Твои карие глаза

Валерий Цвет

Твои карие глаза

Романтичные слова и многозначительные пустоты

Оберег от приставучих дурашек – Всем девушкам в этой книге восемнадцать и более лет. Главному герою вообще двадцать три.

Перечитывая свою книгу я обнаружил в ней слишком много слащавости и нежности. Это вылезло из меня потому что я пытался избежать всех грубостей и пошлостей, которые могли наполнять эту историю. Поэтому прошу отнестись с терпимостью к этим бесконечным поцелуям и слезам, потому что за ними стоит интересная мрачная и немного забавная история.

Девушка сидела за самой последней партой и между ней и следующими студентами было целых два пустующих стола. Её одежда была всегда чёрной, кожа бледной, а глаза убийственно красивыми, но жестоко равнодушными к почти всем живым существам её ненавистной социальной жизни. Её длинные чёрные волосы были своего рода убежищем и спасали её от нежелательных взглядов, и даже делали ей укрытие, тайно прикрывая чёрным лоснящимся занавесом одну сторону её красивого лица и один карий сверкающий глаз. Сегодняшним отвратительно солнечным днём, ( отвратительным потому что солнце очень часто сменялось тучами и дождём, ) она сидела за своей одинокой партой и складывала оригами. Это занятие спасало её, помогало ей забыть все неприятности преследовавшие её чернеющим демоническим скоплением.

В её бледных тоненьких пальцах голубая бумага превращалась волшебным образом в жирафа.

Её рот стал потихоньку расслабляться радостной улыбкой, а с глаз снялась плёнка тревоги, и они засияли увлечённостью, но пальцы судорожно и в ярости дрогнули, а улыбка задёргалась, когда до неё наконец дошёл голос преподавательницы ставший совсем громким. Она подняла глаза в некоей рассеянности и неприятно для себя подметила, что все студенты и преподавательница смотрят прямо на неё, причём глава её личного ада смотрела на неё очень грозно, исподлобья.

– Проснитесь спящая красавица. Вы погрузились в свой сон с головой?

При этом вопросе обращённые на неё морды горгулий оголили свои уродливые улыбки и хором засмеялись.

Девушка опустила голову, и что-то угрюмо пробурчала, при этом на её глаза пала тень… и её лицо тоже породило тень, которая в этот момент полностью его обволакивала своими укрывающими сонными объятиями.

– Говорите громче, леди!

Она убрала жирафика как самое дорогое поглубже в карман своих джинс, чтобы вернуться к нему дома.

И тихо сказала, потому что если бы она промолчала к ней стали бы лезть с ещё большей напористостью.

– Извините.

Неприятный громогласный тембр сообщил ей, что она за своё сочинение на тему любви получает низший бал, за то, что оно чересчур мрачное, и аморальное. При этих словах сидящая за столом жаба в остроугольных больших очках расправила ранее скомканный ею лист бедной замученной девушки и решила прочесть его содержимое с такой интонацией, которая сообщала бы студентам, что если они не будут смеяться над сочинением то их головы слетят с их плеч незамедлительно.

Девушка только испытывала ярость, и её щёки багровели от приливающей к ним воинственной крови, она даже стиснула зубы и напрягла всё лицо, и в нём виднелось тогда что-то ужасное, первобытное, чего должны были бояться её многочисленные обидчики. Но она щадила их и не показывала им свой первобытный оскал, скрывая своё истинное нутро под чёрным занавесом своих лоснящихся длинных волос.

В конце концов она не выдержала и чтобы избежать неприятностей молча, резко встала с своего места, быстро собрала вещи и решительным громко разносящимся по рекреации шагом вышла из этого ада. В это время все просто молча наблюдали за ней и у учительницы рот был открыт, а глаза горгулий налились кровью.

Девушка вышла за дверь, облокотилась о стену, облегчённо вздохнула, подняв свою голову к потолку, и опустив руку в карман вместо одного своего жирафика вытащила ещё одного розового цвета. Она со странным чувством посмотрела на него, хмыкнула, и подумала, – я не помню, чтобы я делала второго жирафика. Мне и одного на сегодня хватит. Если я принесу домой двух жирафиков вместо одного отец меня убьёт. ( Это потому что дома был уже целый мир жирафиков. Из за жирафиков ранее её дедуля чуть не отправил её к психологу на мучение. )

Дверь страшно хлопнула и девушка вся дёрнулась, быстрым движением запихнула своих драгоценных зверей в карман, и в миг погрузилась в состояние готовности к бою. Вышли две девушки занимавшие в её жизни место двух самых отвратительнейших змей, но лишь посмотрели на неё с презрением, губы одной из них как-то презрительно пшыкнули и они ушли в туалет курить.

Но как бы ужасно не было в этом институте, девушка уже поспешно его покинула, и так быстро неслась на своих длинных одетых в чёрные джинсы ногах, что её волосы летели по ветру словно чёрный лоснящийся плащ.

При каждом резком шаге она кивала своею головой, и каждый шаг громко стучал о камень.

Её лицо было несчастным потому что она вспоминала своего единственного друга Валерия, странного кудрявого парня, который ей сразу понравился своей странностью, и в которого она была обречена влюбиться. Однако Валерий совершенно забросил учёбу, и сначала стал очень редко появляться, и неохотно говорил с ней, и она даже с заботой и волнением спрашивала его что с ним стряслось, но он становился всё тише и бледнее, пока совсем не стал каким-то вымершим и прозрачным в последний день, после которого он бесследно исчез. Волнующаяся девушка пришла вскоре после резкой пропажи к семье Валерия, которая состояла из мамы бабушки и тёти, но они сообщили ей то, что Валерий исчез.

Девушка до сих пор с этим не смерилась.

Её молодой человек укрывал её от бед, когда она приходила к нему на свидание в старый лес рядом с старинным кладбищем для графов, которые жили когда-то в прошлом веке в имении возле того же леса. Там им было хорошо. Они просто смеялись, беспечно разговаривали на мрачные темы, и лежали на зелёной траве смотря на мрачное небо в промежутках между мрачно-зеленеющими кронами старых загадочных дубов.

Ей всё нравилось в Валерие. Как он рисовал, что он думал о книгах, о жизни и смерти, и ей безумно нравилось когда он шутил. Иногда он доводил её до того, что она хваталась за свой беспомощный живот, складывалась пополам и истерично смеялась до покраснения.

Но теперь некому было смешить её разными нелепыми словами и намеренно смешным поведением, – её милый парень, с которым она делилась своей мрачной душой и которому доверяла мысли исчез. Она знала, что он не бросил бы её, знала, что что-то тут не чисто…

Она не раз возвращалась в лес и печально бродила среди деревьев разыскивая его невозможно печальными глазами, но долго в этом лесу она не могла без него задерживаться, и расстроенная возвращалась домой грустить лёжа на своей кровати.

Её уставшие ноги доплелись наконец до её многоэтажки… на её плечах была неизвестная ноша, но приближаясь к ужасному дому она поняла, что это страх вновь оказаться в одной квартире с почти не управляемым выпивающим "отцом". Их бедная мать готовила целый день на кухне, и боялась даже присесть…

Она вошла, сочувственно поздоровалась с мамой и участливо с любовью посмотрела в её уставшие глаза, с отцом она не поздоровалась и пошла в свою спасительную комнатку.

Она бросила сумку и уселась за небольшой столик возле кровати рисовать.

Задумавшись она несознательно полезла рукой в карман, и тут вдруг вспомнила, что однажды она уже делала голубого жирафа и кое-кто делал ей розового…

она с искрой догадки в глазах и пытливо сведёнными бровями посмотрела на грустно смотрящего и грустно улыбающегося розового смятого жирафика и стала, думая, заботливым пальцем расправлять его…

Она поняла, что должна продолжать поиски, потому что в жирафике оказалась скрытая записка, – приглашение. В ней было, – Это Валерий. Знаю, меня долго не было с тобой, и я сожалею. Но теперь мы снова можем быть вместе. Ночью, когда ты сможешь, приди пожалуйста в наш склеп…

Этой же ночью она покинула квартиру и побежала к лесу. Она шла держа в испуганной руке дрожащий масляный фонарь, и уже издалека видела странную фигуру. Её шаги делались ватными, рука немела, а дыхание прерывалось. Масляный фонарь осветил лицо Валерия, но он был сильно изменившийся… Девушка стала падать и терять сознание, но парень подхватил её серыми руками. Она раскрыла глаза и оказалась в самом заветном их месте, внутри красивого мраморного давно забытого всеми склепа, вход в который был давно запечатан. Они, разумеется, столько бродили в привычной им не нормальности, что нашли ещё один тайный вход в эту гробницу. Теперь девушка лежала поверх тёплого одеяла, которое покрывало мраморную плиту гроба какого-то там очередного богатея лет уже пятьдесят как обратившегося в прах. Её тревожные руки впивались в мягкую поверхность… он сидел в дальнем углу склепа превратившись в соблазнительного и одновременно пугающего демона, он был похож на горгулью, и склонялся под тяжестью мышц на спине… подобрав свои ноги и вокруг них заключив свои когтистые лапы… Что забавно так это то, что у него остались его кудри.

Он попытался улыбнуться прежней улыбкой чтобы пробудить в девушке прежние тёплые чувства, но его обожжённые адом серые потрескавшиеся губы лишь судорожно и болезненно растянулись какой-то пугающей искажённой линией. Девушка только смотрела на него глазами влажными от ужаса, и напряжённо опиралась о руки, впиваясь напряжёнными до невозможности пальцами в покрывало. Её приоткрытый рот в ужасе дрожал, она смотрела на его дёргающуюся принуждённую улыбку, он старался из всех сил улыбаться как прежде… но потом она подняла глаза на его карий с дребезжащими бликами печальный полный невыносимой боли взгляд и сердце её смягчилось. Она успокоилась, её руки стали лёгкими и расслабленными… она медленно поднялась с кроватки-гробика, заботливо сооружённой её парнем, и медленно направилась к нему, – направила к нему руку расправленную кистью, как бы пускавшую к нему пальцы, и смотрела на него и всё более узнавала своего прежнего Валерия, только теперь исковерканного не понятной болезнью. Она смотрела на него с болью,

– это правда ты?

Тихо спросила она и её пальцы почти коснулись его руки…

– Прости, Я знаю, что я теперь страшный…

Она вздрогнула от того, что узнала его голос, только к нему теперь примешивалось что-то искажённое ночью.

– Нет, это не правда… ты…

Её голос звучал очень не убедительно…

Она боролась с слезами и не хотела, чтобы парень видел их, поэтому щурила глаза, и опускала голову, но невольно продолжала бросать горький взгляд время от времени на его переменившееся лицо…

Её глаза медленно переполнились слезами и с них вытекли первые крупные капли… её лицо исказилось в плаче, и она обняла его… а он осторожно с опаской медленно коснулся лапой её худенькой беленькой спинки. Он боялся коснуться её и его рука была очень слабой… она осторожно приостановилась прежде чем коснуться белой кожи.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.