Судьба Хеопса

Недовольный собой и своим странным недомоганием, правитель Египта поспешил удалиться в свой шатер. «Что со мной? – размышлял он, лежа на низенькой постели. – Неужели воздух болот так повлиял на меня?» Хеопсу очень захотелось пить, он позвал слугу и приказал, чтобы ему принесли воды. Слуга подал кувшин с водой. Меньше, чем за час фараон осушил весь объемный кувшин, но так и не утолил жажду. Пот градом лился по челу царя, голова кружилась и болела. Хеопс велел позвать к себе Псамметиха.

– Я нездоров, – сказал он верховному жрецу Ра, – посоветуй мне что-нибудь. Какие травы помогут при моей болезни?

– Дыхание болот бывает очень коварным, – проговорил Псамметих. – Ты, божественный, надышался вредоносных болотных испарений. Пей больше воды, и ядовитые пары покинут твое тело.

– Но вода не приносит мне облегчение! Чем больше я пью, тем сильнее я испытываю жажду. Я готов выпить весь Нил.

– Иного способа вылечить тебя не существует, мой несравненный повелитель, – развел руками Псамметих. – Имей терпение и болезнь оставит тебя. Твой дядюшка, царственный Снофру, понимал всю силу болот, поэтому и не спешил трогать эти неизведанные местности. А ты так грубо вторгся на них. Богам виднее, какие земли делать годными для житья, а какие – оставлять проклятыми.

– Земля не может быть проклятой, – проговорил, задыхаясь, Хеопс. – Она вся – величайший дар богов.

– Но боги наказали тебя, мой повелитель, за излишнюю смелость.

– Если они и наказали меня, то не за мое стремление преобразить мир. Иди, Псамметих, я благодарю тебя за советы. Если ты мне понадобишься, я обращусь к тебе.

Верховный служитель Ра, откланявшись, ушел. Хеопс, мучаясь от жары, раздвинул тяжелые шторы и вышел на палубу. Дышать стало легче. Однако неимоверная усталость заставила фараона вернуться к себе и вновь лечь на постель. «Возможно, боги действительно сердятся на меня? – думал молодой царь. – Но за что? Я был непочтителен к ним? А, может, незаслуженно обидел кого-нибудь из моих подданных? Или я стал невнимателен к жене? Да, – продолжал размышлять Хеопс, – боги правы, в последнее время я уделяю мало времени Хенутсен, но слишком много дел сейчас приходится улаживать».

– Великий Ра, – прошептал Хеопс, – я подарю твоему храму золотую статую твоей любимой дочери Сехмет, но прикажу ваять ее с образа Хенутсен.

Речная прохлада освежила и успокоила фараона. Он задремал. Почти совсем здоровым покинул царь свой корабль. Головная боль прошла, а приступы жажды стали не такими сильными.

Слуги неторопливо несли носилки Хеопса по улицам Мемфиса, вскоре показался дворец. В ожидании скорой встречи с женой, сердце молодого правителя радостно забилось. У крыльца носильщики остановились, фараон сошел на землю и собрался подняться по лестнице, но вдруг из дворца выбежал какой-то юноша и пал ниц перед царем.

– В чем дело, Сабу? – спросил Хеопс, ощущая в этом порыве отчаяния слуги, надвигающуюся беду.

– Несравненный повелитель, – простонал Сабу, – царственная Хенутсен умирает.

– Что? – воскликнул фараон, холодея. – Где она?

Хеопс, забыв о предписываемой царям Египта сдержанности, бросился за посланником. Фараон стремительно промчался по лестницам дворца и влетел в спальню Хенутсен. Молодая царица неподвижно лежала на роскошном ложе. Хеопс, не обращая внимание на присутствие слуг, обнял супругу и нежно прижал ее к себе.

– Что с тобой, ласточка моя? – проговорил он.

Молодая женщина не шевелилась. Ее прекрасные глаза были закрыты и, казалось, что жизнь уже покинула это хрупкое тело.

– Очнись же, любимая, – говорил Хеопс, осыпая поцелуями лицо, волосы, шею жены. – Я с тобой, радость моя… Эй, лодыри, – крикнул фараон, – Псамметиха немедленно сюда! Как это случилось? – обратился правитель к стоящему рядом напуганному Сабу.

– Вскоре после твоего отъезда, божественный, – сказал юноша, – царственная Хенутсен почувствовала себя плохо. Она легла и больше уже не вставала.

Слуги привели Псамметиха. Верховный жрец Ра осмотрел царицу.

– Что с моей женой? – спросил Хеопс.

– Такова воля богов, – печально проговорил Псамметих. – Молодая повелительница приближается к царству Ра.

– О нет! – закричал Хеопс. – Нет! Нет! Нет! – Он схватил Псамметиха за плечи. – Спаси мою жену, ты же мудр, как бог! Озолочу!

– Увы, – покачал головой Псамметих, – мое искусство, как, впрочем, и искусство любого другого врача, в данном случае, будет бессильно. Пресветлая Хенутсен уже переступила порог, отделяющий наш мир от небесных садов бога богов. Через несколько часов она взойдет в солнечную ладью Ра.

Хеопс издал крик отчаяния.

– Сделай же что-нибудь! – закричал фараон. – Во имя твоей любви к моему дядюшке Снофру!

– Я ничего не могу сделать, – сурово проговорил Псамметих.

– Я приказываю тебе вернуть здоровье моей жене! Иначе ты будешь казнен!

– Твоя воля, мой царь, – склонил бритую голову Псамметих. – В твоей власти лишить меня жизни, но только, если боги отвернулись от твоего дома, то даже тысячи смертей твоих верных подданных не пошлют тебе милость богов.

– Я не верю, что Ра отвернулся от меня! – воскликнул Хеопс.

В это время в комнату вновь вбежал Сабу, мальчик распростерся у ног фараона.

– Что еще случилось? – прорычал царь.

– Твой казначей, повелитель, убит, – всхлипнул слуга. – Тело господина Меритенсы с ножом в груди нашли в одном из коридоров дворца.

Хеопс еле сдержал себя, чтобы не застонать от очередной свалившейся на него беды.

Бедный Меритенса, – тихо сказал правитель, – он преданно служил еще моему дядюшке. Честный неподкупный человек… Сабу, – приказал он, – распорядись, чтобы тело Меритенсы перенесли в Белый зал, я сейчас приду туда. А ты, Псамметих, уходи. Мне не нужна помощь людей.

Сабу и Псамметих удалились. Фараон глубоко вздохнул, миг постоял возле двери, потом уверенно распахнул ее и твердым шагом вышел из покоев жены. Подняв гордую царственную голову, Хеопс прошествовал в Белый зал, куда уже перенесли мертвого казначея.

Светлым и радостным был Белый зал: высокие белоснежные колонны, мраморные стены, огромные окна, через которые лилось яркое солнечное сияние. Окровавленного Меритенсу положили на стол, стоящий посреди зала. Красные цветы крови забрызгали чистый прохладный пол. Хеопс приблизился к покойному. Несколько минут отрешенно в полной тишине он стоял над убитым, и присутствующие не знали, читает ли фараон молитву или размышляет, после чего правитель сказал:

– Я отправляюсь в храм Ра, и пусть бог над всеми богами откроет мне истину.

Псамметих собрался последовать за царем, но Хеопс властно остановил его.

– Нет, ныне мне не нужны посредники, я буду сам вопрошать богов.

Верховный жрец Ра, побледнев от обиды и негодования, низко поклонился фараону.

Глава 8

Храм бога Солнца

Едва Хеопс вышел из Белого зала, как вновь испытал приступ головокружения. Однако, не обращая внимания на недомогание, он поехал в храм солнечного бога. По дороге царь, не переставая, пил воду, но сильная жажда не утихала. У входа в святилище Хеопс приказал своей охране:

– Выгоните всех на улицу, я буду наедине говорить с солнцеликим Ра.

В несколько минут стражи очистили храм.

– А теперь ждите меня здесь, – распорядился фараон, – и пусть никто не смеет являться без моего приказа.

Царь Египта вступил под своды величественного здания. Звук шагов эхом отдавался в пустынном зале. Хеопс приблизился к огромной статуе бога и встал перед ней.

– Великий Ра, – воскликнул он, – почему ты отвернулся от моего дома? Чем я прогневал тебя, что ты решил положить конец моей династии, лишил меня верного друга, окружил врагами?

В храме было прохладно, но фараон невыносимо страдал от жары, пот струился по его лицу, очень хотелось пить. Хеопс чувствовал, что еще немного, и он упадет в обморок. В изнеможении царь прислонился спиной к колонне.

– За что? – прошептал он, устремляя взгляд вверх, где на недосягаемой для человека высоте, находилась голова скульптуры. Перед глазами фараона поплыл туман. Словно сквозь пелену Хеопс увидел, как из-за фигуры божества вышел какой-то человек.

– Принеси мне воды, – попросил правитель.

Незнакомец приблизился к фараону.

– Нет, великий царь, я не могу исполнить твой приказ, – красивым голосом, в котором слышался чужеземный акцент, проговорил подошедший.

– У тебя злое сердце или ты такой жадный? – спросил Хеопс, силясь разглядеть дерзкого человека. – Я прошу у тебя только воды.

Фараон пошатнулся, и в тот же миг сильные руки подхватили его и усадили на скамейку. Приступ слабости отступил, Хеопс ясно увидел незнакомца. Перед ним стоял очень высокий мужчина лет 45-ти, с бронзовой кожей, черными, как смоль, волнистыми волосами и синими сапфировыми глазами.

– Прости меня, несравненный царь, – сказал незнакомец, – я не думал дерзить тебе. Я лишь хотел сказать, что вода при твоей болезни принесет только вред.

– Кто ты? – спросил Хеопс, внимательно вглядываясь в лицо этого странного человека.

– Меня зовут Мелонис, – учтиво поклонился он, – я жрец в этом храме.

– Как ты посмел не послушаться моего приказа и остаться здесь?

– Прости меня, пресветлый царь, но я не слышал твоего приказа.

– Почему?

– Я был занят работой.

– Чем ты занимаешься, Мелонис?

– Я врач, мой царь. Я готовил лекарственные отвары.

– Ты искусный врач?

– Я познавал тайны исцеления на своей родине. Я с Крита. Потом совершенствовал свои знания в святилищах Индии, Шумера, в далеких варварских странах. Смею надеяться, что я весьма сведущ в своем деле.

– И ты мог бы вылечить меня и мою жену?

– Твоя болезнь, повелитель, мне уже ясна, а вот твою царственную супругу я должен сначала осмотреть. Если ты позволишь, я займусь и твоим, и ее лечением.

Хеопс схватил жреца за руку.

– Если ты исцелишь мою жену, я сделаю тебя правителем любого нома, который ты выберешь!

– Я признателен тебе за щедрость, владыка, – поклонился Мелонис, – но, если мое лечение будет удачным, то благодари не меня, а богов. Жизнь и смерть человека в их руках.

– Я принесу богатые пожертвования в этот храм!

– Это, как ты пожелаешь, повелитель. Однако о награде поговорим позже. Расскажи мне прежде о недуге, поразившем тебя и бесподобную царицу.

– Я даже не знаю, что тебе сказать, – вздохнул Хеопс. – Эта болезнь удивительна. Моя жена лежит, словно мертвая, и жизнь медленно покидает ее. Я тоже теряю силы.

Мелонис задумался.

– Да, я понимаю, повелитель, что случилось с тобой и несравненной царицей Хенутсен. Я смогу вылечить.

– Я слышу слова или бога, или величайшего волшебника! Даже мой лекарь Псамметих оказался бессилен.

– Он не так брался за дело, – усмехнулся Мелонис. – Но не будем терять время, мой царь. Сейчас я соберу свои инструменты и нужные травы, и мы поедем в твой дворец.

Мелонис поклонился и скрылся за какой-то маленькой дверкой в стене. Вскоре он вышел оттуда, через его плечо была перекинута небольшая льняная сумка, в руке он держал кубок.

– Выпей, повелитель, – проговорил жрец, протягивая кубок царю. – Это еще не вылечит, но лихорадка отпустит и тебе будет легче доехать до дома.

От напитка исходил приятный аромат. Хеопс нерешительно взглянул на Мелониса, жрец улыбнулся и, ни слова не говоря, отпил несколько глотков снадобья. Фараон осушил весь кубок. Отвар оказался не только чудесным по запаху, но и очень вкусен. Едва удивительное лекарство проникло в организм царя, как Хеопс ощутил необычайный прилив сил. Он легко встал на ноги.

– Великий Ра, – воскликнул фараон, – твое лекарство творит чудеса и необычайно приятно! Оно вкуснее лучшего вина. Я все больше убеждаюсь, что ты не разочаруешь меня.

– Молись богам, мой царь, – загадочно проговорил жрец, – и они услышат тебя.

Хеопс и Мелонис покинули храм. Правитель усадил служителя Ра в свои просторные носилки, и сам сел рядом с ним. Мелонис удобно расположился на подушках и прикрыл глаза. Хеопс попытался еще поговорить со жрецом, но Мелонис лишь загадочно улыбнулся фараону.

– Боги не оставят тебя, мой царь. Молись и веруй.

Глава 9

Личный друг фараона

Царь проводил жреца в комнату, где лежала Хенутсен. Мелонис склонился над бесчувственной царицей.

– Да, – проговорил верховный служитель Ра, закончив осмотр, – мои подозрения оправдываются. – Он повернулся к правителю. – Мой повелитель, – сказал Мелонис, – счастлив сообщить тебе, пресветлая Хенутсен будет жить.

– Ты лучший из лекарей, жрец! – воскликнул Хеопс.

– Благодарить будешь после, владыка, – сказал Мелонис.

– Ты делаешь меня счастливейшим человеком на свете, но скажи мне, премудрый жрец, в чем причина этого странного недуга?

– Яд, – спокойно проговорил Мелонис.

– Яд? – содрогнулся Хеопс.

– Да, – кивнул жрец Ра. – Но имя преступника мы узнаем чуть позже. Сейчас же выздоровление твое и царицы важнее.

– Ты сможешь найти предателя? – спросил Хеопс.

– Да, если боги помогут мне.

– Я вижу, ты наделен дивными способностями, жрец.

– Нет, – покачал головой Мелонис, – все, что я умею и знаю – результат моих долгих странствий и учебы.

Действие снадобья, данного фараону Мелонисом в храме Ра, заканчивалось, и царь вновь стал испытывать приступы болезни. Он обхватил пылающую голову руками.

– Тебе надо бы прилечь, государь, – посоветовал правителю Мелонис.

– Нет, – решительно ответил Хеопс, – пока я не увижу, что здоровье возвращается к жене, я не смогу думать о себе.

Мелонис наклонился над Хенутсен и стал произносить странные заклинания на непонятном языке. Сознание Хеопса начало туманиться. Фараон пытался бороться с охватившей его слабостью, но глаза сами собой закрывались. Вновь сильные руки жреца поддержали его, царь чувствовал, как Мелонис усадил его в кресло, стоящее в углу спальни. Последнее, что увидел царь, – в руке Мелониса какой-то блестящий серебристый предмет, напоминающий формой крест. Правитель Египта лишился чувств.

Очнулся Хеопс оттого, что кто-то осторожно дотронулся до его плеча. Фараон открыл глаза. Около него стоял Мелонис.

– Ты, кажется, заснул, мой царь, – сказал жрец. – Я посмел побеспокоить тебя, потому что уже завершил лечение богоподобной Хенутсен и теперь готов заняться тобой.

Хеопс подбежал к жене. Молодая женщина спала тихим безмятежным сном. Фараон прижался губами к губам Хенутсен. Царица открыла глаза.

– Слава великому Ра! – воскликнул Хеопс, обнимая вернувшуюся к жизни супругу.

Хенутсен, уткнувшись в плечо мужа, разрыдалась.

– Мне было так страшно, мой возлюбленный повелитель, – проговорила она. – Я не могла пошевелиться и все спала и спала. Просыпалась и вновь падала в бездну.

Хеопс гладил царицу по длинным волосам.

– Все уже позади, моя ласточка, – сказал он, – ты была больна, но теперь ты здорова. И вот человек, вылечивший тебя. Подойди ближе, Мелонис, – обратился фараон к жрецу.

Мелонис, который, чтобы не беспокоить супругов, удалился вглубь спальни, вышел из тьмы.

– Это Мелонис, – сказал Хеопс, – царь среди врачей и служитель бога богов.

Хенутсен вытерла слезы и ласково улыбнулась жрецу.

– Благодарю тебя, мудрец, – прошептала она.

– А теперь тебе надо отдохнуть, – заботливо проговорил Хеопс, – утром эта болезнь покажется лишь тяжелым сном.

Фараон поцеловал жену и покинул спальню.

– Нет слов, чтобы выразить мою благодарность, Мелонис! – сказал правитель.

– Теперь, когда царица вне опасности, пора заняться и тобой, повелитель, – проговорил жрец.

Мелонис был прав. Царь Египта чувствовал себя очень плохо. Только неимоверным усилием воли он держался на ногах. Собрав последние силы, Хеопс дошел до своих покоев, где упал на ложе. Мелонис приступил к лечению фараона. Очень скоро снадобья жреца сделали свое дело, Хеопс пришел в себя.

– Тебе тоже необходим отдых, мой царь, – сказал жрец. – Ты много пережил за сегодняшний день.

– Я не могу спокойно спать, когда в моем доме появился предатель! В опасности не только моя жена, я сам, но и государство. Ты обещал помочь обнаружить злодея.

– Я помню о своем обещании, – спокойно проговорил Мелонис. – И я уже сейчас готов назвать имя преступника.

– Кто он? – с нетерпением воскликнул Хеопс.

– Это Псамметих, верховный жрец Ра.

– Псамметих? – растерялся Хеопс. – Но ты не ошибаешься? Кто сказал тебе это?

– Боги открыли мне имя предателя.

– Псамметих мудрый человек, он служил еще моему дядюшке, великому фараону Снофру. Какой смысл ему совершать преступление против меня?

– Боги знают истину. Поговори с Псамметихом, и я уверен, он не устоит перед твоим величием и все расскажет. Солнцеликий Ра лишь указал мне на этого человека, но не сообщил ни причин, ни подробностей покушения. Мне тяжело говорить такие вещи: Псамметих – мой господин.

– Твой господин на земле, жрец, – я, а мы все – рабы богов.

– По требованию богов, я и открываю тебе его имя.

Хеопс в раздумьях прошелся по комнате.

– Возможно, ты правильно истолковал слова богов, Мелонис, – сказал фараон. – Теперь я понимаю, почему Псамметих, лучший врач в Египте и первый мудрец, не мог вылечить меня. Видя мои мучения, он советовал пить больше воды, отчего мне становилось только хуже. Несчастный всеми силами старался извести меня. Но зачем? Какой коварный план вынашивал он? Уверен, что мой казначей Меритенса узнал о заговоре и хотел раскрыть имена злодеев, но их меч опередил его слова… Я немедленно же поеду к Псамметиху. Я хочу лично, в священных стенах храма, поговорить с этим человеком. Ты поедешь со мной, Мелонис. Ты умеешь читать в сердцах людей. Если предатель посмеет лгать фараону, то ты изобличишь его ложь.

Мелонис учтиво поклонился царю.

В один миг стражники окружили святилище Ра. Перепуганные жрецы, полуодетые, в страхе выбежали из храма.

– Где Псамметих? – спросил кого-то из них Хеопс.

– Верховного жреца нет среди нас, – пробормотал испуганный служитель.

– Только бы он не убежал! – воскликнул фараон. – Стража, – крикнул Хеопс, – охраняйте входы и выходы! Не дайте никому уйти! Следуй за мной, Мелонис, – приказал он жрецу, – мы должны найти Псамметиха.

Хеопс и Мелонис вошли в храм. Тишина и пустота царили в здании.

– Неужели он скрылся? – говорил фараон, быстро идя через бесконечные залы и коридоры. – Здесь комнат больше, чем в моем дворце. Он мог легко где-то спрятаться. Следовало бы приказать обыскать храм, но мы не имеем права этого делать, иначе навлечем гнев богов.

Пройдя через весь храм, фараон и служитель Ра оказались в саду, который располагался позади святилища. Луна освещала деревья. Под ветвями одного из них они увидели Псамметиха. Верховный жрец Ра стоял, прислонившись к стволу, в руках он держал огромный букет цветов. Царь Египта и Мелонис подбежали к нему.

– Я знал, что тебе станет известна правда, мой царь, – спокойно проговорил Псамметих.

– Какая правда? – побледнел Хеопс.

– Да, это я пытался отравить тебя, повелитель, – так же спокойно сказал Псамметих.

– Но за что? – воскликнул Хеопс. – Что я сделал тебе плохого, а уж тем более моя жена?

– Спроси богов, – тихо проговорил верховный жрец Ра.

– А я спрашиваю тебя, несчастный изменник! – закричал Хеопс. – Что заставило тебя совершить преступление, кто твои соучастники? Если ты все честно расскажешь, я помилую тебя.

– Помилуешь, – усмехнулся Псамметих. – Нет, твое помилование мне не поможет. Я уже давно наказан, вся моя жизнь стала моим проклятьем.

– А Меритенса, – сжав кулаки, прошептал юноша-фараон, – он был твой друг или враг? За что ты убил его?

– Меритенса? – пожал плечами Псамметих. – Я ничего не знаю о нем. У твоего казначея были свои тайны, к которым я никакого касательства не имел. – Внезапно верховный жрец Ра побледнел. – Не такую жизнь я мыслил себе, – сказал он. – Я любил цветы и хотел провести мои годы, окруженный их благоуханием и красотой. Но все пошло иначе. Я потерял свое истинное сердце, я не желаю больше жить так. Я сам вынес себе приговор, теперь только боги могут окончательно осудить или оправдать меня.

Псамметих сделал несколько шагов вперед, потом подбросил букет вверх и, как подкошенный, повалился на мягкий бархат травы, цветы осыпали его яркими звездами. Мелонис склонился над верховным жрецом Ра.

– А я ведь знаю, кто ты, – чуть слышно проговорил Псамметих.

Мелонис вздрогнул, но на него уже смотрели мертвые широко раскрытые глаза старого советника Снофру. Еще одна душа покинула земной мир.

– Он покончил с собой, – сказал Мелонис, – совесть не выдержала груза преступления. Мне жаль его, он был мне добрым господином.

– Несчастный Псамметих, – пробормотал Хеопс, – какая же тайна сгубила его?

– В свое время, мой повелитель, боги откроют тебе правду, а пока наберись терпения и положись на волю судьбы.

– Ты что-то знаешь, Мелонис? – воскликнул Хеопс.

– Ты ошибаешься, – покачал головой жрец, – все, что я мог сказать, я уже сказал, а остальное – тоже сокрыто от меня.

– Ты очень умен и посвящен, – проговорил Хеопс, пристально вглядываясь в лицо жреца. – Кто же ты все-таки, загадочный человек?

– Я – слуга богов, мой царь, врач, философ, бродяга.

– Я желаю наградить тебя. Чего ты хочешь?

Мелонис встал на колени перед правителем.

– Великий царь, – проговорил жрец, – единственное мое желание – служить тебе, быть рядом с тобой, защищать тебя. Пусть мои знания и умения принесут пользу тебе, богам и Египту.

Хеопс поднял Мелониса и положил ему на плечо руку.

– Мое желание совпадает с твоим. Я тоже не хочу разлучаться с тобой. Слушай меня, Мелонис, – торжественно проговорил фараон, – за твою великую мудрость и преданность, – я назначаю тебя верховным жрецом солнцеликого Ра и моим личным другом. Отныне я – Солнце, а ты – Луна Египта.

Глава 10

Хранитель печати и царской казны

Тут же в саду храма были собраны все жрецы и Хеопс представил им их нового повелителя.

Тело несчастного Псамметиха незаметно унесли, чтобы в дальнейшем, со всеми подобающими его сану почестями, похоронить.

Фараон собрался уходить.

– Мой царь, – осторожно проговорил Мелонис, – я знаю, у тебя есть еще одна забота, ты потерял верного и честного казначея.

– Да, – кивнул Хеопс, – Меритенса был честен и неподкупен. Кому я ныне смогу доверить казну Верхнего и Нижнего Египта?

– Есть один такой человек, – сказал Мелонис. – Он управляет казной в этом храме, его зовут Раусер. Псамметих умел выбирать достойных людей. Раусер умный, честный, не подвержен никаким порокам. Храм солнцеликого Ра является самым богатым в Египте. Это заслуга Раусера.

– Вот как? – обрадовался Хеопс, который с большим вниманием слушал жреца. – Представь мне этого человека и, если он так хорош, я доверю ему сокровища Египта.

– Раусер хорош во всем, если не считать того, что он простолюдин. Юноша достиг всего сам, благодаря великому трудолюбию и тяге к знаниям.

– Но это прекрасно! Такие люди мне и нужны. А то, что он простого рода, пусть его не смущает. В моей власти сделать любого пастуха благороднейшим из вельмож и низвергнуть всякого вельможу до убожества последнего из бродяг.

– Ты прав, великий царь.

– Я хочу познакомиться с ним сейчас же. Распорядись, чтобы его привели немедленно ко мне.

Когда Хеопс увидел казначея храма Ра, то еле удержал улыбку. Перед ним стоял молодой человек, невысокий, плотный, с растрепанными рыжими волосами и веснушками на носу.

– Ты, говорят, хороший счетовод, – сказал правитель.

– Мои дела расскажут обо мне лучше людей, мой царь, – с учтивым достойным поклоном проговорил Раусер.

– О, ты, и, в самом деле, неглуп! – довольно проговорил Хеопс. – Садись рядом со мной, потолкуем.

Хеопс сел на скамеечку в саду. Раусер, не смущаясь, сел рядом с фараоном и стал неторопливо, обстоятельно отвечать на вопросы. Хеопс говорил о предстоящих постройках, об ирригационных работах в Фаюме, о планах покорения Гизы. Царь спрашивал Раусера о том, как при наименьших затратах осуществить все проекты. От строительных дел они перешли к проблемам экономического развития номов, подсчитывали убытки от возможных засух и наводнений, прибыль от ожидаемого урожая. До самого рассвета продлилась их беседа. Это был не разговор грозного правителя с покорным подданным, а диалог людей, объединенных общим интересом, желающих процветания своей стране. И лишь, когда солнечные лучи залили их ярким светом, Хеопс вспомнил, что его ждут во дворце.

– Великий Ра, – засмеялся он, – Хенутсен, наверное, уже волнуется за меня. И моя охрана совсем замерзла на улице.

– Не беспокойся, мой царь, – улыбнулся Мелонис, – жрецы бога богов гостеприимны, они покормили твоих слуг.