглянула на портрет мужа.

– Прости, прости, родной мой! – говорила она, целуя фотографию, но слез уже не было, и в сердце образовалась маленькая трещинка, в котором столько лет царствовал только он. Взрыв эмоций облегчил страдания ее души и тела. Настя пошла на кухню варить себе кофе.

***

Прошло еще полгода. Настя устроилась на работу в молодой коллектив, с коллегами быстро нашла общий язык, увлеченно обсуждала новости, их жизнь, сплетничая с девчонками на лестничной площадке. А после работы ей так не хотелось идти в свою большую пустую квартиру!

Наступила поздняя осень, конец октября. Настя ехала в переполненном троллейбусе и смотрела в окно. Могучие каштаны на бульваре уже на треть сбросили свой цветной наряд из желто-красных листьев, обнажив серые ветви. И вдруг на одном дереве она увидела ветку с зелеными листьями и цветущую гроздь. «Что это? Цвет в октябре?» – изумилась Настя. Ей показалось на мгновенье, что цветущая ветка помахала ей, Насте, словно говоря: – «Цвести никогда не поздно, если в душе весна!».

Настя улыбнулась. «Да что же это я?! Мне только тридцать два года. Лето жизни. Мое дерево только вошло в свою пору, в рост, в силу. Я еще как молодое дерево могу цвести и плодоносить! Надо только в сердце пустить весну, и оно снова учащенно забьется от слов любви, само захочет любить и радоваться жизни! Я еще могу цвести как молодое дерево! Я – счастливый человек, в моей жизни была любовь. И еще будет!».

И вдруг Настя улыбнулась симпатичному молодому человеку, который уже несколько минут не отводил восхищенного взгляда от ее лица.

Братцы, берегите друг друга – ведь жизнь так коротка!

(Посвящается однокласснику Славке)

В седьмом классе Таня влюбилась в своего одноклассника – в повесу под два метра ростом с пронзительно – голубыми глазами. Славка, объект ее влюбленности, не обращал на тихую худенькую отличницу с туго заплетенной толстой косой никакого внимания. Все его мысли и действия сосредоточились на красивой смуглой девятикласснице с четвертым размером груди и длинными стройными ногами. Так, без взаимности Таня сохла по Славке два года.

Когда Таня окончила восьмой класс, родители поменяли свою тесную однокомнатную квартиру «хрущевку» в спальном районе города на значительно просторную в элитном кирпичном доме в центре. Новая квартира, новая школа, новые друзья, но Славкины голубые глаза нет-нет да и всплывали в Таниной памяти.

Тогда она легко, по-девичьи вздыхала, стараясь как можно дольше задержать такой родной образ. Но с каждым днем этот образ становился все расплывчатее, и Тане уже приходилось прилагать усилия, что сделать его более четким, а потом он совсем перестал всплывать, размылся. И только случайно услышав, как кто-то называл имя «Славка», Таня оборачивалась и искала глазами знакомую фигуру, и сердце вновь начинало учащенно биться. Хоть и жили они со Славкой в одном городе, но никогда случай не свел их на перекрестке судеб.

Но время летит стремительно, и вот Таня в длинном розовом платье из кринолина и с накрученными на ночь длинными локонами, стоит на сцене и ей вручают аттестат, а с нее не спускает умоляющих влюбленных глаз Жорка – красивый умный одноклассник, сын завуча школы, сохнущий по ней больше года.

На выпускном вечере Жорка, наконец, набрался храбрости, и пригласил Таню на медленный танец. И робея, едва прикасаясь к ней, вдыхая аромат ее волос и кожи, признался ей в любви. Жорка оказался настойчив и постоянен в своих чувствах, и она, спустя время, ответила ему взаимностью.

***

От своей подруги, с которой она просидела за одной партой восемь лет, она знала, что ветреная красавица Славку бросила, увлекшись заезжим моряком, и уехала с ним куда-то на Север. В первое время он очень переживал, даже бросил институт на первом курсе и уехал в Севастополь. Как выяснилось потом – поступил в высшее военно-морское училище.

Прошло еще восемь лет. У Тани с Жоркой уже подрастали дочки – пяти и трех лет, а они оба с красным дипломом закончили политех. Жорка работал ведущим специалистом в одном из конструкторских отделов, а Таня пока сидела дома, воспитывала детей.

У подруги–одноклассницы Оли тоже подрастал сын, ровесник ее старшей дочери, который очень часто болел, и та решила сынишку окрестить, а в крестные пригласила Таню. После крестин по русскому обычаю последовало застолье. Уже был поздний вечер, когда подруга пошла проводить Таню на остановку. Дорога к остановке вела через местный парк, в котором раздавалась популярная музыка.

– Танцы, – мечтательно сказала Таня, – сто лет там не была!

– Пойдем, зайдем, – предложила подруга.

– С ума сошла, что там теткам делать! – со смехом ответила Таня.

– Да хоть мимо пройдем, посмотрим, как сейчас танцуют, -настаивала подруга. И Таня «уговорилась».

В центре ярко освещенной танцевальной площадки Таня увидела ту самую «ветреную красавицу». С высоко поднятыми тонкими руками и изгибаясь гибким телом в такт музыки, она «кайфовала» в азартном танце, а вокруг нее неумело перетаптывались безусые юнцы – кандидаты осеннего призыва в армию.

– Да, это она, твоя бывшая соперница, – уловив ее взгляд, сказала подруга. – Недавно вернулась с северов, одна, без детей и мужа, зато такая же красавица, ничуть не изменилась. Каждую субботу на танцульки бегает, а бабе уже тридцатник. Как бабочка, честное слово! – в сердцах воскликнула подруга.

– А о Славке что-нибудь известно? – вдруг спросила Таня. Саня, муж подруги, сидел со Славкой за одной партой с пятого по десятый класс.

– Служит на военном корабле, уже старший лейтенант. Да он же приезжал прошлым летом! Явился к нам с дорогим французским коньяком, с подарками, красивый, веселый – глаз не оторвешь. Кстати, так до сих пор и не женился. Весь вечером под коньячок и проговорили, одноклассников вспоминали. Говорили и о тебе, – загадочно сказала подруга.

– Обо мне? – стараясь сдержать волнение, спросила Таня.

– Да, в тот вечер он разоткровенничался и выдал: «Синицу принял за Жар-птицу, а настоящую Жар-птицу не удержал».

– Это ты о ком? – спросил его Саня.

– Да о Таньке, пардон, Татьяне Владимировне. А ведь она была в меня влюблена.

– Кто – Танька? Да ее кроме учебы ничего не интересовало. С чего ты взял?

– Да постоянно ее взгляд ловил, а как заметит, что смотрю – сразу глазища опустит и краской зальется. Меня это тогда так заводило… Дурак был, гормоны бушевали, а лучше Таньки жены для меня не сыскать – настоящая жена военного – умная, верная, умеющая ждать.

– А ты знала? – спросил жену Саня.

– Знала. Она, когда из школы уходила, долго плакала на моем плече, что Славика видеть не сможет…

– Ну и натворил ты дел, Славка, – огорченно сказал Саня.

Вот этот давешний разговор и выдала сейчас подруга.

– Потом, когда уже хорошо пьяненькие, прощались, Славка обнял нас вместе и проникновенно вдруг сказал: «братцы, берегите, друг друга!».

– А что ты мне не рассказала об этом визите? – после молчания спросила Таня.

– Не хотела тебя бередить. А ты все еще влюблена в него?

– Ну что ты, лучше моего Жорика никого на свете нет. Но Славка моя первая любовь, да еще и не разделенная. Сколько пролитых слез и невысказанных слов! Такое не забывается!

Ночью Таня долго не могла уснуть.

– Ну что ты ворочаешься, случилось что? – сонным голосом спросил муж.

– Нет, милый, все хорошо, – успокоила она его. – Так, мысли всякие… Жорка, а ты счастлив? – вдруг спросила она его.

– Конечно, счастлив, – уже почти засыпая, ответил тот.

– Я тебя очень – очень люблю, – тихо сказала Таня.

У него сразу сон как рукой сняло.

– И я тебя, Танька, очень – очень люблю, – сказал он и потянулся к ней.

– Да я не потому, – смущенно сказала Таня.

– А я потому, – глухо ответил он, ища своими твердыми губами ее нежные губы и кладя ладонь на грудь.

***

Славка погиб несколько лет спустя, спасая двоих тонущих детей в полынье. Как он там оказался, далеко от дома, так и осталось загадкой. Значит, судьбой ему было предначертано в то роковое мгновенье оказаться там, у озера, чтобы не утонули эти ребятишки. Посмертно его наградили орденом мужества. Его фотография, с которой смотрит красивое лицо с ироничным взглядом пронзительно – голубых глаз, висит в школе на стенде «Аллея славы».

Каждый год, в день Славкиной гибели, они собираются у Сани и Оли в их маленькой квартирке. И за столом с вылинявшей клеенкой, под дешевый портвейн вспоминают лучшего школьного друга Саньки и первую Танькину любовь.

«Братцы, берегите друг друга», – ведь жизнь так коротка!

Курортный роман: любовь или изумруды

Ласковое солнце и теплое море. Вика – худощавая молодая женщина в соломенной шляпе, скрывающей лицо, и в темных очках, полулежит на матрасе лежака и лениво потягивает «мохито». Вот уже полчаса она не сводит взгляд с высокого загорелого парня – спасателя VIP – пляжа. Он сидит за столом под тентом с надпись «Спасатель» с вытянутыми перед собой сильными стройными ногами в коротких красных шортах, и тоже не сводит своего взгляда, но не с женщины, а с моря. А конкретно, той его части, где плещутся у берега, визжащие от восторга дети, а взрослые полнотелые тетеньки с осторожность окунаются в теплую воду, где отдыхающие всех возрастов плавают на матрасах и надувных средствах разных конфигураций, а самые опытные пловцы доплывают до буйков и дальше. Тогда он берет в руки микрофон и требовательно просит их вернуться и «не заплывать за буйки». Но однажды ему пришлось покинуть свое место на берегу, сесть в спасательную лодку и, энергично рассекая воду веслами в мускулистых руках, быстро доплыть до нарушителей «пляжной дисциплины», вернув их в акваторию пляжа.

«Вот и отличный способ познакомиться!» – подумала Вика, обладательница юношеского разряда мастера спорта по плаванию. Ей вдруг неудержимо захотелось яркого короткого флирта с этим молодым красавцем в коротких красных шортах.

Неторопливо встав с лежака, она поправила сползшую с плеча бретельку купальника, сняла шляпу и очки, небрежно бросив их на полотенце, и с высоко поднятой головой, глядя прямо перед собой, грациозно пошла к морю, зная, что все восхищенные мужские и женские завистливые взгляды обращены на ее тоненькую загорелую фигурку.

Вику никогда нельзя было отнести к девушкам, не имеющих ничего за душой, кроме смазливой внешности и свежести молодости. Она с золотой медалью окончила обычную школу в крупном уральском городе, поступила на бюджет в престижный вуз в столице на экономический факультет и получила по окончании красный диплом. В свой родной город она возвращаться не планировала и подыскивала достойную работу в столице. А пока месяц после окончания вуза развлекалась с подружками. Имела право после напряженной учебы. Тогда же в известном ночном клубе Вика встретила Женю – Евгения Львовича, ставшего вскоре ее мужем.

***

Любила ли его Вика? Едва ли, но то, что уважала, она знала наверняка. Да и было за что. Ее всегда привлекали личности целеустремленные и харизматичные. А ее муж был именно таким. Евгений Львович на пустом месте за двадцать с лишним лет выстроил строительную империю. Он до сих пор вкалывает по двадцать часов в сутки, несмотря на возраст, приближающийся к полувековому юбилею, успевая при этом ежедневно заниматься спортом, вести модный в своей среде здоровый образ жизни. Евгений Львович не являлся обладателем «пивного животика», присущего большинству мужчин его возраста, а был подтянут, энергичен и не выглядел на свой возраст.

Единственным условием, поставленным мужем Вике при заключении брачного договора – никаких детей. У Евгения Львовича уже был взрослый сын от первого брака, почти ровесник новоиспеченной жены, и пережить позднее отцовства он не стремился. И Вика согласилась. В конце концов, планета и так переполнена, лучше она займется благотворительностью, создав какой-нибудь детский фонд или возьмет шефство над детским домом. Евгений Львович одобрил ее планы и даже выделил на эти цели солидную сумму.

В этом году они уже отметили деревянную свадьбу, считая свой союз удачным. Два раза в год супруги по несколько недель отдыхали на фешенебельных курортах мира, а эти летом впервые за пять лет Евгений Львович не смог поехать на отдых из какого-то важнейшего контракта и предложил молодой жене самостоятельно отдохнуть или взять за компанию подружку. Но одна подружка с очередным бойфрендом укатила на океан в Индию, другая усиленно строила карьеру – не до отпуска, так что Вике пришлось самой выбирать место для отдыха.

«А почему бы не отдохнуть в Сочи?», – подумала Вика. Ей вдруг захотелось поностальгировать по дням, проведенным в этом городе вместе с родителями в далеком счастливом детстве. Тем более, по отзывам знакомых, после прошедшей олимпиады город преобразился в лучшую сторону, став почти европейским курортом. И Вика, забронировав номер в одном из самых дорогих отелей, в конце августа прилетела в российскую мекку летнего отдыха.

***

В первые дни она просто наслаждалась солнцем, морем и необременительными экскурсиями, но через неделю заскучала и даже подумывала о возвращении в дождливую Москву. А сегодня ее планы изменились, появился азарт, захотелось вдруг немного пофлиртовать. Не больше.

– Девушка в белой шапочке, вернитесь на акваторию пляжа!

Вика проигнорировала требование – просьбу и, перевернувшись на спину и раскинув руки, подставила лицо палящему солнцу. Ее план сработал – красавчик–спасатель через несколько минут подплыл к ней на своей лодке. Вблизи он оказался еще симпатичней – большеглазый, лобастый, с застенчивой улыбкой с безупречными зубами, он почему–то напоминал ей породистого щенка, обещающего вырасти в дорогого титулованного пса, используемого для чистого племенного разведения.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Конец ознакомительного фрагмента

Купить и скачать всю книгу

На страницу:

Перейти

1 из 1