Присутствие

– Мда… Дожили… – Темыч вертел в руках тростниковую флейту.

Арчи достал носовой платок из нагрудного кармана, снял очки, подул на стекла и тщательно протер несколько раз.

На какое-то время за столом повисло молчание. Потом тишину нарушил Митрич.

– То есть твоя мама, когда говорила про «апокалипсис», была, как всегда, права? – попытался пошутить Митрич.

Нюта только вздернула бровь.

– Ну, а ты, Миша! Ты, брат, что скажешь?

– А что так взволновало Вас? Вот и Анюта переживает. Почему?

– Вот! Согласен! Но, старик, тут же дело всё в истории и религиозном вопросе! Или ты и этого не знаешь, не помнишь?

– Я читал. Я знаю теперь.

– Теперь? То есть ты вот за эти последние дни успел усвоить историю всей нашей небольшой планетки?

– Да.

– А! Ну, тогда другое дело… – иронично ухмыльнулся Митрич.

Анюта с выражением посмотрела на Митрича, но того вдруг понесло.

– То есть парню отшибло память, у него нет ни одежды, ни документов, ну что ни спроси, ничего у него нет. И Он вообще не переживает ни о чем. Это ж как шибануть должно было, чтоб такое просветление получить?! Нет! Более того! Память отшибло, но теперь он за несколько дней изучил всю историю с религиями вместе взятыми?! Чего вы переживаете, говорит он! – Митрич встал с места и пошел куда-то вглубь сада.

– Ты не обижайся на него. – Арчи уже нацепил на нос очки. – Просто последнее время творится в мире что-то уж совсем странное. Ты вот, друг, не помнишь ничего, и это, может, даже и хорошо! А мы стараемся жить тихой жизнью и не вникать ни во что. И вот, гляди ж ты, всё равно никуда от этого мира не спрятаться.

Михаил слушал Аркадия, глядя на живописную тропинку, по которой ушел вглубь сада Митрич. Вдруг Митрич проявился в зеленом солнечном коридоре. Он что-то аккуратно нес в ладонях.

– Глядите-ка! Кого нашел!

– Ох ты, кроха! Скворец молодой. Из гнезда выпал.

– В момент бы кошка слопала, если бы я не увидал. Она уж в позу встала, и тут я.

– Надо его обратно, в гнездо.

– Да как? Лестницы такой высокой у нас нет. На дерево я не полезу. Сломаю. Или сам сломаюсь, когда рухну вместе с веткой. Если только Рыжий полезет? Он самый компактный из нас.

– Не, я высоты боюсь, вы чего? Не, не полезу.

Михаил подошел к Митричу, погладил звонко пищащего птенца по крохотной головке, молча забрал его и пошел вглубь сада.

Все дружно отправились за ним.

Хипарь подошел к самому высокому дереву, спрятал птенца за ворот рубахи, отчего рубаха его затрепетала на уровне сердца, будто сердце хипаря выпрыгнуло наружу и застряло за белой тканью, поплевал на руки и полез вверх. Ловко, с невероятной легкостью, как заправский гимнаст, Миша добрался до цели, пробравшись по весьма хрупкой ветви до птичьего гнезда, вынул нежное существо из-за ворота и аккуратно вернул пропажу на место. Благодарные родители радостно щебетали и кружили рядом.

Глава 5

– Что ты взъелся на парня. Ну, странный. Согласен.

Аркадий, Митрич, Темыч и Рыжий сидели на прежнем месте. Аня с Мишей давно ушли по своим делам, и день уже клонился к вечеру.

– Не знаю.

– А я знаю! Ревнуешь потому что.

Митрич взглянул исподлобья на богатыря флейтиста, осмелившегося сказать правду.

– Да понятно всё! Что?! – продолжил бесстрашный Темыч. – Не ревнуй. Они не пара, это ж видно. Оба блаженные. Нет между ними ничего. Сплошная философия.

– Слышьте, погодите вы с романтикой этой! Я вот что спросить-то хотел. – Рыжий встрял вовремя, так как Митрич начал подозрительно сопеть. – Темыч, к тебе вопрос! Они ж не помнят ничего, проспали всё. – Он пренебрежительно махнул в сторону Арчи и Митрича. – А ты видел, свидетельствовал, так сказать.

– Ну?

– Ну! Нюта же говорила про лицо в небе!

– Ну?

– Ну что «ну»?! Ты-то видел?!

– Видел.

– Что думаешь?

– Я думаю, что это всё подстроено. Вот что я думаю! Технологии!

– А мирового лидера на фото видел? Похож?

– На кого?

– Темыч, ну, ты …. Специально, что ли, прикидываешься? На кого, на кого!? На лицо в небе!

– Да кто ж его знает?! Сказали, что похож, значит, похож. Сам-то что? Ты ж тоже видел!

– Хм… Я так специально-то не вглядывался…Да вроде похож… Да есть у меня мыслишка одна. Только вы опять…

– Да давай уже мыслишку свою. Выкладывай, раз невмоготу.

– Так… – Митрич встал, потянулся, хрустнув костяшками. – Видно, песен сегодня уже не получится… Вы тут обсуждайте мировой заговор, а я пошел. Дела, знаете ли. – Он забрал гитару и ушел. Бывают такие люди, которые хорошо умеют скрывать свои чувства, настроение, но все-таки их выдает нечто, о чем они и не задумываются и не стараются замаскировать. У Митрича одним из показателей его настроения была его походка. Косая сажень ссутулилась, длинные ноги зашаркали по-стариковски, и только гитара всё еще придавала его образу хрупкую надежду.

Аркадий тоже поднялся, деловито собрав со стола всё, что осталось от чаепития, и тоже ушел в дом.

– Так вот… Я чего говорю-то… – заговорщически продолжил Вадик, пока Темыч, решив заняться полезным делом, достал из обширного кармана новую заготовку из тростника и острым ножичком стал проковыривать аккуратные дырочки.

– Смотрю я на гостя вашего. Ну, нашего… в смысле. Новенького-то. И будто бы, это самое… видел где его уже. И вдруг понял я, что чем-то он похож на то, что в небе-то было. А? Чего скажешь?

Темыч молча посмотрел на Вадима.

– Ну?

– А что ты хочешь услышать? Ну, красавчик, какие бабам нравятся. Ты в Гоа был? Вооот. А я был. Там таких знаешь сколько? Все философы блаженные, и всем память поотшибало. Но это с первого взгляда. А копни чуть, там такое! Уймись! Хватит мистики. И без мистики этой всякой брехни полно.

– Угу. Понял я тебя. Ладно. Давай, Темыч! Пошел я.

Глава 6

Василиса Андреевна, войдя в дом, поставила у порога два тяжеленных пакета с продуктами, поморщившись, сняла узкие полусапожки, легкий плащ небрежно бросила на пуфик.

– Как Ваши успехи, Мишенька? Как вам Владимир Яковлевич? Он хороший психолог, многим помог.

– Здравствуйте, Василиса Андреевна! Да, благодарю Вас! Он прекрасный психолог. Очень помогает мне.

– Анечка, подойди-ка сюда, помоги разобрать сумки.

Подметив своим профессиональным острым взглядом расстановку в гостиной – Анна за столом, что-то сосредоточенно пишет, длинноволосый красивый юноша сидит на диване неподалеку и рассматривает старинный дедов фолиант XVIII века «История человечества», – Василиса Андреевна облегченно вздохнула и продолжила:

– Не безпокойтесь, Миша, мы с Анечкой сами всё сделаем. У вас в руках ценнейший антикварный экземпляр! – И как бы в шутку погрозила пальцем.

Уже на кухне, разбирая пакеты, Нюта, ощутив на плече привычный зуд от материного взгляда, устало спросила:

– Что?

Василиса Андреевна прикрыла дверь.

– Доколе?! Я говорила с Владимиром Яковлевичем. Он настоятельно рекомендует обратиться в полицию. Может, его ищут?!

– Мама! Какая полиция? Или вы, психиатры, тоже не в курсе дела?

– В смысле – тоже? И в курсе какого дела?

– Мама!

– А кто еще не в курсе какого-то дела?

– Митрич и Арчи.

– Ага. Дмитрий и Аркадий! Чего такого не знают эти джентльмены, что тебя так возмущает?

Аня засунула в морозилку курицу и присела на краешек табуретки.

– Мам! Ты так говоришь, словно всё происходящее в мире тебя не касается.

– Дорогая моя девочка! Очень даже меня касается, что происходит в мире, в котором живем мы, вот в этом доме, в этой самой кухне, в конце концов.

Как долго может существовать человек без паспорта? Ну, мы помогли, приютили, что дальше? Миша – прекрасный добрый юноша, я полностью согласна. Но в нашем мире, увы, недостаточно быть просто хорошим человеком! Ты всё прекрасно понимаешь! Его же без документов даже грузчиком не возьмут. Да и какой из него грузчик?! Там же непонятно в чем душа держится. – Василиса Андреевна устало махнула рукой в сторону гостиной. – Что-то надо придумывать, и срочно! Особенно если учесть происходящее в мире, как ты правильно заметила!

Весьма противный звук мобильного телефона прорезал наступившую тишину. Нюта много раз просила мать сменить этот звонок, но Василиса не умела или просто не хотела справляться с современной техникой, несмотря на не старый еще, в общем-то, возраст и весьма высокое положение в обществе провинциального, но милого городка.

– Алло! Да, я в городе, а что случилось? Угу. А дежурный доктор кто у нас сегодня? Так… Бригаду вызвали? Ясно. Да. Хорошо, хорошо! Скоро буду. Выезжаю, да!

– Что случилось?

– Не справляются они. На работе ЧП. Там один… В общем… То ли передоз, то ли суицид… То ли… Пока не поняла. Надо ехать. Срочно. – И вдруг, на мгновение задержавшись взглядом на причудливом узоре голубого кухонного кафеля, Василиса, склонив голову и прищурив один глаз, заговорщически взглянула на Анну.

– Аня! А давай-ка прокатимся вместе. Бери Михаила, одевайтесь и быстро со мной. Попробуем один эксперимент.

– Мама! Он никакой не наркоман!

– Хорошо, хорошо. Просто доверься мне.

Уже в машине Василиса, поглядывая в зеркало заднего вида, поймала взгляд Михаила и заметила:

– Прокатимся до моей работы! Вам же интересно, Миша? Кстати, там будет и Владимир Яковлевич! Повидаетесь как раз! У вас когда следующая консультация?

– Завтра.

– Ну вот, может быть, появятся новые впечатления и интересные темы для обсуждения!

Глава 7

– Наденьте халаты и пойдемте со мной.

Василиса Андреевна вмиг преобразилась из милой уставшей мамы в строгого уважаемого доктора.

Нюта и Миша послушно надели белые халаты и проследовали за Василисой Андреевной.

Навстречу выскочили взволнованные врачи и медсестры.

– Доктор! Мы капельницу ему поставили. Анализы ждем! Бригаду вызвали, но они только через полчаса, сказали, будут, в лучшем случае, вызовов много. – Рядом семенил молодой дежурный врач и гундосил: – Там передозировка скорее всего, но чем – пока не определили. Он без сознания. Хорошо, что вы в городе. Без Вас никак.

– Это мы потом решим, «как» или «никак»! – жестко ответила Василиса.

Пока шли по коридору, из палат высовывались любопытные пациенты. Из ординаторской выскочил Владимир Яковлевич:

– Вы тут! Слава Богу! А зачем с вами… эээ? Ага! Понял, понял. Да, да, мудро!

Из крайней палаты, куда и направлялась вся группа, выскочила испуганная медсестра:

– У него пена… Изо рта.

На кровати под капельницей лежал истощенный молодой человек с темными кругами под глазами. На губах действительно уже пенилась розовая слюна.

– О Господи! – воскликнула Василиса Андреевна, бросившись к больному.

Внезапно Михаил, уверенным жестом отодвинув в сторону медицинский персонал, вышел вперед и, обернувшись ко всем, сказал:

– Закройте глаза!

Его голос был привычно спокоен и тих, но вся группа, включая Василису Андреевну, дежурного доктора, Владимира Яковлевича и всех медсестер, покорно закрыли глаза. Все, кроме Нюты.

Михаил подошел к лежащему юноше. Присев на краешек кровати, положил ладони на грудь больному. Неизвестно, сколько прошло времени в таком положении, но в какой-то момент он резко развел руки в стороны, будто бы распахнул створки невидимого шкафа.

– Нюта! Открой окно!

Нюта сейчас же бросилась к окошку, и ей пришлось приложить немало усилий, чтобы отпереть старые, слипшиеся уже под слоями древней краски рамы. Открыла широко настолько, что свежий ветер мгновенно ворвался в палату, выхватив из рук медсестры пачку медицинских листочков, разбросал их по всему полу. Из груди же больного в этот миг, на глазах ошарашенной девушки, вылетела галдящая шумная стая воронья, сделав круг по палате, устремилась в окно и растворилась в солнечном свете.

– Ну, вот и всё. Хорошо,– произнес Миша. Он встал с кровати больного, занял свое прежнее место позади группы медперсонала и сказал:

– Откройте глаза.

Глава 8

– Мы с Вами виделись вчера в реабилитационном центре.

– Да.

– Вы, разумеется, в курсе, что произошло ЧП, и Василису Андреевну вызвали в срочном порядке. Она же пригласила Вас, возможно для того, чтобы вы, оказавшись в стрессовой ситуации, смогли бы что-то переосмыслить или, может быть, даже вспомнить.

– Да, я понимаю.

– Однако все мы немало удивлены произошедшим! Или же весь персонал ошибался насчет больного, включая и вашего покорного слугу! Или же наша Василиса проявила невероятные чудеса профессионализма! Я всегда знал, что она замечательный доктор! Но чтобы пациент в передозировке, в таком вот состоянии очнулся от одного прикосновения красивой женщины – ну, это для меня, заскорузлого материалиста, знаете ли, чересчур. – Психолог поджал губы, отчего они сморщились и побелели. Владимир Яковлевич, мужчина, не избалованный женским вниманием, обладал неприметной внешностью, носил серые пиджаки двадцатилетней давности, не потому, что был бережлив, но по внутреннему убеждению, что именно это ему подходит. Волосы его начали редеть от того, что он часто и нервно поправлял непослушную челку, как ему казалось, игриво ниспадающую на весьма широкий лоб. Глаза, правда, он имел большие и, можно даже сказать, выразительные.

– Вы же присутствовали при этом? Что скажете, молодой человек?

– Василиса Андреевна профессионал! Она обладает чудесным даром исцеления.

– Да, да! Согласен! Но даже для меня, человека, который давно знает этого доктора и замечательную женщину, знаете ли, удивительно. Мы, конечно, дождемся анализов, сопоставим факты. Может быть, вкралась какая-то ошибка. Даже весьма вероятно! Хм… Ну что ж… Хм. Продолжим. Вы готовы поделиться впечатлениями о прошедших днях? О, конкретно, вчерашнем дне?

– Хорошо. Вы хотите знать, что я думаю о ваших пациентах и об этом юноше, с которым случилось плохое. Все эти люди искали путь, но не смогли найти. Многие из них имели огромный потенциал, но не справились с ним. Не потому, что слабы, но потому, что потеряли память.

– Простите? Кто потерял память? Я не совсем понимаю Вас.

– Многие забыли, для чего они тут.

– Вы имеете в виду… цель существования? Смысл жизни, так сказать?

– Да.

– Вам известна ваша цель?

– Да.

– И вы можете озвучить это сейчас?

– Да. Моя цель вспомнить, зачем я здесь. Кто Я. Если вспомню я, то, вероятно, помогу вспомнить и тем, кто позабыл.

– Да, глубоко копаете, Михаил! Интересно! Однако эти люди, которых вы видели вчера, больны! Они впали в зависимость от различных веществ, и теперь им сложно выбраться.

– Они искали путь и заблудились.

– А вы? Вы разве не искали свой путь? Ваша потеря памяти может быть связана с употреблением сильнодействующих психотропных препаратов. Если Вы не против, я бы попросил вас сделать анализ крови. Правда, придется отправить его в центр, так как у нас нет в городе такой серьезной лаборатории. Мы должны помочь вам! Вы же хотите найти своих близких и вернуться домой? Мы введем ваш анализ в базу данных и, возможно, быстро определим вашу личность. Видите ли, мы тут немного отстаем от центра и еще слегка задержались в прошлом, но нынешние технологии просто поразительны! Мир буквально преобразился! – Во взгляде психолога заиграли искры то ли научного азарта, то ли новой разновидности фанатизма.

Хипарь улыбнулся. Он смиренно сидел в кресле, опустив взор на свои руки, сложенные на коленях. Владимир Яковлевич пристально вглядывался в спокойное лицо юноши.

– Хорошо, хорошо. Я не тороплю Вас, Михаил. Скажите, а как бы вы отнеслись к гипнозу? Я должен получить ваше согласие на сеанс гипноза, и, возможно, так мы с вами сможем, погрузившись в глубины подсознания, вспомнить что-то важное.

– Хорошо. Я согласен.

– Нуте-с, тогда приступим. Расслабьтесь. Сядьте удобно. И смотрите на краешек карандаша. Один – ваши глаза закрываются, два – вы расслаблены и спокойны, три – вы спите. Расскажите о детстве. Вспомните что-то из детства.

– Песчаная дорога с рытвинками, по сторонам – высокая колючая трава вперемешку с осокой. Мама держит за руку крепко-крепко, потому что я боюсь коров, пасущихся неподалеку. Они мычат грустно, призывно, но я чувствую угрозу в этом звуке, так что становится страшно. И страшно не за себя, но за маму. Кажется, что коровам не нравится моя мама, потому что мама громко кричит и ругает меня за какую-то провинность.

«Мама! Не уплывай далеко! Мама! Не уплывай!» – эти слова я кричу в бреду. У меня высокая температура, и мне страшно, что маму унесет течением реки и мама больше никогда не вернется. У нас в деревне река с очень быстрым течением и хрупкими песчаными берегами.

Мама ушла, оставив нас с сестрой. В доме сыро. Нужно постоянно топить печь. Я сижу на полу перед ржавой заслонкой и подкладываю палочки в огонь. Мы с сестрой идем в церковь. Зима, очень много снега. На улице мне холодно, а в церкви много людей и душно. Сестра берет мою руку, складывает мои пальцы и пытается учить меня молиться. В нашем деревенском доме в красном углу висит икона Богородицы. Эта икона, пожалуй, всё, что осталось из детства.

Михаил поднял мокрые от слез глаза на психолога.

Владимир Яковлевич застыл в кресле, почти не дыша остановил свой взгляд на пациенте. После длительной паузы, едва разомкнув пересохшие губы, он промолвил:

– Зачем? Откуда вам известно о моем детстве? Я… Постойте. Нет, я никому не рассказывал. Вы… – Он нервно оттолкнулся от кресла, вскочил и подошел к окну.

– Да, моя мать оставила, бросила нас. Может быть, ее больше нет. А может, она умерла тогда. Я не знаю. У меня мало воспоминаний из детства. Наверное, вот эти одни из самых ярких. Старшая сестра моя прозябает в далеком монастыре. Мы не общаемся. – Психолог резко отвернулся от окна и подошел к хипарю.

– Как вы это сделали?! Вы не поддаетесь гипнозу. Это ясно. Да, такое бывает. Но чтобы… Такая эмпатия? Невероятно! Проникновение в сознание! У Вас несомненный талант! Гениально!

– Василиса – та женщина, которая сможет позаботиться о вас. Доверьтесь ей. Василиса теперь нуждается в поддержке и мужском плече. Вы справитесь.

Владимир Яковлевич решительно вернулся на место, уселся в кресло и, с нескрываемым интересом взглянув в глаза пациента, уже более наставительно сказал:

– И всё-таки давайте сдадим анализ крови.

Глава 9

– Ошибка лаборатории или… Ну, ты же умная женщина. – Деловой тон в телефонной трубке не оставлял надежды на компетентное мнение или хотя бы участие. – Успокойся или уже почивай на лаврах! Чудо так чудо! А гаврика этого, дежурного врача своего, пожури. Поняла меня?

– Игорь Леонидович! Мы могли потерять мальчика! Весь медперсонал видел состояние этого пациента! Отек легких! Вы слышите?! Но… анализы, которые пришли теперь, просто невероятны. Он чист! Совершенно! Словно и не было ничего! Я, разумеется, проверю и посмотрим еще раз, эээ… в динамике. Честно сказать, надеялась на ваш совет.

– Ну и радуйся! Еще раз говорю тебе, нам чудесный, симпатичный доктор, вроде тебя, очень даже пригодится для имиджа! Тем более теперь! Ты справишься с новым амплуа. – Голос в трубке слегка замешкался. – Ну, то есть я хотел сказать, что ты и так профи, а будешь теперь еще лучше. Всё! Василиса! Дерзай! Если что, звони. Всё. Конец связи.

Василиса Андреевна положила мобильный телефон в карман халата и устало уселась на стул для посетителей в своем кабинете. Облокотившись на угол стола, она потянулась за папкой бумаг и в который уже раз углубилась в имеющиеся анализы, заключения и карту пациента. Через минуту, решительно закрыв папку, отодвинула ее и вышла из кабинета.

– Ваня! Как ваши дела? Как самочувствие? – докторша влетела в палату внезапно, отчего в тесное помещение резко ворвался запах овсяной каши, готовящейся к завтраку на кухне, расположенной в противоположном конце коридора, и легкий аромат Василисиных духов с ноткой ванили.

Ваня сидел на кровати, прислонив подушку к железной спинке, соорудив из одеяла нечто наподобие уютного кресла. В руках он держал блокнот и сосредоточенно что-то рисовал в нем, периодически задумчиво поднимая взгляд на деревца и огромный пустырь за окном. При появлении Василисы он предпринял попытку встать, но доктор жестом тут же остановила его.

– Не вставайте! Лучше я присяду, и мы поговорим. Хорошо? – она пододвинула стул поближе, так, чтобы смотреть глаза в глаза, и еще раз спросила:

– Ну, как вы?

– Спасибо! У меня всё хорошо. – Юноша лет двадцати с легким румянцем на нежной бархатной коже застенчиво потер правый глаз тыльной стороной ладони и улыбнулся.

– Рисуете? Можно посмотреть? – красивая взрослая женщина-доктор протянула руку.

Молодой человек задержался на мгновение с ответом и не очень охотно передал блокнот Василисе.

– Пожалуйста.

– Вы позволите? Я полистаю? – и, не дожидаясь специального разрешения, перелистнула несколько страниц.

– Хм. Интересно. Да у Вас талант! Вы художник? Я не знала. Простите эту мою оплошность.

– Нет. Я не художник. Просто захотелось.

– Ванечка! А можете рассказать об этих рисунках? Вот это, к примеру.

– Ну, это, вот это самое окно. И птицы.

– Да, да, я поняла. Но, может быть, расскажете об этой фантазии? Поделитесь мыслями? Что навеяло, так сказать, такой рисунок?

– Эээ… Не знаю. Просто я как будто бы, вроде, видел, как в палату залетела стая ворон, покружилась тут, наделали они много шума и вылетели наружу. Вот, нарисовал поэтому.

– Так. Интересно. А вот это?

– Это? Ну… Я хотел попытаться изобразить мое пробуждение. Но пока что у меня не получается. Нужно еще подумать. Вспомнить кое-что.

– Что вспомнить, Ваня?

– Я не знаю, как вам это объяснить.

– Ну, хорошо. Вспоминайте. А вот это? Это неоконченный рисунок?

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.