Обороти меня. Часть 3. Назорей

– В таком случае, – отреагировал на эти слова Тенниус, – поскольку 158-й – это почти готовый мастер, чтобы он наверняка справился, предлагаю ему открыть следующий уровень.

– Раньше срока? – спросил Сауррис.

– Лишь очень незначительно раньше, – ответил Тенниус.

– В общем, я согласен, – сказал Нонни.

– Вы берете ответственность на себя? – спросил Альетте.

Тенниус поморщился и сдержанно ответил:

– Да, конечно. Ведь это мой подопечный.

* * *

Валерий настолько хотел повидаться со своим начальником, который в свете всех последних событий стал одним из его самых близких друзей, что совершенно не заметил, как пролетела дорога до Холмского. Выезжая из города, он сделал все, чтобы максимально соблюсти все меры предосторожности, и не быть замеченным камерами наблюдения. Его маскарад был безупречен. Его машина была более чем неприметна. Его легенда по поводу его отгулов была вполне правдоподобной, и он был уверен, что она сработает. Он предполагал, что Морозов, если он в сговоре со всей этой непонятной мафиозной братией, может о нем доложить, но сделал все так, чтобы замести следы даже, если это произойдет. Он знал, что Геннадий тоже, скорее всего, может его подставить, но с ним он после их последнего разговора больше ни разу не связывался, поэтому, ожидать опасности с этой стороны было маловероятно. Ему вообще казалось, что теперь его работа идет своим чередом, и за ним уже давно никто не наблюдает, хотя и прекрасно понимал, что подобного рода ощущения могут быть ложными, поскольку противник силен и хитер, и умеет таиться и ожидать. Перед своим приездом он связывался с Петром, чтобы случайно не обнаружить местонахождение начальника своим приездом, но узнав о поединке с оборотнем, понял, что это стало мало актуально, поскольку, если Петра нашел этот зверь, то, где находится Петр, скорее всего тоже стало известным и тогда, возможно, он наоборот сможет ему помочь, если что. Конечно его расстроил разговор с Вениамином, который, как он уже не раз убеждался, умудрялся видеть наперед планы противника, и не только был к ним готов сам, но и подготавливал всех остальных. Но, хотя охотник и не дал добро, он не запретил ему напрямую, а лишь сказал, что это может быть опасным, поэтому Валерий, который не особо обращал внимание на опасности, принял решение выехать немедленно, тем более, что у него все было для этого готово.

Когда жигуленок Брумеля подъехал на КПП, Петр уже ожидал его. Машину проверили и впустили, и как только автомобиль проехал за шлагбаум, особист выскочил из своего авто и бросился в объятия друга.

После традиционных: «Ну, как ты?», «Как семья?», и тому подобного, друзья сели в машины и поехали к Петру домой. Валере не терпелось напрямую познакомиться с Данилиным, узнать кое-какие детали и подробности происходящего, что было сложно понять из телефонных разговоров, поскольку шифровка все-таки была шифровкой, и ограничивала их разговоры деловой тематикой, а Брумелю хотелось поговорить по душам и услышать последние новости, особенно о последнем поединке с оборотнем.

К этому времени стало известно, что этого зверя на подходе к Холмскому с вертолета видели еще два офицера, и даже стреляли в него в упор, чтобы проверить, жив он или мертв, чтобы потом прилететь на это место еще раз и снять с него шкуру, думая, что это только что умерший медведь.

Живучесть этого существа была на самом деле удивительной. Ни Петр, ни Валерий, ни Данилин не склонны были считать, что он бессмертен, поскольку из русских былин знали, что это не так, и что все-таки пронзенная осиновым колом эта тварь умирает. Но это было тогда. А сейчас, имея современное оружие и убедившись на собственном опыте, что зверя не берут пули, они подумывали о том, что русские сказки не лишены смысла. Однако, возникал вопрос, а как тогда вонзить в него этот осиновый кол, даже, если он у тебя будет, если оборотень настолько быстр, силен и огромен?

Хотя, после последней встречи Петр был уверен, что ему больше не стоит ожидать встречи с этим существом, но, несмотря на все его доводы, ни Брумель, ни Данилин не были в этом настолько же убеждены. После последнего предупреждения Вениамина Снегова у Валерия вообще было ощущение, что оборотень ходит где-то рядом и в любой момент может выскочить из-за угла.

Основным моментом обеспокоенности каждого из них было то, что если местонахождение Петра обнаружено, что стало понятно из появления оборотня в Холмском, то, скорее всего, в ближайшее время стоит ожидать какого-то еще хода со стороны неприятеля. Хотя сам Петр, похоже, не сильно беспокоился по этому поводу, как будто был уверен, что с ним ничего страшного не произойдет. Валерий, конечно, не знал, что в тот самый момент, когда они весело обсуждают этот момент за чашкой чая, агент под номером 158, человек-барс, пройдя обряд инициации, уже изучает историю дела Петра, и готовиться к вылету на место.

Глава 3

– Что они делают? – спросила Лера, с удивлением наблюдая за тем, как берег наполняется людьми. – Это что? В нашу честь?

Теперь к берегу стал стекаться народ, и люди вереницей не шли, а бежали по дорожкам, которые вели к океану от стоящих вдали домов. Дети показывали руками в их сторону и, дергая мам за юбки, что-то у них спрашивали, а все, кто был на берегу и чем-то занимался, бросили свои дела и теперь стояли и, смотря в их сторону, ожидали, когда они пристанут к берегу.

– Похоже, что да, – ответил Андрей. – Странно, что такого в нас особенного, что они все собираются, чтобы на нас поглазеть?

– Может быть, они хотят нас съесть? – неудачно пошутил Джонни.

– Да, ну тебя, Джонни! – Замахала на него Лера. – Итак, непонятно, чего от всего этого ожидать, а тут еще и ты со своими глупыми шуточками!

– Ладно-ладно, все. Я больше не буду. Не хотел тебя обидеть.

В этот момент с ними поравнялась моторная лодка, и человек с нее обратился к ним на Английском с типичным африканским акцентом:

– Мы рады приветствовать вас в нашей деревне. С вами все в порядке?

Несколько опешив от такого обращения, Джонни, чуть помедлив, ответил:

– Э-э, ну-у, спасибо! Мы в порядке.

– Никто не болен? Может быть, вы голодны? Или, может быть, вас взять на буксир? – продолжал спрашивать человек с лодки.

– Они выглядят вполне приветливо, ребята, мне кажется, здесь нам бояться нечего, – негромко сказал мулат своим спутникам, и крикнул в ответ спрашивающему:

– Мы все здоровы и, хм… не сильно голодны. И, осталось совсем немного, думаю, мы доберемся сами.

– Окей! Если что, меня зовут Чака. Мы очень рады, что вы, наконец-то, прибыли.

Он «пришпорил» своего водяного коня и «поскакал» вперед, а Джонни, удивленно переглянувшись со своими друзьями, крикнул ему вслед.

– Эй! Уважаемый… э-э… Чака! А что все это значит?

– Все в порядке, сэр! Не беспокойтесь! – весело крикнул тот ему в ответ, оглянувшись через плечо и не сбавляя хода.

Пожав плечами, мулат перевел глаза на своих друзей и спросил:

– Кто-нибудь что-нибудь понял?

Брат с сестрой с недоумением отрицательно мотнули головами и тоже пожали плечами, а Андрей сказал:

– Осталось немного. Через пять минут все станет ясно.

– Он сказал, что мы наконец-то прибыли? И они этому почему-то рады? Это как-то ну, очень уж странно, – продолжал удивляться Джонни.

Ближе к берегу ветер немного ослаб, и они замедлили ход. Вскоре они стали проплывать мимо других лодок, на которых находились, судя по круглой или квадратной форме сетей, ловцы то ли крабов, то ли еще каких-то морских тварей. Все они на момент, когда лодка проплывала мимо них, приветливо махали руками и кричали ребятам что-нибудь ободряющее.

Наконец, они приблизились к берегу и увидели, что Чака стоит на выдающемся в океан специально сделанном для этой цели причале и, показывая им на него жестами, кричит, чтобы они пристали к этому месту.

Джонни подкорректировал парус и сбавил ход. Через минуту они причалили, и к ним сразу потянулись несколько рук, чтобы помочь им выйти из лодки. На них смотрели приветливые темнокожие лица с радушными белозубыми улыбками, и в их адрес звучали одобрительные возгласы.

* * *

Он очнулся резко, как от толчка, и тут же вскочил на все четыре лапы и «включил» все свои чувства.

Лес был спокоен. Город тоже. Канни удивился, что он был к нему ближе, чем ему показалось, когда он из последних сил упал в снег. На тот момент он думал, что отбежал на более далекое расстояние.

«Видимо сказалась потеря крови», – подумал он и прислушался к своим внутренним ощущениям. Чувствовал он себя приемлемо, но, как обычно в таких случаях, ощущал небольшую слабость, жажду и сильный голод. Это было понятно. Организм требовал восстановления.

«Что ж, несколько пуль в упор и разрыв сонной артерии. Ничего удивительного», – подумал он и, осмотревшись, увидел, что снег в том месте, где он лежал, пропитан кровью.

Видимо его расчёт оказался верным, и эта холодная спрессованная субстанция все-таки помогла остановить кровотечение раньше, чем это оказалось слишком поздно, и свойственная его второй природе усиленная регенерация сделала свое дело.

«А где пули?» – подумал он и, отступив в сторону, увидел их лежащими на снегу. – «Восемь штук! Интересно, как мое тело исторгает их так быстро наружу?»

В этот миг он вдруг вспомнил, что этот смятый снег пропитанный кровью означает, что…!

Он даже подпрыгнул от этой мысли и почувствовал, как взволнованно заколотилось его сердце и шерсть на загривке стала дыбом.

«Неужели?! Неужели у меня получилось?! Не может быть! Неужели я… свободен?!»

Канни захотелось срочно проверить этот момент, и он, отдав себе приказ, мгновенно обратился в человека.

В этом своем состоянии он сразу ощутил, что ему гораздо холоднее, и его слегка знобит, и поэтому сразу «одел» на себя «велюровый покров».

«Ладно. Это сейчас не так важно», – подумал он и, боясь ошибиться в своих ощущениях, потянулся рукой к шее.

В том месте, где раньше чувствовался под кожей небольшой бугорок, похожий на слегка воспаленный лимфоузел, который служил ему кнопкой для связи с Алексом, теперь угадывался лишь небольшой шрам, и не более того. Это место все еще слегка побаливало, но там явно больше ничего не было.

– Неужели это правда?! – воскликнул он, и тут же прикрыл рот ладонью и с испугом оглянулся.

«Что я делаю? Ведь я все еще могу оказаться в опасности. За мной могут отправить поисковиков. А маги! Они же могут появиться где хотят в любой момент! Они уже наверняка знают, что я избавился от чипа, и захотят меня уничтожить. Мне лучше убраться отсюда, и поскорее».

Вместо радости он почувствовал реальный страх, но в этот раз ему было далеко не все равно, что с ним сделают, и он понимал, что этот не тот страх, которому нужно просто тупо противиться. Это чувство самосохранения, и на этот раз у него есть на это основания. Теперь у него есть смысл, ради чего стоит остаться в живых. Если у него нет чипа, то он больше не агент. А значит, у него есть реальная надежда начать новую жизнь. Это означает, что он может надеяться, что у него что-то получиться с Сюзи.

У Канни голова пошла кругом, и он, осознавая, что ему все еще нужно сохранять предельную осторожность, отдал себе приказ: «Волк!» и, обратившись, в первую очередь утолил свою жажду, набрав в пасть желанный холодный снег, после чего бросился бежать прочь от города быстро, как он только мог.

«Мне нужно поесть, и удалиться отсюда подальше», – думал он, сканируя на ходу местность в поисках какой-нибудь добычи.

Прямо по курсу было то самое поле, на котором в него стреляли из вертолета. Оборотень решил не рисковать и обогнуть его слева. Пробежав несколько сот метров, он почуял впереди небольшую лань с двумя молодыми оленятами. Чтобы насытиться, ему достаточно было бы и одного только олененка, но, когда он об этом подумал, то ощутил довольно сильное желание убить их обоих вместе с мамашей, и заметил для себя, что раньше ему не хотелось убивать больше, чем было нужно на самом деле. В этот раз ему явно захотелось просто так убить их всех.

«Странное желание, с чего бы это?» – подумал он, и пошел по ветру так, чтобы животные как можно позже почувствовали его приближение.

* * *

Раздался звонок, после чего в двери негромко постучали.

– Войдите, – крикнула Людмила, которая в этот момент находилась на кухне и, смотря телевизионные новости, чистила картошку для супа.

Дверь скрипнула, и внутрь кто-то вошел.

– Кто там? – спросила Строгина, пытаясь угадать по звуку, кто бы это мог быть.

– Мне бы Людмилу Сергеевну, – прозвучал незнакомый мужской голос в ответ.

Взглянув на себя мельком в зеркало, висящее перед выходом из кухни, она вышла в прихожую. У дверей стоял какой-то мужчина лет сорока пяти в полицейской форме и приветливо улыбался.

– Я Людмила Сергеевна. Вам что-то нужно?

– Здравствуйте. Я ваш участковый, – представился полицейский.

Смерив его взглядом, Строгина, поджав губы, сдержанно спросила:

– Чем обязана?

– По долгу службы мне нужно задать вам несколько вопросов, – ответил участковый.

– И-и… по какому поводу?

Ей явно не хотелось с ним разговаривать, и по ее тону это было очевидно.

– Э-э… Людмила Сергеевна, я бы не стал вас беспокоить, если бы меня не обязывало положение, – он немного замялся, и огляделся по сторонам, – куда я могу присесть?

Еще раз смерив его взглядом, Строгина сложила руки на груди и холодно ответила:

– Если соизволите разуться, то можно на кухню. А если нет, то во-он стульчик. Можете с него убрать мои вещи и присесть.

Он покряхтел, посмотрел на стульчик, потоптался немного и сказал:

– Хм, вещи ваши лучше убирайте сами, поэтому, я, пожалуй, разуюсь.

Он явно не чувствовал себя уверенно.

Сняв свои черные начищенные до блеска туфли, участковый кашлянул, и прошел на кухню, держа свой кожаный коричневый портфель, как некую реликвию.

Присев на стул напротив того места, где она чистила картошку, полицейский достал шариковую ручку, бумагу с удобной папочкой, на которой можно было бы писать, надел очки и, подняв глаза на Людмилу, которая все еще стояла в дверях и смотрела на него с явным недоверием, сказал:

– Вы присаживайтесь, присаживайтесь, Людмила Сергеевна. В ногах, ведь, правды нет.

– Вы мне скажете или нет, зачем явились? – спросила она, не скрывая раздражения.

– Полегче, полегче, Людмила Сергеевна. Я же не враг вам. Я просто служащий, при исполнении. Вот, пожалуйста, ордер, – он достал какую-то бумажку, и положил ее перед собой на стол, – дающий мне право вас допросить. Так что, давайте повежливей, пожалуйста.

Хмыкнув, Строгина села за стол, выключила телевизор и, взяв нож, продолжила чистить картошку.

– Валяйте. Задавайте свои вопросы:

Он покосился на острый и большой кухонный нож в ее руке и примирительным тоном проговорил:

– Не знаю, чем я вызываю у вас столько неприязни, Людмила Сергеевна, но я, на самом деле, без всяких претензий. Сразу скажу, что вы пока вне подозрений. Но поскольку вы человек заинтересованный и самый близкий, естественно вы самый первый в списке опрашиваемых. Итак, что мы имеем? – Он раскрыл папку, что-то там почитал, и продолжил: – У нас двое пропавших подростков. Андрей и Валерия Строгины, ваши дети, как я понимаю. И вслед за ними так же внезапно исчезнувший Петр Иванович Строгин, ваш старший сын. У вас имеются сведения о том, куда и как могли пропасть ваши дети?

У Люды комок встал в горле и на глазах навернулись слезы. Она попыталась что-то сказать, но поперхнулась и вдруг разрыдалась, уткнувшись лицом в ладони, в одной из которых все еще был нож, самым искренним и неудержимым рыданием, на какое бывают способны матери, потерявшие своих детей.

Вздрогнув, участковый потрогал указательным пальцем свои очки и, удивленно глядя на рыдающую женщину, явно замешкался, не зная, что ему предпринять. Не чувствуя уверенности, что ему можно и нужно как-то попытаться ее успокоить, он какое-то время просто молчал, наблюдая за тем, как по ее руке с прижатым большим пальцем ножом, течет в полном смысле слова ручеек слез, и ожидая, что она, успокоиться, и наконец поняв, что она не собирается останавливаться, промямлил:

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «ЛитРес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на ЛитРес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.