В сетях времени

Он отключил третий тумблер – и веник упал в салон.

– Это поле – защитная оболочка мобиля! Полагаю, она нам не помешает, – проговорил Рома и включил защиту третьим переключателем.

Он вышел из машины и, держа веник через шапку, очень быстро определил конфигурацию и толщину защитного слоя, просто обметая им транспортное средство. Трёхсантиметровая прозрачная оболочка защиты сплошь и полностью покрывала мобиль, включая днище, а над салоном имела форму прямоугольного плафона.

Ребята поехали дальше.

Проехав с километр, они добрались до т-образного перекрёстка. «Пока всё сходится с навигатором», – подумал Рома и повернул направо. На са́мой середине сухого русла протоки дети увидели большую серебристую арку. Она возвышалась над дорогой, прихватывая обе обочины. Не доезжая до неё метров десять, паренёк остановил машину и вышел.

Сестра спросила его:

– Лома, почему мы… пелестали ехать?

– Надо разобраться, что это за арка, – ответил он. – Тут всё такое странное, так и жди подвоха.

– Что стланного в этой… алке?

– А вдруг это какой-то портал – в виде арки. Сейчас въедешь в него и окажешься где-то в ином пространстве или на другой планете; обернёшься, а портала-то уже и нет.

– О, мне уже стлашно. Да-да, надо… лазоблаться, – согласилась-таки Даша.

Рома подобрал на обочине палку и бросил её в створ арки; долетев до створа, палка упруго затормозила и упала на дорогу.

«Тоже какое-то поле», – промелькнула мысль в его голове.

Он подошёл к арке, поднял палку и стал вводить её в створ, и она свободно вошла. По аналогии с защитой мобиля, Рома обхватил её своей шапкой и снова сунул – палка упёрлась в какую-то невидимую преграду. Он взялся за палку второй рукой, и преграда расступилась. Подросток медленно стал продвигаться вперёд, пока не оказался с другой стороны арки.

Он крикнул сестре оттуда:

– Даша, ты меня видишь?

Та ответила:

– Да. И вижу холошо, и слышу холошо.

– Значит, всё нормально. Это такое же защитное поле, как у мобиля.

Рома уже смело пошёл обратно, держа палку через шапку. Он-то прошёл, а палка в створе арки застряла, как будто воткнулась в монолитный блок. «Ишь ты! А если вот так?» – с иронией подумал парень и прикоснулся к ней пальцем другой руки. Он с легкостью вытянул палку до серёдки из арочного поля и резко убрал с неё палец. Раздался громкий хруст; кусок палки – за полем – отвалился и упал на дорожное покрытие. Рома глянул на оставшуюся в его руке обёрнутую шапкой деревяшку: торец палки был гладким, словно его срезали алмазным диском, и имел зеркальный блеск. Срез отлетевшего куска тоже блестел, как зеркало.

Отшвырнув обрезки подальше от дороги, братец сказал:

– Нет, Дашуля, здесь другое поле. Оно с обеих сторон не пропускает посторонние предметы. Это, скорее всего, очищающее поле. Только зачем? А вдруг оно повредит нашу машину? Давай-ка мы объедем эту арку – от греха подальше.

Подросток сел за руль, опустил ручник и начал съезжать с дороги, чтобы объехать арку. Но как только машина оказалась за пределами дороги, погасла её панель управления, заглох её цилиндрический двигатель, она ещё полметра по инерции проплыла вперёд и потом всем днищем легла на донный галечник сухой протоки.

Рома высказал вслух свои мысли:

– Всё понятно. Мобили получают электропитание только от этих синих дорог, связанных с башней в горе, а своих аккумуляторов у мобилей нет – к сожалению.

– А нам-то тепель… что делать? А, Лома?

– Есть много способов: например, можно воспользоваться лебёдкой, можно использовать жердь – в качестве рычага; или выдернуть машину на дорогу трактором. – Он рассмеялся. – Про трактор я пошутил.

Рома полез в багажник, в надежде найти лебёдку. Лебёдки там не оказалось, зато он увидел устройство, похожее на бензопилу. Вместо движка у неё стояла полусфера, в которую через разъём была воткнута коробка, размером с плавленый сырок «Дружба». На её боковой грани имелся индикатор – полоска, поделённая на десять квадратиков; все квадратики светились. Рома выдернул её, глянул на разъём и произнёс:

– Кажись, я нашёл полностью заряженный аккумулятор. Здесь часть разъёма типа «гнездо», а ответную часть разъёма «штырьковый» я видел на панели за рулевой колонкой. Нам и надо-то всего один метр проехать – до сцепления машины с дорогой. Лишь бы части разъёмов сошлись и энергии этой батарейки хватило.

Ребята живо расселись по местам; Рома сразу же переключил рычаг движения на «задний ход», проверил, что ручник опущен до упора, и… воткнул аккумулятор в разъём на панели.

В тот же миг засветились индикаторы на панели приборов и что-то зажужжало под капотом. Машина плавно всплыла над галечником и начала медленно пятиться назад, и когда на индикаторе аккумулятора остался последний светящийся квадратик, она наконец-то выползла на дорогу.

– Ула-а-а! – радостно закричала Даша.

А Рома облегчённо выдохнул и проговорил:

– Думал, не выедем. Аккумулятор оставим здесь, в разъёме; может быть, он ещё когда-нибудь нас выручит. А с дороги впредь лучше не съезжать. И вообще. Сдаётся мне, что без транспорта здесь не выжить.

Сестра вдруг мгновенно сникла.

– Лома, поехали быстлее. Я хочу домой, к маме, – тоскливым голоском промолвила она.

– Дашуля, я тоже хочу домой. – Рома горестно усмехнулся. – Только не забывай, что нам тогда придётся проезжать под аркой. Если она поломает наш мобиль, то нам придётся возвращаться в башню – пешком.

– А вдлуг не поломает?

– Будем на это надеяться. О! А вот и аккумулятор бензопилы зарядился. Поехали! Сеструха, ты тоже посматривай по сторонам; ежели что, кричи «стоп», – проговорил братец.

Он на самом малом газу провёл машину через арку.

– Всё нолмально! Она нас… плопустила. – радостно доложила сестра.

Рома притопил педаль газа. Миновав протоку, он выехал на полку и, повернув направо, погнал мобиль по её пологому подъёму. Через минуту, они доехали до Заячьего овражка. Дорога повернула на восток и пошла вдоль его края.

– Смотри, Даша, какие странные цветы стали расти в Заячьем Овражке. Я таких цветов в жизни не видел, даже в Ботаническом Саду, когда мы отдыхали на море. И трава какая-то неестественная – ядовито-зелёная. Между прочим, ещё утром здесь рос иван-чай.

Слева к дороге почти вплотную подступала высокая стена густых зарослей бамбука.

– Лома, а когда мы плиедем? – спросила Даша.

– Да мы уже проезжаем футбольное поле, но его не видно из-за бамбука.

И вдруг в бамбуковой стене дети увидели метровый проём, из которого выходила тропа. Она под прямым углом пересекала дорогу и ныряла в овраг.

Рома остановил перед ней машину и проговорил:

– Эта тропка как раз проложена на месте поселковой дороги, ведущей в аэропорт. Кстати, к ней примыкает и наш участок с нашим домом. Мобиль оставим здесь, глушить не будем. Ведро и сумку брать с собой не будем.

– А почему, Лома? – поинтересовалась Даша.

– Потому что – в случае опасности – с ведром и сумкой быстро не убежишь, – разъяснил он.

Ребята вышли из машины. Рома открыл багажник, вынул из сумки баллончик антикомарина и фонарь, проверил их на работоспособность и после этого распихал их по карманам куртки.

– А фональ-то… зачем опять? – полюбопытствовала девочка.

– На тот случай, если нас здесь застанет ночь, – ответил брат и захлопнул багажник.

Они пошли по тропе сквозь бамбуковую стену.

– Интелесная тлопа, – подметила Даша. – Как ковёл.

– Действительно. Идти мягко, – согласился брат. Он наклонился и потрогал покрытие тропы. – Ух ты! Она покрыта хвоей; причём, не просто внавалку, а уложена хвоинками, и те даже переплетены. Кто же соткал такой ковёр?

– Плосто чудо! – подытожила сестра.

Полоса бамбуковой чащи внезапно закончилась – хвойная тропа вывела подростков в зону посёлка, и они продолжали идти по ней: её направление совпадало с их маршрутом.

Рома шёл молча. Он удручённо смотрел по сторонам, и с каждой минутой его лицо становилось всё мрачнее. Наконец, собравшись с мыслями, он с тревогой в голосе проговорил:

– Когда мы сюда ехали, я ожидал какого-нибудь подвоха, но не предполагал, что он будет таким катастрофическим. Даша мы попали в беду: нашего посёлка больше нет. Многое осталось на своих местах: горная гряда, распадок, холмы, дальние сопки, Заячий Овражек – а посёлка нет! Вообще! Как будто его и не было никогда. Ни домов, ни школы, ни магазина, ни почты – ничего нет, и даже никаких следов не осталось. Вместо посёлка – лес. Многовековой могучий лес.

А жизнь в лесу кипела вовсю, насыщая его пространство громкими звуками: пением цикад, визгом обезьян и птичьим гомоном разнообразных пернатых. Мохнатые коалы, не спеша передвигаясь в кронах эвкалиптов, с удовольствием жевали сочные эвкалиптовые листья. На ветвях деревьев, похожих на дубы, завернувшись в собственные крылья, висели вниз головами летучие лисы. А меж стволов, распластавшись, планировали белки-летяги.

Однако достопримечательностью леса были всё-таки секвойи. Эти исполинские деревья имели у основания массивное утолщение – у некоторых диаметром более 30 метров – в виде изогнутых сросшихся корневых колонн, а вершину абсолютно голого ствола венчала коническая хвойная крона, взметнувшаяся ввысь на 110 метров над подлеском.

Подножье леса покрывали, в основном, кусты папоротника, жимолости, шиповника и рябины, между которыми цвели орхидеи, ромашки, колокольчики, а также – геликонии, пираканты, энциклии, доритисы, равеналы и ещё какие-то никому неизвестные цветы. Но они вовсе не радовали своей красотой попавших в беду детей, уныло бредущих по лесной тропе.

– Вот тут должен быть клуб, – печально говорил Рома и показывал рукой на лес. – Тут – столовая. А вон там – администрация прииска. А здесь, где мы сейчас стоим, был наш дом. У меня такое чувство, что тот проход в горе, который недавно открылся, выводит нас в другое время. Поэтому я могу предположить, что это не посёлок исчез, а мы с тобой переместились в какое-то другое время, в котором посёлка ещё не было. Или – уже не стало.

По выражению лица Даши было видно, что слова брата напугали её до ужаса.

– Что же нам… тепель делать? А, Лома? – дрожащим голоском произнесла она и заплакала.

– Не плачь, сестрёнка. Слезы горю не подмога. Будем думать. Все отгадки, как мне кажется, нам надо искать в той странной башне. Меня постоянно гложет мысль: почему открылся тот проход? Кто его открыл? Я ни к чему не прикасался на пультах, потому что у меня есть железный принцип: не знаешь – не трогай. Даша, припомни хорошенько: а ты в той комнатушке, куда заходила, в тот момент ничего там не трогала? Отвечай честно, потому что от твоего ответа зависит наша дальнейшая судьба.

Даша достала из кармана платочек и вытерла слёзы. Подумав несколько секунд, она заговорила, виновато поглядывая исподлобья на брата:

– Лома, не лугай меня, я… ничего там не лазбила. Плосто немножко… поклутила большое колесо. И всё. Говолю плавду.

– Эх, Даша. Это, разумеется, плохо, что ты покрутила то колесо. Но ты молодчина, что призналась в этом! В нашем аховом положении горькая правда лучше неизвестности. Зато теперь я точно знаю, что тот агрегат – это машина времени, как бы фантастически это ни звучало, а его колесо – это штурвал. Штурвал времени. И ещё я теперь знаю, что нам надо делать. Мы должны вернуться в башню и повернуть штурвал времени на прежнее место, – проговорил Рома и добавил: – А пока мы здесь, около нашего дома, предлагаю пройтись по нашему участку: вдруг найдём что-то нужное, что нам поможет в нашей беде.

– Это плавда наш дом? Как ты… опледелил? – спросила Даша.

– По рельефу местности, по склону верхней террасы нашего плато, – ответил Рома. – Вот тут, к примеру, наш гараж, рядом с ним – сарай для дров. Пойдём, на огород посмотрим?

– Пойдём, – согласилась сестра. – Вдлуг кулятник остался. Залубим кулицу и свалим суп.

Они прошли меж кустов рябины.

– Это середина огорода, – объявил Рома. – А вон там наш курятник, с выгулкой для кур. Сейчас точно на его месте стоит секвойя. Это дерево уже взрослое, но ещё не старое; диаметр в нижней части его ствола примерно 20 метров.

– Ух, какое огломное делево! – восхитилась девчонка.

Паренёк поднял с земли палку и начал ею рыть землю, комментируя:

– Хорошая почва, жирная. В земле много хвойных иголок – нападали с секвой. О! Я нашёл большущего короеда! С мизинец! А вот ещё два, и ещё! Дашуль, поищи что-нибудь, чтобы короедов складывать. Кур нет, зато есть короеды. На обратном пути съездим на Бурную, наберём воды и рыбы наловим – у меня в сумке есть коробка с рыболовными снастями – в башне-то вряд ли нас покормят.

Сестра где-то нашла (или оторвала) большой кусок коры, и Рома стал складывать на неё короедов – личинок жука медведки.

И вдруг Даша сорвалась с места и стремительно помчалась к секвойе, громко крича на бегу:

– Булундук! Он забежал… в делево! Он в делеве!

– Даша, стой! Там могут быть змеи! – крикнул Рома ей вдогонку.

Но она могла и не услышать его из-за собственного вопля, особенно его последнюю фразу, на которой она уже скрылась в чреве секвойи, проникнув туда через щель меж корневых наростов дерева.

Через миг из дупла донёсся её душераздирающий визг.

Рома со всех ног бросился к секвойе. Он на ходу включил фонарь, выхватил финку из ножен и ворвался внутрь дерева. Его глазам предстала ужасающая картина: на дне довольно ёмкого дупла, изнутри покрытого мхом, лежала вопящая Даша, обвитая толстыми кольцами тела огромного удава; и тот уже приготовился накинуть на неё последнее удушающее кольцо.

Парень был далеко не дурак. Он понимал, что сейчас и его жизнь висит на волоске: такой огромный удав даже зубра одолеет играючи, а тут всего лишь каких-то два подростка, которых тот мог задушить одновременно, а потом проглотить по очереди. Но у паренька даже в мыслях не было, чтобы убежать, бросив сестру на съедение.

Рома зажал фонарь зубами и, направив луч света в глаза удава, тем самым слепя его, теперь уже двумя руками крепко-накрепко обхватил рукоять финки. В диком прыжке он изо всех сил вонзил свой нож в голову удава и сразу же принялся яростно кромсать головной мозг рептилии, дёргая рукоять из стороны в сторону и меняя наклон лезвия.

В этот момент снаружи раздался оглушительный грохот, как будто рядом взорвался пушечный фугас; по стволу дерева чем-то с треском хлестануло, словно трёхпудовым зарядом картечи; секвойя вздрогнула, закачалась, да так сильно, что заскрипели её корневые колонны.

Однако Роме сейчас было не до картечи с фугасами: он отчаянно боролся за жизнь своей сестрёнки, орудуя финкой и воинствующе крича: «На сестру мою позарился?! Врёшь, не возьмёшь! Сдохни, гад ползучий!»

И паренёк одержал победу в этом сражении! Глаза удава помутнели, его могучее тело обмякло, хватка колец ослабла. Но война ещё не закончилось. Предвидя, что у змея могут начаться судороги, Рома стал быстро стаскивать толстые змеиные петли с Даши, которая на протяжении всей битвы пронзительно визжала от ужаса.

Его опасения оправдались. Он уже поднял с земли сестрёнку и уже отряхивал мох с её курточки, как вдруг все мышцы удава внезапно напряглись и его тело вмиг свернулось в тугую спираль – это у него началась предсмертная агония. Давление мышечных тканей было настолько велико, что в некоторых местах даже полопалась его узорчатая кожа.

Вскоре удав, наконец-то, перестал конвульсировать и безвольно вытянулся. Рома пучком мха тщательно протёр финку и вложил её в ножны.

– Да, сеструха, вовремя я подоспел к тебе на помощь со своей финкой, – проговорил он с улыбкой. – В противном случае этот удав задушил бы тебя и съел. Ты-то как? Цела?

– Я-то цела. Спасибо тебе, Лома, … что ты успел, а то мне… совсем не нлавится… такой плотивный случай. – Даша обняла братца, поцеловала его в щёку и спросила: – Чтобы спасти меня, ты… убил его?

– У меня не было иного варианта. Тут ведь так, в этом мире: либо мы – его, либо он – нас, – ответил брат.

– А тебе… не стлашно было… с ним слажаться?

– Конечно страшно, но потерять тебя мне было во сто крат страшнее, – промолвил Рома. Он поправил шапочку на голове сестры и вдруг, подмигнув, предложил: – Слушай, а давай измерим длину этого змея?

– Давай! – обрадовалась Даша. – Как в моём любимом мультике… пло малтышку.

Удав был очень тяжёлый. Ребята с большим трудом вытащили его из дупла; для этого им пришлось, часто перехватываясь, перемещать его – фрагмент за фрагментом. Они даже запыхались.

Рома шагами измерил рост удава, растянутого во всю длину.

– Десять метров и ещё полступни, – констатировал он.

– А в попугаях-то удав голаздо длиннее, – проговорила Даша и весело расхохоталась.

Рома тоже рассмеялся и сказал:

– Раз уж пошла такая тема про мультики, то хочу упомянуть фразу Пятачка: «Интересно, а что это так бумкнуло?» Вот и мне интересно, что же там так бумкнуло, когда я воевал с рептилией? Как будто бомба взорвалась. Пойдем, глянем?

– Пойдём, – согласилась Даша. – Мне тоже… интелесно.

Дети подошли к тому месту, где они совсем недавно, стоя на четвереньках, копали короедов. И теперь, точно на этом месте, зияла шестиметровая воронка, с метр глубиной. Над её центральным углублением клубился столб дыма и пара.

Рома, оглядевшись по сторонам, заметил, что кора у основания ствола ближайшей секвойи, в дупле которой произошла схватка с удавом, была изрешечена камешками, скорее всего, выброшенными из воронки и вонзившимися в дерево. «Так вот откуда взялся этот хлёсткий стук картечи», – осенило его. Другим деревьям, стоявшим неподалёку, тоже досталось от града камешков гравия.

Он поднял с земли обломок толстой ветки, спустился в воронку и стал ею раскидывать дымящуюся почву. Вскоре показался металлический округлый предмет светло-серого цвета. Он был очень горячий: при соприкосновении с ним ветка сразу начинала дымиться. Парень подкопал вглубь вокруг странного объекта и попробовал выковырнуть его своей палкой, используя её в качестве рычага, но тот даже не шелохнулся. Зато ветка вспыхнула, как факел. Рома затушил её, уткнув в землю.

Пока брат занимался раскопками, Даша изучала свежие дыры в дереве, ощупывая их и засовывая в них пальцы. И вдруг она увидела припечатанный к корневому наросту тот самый кусок коры, на который они складывали короедов. Она отлепила его и поднесла брату.

– Лома, посмотли: наша кола плилипла к делеву.

Брат оглядел кору, обляпанную с внутренней стороны слоем вязкой слизи, и сказал:

– Это её ударной волной отшвырнуло и влепило в дерево, превратив наших короедов в сопли. Теперь понятно почему дерево зашаталось, аж корни заскрипели.

– Почему? – спросила Даша.

– Тогда слушай. Это не просто какая-то воронка, а настоящий кратер, который образовался от удара метеорита, прилетевшего сюда с огромной скоростью из космоса. Отсюда и звук взрыва, и разлетевшийся гравий, и ударная волна, раскачавшая секвойю и размазавшая наших короедов, – доходчиво объяснял сестре Рома. – Теперь самое интересное – метеорит! Можно было бы сказать, что это от космоса «камень в наш огород», но нет: метеорит не каменный. И – тем более – он не ледяной. Это металл, серого цвета. Но это не олово, не свинец и не сурьма: они бы расплавились, потому что этот метеорит очень-очень горячий. Далее. Он имеет форму шара, диаметром около тридцати сантиметров. Метеорит очень тяжёлый; это значит, что у него большая плотность: наверняка более двадцати грамм на кубический сантиметр. Из всего сказанного я могу предположить, что упавший в наш огород метеорит – платиновый. Данный экземпляр весит около трёхсот килограммов. Платина очень дорого стоит – дороже золота. Этот метеорит – целое состояние! Для справки: температура плавления платины – под 1800 градусов Цельсия, тогда как у чугуна – 1250.

Даша внимательно слушала брата, глядя на него с умилением.

– Я так люблю, когда ты… что-нибудь лассказываешь! Такие класивые… слова говолишь: клател метеолита из космоса и… сульма на кубический сантиметл Цельсия, – произнесла она.

Рома улыбнулся и сказал:

– Мне сейчас пришла в голову любопытная мысль. Кабы не бурундук, то нас с тобой разнесло бы в клочья метеоритом. А так мы оказались в надёжном укрытии. Но если бы в дупле не оказалось удава, то ты не закричала бы, тогда погиб бы только я; и что было бы потом с тобой, мне даже страшно представить.

Из окружающего леса всё также доносились визги, истошные крики, голоса птиц и песни цикад. И вдруг всё стихло и замерло, даже цикады перестали петь свою звенящую песню – одну на всех и на всю жизнь.

Вдалеке послышался быстро нарастающий шум: треск, хруст и тяжёлый топот. Вскоре меж стволов замелькали приближающиеся силуэты.

Рома крикнул:

– Даша! На нас несутся какие-то очень крупные животные! Живо – в дупло секвойи!

– Плекласная мысль, блатец! – прокричала в ответ сорвавшаяся с места сестра. – И там, к моей ладости, … уже нет никаких удавов.

Дети укрылись в спасительном дупле. Занятая позиция позволяла им наблюдать из убежища за тем, что могло твориться снаружи.

И тут началось нашествие. Мимо ребят по «огороду» стремительно проносились бесчисленные стада – бизонов, гигантских шерстистых носорогов и громадных двадцатитонных мамонтов, покрытых шерстью бурого цвета.

– Лома, а куда они… все бегут? – вполголоса спросила сестра.

– Куда – это как раз-таки понятно: к реке Бурная, – также тихо ответил брат. – Меня больше тревожит вопрос: от кого они так драпают? И ещё вопрос: мы – где?! У меня такое ощущение, судя по мамонтам, что мы с тобой оказались в древнем мире – полмиллиона лет до нашей эры, или даже миллион. Полюбуйся-ка на живых мамонтов. В наше время их можно увидеть только в музеях, в образе чучел или скелетов.

Животные умчались, и наступила зловещая тишина.

Дети покинули своё убежище. Около дерева лежали изувеченные останки удава. Даша носком сапога попинала его расплющенную голову и высказалась:

– Длапающие звели… плевлатили удава… в длинный лваный блин.

Рома поддержал её тему:

– Ты это верно подметила. Если бы мы не пошли посмотреть огород, то нас также, как этого бедолагу-удава, растоптали бы мамонты с носорогами. Смотри-ка, они все кусты поломали, а кратер от метеорита вообще сровняли с землёй. Однако мы ведь так и не выяснили, от кого они так драпали. Какое-то у меня предчувствие плохое, тяжёлое. Нам надо срочно уезжать отсюда, пока не поздно. Идём-ка поскорее к машине – поедем до башни.

Подростки вышли на тропу из хвоинок. Она была сильно перепахана и нетронутой осталась только на пригорке: животные по склону не бежали.

И вдруг Рома и Даша увидели, как на пригорке появилась и стала к ним быстро приближаться по этой хвойной тропе, сохранившейся в целости на склоне, плотная колонна огненно-рыжих муравьёв; размер каждого из них составлял дециметр. Это был лишь их отряд головного дозора, так как через пять секунд на спуск верхней террасы – по всей её ширине – высыпало несметное скопище таких же рыжих муравьёв, и они огненной рекой потекли вниз по склону.

Рома выхватил из кармана баллончик с антикомарином и принялся распылять спрей навстречу надвигающейся колонне головного дозора, крича при этом:

– Даша! Вот от кого бежали мамонты! Это муравьи-убийцы! Я читал о них на каком-то сайте в Интернете. Они одним движением жвал перекусывают ветку или палец, как секатором! И бегают они очень быстро! Живо – к машине! А не то через пару минут от нас останутся два обглоданных скелета.

Дети со всех ног бросились к мобилю. А муравьи головного отряда, учуяв в воздухе аэрозольные пары́ неизвестного им вонючего вещества, резко остановились. По их команде встала, как вкопанная, вся армия. Но, через несколько секунд, разобравшись, что эта вонь для них безопасна, муравьи всем скопом стремительно понеслись вдогонку за детьми. Однако этих секунд муравьиного замешательства хватило подросткам, чтобы первыми домчаться до машины.

Они с ходу запрыгнули в салон; Рома сразу глянул на третий тумблер – тот был включён; «Чул, мы в домике!» – выпалила запыхавшаяся Даша и схватилась за веник; Рома стал разворачиваться, и в этот момент их настигло полчище огненных муравьёв; они вмиг окутали в три слоя защитный экран мобиля. В машине стало темно – Рома включил первым тумблером свет в салоне; это не помогло: видимость отсутствовала напрочь. Даша принялась энергично обметать веником лобовину экрана, но эти алчные насекомые вновь и вновь мгновенно залатывали своими телами образующиеся бреши в их заграждении. Ехать было можно, но с опаской: обзор был очень маленьким и кратковременным.

– Дашуля, за веник – спасибо, – похвалил сестру Рома. – Нам бы до арки добраться, а там мы от них оторвёмся. Только будь осторожна: не высовывай руки или голову за пределы защитного поля, помни, что у них челюсти, как бритвы.

Они уже ехали по пологому спуску прибрежной полки. Видимость стала резко ухудшаться, и Рома вёл мобиль практически вслепую.