Полный кринж

Дмитрий Окунев

Полный кринж

Окунев Дмитрий Олегович,

доктор философии по экономике и педагогике PhD in Economics and Pedagogy, учитель, методист, вожатый, писатель

электронный адрес:

[e-mail]

© Окунев Д. О., 2024

Глава 1

Запутанные беседы

Кеша и Роберт – одноклассники и лучшие друзья, поэтому каждый день общаются не только в школе, но и в интернете. Они любят переписываться в социальных сетях по вечерам и в любое подходящее время. Тем для разговоров всегда достаточно – домашнее задание, премьера комедии, выход новой модели смартфона. Ребята с удовольствием обсуждают новинки и делятся мнениями. В этот вечер парни решили обсудить обзор на новый смартфон. Их переписка выглядела так:

– Этот смартфон – имба[1]! – заключил Роберт.

– Согл[2], ответил Кеша.

– Прошлый вариант был вообще криповый[3]. Мне его родители купили, а мне было стремно[4] им пользоваться, ведь он постоянно лагал[5]. Полный кринж[6]!

– Пон[7]…

Наверное, тяжело вникнуть в суть этой беседы. Парни учатся в седьмом классе и общаются на молодежном сленге. Чтобы понять смысл их фраз, нужно знать значения всех сленговых выражений. Родители все время переспрашивают мальчиков о том, что они говорят, так как не всегда понимают, как реагировать на фразу, в которой не улавливают значения половины слов.

Мама Роберта Елизавета никогда не смотрит переписки сына, так как доверяет ему. Но с каждым годом понимать сына ей становится все тяжелее, ведь его словарный запас постоянно пополняется новомодными словечками. А вот папа Николай, наоборот, пытается разговаривать с Робертом, используя сленг. Но он допускает ошибки, поэтому очень часто выглядит нелепо, а Роберт подшучивает над отцом.

Однажды Николай сказал Роберту, что решил сделать пранк над коллегой, чтобы тот задонатил. Роберт понял смысл фразы, но все же переспросил отца о том, что же тот имел в виду. Николай ответил:

– Ну, как же? Я расскажу дяде Володе анекдот, а тот посмеется! Все просто.

– Пап, пранк – это не анекдот, это что-то вроде розыгрыша, а донат – это деньги, которые фолловеры[8] и не только жертвуют понравившимся стримерам[9], проектам или играм.

– А, так я это и хотел сказать. Я ведь шипперю, сын.

– Не шипперю[10], а шарю[11], – в очередной раз исправил отца Роберт.

Роберту порой бывает неудобно, когда его папа ошибается, но он никогда не говорит об этом Николаю, так как не хочет его обидеть.

А вот родители Кеши стараются общаться с ним на обычном языке, без трудных англицизмов и непонятных слов. Все друг друга понимают и не задают никаких уточняющих вопросов. Только бабушка Кеши Бронислава Петровна иногда путает родителей, отчего в семье возникают курьезы.

Когда Кеша звонил Роберту по видеосвязи, он был в наушниках и говорил достаточно громко. Ребята обсуждали новый перевод компьютерной игры. Кеше он совершенно не понравился, поэтому он жаловался Роберту на плохую работу переводчиков.

– Кринжово[12] перевели, на чилле[13] переводили, наверное. Только рофлить[14] остается, хоть бери и сам нормально делай. – возмутился Кеша.

Бабушка проходила мимо комнаты Кеши и услышала последнюю фразу. Не поняв истинный смысл его слов, она побежала к родителям и начала возмущаться:

– Вы почему не даете ребенку варенье из крыжовника? Он сказал, что оно уже закончилось. Он сам его делать собрался. Как он будет его делать, он же еще маленький?!

Вероятно, бабушка услышала слово «кринжово» и приняла его за слово «крыжовник».

Родители удивились словам бабушки, ведь Кеша никогда не просил варенье из крыжовника и уж точно никогда сам его не варил. Тем не менее мама Кеши Оксана достала из кладовки банку варенья и позвала Кешу. Кеша пришел на кухню, посмотрел на банку и сказал, что варенье он не ест и вернулся в свою комнату. Но бабушка решила, что Кеша просто был сыт, поэтому попросила не убирать варенье из крыжовника далеко, а положить его поближе на случай, если Кеша его захочет. И таких случаев в семье Кеши было достаточно. В основном благодаря Брониславе Петровне, которая часто путала сленговые фразы с названиями еды, в доме у Кеши было всегда много сладкого!

Кеше надоели постоянные переживания бабушки по поводу того, что он якобы голоден или что-то не сделал, поэтому придумал хитрый план. Раз бабушка часть его фразы все-таки понимала, надо сделать так, чтобы она не понимала ни единого слова. Он предложил Роберту полностью перейти на сленг и использовать в речи еще больше непонятных для взрослых слов.

На следующий день в школе он изложил суть плана Роберту. Роберт согласился с другом, ему план понравился. Он решил, что, говоря на сленге, сможет запутать отца, чтобы тот перестал использовать сленг в своей речи, ведь у него это совсем не получалось. Ребята в качестве первой «жертвы» решили выбрать учителя физики Владислава Павловича. Они подошли к физику и попросили его помочь разрешить их дилемму. Кеша спросил:

– Владислав Павлович, Роберт ливнул[15] из стрима[16], душнила[17]. Бомбит[18], как то кейк[19]. Захейтить[20] его или просто забить[21] на все?

Владислав Павлович был учителем среднего возраста, не молод и не стар. Но смысла вопроса он не уловил. Он решил, что речь шла о бомбах, которые могли использоваться в компьютерной игре, поэтому посоветовал меньше играть в игры.

– Наш план сработал! Если мы Палыча конкретно загрузили, то у предков вообще крышу начисто снесет! – воскликнул Кеша.

По дороге домой парни обсудили все тонкости плана и решили не откладывать, а начать вечером. Ребята договорились использовать как можно больше непонятных слов в речи. Родители уж точно ничего не поймут, ведь молодежный язык для них словно иностранный. Тем же вечером парни вышли на громкую связь по видео и начали длинную беседу.

– Роберт, прикинь, он ее краш[22]?

– Рил[23]?

– Жиза[24], где пруфы[25]?

– Они все время флексят[26].

– Ты их просто шипперишь, бро[27]!

– Треш[28]…

Обычно родители Роберта никак не реагируют на то, как он общается с друзьями, но в этот раз даже мама заинтересовалась темой их с Кешей беседы. Она подошла к отцу и попыталась расспросить его о тех словах, которые услышала от сына. Но Николай и на этот раз все напутал. Он хорошо знал английский язык, поэтому просто перевел слова на русский, однако смысл фраз в результате сильно исказился.

– Лиза, ну ты будто в школе английский не изучала! Смотри, «краш» означает ломать, рил – это правда, пруфы – это доказательства, слово «флексить» – это гнуться, а шипперить, судя по всему, означает возить на корабле.

– А что такое треш?

– Это мусор.

– Ты хочешь сказать, что парни обсуждают разбившийся корабль, который согнулся под тяжестью мусора? – удивилась мама.

– Нет, что ты?! Я думаю, они обсуждают гибель корабля «Титаник».

– А при чем тут мусор?

– После столкновения с айсбергом корабль превратился в груду мусора и затонул.

– И почему нельзя нормально разговаривать? Я бы в жизни не догадалась, что речь шла о «Титанике». Эх, молодежь! Раз Роберт так заинтересовался этой темой, надо будет с ним об этом поговорить.

А вот у Кеши все вышло еще интереснее. Родители занимались своими домашними делами, бабушка читала книгу, но услышала разговор, доносившийся из комнаты. Бабушка подошла к комнате и услышала русские и английские слова. Бронислава Петровна решила, что Кеша общается с иностранцем, но делает это очень плохо, так как использует много русских слов. Бабушка вновь обратилась к родителям:

– Вы такие деньги платите репетитору по английскому, а Иннокентий и двух слов связать не может. Куда это годно? Я лучше на английском говорю, чем он.

– Бронислава Петровна, Кеша выиграл олимпиаду по английскому языку, его даже жюри похвалили, – возмутился папа. – Он хорошо разговаривает на английском.

– Ты только послушай, что он говорит! Там ни произношения, ни интонации. – пыталась переубедить бабушка.

– Ладно, в следующий раз я тоже побуду на занятии Кеши с репетитором и сам во всем разберусь.

В итоге парни, казалось бы, своего добились. Две похожие семьи, но абсолютно разное понимание. Пытаясь понять подростковую речь, родители еще больше запутались. Но для парней простым обсуждением дело не закончилось, ведь родители решили всерьез обратить внимание на их интересы. Роберту пришлось разговаривать с родителями о «Титанике», а Кеша должен был заниматься английским в присутствии отца.

Разговор о «Титанике» был не настолько оживленным, как того ожидали родители. Николай спросил у Роберта:

– Сын, как думаешь, мог ли «Титаник» остаться на плову и не затонуть?

– Не знаю, пап, а что за «Титаник»? У нас химия будет только в следующем году, поэтому я химические элементы еще не различаю.

– Роб, ну, ты и шутник! Как с другом общаться на эту тему, так ты готов, а со стариком-отцом уже и не хочется, да?!

– Что ты, пап, мне всегда с тобой приятно поговорить, просто я за этот твой «Титаник» не шарю. Давай о чем-нибудь другом поговорим?

– Ладно, давай поговорим на твоем языке. Я хочу с вами стримить, чтобы флаеры подписались. Как ты на это смотришь?

– Не флаеры[29], а фолловеры. Пап, давай ты лучше будешь говорить на своем языке, хорошо?

– А что не так? Я с молодежью всегда на хейте[30].

– Пап, но вот опять не туда! Не на хейте, а на хайпе[31], и с этим я бы тоже поспорил. Давай все-таки по старинке, договорились?

– Ладно, но о «Титанике» мы все равно поговорим рано или поздно.

Роберт вообще не понял, о чем с ним пытался поговорить отец, но все же открыл энциклопедию в интернете и прочитал статью о «Титанике». Оказывается, это не химический элемент, а затонувший корабль.

– И где в моих словах папа нашел слова о корабле? Теперь придется все прочитать про этот «Титаник»! – подумал Роберт и отправился читать о затонувшем корабле.

А в семье Кеши всплеск любви к иностранным языкам. Папа решил поучаствовать в занятии. Репетитор Петр Борисович, перешагнув порог дома, поздоровался по-русски и проследовал в комнату Кеши. На этом его слова на русском языке закончились, в течение двух часов он говорил исключительно по-английски, а Кеша поддерживал диалог и выполнял все задания. Папа начал засыпать уже через пятнадцать минут после начала. Иностранная речь подействовала на него как снотворное, поэтому его мозг начал отключаться. Кое-как он досидел до конца. Папа сделал для себя важный вывод: нужно доверять сыну и меньше слушать Брониславу Петровну.

Когда занятие закончилось, Петр Борисович попрощался со всеми по-русски и ушел. Папа извинился перед Кешей за то, что поставил сына в неловкое положение. Затем он сказал Брониславе Петровне, что уровень владения английским языком у ее внука настолько высок, что любой преподаватель позавидует. Также он попросил бабушку перестать подслушивать разговоры внука и в чем-то его подозревать.

Бронислава Петровна очень удивилась, что у Кеши не было проблем с иностранным языком. Она ведь слышала несуразную полуанглийскую речь, в которой не было никакого смысла.

– Что-то тут не так! – подумала бабушка. – Зачем тогда наводить на себя подозрения? Возможно, Кеша что-то скрывает. Если парень действительно так умен, как показывают его награды, тогда он что-то замышляет. – решила Бронислава Петровна.

Утром в школе Роберт и Кеша первым делом принялись обмениваться впечатлениями. Никто из ребят и не предполагал, к чему может привести их невинный разговор.

– Кеш, я не знаю, что мои услышали в нашей беседе, но батя заставил меня читать статью о «Титанике»!

– О «Титанике»? Мы же вообще о кораблях не говорили. Дядя Коля ведь шарит за сленг. Неужели он воспринял слова буквально?

– Понятия не имею, что он там воспринял, но мне пришлось читать про корабль, айсберги, а также об американцах, британцах, итальянцах, трагически погибших во время катастрофы. Такое себе удовольствие…

– Мда, это я еще легко отделался!

– Правда? А твои что придумали?

– Представляешь, бабушка решила, что мы с тобой говорили по-английски, но очень плохо, поэтому пожаловалась папе на моего репетитора. Вот папа и посидел на нашем занятии.

– И как? Тебе влетело?

– Нет, конечно, я же сдал экзамен на продвинутый уровень, я общаюсь наравне с носителями языка. Папа в этом убедился, а бабушка конкретно загрузилась[32].

– И это все? То есть я читал эту дичь[33] про затонувший корабль, так как мой батя хотел проверить, знаю ли я что-то об этом или нет. А твой просто послушал, как ты болтаешь на английском?

– Эм, как бы да!

– Знаешь, я требую реванша. Пусть твои тоже как-нибудь тебя напрягут, как меня. Мы с тобой хотели проучить предков, а встрял я. Полный кринж, Кеша! – подытожил Роберт.

– Ладно, я понял. Но огрести я тоже не хочу. У меня есть идея получше. Мы же с тобой пользовались простыми словами?

– Для нас простыми, а для родаков это была жесть. И что ты предлагаешь?

– Когда я готовился к олимпиаде по английскому, я изучал новую лексику из раздела социальных наук. Многие слова при переводе на русский там звучат также, но их значения даже взрослые не знают.

– Ты уверен, что нас потом не заставят читать какие-нибудь древние книжки и зубрить их?

– Все будет норм, не парься. Слова я тебе пришлю. Сегодня мы конкретно загрузим предков! – ухмыльнулся Кеша.

Во время перемены Кеша и Роберт чатились[34] в социальных сетях. Кеша отправлял Роберту каверзные слова, а тот пытался их запомнить. Вдруг к ребятам подошел одноклассник Никита и задал вопрос:

– Эй, бро, как сами? Го[35] в столовку, там сегодня кексы дают, вообще топчик[36]!

– Никита, экзальтированно рекрутировать клевретов гиперболами априори тривиально. – ответил Кеша.

– Сентенции не эмпанируют. – добавил Роберт.

Никита чуть не упал. Парни вроде говорили по-русски, но он не понял ни слова.

– Пацаны, я, наверное, пойду… – еле выговорил Никита.

Парни обрадовались успеху. А это были только первые фразы.

– Как думаешь, до Никитоса дошло? – спросил Роберт.

– Навряд ли! Хотя я сказал ему, что привлечение сторонников восклицаниями изначально глупо.

– Мощно, а я просто сказал, что его предложение не вдохновило! В любом случае он к нам больше не подойдет.

– Стопудово, представь, как вся эта интеллектуальная дичь сработает на предках!

– Надеюсь, так же, как на нашем Никитке!

Вечером парни по традиции устроили сеанс общения, но на этот раз взяли не молодежный сленг, а научный.

– Роберт, дискутировать о парадигме мракобесия и бренности бытия конгениально. Прокомментируй теорию экзистенциализма в контексте глобализации.

– Иннокентий, экзистенциализм не комильфо, а вот секулярный гуманизм – это трансцендентный инсайт.

– Знаешь, Роб, может, для начала приостановимся, а то бабушку удар хватит, как Никитоса сегодня в школе!

– Согласен, уж лучше по-нашему говорить. Такие слова однозначно не для меня, я ж не Эйнштейн!

– Ладно, давай подойдем к предкам и спросим о том, что они думают, а завтра обсудим.

– Договорились.

Обмен парой фраз трудно назвать содержательный беседой, однако сложность использованных форм доказывает обратное. Ребята сделали невозможное – они общались на уровне ученых. Остается лишь гадать, как отреагируют родители. Роберт обратился к отцу с просьбой объяснить ему тему, которую он не понимает:

– Па, что думаешь о парадигме мракобесия?

– О чем?

– Мы с Кешей дискутировали, но к общему мнению так и не пришли. Может быть, ты нам поможешь?

– Знаешь, я так сразу и не отвечу. А тебе только с этим надо помочь?

– Вообще нет. Надо бы еще обсудить бренность бытия.

– Слушай, сын, а ты не хочешь поговорить о «Титанике»?

– Нет, пап, мы все обсудили. А вот нынешняя тема меня прям затронула. Или ты в ней не разбираешься?

– Почему не разбираюсь? Разбираюсь. – папа не мог сказать, что ему эта тема была совершенно непонятна, поэтому постарался завуалировать ответ. – В принципе вы с Кешей правильно мыслите. Продолжайте в том же духе, и все у вас получится.

Роберт добился своего. Папа не стал вдаваться в подробности, поэтому позволил Роберту самостоятельно во всем разобраться.

У Кеши с бабушкой вышло совершенно по-другому. Кеша, как и Роберт, попробовал поговорить с бабушкой о понятиях философии:

– Ба, скажи, ты когда думала о парадигме мракобесия и бренности бытия?

– О чем?

– Это школьное задание, мы с Робертом пытаемся его выполнить, но нам нужна помощь опытного взрослого. Ты же нам поможешь?

– А это по какому предмету задали?

– Бабушка, какая разница, нам задали, мы должны выполнить. Иначе нам поставят плохую отметку.

– Понимаешь, Иннокентий, я думаю, это изучают в университете. Для школы это как-то сложно.

– Так что ты думаешь, ба? Ты за эту тему или против?

– Я уж точно не против.

– А, так ты за?

– Ну, я еще не определилась, так сразу и не ответишь. Было бы разумно полагать, что это предположение более или менее правильное. Но я все-таки считаю, что надо все обдумать. – пыталась уйти от ответа Бронислава Петровна. – Знаешь, внук, у меня там чайник кипит, надо выключить. – договорила бабушка и ушла на кухню.

Кеша другой реакции и не ждал. Но бабушка долго продержалась. Осталось поделиться новостями с Робертом. А Роберт спешил на разговор с Кешей, чтобы рассказать ему о результатах их совместного плана.

На следующий день парни созвонились по телефону. В школе встретиться они не могли, так как был выходной. Но желание все обсудить было очень сильным. Из телефонов были слышны восторженные возгласы мальчиков:

– Роб, прикинь, бабушка ушла от ответа, она не выдержала расспросов о парадигме мракобесия и бренности бытия!

– Серьезно? Даже не стала обсуждать с предками?

– Она ушла на кухню пить чай!

– Жиза! У меня тоже примерно также. Батя сказал, чтобы мы с тобой и дальше общались и разбирались сами.

– Смотри, взрослые нашу молодежную речь пытаются хоть как-то понять, а научный язык для них вообще непостижим. Что будем делать дальше?

– Давай проверим эту научную белиберду на физруке! Уж это ему конкретно вынесет мозг.

– А, может, не надо? Мы не огребем от классухи[37] и родаков[38] за это?

– Забей, все путем. Прорвемся, не в первой же! И не из такого треша выпутывались.

– Ты только не путай фразы, Кеш, а то спалимся[39]! Говори только на научном языке.

Парни закончили разговор и начали готовиться к встрече с учителем физкультуры. Они хотели проверить, как Сергей Анатольевич отреагирует на преображение их речи. Одно было понятно: их ждал полный кринж!

Глава 2

Пранк в школе

Друзья добились своего. Общаясь на своем языке, они сделали так, что родители решили не вмешиваться в их общение. А как иначе? То они разговаривают на полуанглийском, то на каком-то полуфилософском. Тут вообще никак не разобраться, вот родители и решили не вмешиваться. Бабушка Кеши даже перестала подслушивать за ним. Ей хватило странных вопросов о каких-то вещах, которые она даже не запомнила. Она решила просто интересоваться делами внука, не вдаваясь в детали сомнительных домашних заданий, в которых она все равно ничего не понимала. А папа Роберта решил пока не использовать в речи молодежный сленг. Ему тоже не хотелось больше общаться на аморфные темы, поэтому он просто желал своему сыну удачи при любом подходящем поводе!

А парни не могли дождаться, когда же смогут апробировать свое новое речевое оружие на учителе физкультуры:

– Я думаю, это будет самый крутой пранк, Кеш!

– Я тоже так считаю. Мы должны вынести Анатоличу мозг, он таких слов точно не слышал!

– Так мы и сами не до конца шарим. Я до сих пор не понял значение слова «трансцендентальный». Как мы ему объясним, почему именно эта тема нас так заинтересовала?

– Знаешь, я и сам не знаю, что это такое. Ты просто кивай головой с умным видом, будто все знаешь. Но слова все-таки выбирай, а то он нас живо раскусит.

Казалось бы, как двум школьникам отвлечь учителя от урока безнаказанно? Звучит так, будто они собираются сорвать урок. Но на самом деле у них был совершенно другой план. К счастью ребят, в дело вмешался его величество случай. Именно в этот день Сергей Анатольевич решил провести урок теории:

– Ребят, сегодня нам нужно обсудить историю становления современных Олимпийских игр. Мы должны понять разницу между Зимними и Летними играми, а также распределить виды спорта по играм. Может быть, кто-то знает, какие виды спорта однозначно зимние? Кто желает ответить?

Желающих ответить было немного. Но учитель разрешил ответить девочке, которая была третьей в строю.

– Фигурное катание, бобслей, биатлон, скелетон, хоккей. – уверенно ответила Наташа Селезнева.

– Молодец, Селезнева! Все правильно. А какие виды спорта относятся к летним?

Кеша и Роберт толкали друг друга в строю. Кеша просил Роберта ответить, а тот хотел того же от Кеши.

– Что я должен ему ответить? – недоуменно прошептал Роберт.

– Скажи хоть что-нибудь. Это наш шанс. – настаивал Кеша.

Сергею Анатольевичу не нравились разговорчики в строю, поэтому он громко назвал фамилии парней:

– Симонов, Фербер, выйти из строя. Раз вы все знаете, тогда отвечайте.

Парни не ожидали такой резкой реакции учителя, поэтому не успели сообразить. И тут Кеша вспомнил текст, который он читал на занятиях по английскому языку. Текст был посвящен одному из видов древних единоборств, название которого Кеша хорошо запомнил.

– Панкратион. – быстро ответил он.

– А при чем тут панкратион? Он не входит в перечень игр. Ты уверен, Фербер? – переспросил Сергей Анатольевич.

– Да, он был включен в древние игры. Даже философ Платон им владел.

– И что мне твой Платон? Вопрос был о другом. Неужели никто не может назвать виды спорта летней Олимпиады?

Кеша смотрел на Роберта и намекал ему на продолжение спора с учителем. Кеша злился, что прошло несколько минут, а пранк так и не начался. Ему было уже без разницы, что конкретно говорить, поэтому он стал придумывать на ходу:

– Сергей Анатольевич, а давайте вернемся к панкратиону. Я слышал, что кредо адептов – скрупулезная идиосинкразия. Это правда?

– Эм… Да, кредо у них есть. Давай продолжим разговор об Олимпиаде. Какие виды…

Сергей Анатольевич не успел задать вопрос, так как его перебил Роберт и продолжил сочинять фразу по примеру Кеши:

– А я слышал, что апологеты не гнушаются диффамациями. Вербальными, конечно. Еще и в коллаборации. Без эксцессов не получится. Одни девиации. Сергей Анатольевич, а вы как к этому относитесь?

Сергей Анатольевич пытался понять значение хотя бы одного из слов, которые он только что услышал. Ему было трудно сопоставить их с панкратионом. Но дети ведь задали вопрос, на который надо было дать полноценный ответ. Учитель попытался выкрутиться:

– Знаете, парни, панкратион – борьба сложная, там всякое бывает. Поэтому надо просто знать все приемы, и вы добьетесь успеха. Устраивает такой ответ?

Роберт и Кеша обрадовались, что учитель замешкался, ведь их план все-таки сработал. Но к ответу они отнесись безразлично, ведь они хотели проверить, как учитель будет реагировать на сложные слова. Кеша продолжил задавать вопросы:

– Когнитивный диссонанс. Транспарентности нет. Но это же не ортодоксально. Вы так не считаете?

Последняя фраза была явно лишней. Произнеся эти слова, Кеша ненароком угадал с темой, которую учитель хорошо знал. Ведь в университете Сергей Анатольевич изучал психологию и писал по ней дипломную работу. Услышав знакомые слова, учитель понял, что задаваемые ему вопросы никак не связаны с панкратионом. Это просто попытка парней сорвать урок. Сергей Анатольевич решил проучить парней. Да, он не знал значений тех слов, что произносили ребята, но и они их не знали. Теперь уже он задавал вопросы:

– Диссонансы неизбежны. В панкратионе часто такое бывает. Но вы об этом, конечно же, знаете. А что делать с фрустрациями? Как социализировать личность? О чем нам скажет физиогномика? Это вопрос на отметку, кстати.

– Давай отвечай, к тебе обращаются! – пробурчал Роберт.

– А я чего? Я вообще не понимаю, о чем он говорит. Это какая-то абракадабра. Сам отвечай.

– А почему я? Я вообще не въезжаю.

Учитель ждал момента, пока парни «сломаются»:

– Роберт, Иннокентий, что за «не въезжаю»? Интеллигенты вроде вас должны общаться по этикету. Или вы просто претворялись, что знали все эти умные слова?

– Ну, что вы, Сергей Анатольевич, мы знали… – промычал Роберт.