Навигаторы. Заброшенный маяк

– Аликс, где принцесса? – спросила Одалинн.

В моей голове возникли вопросы. Кого она спрашивает? Местного искина? А как расшифровывается «Аликс»?

– Они с господином нье' Тарку в оранжерее, – раздался низкий бархатистый голос, пробирающий до мурашек. Этот голос никак не вязался с образом искина. Голос моего Исхрана – искусственного хранителя маяка – всегда оставался безжизненно ровным и спокойным.

– Микаэлла, – обратилась ко мне белобрысая стерва. – Надеюсь, ты не забудешь поздороваться. Не показывай себя невоспитанной, как сегодня за завтраком. – Вот же зараза! Только делала вид, что не замечает происходящего! – Я знаю, что это не так: я выборочно просмотрела файлы с записями твоего, – она хмыкнула, – домашнего обучения.

Ненавижу Исхрана!

До ответа я не снизошла. Когда мы вошли в отсек, я открыла рот. Неужели такое возможно? Живые невысокие деревья, кусты, цветы, декоративная синяя, зелёная, белёсая трава. Небольшой уголок неизвестной планеты! Глядя на это обилие растительности, я просто забыла, что я где-то в космосе.

– Да, возможно, – послышался приятный женский голос, – но требуется терпение и, – женщина вздохнула, – немыслимые средства для обустройства сада на космической станции.

Я задала этот вопрос вслух? Я перевела взгляд с ярких сине-фиолетовых цветов, зацепившихся своими корнями за кору неизвестного мне дерева, на женщину. Белые, совершенно седые волосы, яркие зелёные глаза. Изящная, но не худая. Одета в такой же серый, как у меня и Одалинн, комбинезон.

– Здравствуйте, – проговорила я, и мне почему-то захотелось склонить голову. В соседнем от незнакомки кресле сидел очень привлекательный мужчина, тоже со светлыми волосами.

«Пожри меня протуберанец, да где ж таких красавчиков берут? И… и… это тоже навигаторы? Целых четыре навигатора! Я, Одалинн и эта пара».

У меня возникли сомнения, и я подумала, что Одалинн, возможно, не лгала мне насчёт восстановления материнского мира навигаторов.

Одалинн заговорила с ними:

– Мама, папа, позвольте представить вам Микаэллу нье' Риолин. Мы обнаружили её, когда проверяли базу данных маяков. Это просто чудо, что навигаторский подросток смог один выжить на маяке. Согласно предоставленным данным искина её родового маяка, станция не один десяток раз подверглась нападениям. У Микаэллы хоть и своеобразные, но довольно разносторонние воспитание и образование. Искин маяка десять тысяч семьсот три опасен, настройки сбиты лет восемьсот назад, мораль отсутствует.

Я скрипнула зубами: меня взбесила предоставленная Линн характеристика моего дома. Очень хотелось впиться пальцами в её наглые карие глаза. Я сжала кулаки. Мужчина, который раньше смотрел на меня тепло и приветливо, вздрогнул, когда Одалинн назвала мои полные имя и род. Его глаза стали колючими, губы сжались.

Вот оно! Случилось именно то, о чём предупреждали меня дедушка и искин. Всё-таки память о моих предках жива! Значит… значит… я похолодела. Реакция этого мужчины говорила об одном: передо мной сторонники Кровавого императора!

Я сглотнула. Беловолосая женщина положила свою руку на руку мужчины и удивлённо посмотрела на него. Они замерли, глядя глаза в глаза друг другу. Спустя несколько секунд мужчина чуть кивнул и расслабился. В его взгляде больше не было напряжённости, но и прежней теплоты тоже. Но это не все потрясения, какие ожидали меня. Одалинн продолжила:

– Микаэлла, это принцесса Кайса Дэгни нье' Тарку-Ринд и её муж Лунморт нье' Тарку.

Я вытаращила глаза, забыв о манерах.

– Вас назвали в честь пропавшей тысячелетие назад принцессы?!

Конечно же дедушка рассказывал мне истории про исчезнувшую в глубинах Вселенной принцессу. Он рассказывал, как её отчаянно искал Глесиус, желающий восстановить Франгаг, – он хотел, чтобы остатки империи навигаторов возглавил член испарившейся императорской семьи.

Седая, но при этом совершенно не старая женщина чуть сморщила носик и лукаво посмотрела на меня.

– Не люблю, когда мне напоминают о моём возрасте. Я и есть та самая пропавшая принцесса.

Я в ступоре уставилась на неё и… начала хватать воздух ртом. Это… это… это же маяк дочери последнего императора! Эивиндра Кровавого!  Нервный спазм не давал сделать глоток воздуха. В голове проносились мысли. Что меня тут ждёт?! Что сделают со мной, когда узнают, что именно мои родственники первыми выступили против кровавого режима императора? Что именно Михаэль нье' Риолин попросил помощи галактического совета и тот прислал Глесиуса?! Меня запрут в холодной тёмной камере и станут пытать? Зачем я им нужна?! Пятнадцатилетний подросток, род которого практически прервался? У меня даже не было возможности подучить семейные архивы. Искин просто блокировал некоторые директории, говоря, что я ещё не доросла до определённых знаний. Да, до обыска и уничтожения трупов доросла, а вот до знаний – нет.

Ненавижу искина! Ненавижу Линн! Ненавижу навигаторов! Ненавижу всех!

В глазах потемнело.

***

Очнулась я, лёжа на диванчике в той же оранжерее. Поморщилась. Больно часто я стала падать в обморок. Рядом стояла испуганная Линн, принцесса, нахмурившая брови, и прекраснейшая женщина, какую я когда-либо видела.

– Ещё один элефин! – ахнула я. – Я элефинов только на картинке в энциклопедии видела!

Прекрасная блондинка улыбнулась, я перевела взгляд на её руки.  Она держала в руках устройство, похожее на инъектор. Холодный пот прошиб позвоночник. Конечно! Я читала о том, что существуют медицинские препараты, развязывающие язык.

– Я ничего не знаю, прошу, не пытайте меня! – задёргалась я. – Я последняя в своём роду, у меня нет выхода в вашу всекосмическую сеть, и искин меня не слушается! Мой маяк почти разрушен. Я никак не могу навредить вам!

Из моих глаз непроизвольно покатились слёзы. Я кусала губы, руки тряслись от ужаса – меня сейчас убьют! И тут эта элефина-красавица, подняв голову, рассмеялась хрустальным смехом. Я даже перестала трястись и заворожённо на неё посмотрела. Она обратилась к дочери Кровавого Эивиндра:

– Ну ты, Рина, даёшь! С каких пор ты детей начала пытать?! – бросила она насмешливый взгляд на Кайсу и дружелюбным тоном пояснила мне, показывая на инъектор: – Это лёгкое успокоительное, Микаэлла, ты очень напряжена.

Она, положив инъектор на соседний столик, плавной походкой двинулась к выходу из оранжереи. Кайса попыталась присесть рядом со мной, но, видя, что я чуть ли не подпрыгиваю на диване, чтобы избежать её соседства, не стала. Она и её муж озадаченно посмотрели на меня. Я не собиралась сидеть рядом с дочерью убийцы почти всех моих родственников! Это из-за нье' Риндов от моей семьи остались только я и страшно богатое наследство – огромная частично функционирующая станция и сумасшедший искин.

– Мама, – вмешалась Одалинн, – Микаэлла всё ещё не может поверить до конца, что Франгаг существует, восстанавливается, что налаживаются старые дипломатические союзы, ширится сеть маяков, что вигов не четыре, а несколько миллионов.

И как эта белобрысая догадалась о моих мыслях?

– На лбу написано, – негромко фыркнула Одалинн. Я снова задала вопрос вслух. Сказывались годы одиночества. Я часто разговаривала сама с собой, боясь утратить навык речи.

Лунморт негромко выругался:

– Дранкзова изоляция!

Кайса стояла, наклонив голову на бок, и смотрела на меня.

– Аликс, познакомь нашу гостью с историей падения и восстановления империи, – произнесла она и добавила, улыбнувшись: – Только не пугай девочку. Потом она обратилась ко мне: – Микаэлла, мы оставим тебя. Когда искин закончит, у меня есть для тебя предложение.

Одалинн принесла мне светло-жёлтый, чуть мутноватый напиток и немыслимо красивый десерт. Пахло одуряюще вкусно. Дома такое роскошество я себе позволить не могла. Но в старинных хрониках такое видела.

– Пирожные с гартеей, мама сама печёт их.

Я не хотела их есть: вдруг они отравленные. Линн уже двинулась было к выходу, но вернулась, взяла одно пирожное, откусила, закатила глаза от блаженства и ушла, аккуратно слизывая крем с песочной корзиночки прямо на ходу. Мерзкая, утончённая Линн! Она даже пирожное ела красиво! Как же я ненавидела её!

Потом я сообразила: не будут же они травить Линн. Она как никак тут своя. Я осторожно протянула руку и взяла с большой тарелки воздушное чудо. Поднесла к носу, понюхала. Чудесный запах! Так и тянуло откусить. Лизнула крем, постаравшись сделать это так же аккуратно, как Линн.

– Ммм… – Как же это было вкусно!

– Нравится? – поинтересовался кто-то рядом. Я взвизгнула от неожиданности. Пирожное выскользнуло из руки и кремом вниз упало мне на колени.

– Чтоб тебя пожрал протуберанец! – выругалась я. В кресле рядом со мной сидел мужчина. Полностью голографический. Очередной красавчик. Брюнет. Тёмные брюки, светлая рубашка.

– Салфетки на столе, – небрежно произнёс он низким бархатным голосом и представился: – Я Аликс, искин этого маяка.

Я уже протянула руку за салфеткой и застыла, изумлённо глядя на это голографическое чудо. Покачала головой.

– Нееее, – протянула я. – Таких искинов не бывает!

– Я такой единственный, – хмыкнул он, приосанившись. – Мика, – он самовольно сократил моё имя, – давай жуй свои вкусняшки, а я пока расскажу о материнском мире навигаторов. – Он настолько походил на живое существо, что я даже не обратила внимания на его лёгкую развязность. Уж по чему, а по живому лёгкому общению я страшно соскучилась.

– Прифтупай, – ответила я с уже набитым ртом.

Следующие два часа пролетели для меня очень познавательно. Официальная версия для таких найдёнышей, как я, звучала следующим образом: поганцу Глесиусу надоело смотреть, как великая раса покоряет космос, прогибает под себя пространство. А ещё этот дар…

Как оказалось, кроме умения открывать червоточины, у вигов есть дар. У всех разный. Кто-то может искать металлы, кто-то кислоту (сомнительная, на мой взгляд, полезность), кто-то – других существ. Про мой дар и дар моих предков ни дедушка, ни искин никогда не говорили. Видимо, кроме умения открывать и закрывать червоточины, других даров от Точки начала мои предки не получили.

Глесиус считал, что только ведомый ему создатель Вселенной может наделять даром, лишать его, покорять планеты. Но это точно не раса вигов. Он считал, что раса навигаторов, у которой всего-то одна планета, этого не достойна. Этого фанатика подстрекал галактический совет. Они тоже боялись вигов, которые по щелчку пальца могли уничтожить любой мир. И этот подлец, внезапно прилетев к Франгаг, бомбардировал её и луны, на которых строились маяки, а затем стал добивать, где и когда мог, оставшихся в живых моих соотечественников.

Для того, чтобы уберечь планету и оставшихся в живых, император пошёл на великую жертву. Какую? А это огромный секрет императорской семьи. Но благодаря этой жертве Франгаг была скрыта в глубинах космоса: исчезли координаты, карты и упоминания о ней. Остатки вигов искали императорскую семью, принцессу, но постепенно маяки перестали выходить на связь. И вот чудо чудесное – принцесса нашлась! Почти тридцать лет назад. Как? Это ещё один огромный имперский секрет! Но она отыскала материнскую планету вигов, заключила какой-то неприятный договор о восстановлении климата планеты с элефинами, и снова чудо – нашлись пропавшие родители. И все они дружно взялись за восстановление расы. Весь свой рассказ Аликс сопровождал показом головидео из старинных и современных хроник.

Очень, очень, очень драматичная история с очень, очень, очень хорошим концом. Дивная патриотичная сказка! Единственное, что из этой выдумки мне действительно стало интересно, так это школа молодых навигаторов. Я с любопытством смотрела головидео из школьной жизни юных вигов. Беззаботные парни и девушки в конце выпуска из школы получают свою огромную космическую станцию! Вот на головидео кадеты сидят на уроках химии, находятся на практике в теплице, играют в жутко интересную игру с мячом, конструируют ботов, вот молодые смотрители получают маяки…

Да, я осознала, что навигаторов теперь много. И действующих маяков немало. Что планета навигаторов существует и успешно восстанавливается. Но остальное… Кто верит в это?! Кто верит, что самый страшный виг, император, провернул такое? Как донести до других, что всё это – продуманная, отлично выстроенная ложь? Кто поверит пятнадцатилетней девочке? Ответов на эти вопросы у меня не было.

Я задумчиво сидела на диване. Требовалось принять решение. Я понимала: если я сейчас объявлю Эивиндра монстром, мне никто не поверит! Да ещё и объявят сумасшедшей! Надо выждать, собрать информацию, обдумать, как её использовать наилучшим способом. Надо внедриться в это новое навигаторское общество – сидя одна на своём маяке я никогда не смогу собрать доказательства того, что император не тот, за кого себя выдаёт. Пожри меня протуберанец, как всё сложно! Тут, на пятом маяке, маяке врага, я приняла решение – надо сделать всё, чтобы поступить в эту школу навигаторов. Нужно только подумать, как это сделать, составить план. Кажется, Аликс говорил про какие-то вступительные экзамены…

В оранжерею вернулась Кайса в сопровождении Одалинн.

– Микаэлла, – не стала тянуть комету за хвост она, – мне бы хотелось, чтобы ты поступила в школу навигаторов и окончила её.

– Зачем? – вырвалось у меня. Внутри же я ликовала: это полностью совпадало с моим решением. Но мне не стоило сразу соглашаться. – Зачем вам это нужно? У меня нет средств, чтобы оплачивать школу, и я не уверена в наличии необходимых способностей для обучения, – намекнула я на умение открывать червоточины.

– Обучение для поступивших в школу бесплатное. Полное обеспечение. И способности у тебя есть, – хитро улыбнулась Кайса. Она обратилась к своему странному искину: – Аликс, покажи нам медицинский отсек маяка десять тысяч семьсот три.

Перед нами запустилось головидео. Арэниэль просматривал медикаменты перед тем, как я ткнула в него парализатором.

– Надо же… свежие, – послышался голос Рэна.

Принцесса пояснила:

– Ты умеешь открывать червоточины. Иначе откуда у тебя лекарственные средства этого года выпуска?  Не многие второкурсники могут открывать червоточины, и уж совсем единицы могут их удерживать, чтобы путешествовать по ним. Скажи мне, Микаэлла, сколько червоточин ты можешь открыть?

Она действительно думала, что я сразу расскажу ей обо всём? Я помнила о реакции на свою фамилию её мужа.

– Четыре.

– Сколько из них устойчивые?

Я пожала плечами.

– Все.

Одалинн удивлённо смотрела на меня. А я уставилась на принцессу. Так зачем я ей?

– Ты ведь уже поняла, что маяков всё ещё катастрофически мало. Мы дорожим каждым, – Кайса на секунду замолчала, – каждым смотрителем! Империя поддерживает как молодых смотрителей, только что выпустившихся из школы навигаторов, так и смотрителей, которых обнаружили так же, как тебя.

– Не хочу служить империи. Я справлялась сама, когда умер мой последний родственник. Не погибла два года назад, не погибну и сейчас. Что я получу, если соглашусь?

Учиться в школе я бы хотела. Хотела хотя бы временно чувствовать себя защищённой, не думать о том, что буду есть через месяц или чем дышать через полгода. А вот служить сумасшедшему убийце я не желала. Но, возможно, в школе я нашла бы единомышленников. Мне было сложно поверить, что никто не замечает безумства правителя. Кто-то мог затаиться, как я. Но, если принцессе хотелось, чтобы я училась, если она желала заполучить ещё одного смотрителя, то, наверное, стоило ещё поторговаться.

– Хорошее образование, дружеские связи с другими навигаторскими семьями, навыками по выживанию, а ещё мы… – она прервалась и обратилась к искину: – Аликс, покажи маяк десять тысяч семьсот три.

Перед нами развернулось головидео моего маяка. Внутри всё болезненно сжалось. Дом, милый дом. Столь же ненавидимый мной, как и любимый.

– …отремонтируем твой маяк.

Сердце пропустило удар. Но наглеть, так наглеть:

– Ещё нужны защита и вооружение.

Принцесса кивнула:

– Будут стандартные, как для всех новых маяков. И современный медицинский отсек.

– Где подвох? – Я ногтями впилась в ладони.

Кайса покачала головой.

– Подвоха нет, но есть условия.

Я съёжилась. Вот оно! А принцесса начала перечислять:

– Ты поступишь в школу навигаторов, успешно окончишь её, проработаешь смотрителем на благо империи пять лет. И тебе придётся нанять в команду элефина-медика. По прошествии пяти лет службы можешь быть свободна и заниматься чем тебе вздумается.

– И это все? – я даже удивилась. Условия оказались приемлемыми.

– Не совсем, – хмыкнула Кайса. – Сдавать экзамены в школу придётся наравне со всеми. А твоим опекуном на время учёбы будет госпожа нье' Шатроф.

Мы с Одалинн вытаращились друг на друга.

– Нееет! – возмутились мы хором.

– Я так и поняла, девочки, что вы нашли общий язык. Микаэлла, когда ты поступишь в школу навигаторов, мы подпишем договор о восстановлении твоего дома за счёт средств империи. Вступительные экзамены через четыре месяца, приложением к нашему договору будет смета восстановления маяка десять тысяч семьсот три. Жду, – она посмотрела на нас с Одалинн, – полное описание проблем твоего дома, Микаэлла.

Какая уверенная в себе женщина! Даже не спросила моего окончательного согласия. Но, похоже, она поняла, что оно получено.

Мы с Линн побрели к стыковочному шлюзу. Рядом с нами шёл голографический Аликс. В этот раз он был одет очень странно. На шее висело ожерелье из сосок для младенцев (видела на голофото с Франгаг), вместо трусов – белый мягкий непрозрачный пузырь, на голове смешная шапочка с рюшечками и завязками под подбородком. Линн не обращала внимания на такую метаморфозу, а до меня дошло – Аликс дразнит ее, мол, ей поручили возиться с младенцем. Я улыбнулась и подмигнула этому весельчаку.

Вечером Линн официально представила меня своей команде и сообщила, что я буду жить на маяке до вступительных экзаменов в школу навигаторов.

Женщина с оливковой кожей, которая вырубила моего бота-ремонтника, оказалась цветнийкой. Мужчины, которых я видела на своём маяке, – зверолюдом и метаморфом. В моём справочнике рас был всего один абзац о цветнийцах. Главное, о чём следовало знать, что они – разумные растения, выглядящие как гуманоиды. Про зверолюдов я тоже читала. И знала, что их запрещено выращивать, но уже пару-тройку тысячелетий это делают в глубинах космоса. Они отличные солдаты. Мне показалось, что этот ухаживает за цветнийкой. А вот метаморф-суперкарго стал для меня открытием. Дедушка не рассказывал, что метаморфы служат на маяках. Он говорил, что их стоит опасаться. Был в команде ещё один мужчина-зверолюд, сегодня я увидела его впервые. Меня заинтересовали его волосы – очень острые и очень тонкие иглы. Представителей медицинской службы я уже знала – обаяшка Рэн – эх, жаль, что он смотрит только на Линн, – и спокойная Триша. А ещё на маяке служил неумёха-пилот мяурианец. Вот и вся команда.

Одалинн предупредила, что завтракать и обедать я могу когда угодно и где угодно, а вот ужин проходит в определённое время, присутствовать должна вся команда. Наверное, это объединяло таких разных существ. Я хмыкнула. В этом был смысл.

А потом Одалинн показала мне свой маяк. Пожри меня протуберанец, у это долговязой стервы тоже был сад! Мы посетили гостиную, в которой полыхал огонь. Немыслимо – огонь на космической станции! Да любого младенца спроси из тех, что родились и живут в космосе, каждый знает, что живой огонь на станции – табу!

– Это хорошая имитация, Микаэлла, – чуть улыбаясь, пояснила она. – На маяке есть спортивный зал, медицинский отсек ты видела. Ну и трюм. Ты ведь никогда не была в трюме? Его на твоём маяке пока не существует.

Настроение после этих слов упало. Я молча спустилась в трюм. Действительно, в самом низу маяка мне никогда не приходилось бывать: конца иглы маяка десять тысяч семьсот три не существовало более тысячи лет. Мы прошлись мимо нескольких рядов ящиков, контейнеров, по пути нам встретились два бота-упаковщика и бота-уборщика. Я тихо вздохнула. Вот такой должна была быть жизнь на моём маяке. Но у меня был всего один бот-ремонтник, который последние годы занимался только разборкой завалов металлоконструкций в уцелевших отсеках второго и иногда третьего кольца.

Одалинн привела меня в гостевой отсек.

– Твоя комната, – произнесла она. – Будет закреплена за тобой на всё время пребывания на маяке.

– Я тут всего на четыре месяца, – проворчала я. В отсеке мне понравилось. Светло, чисто, широкая кровать, кресло, стол. Светлые занавески и белое постельное бельё.

– Мама назначила меня твоим опекуном до окончания школы, в школе есть каникулы и практики…

Я грубо перебила её:

– Не хочу возвращаться на твой маяк после поступления в школу.

Одалинн, не обращая внимания на моё хамство, продолжила:

– …и практики, которые проходят на маяке. Будущие смотрители работают помощниками навигаторов. Хочешь не хочешь, практику проходить придётся, и во время каникул в школе навигаторов никого нет.

– Не хочу на твой маяк, у меня есть свой!

– Микаэлла, – обратилась ко мне вежливо-спокойная Линн, – тебе нужно подготовиться к экзаменам, вы с Асумом составите программу для этого. Не уверена, что твой Исхран сможет сделать это. Кроме того, в отсутствие смотрителя на маяке, твой искин может снизить потребляемые мощности энергетических батарей, и их запаса хватит надолго. Я не стану вмешиваться в твоё обучение, но Асум будет докладывать мне, как оно проходит. Твой планшет – в ящике стола. У тебя есть пожелания?

«Интересно, если я ей предложу сдохнуть, она это исполнит?» – подумала я. Вместо этого сказала:

– Мне нужно забрать мою одежду из дома, и я хочу вернуть свой катер. Я умею управлять им и хотела бы продолжить свои тренировки по программам Исхрана.

Я думала, Линн начнёт возмущаться, но она неожиданно кивнула.

– Хорошо, но… – она смутилась. Чего это вдруг? – Одежду надо подобрать другую. – Видя, что я собралась возразить, она пояснила: – Ты всё ещё растешь, уже сейчас твои вещи тебе маловаты, как и бельё. Извини, но это заметно даже из-под одежды.

Зараза! Как бы ни хотелось, тут поспорить с ней я не могла. Но принимать от неё одежду не собиралась.

– Я хочу знать, сколько это всё будет стоить. И я верну тебе долг, как только у меня появится такая возможность.

– Договорились, – хмыкнула она. – В похожей ситуации я поступила также.

Я впала в ступор. Её родители – высшие чины империи вигов. Сложно было представить, что Линн носила поношенную одежду. Впрочем, пожри её протуберанец, я не знала, каковы методы воспитания придворных Кровавого императора, может, такие же, как у моего Исхрана.

Одалинн подошла к незаметной двери в санузел. Наверняка тут есть горячая вода, а не как у меня дома, для экономии энергии я мылась чуть теплой водой. Из санузла Линн принесла несколько цветных пузырьков:

– Микаэлла, в школе навигаторов тебе придётся трудно с такой длиной волос. – Я скрипнула зубами. Мне и самой хотелось вернуть пышную копну чёрных волос, но Исхран два раза в месяц заставлял меня коротко стричь их. И зачем напоминать о моём уродстве? – Вот это, – Линн показала мне синий флакончик, – активатор роста волос, сильный стимулятор волосяных луковиц, наносить строго два раза в неделю. Эти два – шампунь и кондиционер. Я не знала, какие ты предпочитаешь, поэтому в этом отсеке стоят такие, какими я пользуюсь сама. Они тоже ускоряют рост, но не как активатор.

Я завистливо глянула на её волосы. Красивые, до пояса, мягкие на вид. Кивнула. До благодарностей этой стерве я пока не созрела. Линн направилась к выходу из отсека.

– Спокойной ночи, Микаэлла.

– Подожди, – позвала я и спросила её о том, о чём беспокоилась весь вечер: – Когда мы начнём составлять смету на ремонт маяка?

Линн остановилась у самой двери.

– Деловой подход, Микаэлла, одобряю, – улыбнулась она. – Я уже отправила ботов обследовать твой маяк. Исхран согласился помочь.

– Мне не нужно твоё одобрение, – колюче ответила я и потребовала: – Хочу участвовать в составлении сметы!

Неожиданно Одалинн рассмеялась.

– Боюсь, тебе от этого никак не отвертеться!

И я невольно улыбнулась. Оставшись одна, прошлась по отсеку. Вздохнула… Когда-нибудь у меня дома будет также! Удобная мебель, мягкая постель, свежее бельё, много света. Я распахнула шкаф – в нём висели такие же серые комбинезоны, как сейчас был на мне, и стояла ещё одна пара обуви. Сунула нос в санузел. Кроме бутылочек для волос, в шкафчике рядом с раковиной стояли флаконы разнообразных цветов и форм. Я перенюхала всё. Надо признаться, вкус у Линн есть… Быстро скинув одежду, я стала под душ. Блаженство! Не забыла нанести и средство для роста волос.

Завернувшись в полотенце и захватив планшет, который мне выдали для подготовки к экзаменам, я упала на кровать.