Советник царя Гороха (сборник произведений)

В городе было необычайно большое количество служивого люда. И если раньше в Горохове можно было встретить лишь гвардейских царских стрельцов в ярко-красных кафтанах и с длинными луками, то теперь появились одетые в серое платье окружные стрельцы и конники: с синими повязками – Северный округ, с желтыми – Центральный. Атмосфера была тревожной, вместо разномастной толпы по несколько опустевшим улицам проходили отряды, построенные в колонны по трое.

Никита отправился на верфи. Рядом из трубы Гороховской электростанции валил густой белый дым, под громадным навесом лежали бревна для топки. Слышался шум пара, выходящего из котла. На самой верфи стучали молотки, выли пилы, раздавался звон металла и дыхание огромной воздуходувки, приводимой в движение электродвигателем. Пилы тоже уже были дисковые, электрические – еще одно из гороховских чудес, появившихся за последнее время.

На стапеле верфи стояли начатые остовы четырех одинаковых судов, реактивных речных буксиров новой серии, оснащенные собственным разгрузочным краном.

Около стапеля стоял Мокрута и что-то рассказывал рабочим.

– Ну как тут проходят дела, дядя Мокрута? – спросил Никита.

– Да как сказать… Потихоньку… Вот, еще четыре буксира строим.

– Что-то в городе стало тревожно…

– Дак война?

– С заморцами?! А что ж нам в Веси ничего не сказали!

– Не с заморцами пока, и даже не с вестфридцами. Боярин Селиван Никифорович уехал в Барановец, и поднял там мятеж. Объявил давеча себя полновластным управителем нашего царства, а царя Гороха – низложенным. Ну, здесь дело ясное – заморцы ему помогают. Отряды его вооружают.

– И что же дальше?

– А что дальше? Ясно дело, вначале будут канителится с этим Селиваном, чтобы нам поглубже в это дело ввязнуть, силы наши исчерпать. Кроме того такая ведь война никому не по душе: как трясина она – затянет и не отпустит. А потом объявят заморцы нас…э…нелегитимными, вот. Вкатят свои боевые галеры – и пиши пропало. Поставят своего сатрапа…

– Невеселые дела. И давно вообще этот Селиван мятеж поднял?

– К нам весть вчера вечером дошла. А до Веси, наверное, еще и не дошла.

– Ну да, тут же по мобильному не позвонишь.

После разговора с Мокрутой Никита поехал во дворец к царю. И если возле пристани наблюдалось тревожное оживление, то дворец, казалось, вымер. Только вокруг ходили гвардейские караулы. Для формальности показав царскую грамоту, Никиту прошел во дворец.

Царь сидел в зале для аудиенций, причем в совершенно депрессивном состоянии. Он застыл и отрешенно смотрел перед собой и даже не обернулся на скрип открывающейся двери.

– Здравствуйте, Данила Кондратьевич!

– А, это ты, Никита… Здоров, коли не шутишь… – царь ответил безучастным голосом, – видишь, как… Облапошил нас Селиван, морда продажная… Низложил, понимаешь…

– Ну, это он явно погорячился. Еще неизвестно, кто кого…

– Стоит мне лишь этому…пальчиком погрозить – тут и заморцы ему на помощь придут. Только начнем хоть немного не то, чтобы трепать селивановцев, а так, отбиваться… И все…

– И кто сказал – все… Почему это все… Может не так и сильны заморцы, как кажется. Ведь вся сила их – в том, что они кажутся непобедимыми. Всем кажется, что им бессмысленно сопротивляться – потому все и на их стороне, все кормят их грандиозную армию, помогают ей. А когда подкосить эту веру – то и сила вся изойдет. Нечем будет такую силищу поддерживать – она же только за счет других и держится.

– Ну и что ты предлагаешь, – царь медленно повернул голову и уставился на Никиту.

– Нельзя играть в их игру. Селивановцы – это лишь один из их щупальцев, которым они будут нас опутывать до тех пор, пока мы не утомимся. А дальше один путь – в пасть. Сколько не бить по селивановским мятежникам – они вновь вырастут, как гидра. Рубить надо голову, причем резко и неожиданно. А для этого их надо отвлечь чем-нибудь. Действовать будем по двум направлениям: надо продемонстрировать, что не так уж заморцы всесильны, чтобы снять сковывающих всех страх. А во-вторых: необходимо помочь недовольным поднять мятеж против их власти. Нужно поджечь их империю, чтобы она полыхала во всех концах. И не важно, насколько сильным будет пожар: главное, чтобы он был в разных местах. Это заставит их распылять усилия.

– Так что же, ввязываться в большую драку.

– Как меня учил дядя Коля, если кто-то навязывает тебе маленькую драку, в которой ты проиграешь – то надо сразу начинать драку большую: если и проиграешь, то хотя бы не так обидно. Но сейчас нужно постараться накопить как можно больше сил для удара. Поэтому надо тянуть время с селивановцами, не давая им и окончательно овладеть инициативой, но и не напирая слишком сильно, чтобы у их заморских хозяев не было потребности напрямую вмешаться. Но при этом подготовить нечто дерзкое.

Царь задумчиво погладил бороду. Потом посмотрел пристально на Никиту.

– И что же такое дерзкое можно придумать?

– Это сложный вопрос. Но так как вся сила заморцев завязана на флоте, на их внушающих страх боевых многоярусных галерах, именно против них и должен быть направлен первый удар. Нужно строить пушечные корабли типа «Богатыря» и «Удальца», готовить на них экипаж. Надо по меньшей мере шесть таких кораблей. Кроме того есть еще одна идея: нужна быстрая связь. Гонцы и посыльные – это слишком долго. Мы будем использовать примитивное радио, как у Попова.

– Еще одно чудо из твоего мира. И сложно ли его сделать.

– Да нет, не слишком. Но понадобится электричество и немного везения.

Идею радиосвязи Никита вынашивал уже несколько часов, сразу, как вернулся в Горохов и узнал нерадостные вести. Только подступиться к ней было очень сложно: ни микросхем, ни транзисторов в Данилином царстве не сыскать, а сделать их при существующем порядке вещей – практически невозможно. Николай Кузьмич, их физик, на уроке рассказывал об устройстве первого радио, сделанного Поповым. Там даже электронных ламп не использовали: лишь стеклянная трубочка с мельчайшим металлическим порошком. Но сразу все детали того рассказа было очень сложно вспомнить.

Выйдя от царя, Никита почувствовал ужасную усталость. Болела голова от всех навалившихся проблем.

Глава 8

В столице Заморского Царства Эррогане проходило заседание правительства за закрытыми дверями. Царь заморцев Эбрахам Второй собрал всех своих министров и советников, чтобы обсудить вопросы внешней и внутренней политики.

– Ну что же, господа министры и советники, – важно начал царь, – сегодня перед нами стоит множество вызовов, на которые мы обязаны ответить. И ответить достойно. Как оплот свободы и человеческого права, мы взяли на себя нелегкую миссию поддержания высококультурного мирового порядка!

– Нам нужны средства, – пробормотал верховный советник, Сэмюэль Вигори, в тот самый момент когда царь сделал патетическую паузу, которая, надо сказать, затянулась.

– Что вы сказали, советник? – несколько опешил царь Эбрахам.

– Ваше Величество, что слышали – на все эти вызовы нам нужны средства, – невозмутимо произнес Вигори. – Большие средства. За последний год мы начали замечать негативные тенденции развития мировой коньюнктуры. Негативные для нас.

– Это заметили не только вы. Многие наши партнеры подумывают даже о том, чтобы отказаться от заморского гульдена, как от денег, которыми оплачиваются все международные торговые операции, – раздраженно ответил на это замечание глава Заморского государства. – Вы хоть представляете, чем это грозит…

– Ну, – вмешался в разговор министр финансов, – это все не более чем политические декларации. Просто так отказаться от нашего золотого медяка они не смогут. Во-первых, почти все их сбережения хранятся в нашей валюте, а во-вторых – они хранятся у нас, у них ведь только наши грамоты, подтверждающие наличие в наших банках их денег. Если что – мы заморозим их счета: и пиши пропало: они банкроты, ничто.

– Это хорошо, – хмыкнул царь Эбрахам. – А если они все-таки смогут как-то договорится… Ведь тогда мы не сможем оплачивать все наши расходы, просто выписывая новые грамоты.

– Ну этого-то мы не допустим, надеюсь, – слово взял начальник Тайной службы Милком Маттони. – И если что-то выйдет за пределы скромных возможностей нашей организации, то мы обратимся к нашим доблестным вооруженным силам. А они смогут сказать свое веское слово, не так ли, маршал Гукман?

Глава министерства обороны молча кивнул в ответ на замечание коллеги.

– Наибольшую опасность, – продолжал Маттони, – на данный момент для нас представляет развитие ситуации в царстве Гороха. Как вы наверное знаете, там начались подозрительные реформы, и при этом появились образцы техники, которые вызывают у нас беспокойство. Отсталое во всех отношениях государство, которое уже на протяжении десятилетий служило нам источником необходимых ресурсов, пошло по опасному пути оголтелого деспотизма и национализма, игнорирования интересов мирового сообщества.

– Оставьте эти эпитеты нашим пропагандистам, – поморщился царь, – говорите прямо. Наша операция по свержению режима Гороха забуксовала. Насчет образцов техники – что вам удалось выяснить?

– Нам удалось выяснить, что новые образцы техники и элементы инфраструктуры, которые были немыслимы ранее, и секретами которых не владеем даже мы, появились вместе с появлением загадочной фигуры – некоего Никиты Орловича. Было выяснено, что через него был установлен контакт с так называемым Волшебным Миром, откуда и появились невиданные до этого технологические достижения. Нашим наблюдателям удалось собрать некоторое количество информации об этом мальчике… Да-да, господа, мальчике. Он действительно крайне необычен, отличается совершенно неординарными суждениями… Однако и внешне отличается от жителей нашего мира, при его юном возрасте, на вид не более шестнадцати лет, он высок ростом… имеет несколько отличные от всех рас, ныне известных нам, форму черепа. Хотя наиболее близок в антропологическом отношении он к жителям царства Гороха…

– Понятно… Хотя, если честно, ничего не понятно…А что удалось выяснить о самих образцах техники? Что они из себя представляют? – царь нервно поерзал на троне.

– Нашим экспертам на данный момент удалось распознать несколько типов уникальной техники. Почти все образцы изготовляются на территории производственного комплекса в столице царства, Горохове. За очень короткое время там вырос настоящий комплекс сооружений, которые так или иначе связаны с производством инфраструктурной и военной техники. Наибольший интерес экспертов вызвала движимая непонятным образом крупная речная баржа, которая способна передвигать на буксире несколько других барж. Утверждается, что она перемещается силой дыма или пара, но наши технические специалисты исключают такую возможность. Кроме того, появились еще и непонятные конструкции, приводимые в движение некой таинственной силой, которое в царстве Гороха назвали «лектричеством», они разгружают стандартные ящики с грузами, осуществляют работы по пилению, сверлению. Встречаются даже данные от наших немногочисленных агентов, осуществлялвших наружное наблюдение за производственным комплексом в Горохове, что появилась возможность с помощью некоего механизма, дающего бело-голубое свечение, справлять вместе куски металла В общем, пока нам удалось выяснить лишь то, что там происходит настоящий прорыв; нечто вовсе из ряда вон выходящее.

– И вы верите в то, что на все эти премудрости способен мальчишка? Вы так наивны? – царь ухмыльнулся.

– Но Ваше Величество, это настолько невероятно, что вполне может оказаться правдой.

– Что будем делать? – задал вопрос верховный советник?

– Нужно ликвидировать мальчишку… – медленно проговорил маршал Гукманн, – если после этого появление новых технических образцов продолжится, а я полагаю, что так оно и будет, значит мы заставим их выказать настоящий источник технологического прорыва. Если же нет – то польза будет хотя бы в том, что опасная для нас ситуация будет локализована. Я надеюсь, с этой простой ситуацией справятся наши коллеги из Тайной службы, не так ли?

– Гораздо лучше будет его выкрасть, – заметил Маттони. – Так все прояснится довольно быстро. Как вы наверное могли догадаться, – глава Тайной службы самодовольно улыбнулся, – мы уже подготовили операцию «Послушник», по похищению Орловича и доставки его в наш секретный лагерь Отокама, где с ним бы могли поработать наши специалисты. Нам бы все удалось выяснить, а при удачном стечении обстоятельств он начнет работать на могущество нашей империи.

– Вы нас не посвятите в общие детали операции? – царь внимательно посмотрел на Маттони, будто стремясь пробуравить его взглядом.

– Да, конечно. Надеюсь, господа, среди вас нет агентов царя Гороха…

Присутствующие сдержанно улыбнулись шутке главы Тайной службы. Прозвучала она несколько зловеще, ведь всем было известно, как Тайная служба расправляется с теми, кто хоть малейшим образом подозревается в государственной измене.

Маттони медленно поднялся со своего места и взял в руки папку в кожаном переплете. На папке стояла надпись, недвусмысленная надпись: «Совершенно секретно. Тайная служба».

– Итак, господа, операция «Послушник». Наш агент «Дуб» отслеживает перемещение Орловича, названного далее «Объект», и составляет карту его обычных маршрутов. После этого нами высылается разведывательно-диверсионная группа особого назначения «Коршун», которая скрытно организует засаду на «Объекта», после чего осуществляет молниеносное нападение. При этом сопровождение «Объекта» ликвидируется, а сам «Объект» будучи оглушен специальным мешочком по голове, связывается и доставляется к месту, где он будет погружен на боевую галеру «Независимость» и в дальнейшем беспрепятственно доставлен в специальный лагерь Тайной службы в Отоками.

– Ну что ж, все гениальное просто. Приступайте к исполнению. А теперь мы перейдем к не менее насущным вопросам. Поговорим о плантациях сон-травы на территории бывшего ханства Берендея. Какие успехи достигнуты в этом направлении? – царь Эбрахам строго взглянул на своих советников из-под косматых бровей.

– Все отлично работает, царь… – начал отвечать щуплый мужчина, занимавший должность наблюдателя за хозяйствованием на оккупированных территориях.

– А поподробнее, пожалуйста!

– Посевы сон-травы в протекторате Независимый Кертарастан, то есть в бывшем ханстве Берендея, увеличены на семьсот пятьдесят тысяч дженгбо, то есть на пятьдесят целых восемьдесят две сотых процента. При этом уровень продаж только в пределах саркабских территорий составляет не менее чем на сумму в 250 000 гульден.

– Надеюсь, вы хорошо контролируете поставки этой дряни, и без моей санкции на нашу территорию ничего не попадает из того, что мы сами вырабатываем.

– Ну что вы, царь. Все под контролем. Мы очень жестко контролируем трафик сон-травы. Тем более, вот уже двадцать лет как у нас действует закон, по которому даже за провоз небольших партий сон-травы на нашу территорию положена незамедлительная смертная казнь через утопление.

– Да, это мне прекрасно известно. Тем не менее, надо, чтобы в некоторых наших городах, особенно в закрытых городах для неблагонадежных, все же сохранялся определенный доступ к сон-траве. Позаботьтесь об этом. Кстати, а как с ввозом сон-травы на территорию царства Гороха?

– Очень успешно, царь. На территориях, занятых повстанцами-селивановцами наши торговцы практически не встречают никакого сопротивления. Упокой-трава активно продается населению этой варварской страны.

– Ну вы это, сильно не спешите. Смотрите, чтобы сами наши союзнички, то есть личный состав их вооруженных формирований, не подсели на сон-траву, иначе их порубят в капусту, а они либо будут извиваться в сладостном экстазе, либо орать от ломки, умоляя о новой дозе. Так дело не пойдет. Следите, чтобы упокой-трава распространялась пока только среди мирного населения.

– Так точно, царь. Это будет на моем личном контроле.

– А теперь вопрос о поставках рабов для наших добывающих компаний. Сегодня ко мне лично обратился собственник корпорации «Плюмбус Интерметалл». На свинцовые рудники по саркабским концессиям нам необходимо не менее десяти тысяч рабов-рудокопов. И еще пять-шесть тысяч резерва, вы же знаете, как быстро эти рабы выходят из строя. Что будем с этим делать?

– А сколько в этом году будут способны дать наши невольничьи города?

Министр социальной политики, поняв внезапно, что это вопрос адресован к нему, засуетился. Он достал какие-то пергаментные таблицы, кусочек дорогого пишущего угля и пробормотав себе под нос невнятное ругательство, начал докладывать:

– По состоянию на август сего года общее населения наших невольничьих городов составило около одного миллиона семьсот тысяч рабов. Как вы сами понимаете, немалую часть от этого количества составляют дети до семи лет, не пригодные к эксплуатации, а также женщины, используемые для воспроизводства. Значит, по нашим расчетам…э-э-э… в общем мы сможем выставить на общий невольничий рынок где-то около восьмидесяти пяти тысяч новых рабов.

– Но этого недостаточно!

– Ничего не поделаешь, это почти абсолютный предел.

– Нужно произвести новые захваты… – вставил свое слово маршал Гукман.

Заседание продолжалось еще довольно долго. Присутствующие детально обсуждали сложившуюся обстановку, были заслушаны доклады профильных ведомств и министерств. И по традиции в конце заседания царь Эбрахам зазвонил в золотой колокольчик, и дворцовые рабы внесли в зал приготовленные яства для участников. Они несли на больших подносах редкую дичь, изжаренную в собственном соку, паштеты, диковинные вина. Голоса советников и министров засветились блеском оживления, свойственного любителям вкусно поесть перед очередным приемом пищи.

Глава 9

Начинало темнеть. Никита, уставший, возвращался с Гороховских верфей в летнюю царскую резиденцию Злобино, которая фактически стала ему домом. На верфях сегодня запускали новую плавильную печь с очередным новшеством: электрическими воздуходувками. Но, увы, на этот раз вышла неудача: то ли из-за близости плавильной печи, то ли из-за того, что была подана излишняя мощность на обмотки, но изоляционная смола расплавилась и двигатели замкнуло накоротко и после нескольких минут работы они загорелись, пуская клубы черного смоляного дыма. Тушить их пришлось общими усилиями, и огонь едва не перекинулся на рядом стоящий первый литейный цех. Требовалось какое-то новое конструктивное решение, новый материал для изоляции.

На обычно пустынной дороге Горохов – Злобино внезапно поперек дороги кучер экипажа увидел старую крестьянскую телегу, запряженную гнедой плохонькой лошаденкой.

– Эге-ге-гей, чего стал-то! – закричал кучер.

– Не гневайтесь, служивые люди… У телеги колесо покосило, будь оно неладно, – щуплый мужичонка виновато заморгал водянистыми глазами. – Подсобите, будьте милостивы, окаянную с дороги оттащить…

Гвардейцы перекинулись взглядами. Мужичонка не вызывал подозрений, явно возвращался по Злобинскому тракту с Гороховского рынка, и тут случилась оказия.

– Ну что же, поможем! Айда, робята, поможем мужику…

Гвардейцы спрыгнули с тачанки и засучили рукава. Как только они ближе подошли к телеге, слева и справа, из рощи, выскочили люди, одетые в черное. Про себя Никита отметил, что эти люди передвигались быстро и бесшумно, и внешне были очень похожи на японских ниндзя из боевиков. В какое-то мгновение они вскочили на кучерское место, и один из них, потянув за поводья, поднял лошадей на дыбы. Почти одновременно с этим щуплый мужичонка вскочил на свою телегу, и кляча, которая была в нее запряжена, проявила неожиданную прыть. Все произошло за считанные секунды, и никто даже не успел ничего сообразить. Через мгновение Никита почувствовал какой-то удар сбоку и весь мир исчез, погрузился во тьму.

Очнулся Никита от сырости, в полной темноте. Скорее всего это было глубокое подземелье, потому как в воздухе присутствовал особый «подвальный», затхлый запах. Его руки и ноги были связаны, а он сам был полностью раздет и лежал на холодном каменном полу. И только в этот момент стало действительно страшно. Все произошедшее казалось каким-то смутным кошмаром, который продолжается и продолжается. Он попытался встать, связанный ноги не давали этого сделать. Ну а когда это все же удалось, он ударился макушкой об невидимые каменные своды, что нависали над ним на высоте не более половины человеческого роста. Всюду был осклизлый холодный камень, и дважды его лицо натолкнулось на сети паутины, что было особенно неприятно.

Сложнее всего было просто собраться с мыслями, потому как паникующий мозг просто отказывался работать. Ледяной ком подкатывал к горлу, руки и ноги дрожали то ли из-за страха, то ли из-за холода. Он никак не мог пристроится хотя бы с минимальным удобством: всюду был острый холодный камень, который, казалось, медленно вгрызался в любую часть обнаженного тела, которое к нему прикасалось. Время этой муки казалось бесконечным.

Наконец где-то вверху открылся лаз и к нему спустили лестницу. Вниз спустился человек в красной форме заморской морской пехоты, с блестящим, начищенным до зеркального блеска копьем – протаганом.

– Встать! Сейчас мы развяжем тебе ноги и ты подниматься по лестнице!

Никита, голый, замерзший, исколотый, чувствовал себя каким-то подопытным насекомым, которого выуживают из темной пробирки для очередного эксперимента. Все было, как сказал бы он, «совсем не смешно»: никогда прежде он не чувствовал себя даже и на сотую долю столь беспомощно и безысходно, как сейчас. Внутри, словно вибрирующая струна, дрожала жизнь, как бы противясь произошедшему.

– Ходи, ходи, Горохов таракан! – морской пехотинец довольно больно ткнул Никиту древком копья в живот. Поднимаясь наверх, Никита чуть не ослеп от потоков солнечного света, которые хлынули со всех сторон. Он оказался в полностью зеркальной комнате с высоким сводом, наверху свода были огромные окна, сквозь которые проникали потоки света и многократно отражались от стен. Тысячи голых, исцарапанных, с обширными кровоподтеками тел показались со всех сторон, точно так же как и тысячи охранников, одинаковых, словно клоны, окружили его. Посередине комнаты стоял стол, за которым сидел важный человек в роскошном, расшитом золотом костюме, а за его спиной, словно статуи, стояли два молчаливых морских пехотинца Заморского царства с мрачными лицами.

– Ну что же, Никита Орлович, добро пожаловать в Отокама, самое прекрасное место отдыха на нашей жалкой планетке. Оно настолько прекрасно, что отсюда мало кто возвращался в суетливый и никчемный мир.

Один из охранников-морпехов едва заметно ухмыльнулся. Обычный юмор для людей из силовых ведомств. Служба в таких ведомствах наделяет человека особым, философским взглядом на вещи и специфическим, мрачным чувством юмора.

– Что вам нужно? – Никита сам не узнал своего голоса. Он звучал совершенно неестественно, с какой-то надрывной истеричной дрожью.

– Нам? Да нам нужно не так уж много. Нам нужны вы, господин Орлович… И только от вашего благоразумия зависит, нужны ли вы нам как уважаемый человек с солидным финансовым обеспечением, или же как безвестная жертва во имя нашего процветания. Вам решать…

– Ну, первый вариант выглядит попривлекательнее… – Никита попытался взять себя в руки. Чтобы там не говорили, как бы там ни было, а ему действительно второй вариант никак не улыбался. Главное – выиграть время, а далее будет видно…

– Приятно удивлен столь мудрым и быстрым решением, – улыбнулся важный человек.

– Ваши методы довольно убедительны, – съязвил Никита.

– Tyj lacht wad mon ann virrater! Это по-вестфридски. «Сколь легко человек предает», – важный человек явно настроился на философский лад.

– Меня сложно упрекнуть в этом. Вы ведь ничего не знаете… Эти варвары захватили меня во время путешествия и силой заставляли работать на себя. Мой аппарат для путешествия через миры потерпел аварию, а они вконец разграбили его, чтобы я не мог улететь домой.

– Gorohav lute worn jonner barbar, tyj worn wat de onfon de walt. Опять по-вестфридски. «Народ Гороха всегда был варварами, так повелось с начал этого мира». Знаете, Орлович, вестфридский язык один из самых выразительных в мире.

– Извините, а можно меня слегка развязать и приодеть…

– Да, конечно. Но знайте, если вы задумали нас надуть, то не советую. Как писал великий вестфридский поэт Тиго « De kwoll wad fjurtbor we ann dott, ann dott tyjgor wad bedder ol de kwoll». Этого я не буду вам переводить…

Вскоре Никиту развязали и дали форму морской пехоты Заморского царства. Ничего не оставалось, как одеть ее. Все было сделано с явным расчетом. Красная форма с позолоченными пуговицами, ладно скроенная, с нашивками и шевронами была словно поднятый и развевающийся флаг его предательства; и Никита был уверен, что в столицу теперь его доставят таким образом, чтобы вроде как и незаметно, но он оказался на глазах у посольского приказа Данилиного царства. Посольские люди видели его, они как раз сменились за два месяца до его похищения. И такая демонстрация сразу изменяла всю картину произошедшего, сразу отрезала все пути назад. Его усадили в карету, с одной и с другой стороны уселись мрачные тюремные охранники, а важный человек, который его допрашивал, уселся напротив.