Возвращение Миланы

Ника Тейлор

Возвращение Миланы

Глава 1

Спустя семь лет

Весной в Париже все цветет: вишня, магнолия, глициния. Весенний город словно окутан легкой пеленой романтики. Я шла мимо Тюильири в раздумьях, и не могла поверить, что живу здесь уже семь лет! За это время, жизнь моя изменилась кардинально. Я помнила все, как будто это было вчера.

Семь лет назад

Артур подбежал к нам с Арманом в аэропорту.

– Милана, я узнал о том, что ты беременна, не спрашивай откуда. Я прошу тебя несколько раз подумать, прежде чем ты дашь ответ. Ребенок не должен быть в неполноценной семье, как ты его одна потянешь? Выходи за меня замуж?

У меня отнялся дар речи. Артур с ума сошел? Он же знает, что я его не люблю.

Артур, – я провела по волосам рукой. Что ты делаешь? Ты сломаешь нам обоим жизнь! Пожалуйста, давай забудем об этом, ничего сейчас не было, хорошо?

Артур выглядел зло и расстроено.

– Милана, ты не понимаешь…сейчас ты на эмоциях, но ты не понимаешь, что такое мать-одиночка. Ты же всегда хотела полноценную семью, а сейчас соглашаешься быть всегда одной?! Как ты будешь работать моделью, если ты беременна? Что будешь делать, если у тебя не будет денег, а у тебя маленький ребёнок и съемное жилье, да и живешь ты в чужой стране? Кто тебе поможет, насколько хватит твоих сбережений? Кто будет сидеть с ребенком, когда тебе надо будет бегать на работу? Он будет постоянно болеть, а ты не сможет отойти от него ни на минуту. Какая тут работа?

– Артур, ты собираешься быть сиделкой? Зачем тебе чужой ребёнок? Это только мой выбор, мне за это придется нести ответственность. Я сама все решу. Не бывает безвыходных ситуаций, – я взяла его за руку. Твоя жизнь, твой бизнес в России, не нужно здесь быть только из-за меня. Я сильная, я справлюсь. Ты же знаешь, – я тяжело вздохнула, – я не люблю тебя. Зачем тебя мучать ложными обещаниями?

Артур покачал головой.

– Я не привязан к стране, я привязан к людям, и ты мне не чужая. Одиночество на всю жизнь – не вариант. Ты это в ближайшее время почувствуешь. Но ты права, я не могу заставить тебя, это только твое решение, тебе с этим выбором жить. Если ты не хочешь, чтобы тебе помогали и поддерживали, тебе виднее.

И он развернулся и исчез в аэропорту.

Я глубоко вздохнула, почувствовав ладонь Армана на своём плече. Он всё слышал. Мне было очень жаль Артура, но на жалости любовь не построишь, обманываться и обманывать его, я тоже не могла. Он еще найдет свою любовь, в этом я не сомневалась. Ну а меня ждет совершенно другая жизнь и оглядываться на прошлое я не хочу.

Доехав на такси до девятого округа, квартала Рошешуар, мы пытались затащить все наши вещи на третий этаж красивого дома. Хозяйка любезно оставила нам ключи. Квартал мне очень понравился, здесь были замки, соборы, музеи. Будет чем заняться, если у меня когда-нибудь будет свободное время.

Распаковав свои вещи, я погладила живот. Места было не очень много, а теперь стало еще меньше. Стены как будто давили. Я выдохнула. Вдвоем нам хватит пространства, а Арман будет со мной здесь только два месяца, дальше он уедет в Россию и скорей всего приедет очень нескоро. Сейчас, он поехал поговорить с хозяйкой квартиры и отдать оплату за жильё. Я долго сидела и смотрела в одну точку, пока не замерзла, в квартире было очень прохладно. Сделав себе горячий чай из пакетиков, привезенных из дома, я взяла телефон и подключила вай-фай. Мне предстоял долгий разговор с родителями.

Арман застал меня плачущую. Я не хотела поддаваться эмоциям, но по-другому не получилось. Умывшись, я рассказала ему о разговоре с родителями. Отец меня всегда и во всем поддерживал, у нас с ним не было конфликтов, он был очень понимающим, чего не скажешь про мою маму, она очень тяжелый человек и далеко не всегда поддерживала мои решения и считала меня взрослой и самостоятельной, кем я и являюсь. Поэтому, узнав, что я беременна, я получила много осуждений, попыток манипуляций и отсутствие веры в меня. Я и сама растерялась, выслушав всё это. Я была морально готова, что будет тяжело, но что настолько тяжело – нет. Умом я понимала, что мама не поддержит мое решение воспитывать ребёнка одной, но у меня действительно не было выбора. Мои друзья не должны нести ответственность за мой поступок. Я взрослая, презервативы никто не отменял, но буду честной сама с собой, я хотела ребёнка от любимого человека, на тот момент это было правильным решением, и я бы его не изменила, вернись я в прошлое. Остаётся только мириться с последствиями и жить дальше, построив новую реальность. Маму я не осуждала, одиночество, отсутствие замужества, ребёнок вне брака были для неё против её принципов и правил, то с чем она не могла мириться.

Арман дал мне снова выплакаться, обнимая меня, казалось, целую вечность. В конце, мне надоело самобичевание, и я улыбнулась. На душе стало гораздо легче. Я часто держала эмоции в себе и от этого, мне было очень тяжело и трудно. Но когда есть кому поплакать в жилетку, кто тебя поддерживает и помогает, это окрыляет. Без Армана мне было очень тяжело здесь одной. Все семь лет, он очень меня поддерживал, неважно где бы он не находился. Ему я была очень многим обязана.

На ужин мы решили пойти в какой-нибудь ресторанчик, так как мы еще не отметили свой приезд. Мой желудок все еще бунтовал, но больше по утрам, поэтому я была только рада прогуляться и вдохнуть атмосферу Парижа. Посидеть дома я еще успею.

Мы заказали ужин в PM Bistrot, и у Армана не замолкал телефон ни на секунду, даже поесть спокойно не дают. При этом он умудрялся строить глазки мужчинам за соседним столиком. Я же сидела и смотрела по сторонам, глядя на Вейр вдалеке. В душе было странное спокойствие. Завтра мне нужно было ехать на встречу с агенством, и обсуждать условия работы и мой будущий график. Сейчас он будет напряженным, как никогда.

Глава 2

Уже две недели я работала в модельном агенстве, и параллельно ходила на курсы изучения французского языка. После того, как я пришла в свой первый рабочий день и заговорила только на английском, французы были слегка шокированы и заставили меня изучать свой родной язык. Сама я тоже понимала, как сглупила и на что надеялась, приезжая в чужую страну и не зная ни слова. Поэтому, по вечерам я дотошно ходила на курсы и зубрила грамматику. Арман хорошо владел языком и помогал мне практиковаться.

Одним из заданий на курсе было заговорить с незнакомцем на улице. Меня привлекла одна милая француженка, сидевшая в сквере, и я подошла к ней и попыталась заговорить со своим ломаным акцентом. Кажется, она меня поняла, и мы вместе просмеялись пару часов. Было тяжело преодолеть языковой барьер, но она неплохо знала английский и поняла, что я примерно говорила. Клодетт оказалась действительно очень приятной собеседницей и очень быстро мы с ней обменялись номерами и незаметно стали вместе заниматься щадящей пробежкой, ходить на завтраки в кафе, кино и выставки. Арман периодически присоединялся к нам, но он закрутил роман с каким-то моделью, и мы пересекались только по вечерам.

Моя жизнь стала гораздо более наполненной, и я старалась не замечать, что сама лично её заполняла до отказа, не оставляла себе времени на размышления и грусть о Марке, сожалениях о прошлом и мечтах о будущем. Теперь у меня был новый круг общения, с прошлым меня связывал только Арман, Артур писал очень редко и сухо, больше я интересовалась делами компании, но вскоре поняла, что он не особо жаждет общаться и перестала ему писать. Про Марка он не говорил ни слова и где-то в глубине души у меня кровоточила свежая рана, но я старалась не обращать внимание на эту боль. Время действительно лечит.

Но однажды вечером, после примерки белья и курсов, я вернулась домой и была в меланхоличном настроении. Я возвращалась домой мимо парка и видела счастливых людей, гуляющих за ручку, целующихся на публике и у меня щемило сердце. Я так устала от одиночества, от несправедливости, от отсутствия любви в моей жизни, что стала воспринимать это как норму, закрыла своё сердце для других. Я понимала, что я не хочу всю жизнь быть одной и хочу выйти замуж, но при мысли о другом мужчине меня начинало тошнить. Зачем, если я буду всех сравнивать с Марком, и никто никогда не дотянет до его уровня. Я залезла в интернет и сделала то, что очень давно не делала, начала искать свежую информацию о Марке. Раньше он был ведущим и сейчас также был на паре мероприятий, но больше в качестве приглашенного гостя. На всех фото он был один и это грело мне душу.

Я пила горячий шоколад и думала о том, соответствовала ли я Марку. Я ведь простая девчонка и то, что он обратил на меня внимание – это чудо. Среди его бывших пассий было море моделей, изумительно ухоженных девушек, но ни с кем он не жил вместе, ни с кем не встречался долго. Почему? Что он искал? Почему не мог остановиться на одной? Не думаю, что все девушки были поверхностными или неинтересными. Марк мог получить любую, но что-то его зацепило во мне, я точно знаю, что наши отношения были настоящими и он был счастлив со мной.

Если бы не тот факт, что он женат, мы сейчас могли бы вместе планировать наше будущее, свадьбу… Я грустно улыбнулась. Что-то меня занесло. Женатые мужчины были одним из принципов, через которые я бы никогда не перешагнула. Я никогда не понимала, зачем жениться, если не готов хранить верность. Мне было жаль Алину, я понимала её, как легко влюбиться в Марка и потерять голову и как сложно потом его разлюбить…Но у неё был Александр, а она его не ценила. Если бы она не влюбилась в Марка, все могло быть по-другому. При воспоминаниях о Лебедеве у меня пошли мурашки по коже. После него я запаслась газовым баллончиком и всегда носила его с собой для успокоения, я плохо и тревожно спала и не хотела переезжать во Францию, вспоминая проведенное время здесь с ним. Иллюзия симпатии обернулась трагедией.

Теперь, я сто раз подумаю, прежде чем общаться с людьми, Клодетт не в счет, от неё я не чувствовала ни малейшей угрозы. На съемках я также чувствовала себе дискомфортно перед камерой, но старалась бороться с этим и не показывать. Только Арман знал причину моего страха.

Он уехал спустя три месяца моего нахождения в Париже. Мой животик потихоньку рос, я сделала узи и узнала о том, что жду мальчика. Я чувствовала бесконечный прилив нежности к этому крохотному существу внутри меня. Беременность сказывалась на теле, оно отекало, от долгого ношения каблуков болела спина, но полностью отказаться от них я не могла из-за съемок. Хоть и Арман обещал мне показы, люди из агенства не одобрили мою фигуру и пока меня ограничили только небольшими съемками. От этого уровень моего заработка упал. Но я не могла экономить на нормальном питании для ребенка, поэтому весь мой доход уходил только на еду. О развлечениях я и мечтать не могла.

Без Армана было очень грустно и одиноко, но он не обязан был столько находится рядом со мной, я не маленькая и могла со всем справится сама. С Дашей мы общались очень редко, я узнала, что она запланировала свадьбу в России через пол года, но я не могла быть на ней, так как наступит время родов. Больше всего меня начало пугать именно это время, я осталась абсолютно одна и очень переживала, что буду рожать в одиночестве.

Это было правильное решение, у меня нет выбора, мама меня не поддержала, друзья в другой стране, любимый занят, – так я пыталась успокоить себя, но не помогало. Хандра и страх периодически накатывали с верхом. Я просто устала и у меня не было ни минуту свободного времени, чтобы просто отдохнуть и хотя бы нормально выспаться. Съемки часто назначали на раннее утро, а длились они очень долго и обычно заканчивались лишь поздно ночью.

Я готовила суп и слушала видео по ютубу, когда мне позвонил Малиновский. Я скривилась, словно съела что-то кислое, затем выдохнула и взяла трубку.

– Арсений Дмитриевич, очень неожиданно, как поживаете?

– И тебе не хворать, Милана, как поживает мой внук?

Я очень удивилась.

– Откуда Вы уже знаете, что это мальчик? Я только сделала узи.

– Я предположил, предчувствовал, что так и будет. Значит от идеи об аборте ты отказалась всё-таки?

Я скрипнула зубами. Интересно, слышно ли ему было?

– Никогда, – выдохнула я зло и потерла переносицу. Нервы в последнее время были на пределе, я зажигалась от каждой мелочи и сейчас я понимала, что это провокация, но зачем-то на это велась и тратила свои нервы. Малиновский тот еще манипулятор.

– Арсений Дмитриевич, зачем Вы звоните? У меня нет времени на Ваши выпады.

– Милана, ну что ты, я звоню не затем, чтобы тебя провоцировать. Мне нужен здоровый внук.

Я хмыкнула.

– Теперь, Вы печётесь о нём? То смерти хотите, то заботу проявляете? Определитесь уже.

– Я пекусь, потому что ребёнок будет принадлежать нам, я хочу его забрать. Ты не сможешь его достойно воспитать и содержать, посмотри на себя. Долго ли ты будешь скакать по подиуму или вытирать пол на фотосессии. Кому ты нужна?

Мои колени подкосились. Я знала, что он козёл, но, что он такой подлый и может так поступить не ожидала.

– Не отдам я Вам моего сына. Он только мой и только посмейте протянуть к нему свои грязные лапы! Легко быть хорошим родителем вдалеке от него. Я разрешу Вам с ним общаться только при условии, что Вы никогда не будете на него посягать.

– Ты не в том состоянии, чтобы ставить условия. Милана, я не хочу ссориться, но объективно ему с нами будет лучше.

Он шутит что ли?!

– Я не хочу иметь ничего общего с Вами! Но, к сожалению, у нас есть общее – Марк. Хорошо, что он на Вас совсем не похож, он прекрасный человек и никогда не причинил бы мне боли просто так. А Вы найдите себе другое развлечение, чем доставать меня и мою семью. Я могу воспитать сына в хороших воспоминаниях о деде и его семье, а могу воспитать его в ненависти к Вам. Сами выбирайте какой путь предпочитаете.

– Да, что ты мне угрожаешь, ты знаешь кто я?! Я тебе со свету сотру!

– Хотите, чтобы у ребёнка не было отца и матери? Валяйте, только Вы ему искалечите жизнь! Так ли он Вам нужен или для Вас он просто игрушка в Ваших руках?

– Милана, я просто хочу, чтобы он стал достойным наследником моего бизнеса, то, кем не стал Марк в своё время.

Я улыбнулась натянуто. Вот и ответ на вопрос. Нервы были напряжены, но нужно было уйти от опасной темы.

– Вы всегда можете принимать участие в его жизни, воспитывать его, проводить с ним время. Я не запрещаю Вам этого. Но его никогда не отдам никому, он только мой…

– И Марка. Ты так и не собираешься ему сказать?

– Я скажу ему когда-нибудь, – мне стало грустно. – Скажу, когда наступит правильное время, не сейчас. Ему это не нужно. Я знаю, что он занялся своей карьерой и бизнесом, хочет сотрудничать с Европой. Я не хочу мешать ему осуществлять его планы, он достоин самого лучшего и у него все будет, о чем он мечтает. Детей мы никогда не планировали.

– Ну вот почему ты за него всё решаешь? Марк взрослый состоявшийся мужчина, он сам решит нужен ли ему ребёнок. Еще год назад я был бы точно уверен, что нет, но сейчас… Своим обманом ты его оттолкнешь навсегда и не факт, что он простит тебя когда-то.

Сейчас, я знала, что Малиновский был прав. Шанс, что Марк поймет и простит, будет минимальным, но пойти против своих принципов я не могла. Скажи я Марку, что беременна, он бы положил всё к моим ногам, но он так и не смог бы дать самого главного – полноценную законную семью. Как бы он разрывался между долгом перед своей женой и нашим ребёнком? Это была бы неразбериха, все тыкали бы в нас пальцами, мы были бы неполноценной семьёй. Стоило ли оно того? Не думаю. Подумаю об этом позже.

Всю ночь я ворочалась и переживала, моя совесть не спала со мной, я вспоминала все разговоры, все события и очень себя накрутила. Как итог, ни одна масочка для лица не помогла скрыть синяки под глазами, и на работе меня упрекнули в плохой внешнем виде и потратили кучу времени на макияж.

Мой агент Кармен подошла ко мне, когда я переодевалась после съемки.

– Милана, нужно поговорить.

– Да, конечно, говори, я слушаю.

Кармен сделала жалобное, но строгое лицо.

– Милана, все мы понимаем, что ты беременна и все дела, но твоя фигура и образ идет в разрез с требованиями заказчика, поэтому мы не можем больше с тобой работать. Мы не прощаемся навсегда, но сейчас ты не вписываешься в нашу концепцию, прости. Как оправишься после родов – приходи, будем ждать.

– Подожди, – я выдохнула сквозь слёзы, но их я показывать не собиралась, – ты разрываешь со мной контракт? Как мне быть сейчас, вы единственные с кем я работаю пока, и я приехала, потому что мне предложили работу именно беременной. И всех всё устраивало. А сейчас уже нет?

– Милана, – Кармен жестко усмехнулась, – это бизнес. Если ты не вписываешься в систему, тебя исключают из неё. Никто не будет держать тебя из жалости! Чисто по-человечески, мы тебе заплатим небольшую неустойку, но на этом всё. Мы не разрываем полностью контракт, а приостанавливаем на неопределенный срок. Подойди к Жюли, она отдаст тебе конверт. И да, поторопись, у нас следующая съемка начинается, ты мешаешь.

И она развернулась и ушла.

Я выдохнула и присела. Новости были так себе. У меня были сбережения, но они быстро уйдут на оплату жилья, в Париже оно очень дорогое, мой район был не самый дорогой, но и не бюджетный. Возможно, стоит задуматься о переезде, но я привыкла к этой крохотной, но уютной квартирке.

Глава 3

Я решила не сдаваться и отправляла своё резюме всем подряд. Но в течение двух недель мне приходили одни отказы. Арман также не смог помочь, почему-то все агенства мне отказывали, фотографы не хотели со мной работать и вдобавок ко всему, я постоянно отекала, поэтому выглядела правда ужасно.

С Клодетт мы редко виделись, она периодически путешествовала. Марк писал мне, но я редко отвечала, я просто не знала, что ему сказать и себя лишний раз терзать и скрывать о себе информацию очень утомляло.

Был уже восьмой месяц беременности, деньги с неустойки уже давно закончились, я экономила как могла и просто выживала, но никому не рассказывала о своих финансовых трудностях. Единственным не стабильным источником дохода, который меня хоть как-то поддерживал, были рекламы с социальных сетей. Но платили мне минимально, а приходилось много тестировать разной косметики, очень дешевой, что негативно сказывалось на моей кожи, вызывая аллергии. Поэтому я перестала тестировать её на себе и просто рекламировала всё подряд, ловя кучу хейта в свой адрес.

Я постоянно обследовалась у врачей, беременность протекала хорошо и близилась заветная дата. Страховка во Франции стоила огромных денег, которых у меня нет, а нужно было готовиться к родам заранее, плюс покупать все принадлежности для больницы и дату. Сумку я собрала еще на пятом месяце, скрипя сердцем, так как стала очень суеверной и очень боялась сглазить что-либо. Меня часто сопровождали приступы паники и одиночества, я боялась остаться совсем одна, Арман из-за плотного графика не мог в ближайший год приехать во Францию, мама общалась со мной прохладно, и точно бы не приехала сюда, у неё даже загранпаспорта не было.

Сидя вечером на диване, я почувствовала боль в животе и не на шутку испугалась. Моё одиночество психологически давило, я очень нервничала, чего категорически делать нельзя было. Я увидела немного крови и безумно испугалась. На ходу, одеваясь и вызывая скорую, я пыталась на своём далеком от совершенства французском, объяснить им что со мной происходит.

Cкорая приехала не очень быстро, но выбора не было, не на такси же было ехать. Кое-что из вещей я успела хватить, несмотря на боль. В машине я вырубилась и очнулась только спустя пару часов. Испуганно подскочив в кровати, увидела, как входит доктор. Он попытался меня успокоить.

– Мы положим Вас на сохранение, чтобы избежать повторного кровотечения, произошли изменения в шейке матки. Думаю, все будет прекрасно, не стоит больше беспокоиться. Больше отдыхайте, хорошо питайтесь, Вас есть кому навестить?

Я прикусила губу и покачала головой. В мои планы не входило целый месяц отлеживаться. Я никогда не тратила столько времени впустую. Будет время выучить язык и сойти с ума от одиночества. Я написала Клодетт, что в больнице, она обещала меня навестить. Ну хоть кто-то…

Я находилась в государственном роддоме, но все услуги были недешевыми, и я понимала, что сейчас без работы просто не потяну такую сумму. Назад пути нет, мне нужна помощь. Я написала Артуру, рассказав всё в деталях. Спустя час он мне перезвонил.

– Милана, ты чем думаешь вообще? Как ты оказалась в государственном роддоме, да еще и без денег? Что происходит.

Я выдохнула – я само спокойствие.

– Артур, и без твоих нравоучений тошно, у меня нет работы, моих сбережений хватит только на аренду квартиры, роды для иностранцев я не потяну здесь. Так уж вышло, мне нужны деньги взаймы, я заработаю и всё верну. Просто, – я сглотнула, – мне не к кому обратиться сейчас. Либо брать кредит, но не думаю, что мне его дадут…

Артур тяжело вздохнул.

– Ну какой кредит, о чём ты? Я выезжаю к тебе сейчас, – я хотела начать сопротивляться, но он меня перебил. – Это не обсуждается даже. Дождись меня.

И он сбросил звонок.

Было неприятно чувствовать себя какой-то провинившейся школьницей, но ситуация безвыходная. Малиновскому я звонить не собиралась, просто не могла себя заставить.

Артур прилетел спустя сутки. C мешками под глазами, уставший, раздраженный, он с порога кинулся ко мне. Я заранее предупредила, что ко мне придут, поэтому его впустили сразу. Я ожидала, что Артур будет зол и сейчас выплеснет весь свой гнев на меня, ведь ему пришлось сорваться, бросить работу и приехать ко мне. Но он сделал, что-то неожиданное, он обнял меня крепко. Без осуждений, без полоскания мозга, как мои родители, без криков, без навязывания своего мнения. Просто обнял и я заплакала, впервые за долгое время. Иногда не нужно быть сильной, нужно просто почувствовать себя женщиной, слабой и беззащитной.

Артур дал мне выплакаться, а плакала я долго. Отстранившись, засмущалась, попыталась спрятать лицо, но Артур не позволил, вытер мои слёзы, помог умыться, дал платок. Всё время обращался со мной как с хрустальной.

И почему-то в этот момент, я подумала, как скучаю по Марку и почему нет такой легкости с ним сейчас. Почему он должен был оказаться женат и в современной жизни не иметь права на развод, это так абсурдно. Вот есть Артур, он замечательный человек, всегда поддержит, позаботиться, а я даже не могу полюбить его, даже отблагодарить его за его доброту и щедрость, за бесконечную помощь и поддержку. Никто не прилетел, чтобы поддержать меня, не считая Клодетт, но она была во Франции, а он единственный, кто не отвернулся, не кидал пустые слова о заботе, как Малиновский, и в итоге ничего не делая, не забивал на меня как мои родители, даже Даше не до меня, но я её не обвиняю. Где Марк? Почему он не рядом? Почему наше общение потихоньку сходит на нет, и мы перестаём быть друг другу близкими людьми? Неужели он разлюбил?

Артур прошептал, словно боясь меня спугнуть.

– Что произошло, Милана, расскажи мне всё. От начала и до конца, я должен знать, мне нужно понимать, что нам делать дальше.

И я всё ему рассказала. Снова хотелось плакать, но я заставила слёзы исчезнуть, сейчас они мне не помогут.

Артур подошел и сел рядом, обнял за плечи.

– Почему ты всех отталкиваешь? Почему не даешь помочь себе?

Я вздрогнула от этих слов, действительно, постоянно совершаю ошибки, делаю это бездумно, а потом разбираюсь с последствиями своих глупых решений. Ведь это так просто наделать глупостей, а как потом всё это решить? Сейчас я в каком-то замкнутом круге нахожусь, не могу из него выбраться, мне нужен свежий глоток воздуха. Как же я устала. Все мои мечты о Париже превратились во что-то непонятное, неопределенное, я не знаю где мой дом, стоит ли тут оставаться и растить сына или вернуться в Россию. Где я набью больше шишек?

– Я не отталкиваю никого, просто мне всегда казалось, что я сама со всем справлюсь, мне никто не нужен. Я привыкла быть одной, люди часто уходят от меня, предают, я никому не нужна, кроме самой себя. Я задолбалась быть в мире, где все говорят, что любят меня, а потом исчезают. Значит, никогда и не любили? Кому вообще нужна эта любовь? – произнесла я с горечью и отвернулась, посмотрев в окно.