Эмтегей 85’ Колыма реальная и мистическая

Кукумария. Фото находится в открытом доступе в сети Интернет

Никогда в жизни не думал, что буду счастлив сухарю и кукума́рии! Но это свершилось! И счастливее нас с Лосём в тот момент не было на свете людей! Никакие тысячи рублей, горы золота, тонны хрусталя, азербайджанские ковры, кассетные японские магнитофоны не в силах осчастливить своих обладателей и тысячной долей того счастья, которое мы ощутили, завладев всего-навсего банкой отвратительных консервов и окаменевшим хлебом!!! Водитель грейдера оказался такой зачётный пацык!

Лось в три приёма открыл ножом банку, и кабину грейдера заполнил запах, который невозможно забыть, если ты его чувствовал хотя бы раз… Об этом стоит поподробнее.

Мой старший брат заканчивал в своё время Рижское лётно-техническое училище гражданской авиации, и один из его друзей-курсантов, слушая его рассказ о том, что нет в мире ни одного человека, способного проглотить даже кусок кукумарии, выразил сомнение. И тогда они публично поспорили на сколько-то там коробок шоколадных конфет, что «неверующий» не сможет съесть в одиночку целую банку этого «ценнейшего морского продукта».

Закончилось тем, что мой брат, вернувшись в Ригу после очередного каникулярного отпуска, специально привёз с собой аж две банки кукумарии (в европейской части СССР никто даже слова «кукумария» никогда не слыхал, потому что в продаже она была только на Колыме, Чукотке, Камчатке и Дальнем Востоке). Собрались в ленинской комнате всей ротой и приступили.

Соперник у брата был серьёзный. Для него не существовало в мире ничего несъедобного. Но, тем не менее, брат выиграл спор, хотя и не без труда. Оппонента стошнило, когда он уже был близок к победе, и ему оставалось съесть всего пару кусочков.

И вот эта гадость ночью в кабине грейдера, посреди каменной пустыни, поросшей стлаником, лиственницами, кустами и лишайниками, показалась нам самым изысканным в мире блюдом. Ничего вкуснее я в жизни своей не ел! И тут я со стыдом вспомнил, что ещё какую-то пару недель назад мечтал об американских джинсах «Монтана», о ярком полиэтиленовом пакете «Мальборо», о пластинке «Лед Зеппелин», о кроссовках «Пума». Боже, какой я идиот! Что значит вся эта бессмысленная, бесполезная шелуха по сравнению с кукумарией! Мы были счастливы, потому что чувство голода больше не ощущалось. Полбулки чёрствого хлеба и банка консервов на двоих – это вполне достаточный рацион для людей, не видевших пищи несколько дней.

И что значат деньги? В дорогу нам собрали почти двести рублей, и они лежали в полиэтиленовом пакетике в заднем кармане брюк, застёгнутом на молнию. Но деньги же есть не будешь! В тайге это просто бумага, которая годится разве только для розжига костра.

А следом пришло ощущение дикой усталости. Мы вырубились и спали слаще, чем в собственных белых постелях дома, в обычной обстановке. Но даже этот мертвецкий сон не помешал нам проснуться от надрывного воя моторов на перевале. Снова невероятная удача! Сейчас мы поедем домой!

Головная машина колонны «Уралов» с прицепами замерла около нас на обочине. Я первым вскочил на подножку, рванул на себя дверцу, почувствовал изнутри поток опьяняющего тепла и запрыгнул в кабину. Лось – следом за мной, и вот мы медленно, но всё-таки не на своих двоих, а в тёплой кабине грузовика, едем к дому. За рулём – угрюмый якут, который не ответил на «Здрасте», не проронил ни слова за час с лишним в пути и игнорировал «Спасиб! Досвиданнь!»

Он просто подчиняется неписаному закону Колымской трассы, который гласит, что того, кто не подберёт голосующего попутчика в тайге, ждёт неминуемая кара судьбы. Историй о разбившихся насмерть водителях, не выполнивших требование этого закона, на Колыме можно услышать предостаточно.

Входим во двор лесничества и видим наш ГАЗик с надписью «УРЮК» на заднем борту. Самого «гондураса» не видно нигде. Стучимся в кабинет к тёте Гале, вваливаемся внутрь, наполняя помещение запахом пропитанной дымом одежды и кирзовых сапог.

Тётя Мама

– Ой! Мальчишки! Ну как вы там?! – всплёскивает руками невысокая полнеющая женщина. – Садитесь, садитесь, милые, сейчас чайку организую, – хлопочет начальница лесничества, с явным оттенком вины в голосе.

– А что случилось-то, тёть Галь?

– Мансур, басурманин, в запой ушёл. Что ещё у нас могло случиться?

– И что? Некому подменить?

– А вот не поверишь, Лёш, все бригады – по местам, вся исправная техника – в лесу, один только Мансур в посёлке. Но он уже оклемался. Вчера с машиной ковырялся, сегодня ни свет ни заря уже на работе, трезвый, как стёклышко. Грузит продукты для вас, а после обеда на Усть-Хакчан повезёт харчи. Там тоже ребята без еды сидят.

– А на Усть-Хакчане у нас что?

– Там посадка идёт. Лиственницу сеем.

Пока тётя Галя тараторит, со стола исчезают кипы бумаг и конторских книг, а им на замену приходит поднос с дюжиной бутербродов из толсто нарезанного батона с маслом и слоем красной икры толщиной с палец. В синие фарфоровые чашки на блюдцах с золотой сеточкой узоров журчит из алюминиевого электрочайника кипяток, а затем щедро – крепкий чай из заварника того же сервиза, что и чашки с блюдцами. Мы набрасываемся на бутерброды, а наша добрая тётя Галя с улыбкой сострадания смотрит на нас тёплым материнским взглядом.

– Ну как, подъели?

– Спасибо, мамуль… то есть, это… тёть Галь, – смутился Лёха.

– Да ладно, ладно! Пусть я буду мамулей. Мне же приятно. У меня три дочери, а сына ни одного, потому вы для меня, мальчишки, словно дети родные, – мама Галя обнимает нас по очереди и провожает к машине. – Домой-то завезти вас, с родителями поздоровкаться?

– Да не, мои на работе.

– Мои тоже. Лёхина мама вместе с моей в детском садике, а наши отцы в одну смену в одной бригаде взрывниками на шахте работают.

– Ну, с Богом, ма́льцы!

– Спасибо, мам Галь!

– Счастливо, мама Галя! – повторяю вслед за другом и я. С того дня мы её иначе и не называли, а через год с удивлением обнаружили, что её теперь всё лесничество так зовёт, даже Иваныч, который её вдвое старше.

Узбекская мечта

– Слава яйцам! Сёдня, как белые люди, в кабине едем! – довольно запел Лёха, когда мы тронулись.

– Урюк! Слышь, Урюк?

– Чё?

– Мы через Старый же поедем? Сверни к магазину, который около базы «Колымснаба».

– Чё, тариться будете?

– Ну, так сам понимаешь! Мы недолго.

– Да мне-то чё? Мне-то всё равно.

– Слышь, Мансур! А жена у тебя есть?

– Скоро будет! Гладкая, белий-белий женщин. С во-от такими сиськами, – Мансур описывает в воздухе две гигантские дуги, изображая на себе женские груди размером от ключиц до пояса, и хорошо ещё, что руки у него не особо длинные. – Всю жисть мечталь жениться на хохлушке, и чтоб бляндинка биль.

– А почему именно на хохлушке? – давимся мы с Лёхой от хохота. – Чем узбечки хуже?

– Чтоб ти понималь, молокосос! Узбечку покупать нада, калым платить. А хохлушки бесплатна!

Мы валимся под сиденье от безудержного смеха.

– А кто такая? Как зовут?

– Э-э-э! Самая красивая по имени! Лю-у-уба! – морщится в блаженной улыбке Урюк. – Шинкаре-е-вич, – мечтательно протягивает, взмахивая узкой смуглой ладонью, смешно морща лоб с одной на оба глаза чёрной бровью.

– Постой! Это не та ли Люба, которая бухгалтерша из шахтоуправления?

– Знаете её, что ли? – как по мановению волшебной палочки, стёрлась улыбка с лица Мансура.

– Кто же её не знает! Она специально за мужем на Колыму прилетела. Засиделась в девках-то, и так и сидит по сей день. И всё потому, что слишком тщательно выбирает себе мужа. Всех в посёлке уже проэкзаменовала, даже женатых десятка два!

– Э-э-э! Давай сплетни не наводи, да? Она святая! Сказала, что будет ноги мне мить, и воду эту из таза пить. Вылезай! Приехали!

– Нет, ну ты прикинь, Андрюх, как он не в бровь, а прямо в глаз выразился: «БЛЯндинка», ха-ха-ха, – и мы, гогоча в две глотки, вваливаемся в раздолбанную дверь с растянутой возвратной пружиной наверху и оказываемся в крохотном помещении магазина в допотопном деревянном строении. Не знаю, что означает слово «сельпо», но жители Старого Кадыкчана именно так называют этот магазин.

Почему «Старый Кадыкчан»? Ведь на карте есть только один Кадыкчан, а посёлок не имеет деления на административные районы. Но это только официально. Фактически, в Кадыкчане – три микрорайона. Старый, реже его называют «Шанхай», – это около сотни крохотных деревянных домиков, оштукатуренных снаружи поверх реек, набитых крест-накрест, и беленых известью. Они настолько тесно жмутся друг к другу, что дворы между соседними домами зачастую не имеют даже проходов. А во дворах ходят куры, утки и свиньи. В отапливаемых углём сарайчиках многие разводили и кроликов.

Экскурс в историю Кадыкчана

С этого места, у подножия почти вертикального скалистого склона сопки красных оттенков, недалеко от слияния речек Кадыкчанка и Аркагалинка, начался весь Кадыкчан. Здесь поселились первые его жители – ещё в 1935–1938 годах, когда геолог Борис Иванович Вронский открыл Аркагалинское угольное месторождение, частью которого был и Кадыкчан.

Для освоения месторождения требовались опытные шахтёры, поэтому неудивительно, что основная масса прибывших специалистов была из Юзовки (которая позднее была переименована в Сталино, а ныне это город Донецк на Украине) и Луганска, и они привнесли с собой привычный для них уклад жизни.

Позже, во время войны, появились заключённые, которые работали вместе с обычными строителями и построили выше по реке Новый Кадыкчан, где центром стала шахта № 10. Там уже была котельная, и бараки отапливались теплоцентралью.

А в середине пятидесятых, когда уже действовали несколько шахт и угольный разрез, на некотором удалении от реки, на твёрдом пологом склоне сопки появился третий Кадыкчан – Новейший. Это уже был посёлок городского типа: с трех- и пятиэтажными домами, улицами, площадями и всем тем, что мы привыкли видеть в современных городах.

Правда, был и ещё один Кадыкчан, который рос одновременно со Старым, Новым и Новейшим. Это было кладбище, которое меж собой все называли «Четвёртым Кадыкчаном». Когда кого-нибудь хоронили, то про него говорили: «Отнесли на Четвёртый Кадыкчан», а если кто-то неразумно подвергал свою жизнь опасности, его спрашивали: «Ты что, на Четвёртый Кадыкчан захотел?»

Понятно, что путь любого странника, покидающего посёлок, неизбежно пролегал через Старый Кадыкчан, где на обочине трассы стоял старинный магазин от базы УРСа «Колымснаб».

Комсомольцы! Все на борьбу с пьянством!

– Тётя Бэлла! А почему у вас полки для «шайтан-воды» все пустые? – прогрохотал Лось продавщице в белом халате и поварском колпаке, стоявшей за кассой.

– Какая я тебе тётя! Племянничек выискался… А ты что, и́з лесу вышел? Не знаешь, что по всей стране объявлена война с пьянством? Только вчера папашке твоему объясняла, теперь тебе вот… Задрала меня династия Митрошиных!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.