Зигзаги времени. Книга вторая

Весь день у меня был расписан по минутам, утром в 8 часов учения с войском, в 10-30 – ателье, проверка и разговор с управляющей, в 11-00 – ресторан, гостиница – решаю проблемы с доставкой продуктов, утверждаю меню. В гостинице распределяю места, так как очередь из купцов, которые прослышали про царские палаты с фильмами, хорошими винами и мороженым из собственного морозильника, была на неделю вперед. Некоторые были согласны платить двойную цену и пожить как царь с царицей. Думаю переделать в люксовые номера и вторую половину гостиницы. Надо всего лишь завести телевизоры и холодильники. В 12-00 – обед с царем и царицей в ресторане, где прослушать репертуар моих музыкантов, обсудить их наряды, которые шьют им в моем ателье. Посмотреть, как выучили они моих молодых ребят и девушек. Кстати, Екатерина оказалось, не только певица, но и отличный хореограф, научившая моих девушек в русских сарафанах и кокошниках красиво исполнять танцы на сцене, это и классические хороводы, когда девушки как бы плывут по сцене, и подтанцовки к песням. Одним словом, «лепота», да и только. В этот раз пока мы кушали, ансамбль исполнил песни «Виновата ли я», «Говорила мама мне про любовь обманную», казацкую песню «Узенький проулочек», и еще несколько. Пели молодые парни и девушки, которых они обучали, свежими голосами хорошо спели, подыгрывая себе на инструментах. Главное, царь и царица остались довольные и от блюд, и от «духовной» пищи. Решили вечером зайти на представление еще раз. После обеда съездил к себе в деревню, там тоже работы много накопилось. Вот так до самого вечера и крутился.

ХХХ

– Пора нам, Андрей Иванович, и в Москву, как бы заговор не созрел, пока меня нет в столице! – промолвил вечером царь после ужина в ресторане. – И Алексея Федоровича я забираю с собой, нечего ему тут прохлаждаться, хватит с тебя и воеводы. – усмехнулся он и вдруг неожиданно обнял меня и прошептал тихо – Спасибо тебе за все, главное, что спас меня от злобы лютой! И за царицу поклон тебе до земли! Что надо будет – проси, мы должники пред тобой!.

Смахнув неожиданно откуда-то взявшуюся слезинку, я прочувствованно сказал:

– Тебе спасибо, Иван Васильевич, что не держишь зла за удар, просто я боялся за царицу!

– Не держу зла, ты правильно сделал, что остановил меня, все как в тумане было! Помню только злость лютую на всех, как будто выжгла она у меня сердце и разум! А когда пришел в себя, одна только кровь, ни царицы, ни тебя, ни Адышева. Как было тяжело одному, друзей нет, одни кругом подхалимы, сплетники да негодяи, опереться не на кого. Буду сейчас бороться с тем, что сам и породил, – опричниной. Верно говорят, если Бог кого хочет наказать, Он лишает того разума. Вот и меня Бог решил видно наказать, если дал мне возможность создать это отродье дьявола – этих опричников. Скольких достойных людей они погубили, разграбили. Сколько деревень сожгли, не счесть! Я ведь и на Рязань войско отправлял, да видно не дошли…– с облегчением вздохнул он.

– Не успели они дойти, разгромили мы их. Опричников уничтожили, а простых воинов не тронули, отправили обратно, сейчас уже, наверное, в Москве. – обрадовал я царя.

– Слава Всевышнему! Услышал, наконец, мои молитвы! – перекрестился царь. – Я ведь, Андрей Иванович, тоже боролся с Ливонией. Как кость в горле они у меня, торговать на дают с другими странами. Нарва дерет три шкуры за посредничество, Ганзейский союз ставит палки в колеса, дабы мы не торговали напрямую с западными странами. Чтобы облегчить участь торговых людишек, я распорядился прямо напротив Нарвы заложить крепость – город Юрьев, прозванный народом Иван-город (в дальнейшем был назван Дерпт (Тарту) – прим.автора). Построили пристань, и торговля успешно пошла в ущерб Нарве. Наши везли на продажу мед, пеньку, смолу, канаты, лен и прочее, обратно – цветные металлы, лекарства и технологии. Это не понравилось шведам, вскоре Юрьев был захвачен и переименован в г.Дерпт. Опять нас отрезали от выхода в море и торговли с другими странами. Пытался воевать с ними, но против нескольких государств Русь не готова воевать. А там за Ливонию встали и Речь Посполитая (Польша), и Швеция, и Дания, и Великое Литовское Княжество. Захватил несколько городов, но потом пришлось отступать. Вот теперь надеюсь, что ты вернешь величие Руси. Какие надо подпишу Указы, главное, чтобы они помогли встать Руси на ноги и выйти в море. Я ведь даже своих каперов нанял, а то шведы и датчане топили наши корабли. – усмехнулся царь, вспомнив гневное послание шведского короля о потопленных и разграбленных кораблях русскими каперами.

В обед царский обоз тронулся, окруженный хорошо вооруженной охраной. Стрельцы в красных кафтанах, вооруженные пищалями и алебардами, под музыку шагали за каретой царя. На санях везли несколько пушек. В подарок царю я все ж загрузил генератор, телевизор и видеоплеер с дисками фильмов и сказок, а также холодильник и ящик мороженого. Главное, я дал ему одного из своих обученных пацанов, который знал всю эту технику и умел ее запускать. Царь пообещал устроить его хорошо, то есть возьмет его на полное довольствие, а раз в год будет отпускать его сюда, чтобы пополнить запасы бензина, масла и фильмов. Я сказал, что весной сам заеду, по пути на войну. На прощание царь меня обнял, а царица поцеловала в щеку и вытерла глаза платочком. Собравшийся на площади народ плакал, провожая царя. Восторженные крики «Слава!» перемешались с колокольным боем, ржанием лошадей, отрывистыми командами сотников, и вот колонна тронулась. Рядом с марширующими воинами бежали ребятишки, что-то радостно крича. Из царской кареты рука с платочком махала им в ответ. Постепенно шум стихал вместе с удаляющимся царским обозом. Народ начал расходиться, обсуждая отъезд царя, и, между делом, меня, обласканного им. Купцы, увидев меня, кланялись. Теперь я мог в легкую начать любое дело, деньги бы нашлись быстро. Хватило бы моего слова и фамилии, репутация у меня возросла до небес. А почему бы мне не сделать до весны первый в этом мире танк, правда, на колесном ходу. Сварщики у меня есть, надо всего лишь листовое железо, шасси от КАМАЗа и что-нибудь огнеопасное и смертоносное. Надо слетать в будущее, в конфликтную зону, авось что-нибудь и притащу оттуда. Ну, и как поется в песне у Высоцкого, «я, если что решил, то выпью обязательно…», так и я, решил – и в первую же ночь перенесся в бункер, где затарился и камешками с золотом, и валютой. Теперь в 2000 год в Тюмень. Раннее утро. Поскрипывает под ногами снег. Изредка проносятся машины. Мне же нужна информация о событиях, произошедших за это время. Блин, можно же спросить «Хранителя»! Ответ прозвучал банально просто:

– Скачай информацию с носителя этой информации, то есть с человека.

– А это ему не повредит?

Ответ вновь лаконичный и ехидный:

– А грампластинке разве вредит считываемая информация?

Надо искать такого информатора, лучше, конечно, не «бича» или «бомжа». Вскоре такой нашелся. Интеллигентного вида мужик, в очках, с дипломатом и в галстуке, переходил ушицу в моем направлении. Поравнявшись с ним, я повернул браслет и прикоснулся к его руке, приказав ему: «Исполнять мои команды!». Он тут же замер, ожидая моего приказа. «Иди за мной!» – и он послушно пошел ко мне в дачный домик. Прикоснувшись к его вискам ладонями, я стал выбирать нужную информацию. Овладел немецким языком, который мужик знал в совершенстве, так как был учителем. Овладел компьютерными знаниями, то есть стал «юзером», узнал об афганской и чеченской войнах, о распаде СССР и многое еще, что случилось за эти двадцать лет. Узнал о бандитских девяностых, о продажности наших руководителей, в общем, о всем нелицеприятном, что случилось за эти годы. Сунул пачку баксов учителю в карман, и, приказав ему забыть обо мне, отправил его на работу, куда он спешил с утра, а сам, сделавшись невидимым, перенесся в 1996 год в г.Грозный.

Вся площадь перед железнодорожным вокзалом была забита сожженной техникой. Трупы уже убрали, но обагренный кровью снег, который не растаял от жара горевших танков и бронетранспортеров, еще выделялся алыми пятнами на черном асфальте. Где-то в центре звучали очереди из пулеметов, и ухали танковые пушки, здесь же стояла тишина, напряженная, готовая в любой момент взорваться выстрелом в спину. Где-то рядом хрустнули под сапогом осколки стекол, и из-за угла выглянул ствол автомата. Дуло хищно, как-бы принюхиваясь, походило из стороны в сторону, и показалось бородатое лицо с зеленой повязкой на голове. Из железнодорожного вокзала сухо щелкнул выстрел, и боевик, дернувшись, выронил автомат, заваливаясь всем телом на него. Из окон, заложенных мешками с песком, донеслись яростные крики на чеченском, из которых самые понятные слова были «шакал» и «шайтан». «Ложись!» – донеслось мне в голове. Я упал и отполз за угол. В том месте, где я стоял, раздался взрыв гранаты из РПГ. Осколки с визгом врезались в стену, осыпав меня кирпичной пылью. Из окон железнодорожного вокзала застучал крупнокалиберный пулемет, тяжелые пули рвали мешки с песком на окнах, не давая боевикам вести прицельный огонь. Над городом проносились тени вертолетов, высаживающих десант, где-то в центре. Трассирующие снаряды тянулись за вертолетами, кусая то одну машину, то другую. Вот один задымил и стал опускаться, вертясь вокруг оси, и, не долетев до земли, взорвался в воздухе. Остальные «нурсами» пытались подавить зенитную батарею, но вот еще один вертолет, дымя, стал снижаться, пытаясь уйти на бреющем от жалящих его трассирующих снарядов, но, задев винтами девятиэтажку, рухнул, объятый пламенем. Остальная группа, израсходовав реактивные снаряды, вернулась обратно на аэродром, потеряв безвозвратно три боевых вертолета. Заметив, откуда стреляли по ним, я направился туда, подобрав автомат убитого чеченца и сняв с него разгрузку с запасными магазинами и гранатами. Одну из гранат я положил под труп убитого, выдернув предварительно кольцо из нее. Ждать долго не пришлось, двое молодых чеченцев попытались занести тело в здание, но взрыв гранаты оборвал их усилия. К одному мертвяку добавились еще двое. Боевики, не поняв, что случилось, вновь открыли огонь по вокзалу. Ответ последовал тут же.

– Ну, какие вы все горячие! Каждому охота оставить за собой последнее слово! – сплевывая цементную и кирпичную пыль, проворчал я, отползая за сгоревший танк.

Так, где ползком, где перебежками, я выбрался из зоны перестрелки. Где же зенитная батарея? Вроде, по замеченному месту должна быть где-то рядом. Решил срезать через дворы и услышал женские крики о помощи на русском языке. Рванул внутрь здания, откуда слышались крики. Почти сразу же наткнулся на труп пожилого мужчины с перерезанным горлом, который лежал на площадке лестничного пролета. Рядом с ним валялись два боевика, которых он успел застрелить из своей двустволки. Перезарядить ружье он уже не успел. Из квартиры доносились удары и крики женщины. Я вошел в приоткрытую дверь. Два отморозка кавказской национальности пытали женщину, требуя от нее деньги и ценности. Один бил ее резиновой дубинкой, а другой разогревал утюг, поплевывая на его подошву. Женщина, по-видимому, жена убитого, потеряла от боли сознание, и тот, что с дубинкой, пошел на кухню за водой, чтобы привести ее в чувство. Я подошел сзади к бандиту с утюгом и резко, рывком, свернул ему шею. Тело обмякло, и я оттащил его в спальню. Вошел второй с ковшом воды, отпив немного, он начал лить ее на лицо жертвы. Так он и умер с улыбкой садиста на лице, когда мой нож вошел ему под левую лопатку. Женщина смотрела широко раскрытыми глазами на то, как неожиданно умер ее мучитель.

Развязав женщину, я, так и не показавшись ей, пошел искать зенитную батарею. Зайдя еще в одну квартиру, я почувствовал тошнотворный запах смерти. Вся семья, как видно, русские, была вырезана. Перед этим их пытали, у мужчины были размозжены пальцы на руках и ногах, на лице так и застыла гримаса боли. Молодую женщину перед смертью изнасиловали, а потом отрезали груди. В кроватке в луже крови лежал труп младенца. На стене кровью с ошибками было написано: «Всех русских вырежем! Аллах акбар!». Дальше я не пошел смотреть квартиры, меня переполняла злоба, которой не хватало вначале. Увидел из окна группу из пяти чеченцев, хорошо вооруженных, со снайперскими винтовками с глушителями иностранного производства и гранатометом РПГ-7 с запасом зарядов. Решил присвоить все «богатство» этих бандитов. Боевики направлялись в сторону железнодорожного вокзала, осторожно перебегая открытые места. Заднего я резанул по горлу лезвием, придерживая, чтобы не загремело оружие об асфальт. Группа как раз скрылась за очередным поворотом и не видела потерю бойца. Забрав снайперскую винтовку и патроны к ней, я догнал группу и в упор из автомата расстрелял их. Кругом и так гремели выстрелы, и никто не обратил внимания на мою очередь. Забрав оружие, я зашел в открытый подъезд, чтобы с высоты здания осмотреть окрестности. Поднявшись на крышу девятиэтажки, я увидел двух чеченских снайперов, которые изредка постреливали в сторону вокзала. Прирезал их обоих, как и они нас режут, ножом по горлу. На ложе винтовки было у одного из них двадцать семь насечек, столько он убил наших парней. Решил проредить и я их, взяв одну из винтовок, начал искать снайперов. Вскоре обнаружил их, чуть ли не в каждом здании рядом с вокзалом сидели группы боевиков. Начал отстрел снайперов, что тут началось! После каждого удачного выстрела боевики открывали ответный огонь по вокзалу, думая, что стреляют оттуда. Наши парни открывали ответный огонь, подавляя огневые точки чеченцев. По мере безвозвратного убывания бойцов, чеченцы уменьшили обстрел, но все-равно изредка огрызались.

Услышав за спиной голоса и шаги, я оглянулся. По крыше безбоязненно шли два боевика, по-видимому, смена. Я обошел их сзади и нанес одному удар прикладом по голове, а второго просто столкнул с крыши, его дикий вопль ужаса оборвался ударом об асфальт. Первый пошевелился и застонал. Я связал ему руки и сделался видимым, а то как же допрашивать, если враг тебя не видит, а значит, и не боится. Обшарил его, за поясом нашел старый добрый «ТТ», в карманах запасные обоймы и две гранаты. Снайперка у меня уже есть, снял с этой оптику, пригодится еще. Хороший нож тоже забрал, ну а как без оружия проживешь, когда все только и думают, как разгромить Русь! Разграбить и поработить народ! Наконец боевик очнулся и уставился на меня ненавидящим взглядом:

– Шакал! – прохрипел он сиплым голосом и сплюнул в мою сторону.

У ударил ему ногой по голени, знаю, что это очень болезненно, но чтобы всякая пакость плевала в меня, это я не терплю. Он взвыл от боли, что-то крича или ругаясь по-чеченски. Дождавшись, когда он успокоится, я спросил, из какого он отряда, где они прячутся, кто командует? Ну и сопутствующие вопросы: сколько их, какое вооружение??? В ответ лишь ругань и вой, когда я его бил. Бесполезный труд! Пришлось сканировать его мозг. Это была помойка фанатика, тут и пытки, и убийства наших парней и мирных жителей, изнасилования и прочая пакость. Все же в его обкуренных марихуаной мозгах я выбрал кой-какую информацию. Отряд был под командованием Умара Давлетова, численность достигала восьмидесяти человек, имелась и бронетехника, среди них две «Шилки» ЗСУ-23-4 (зенитная самоходная установка). Даже расположение техники и складов боеприпасов и оружия я скачал из пьяной головы бандита. Больше он мне был не нужен, и я его «отпустил» так же, как и первого бандита, с крыши на землю. Также снял прицелы со снайперских винтовок, пригодятся в 16 веке. Ну, а мне пора уничтожить зенитные установки, которые мешают высадить десант наших ребят. В голове у меня, как в навигаторе, был проложен маршрут, разве только голоса не хватает: «Через двести метров поверните налево!» для полного соответствия с ним. Сделался вновь невидимым, я как-никак нес кучу оружия. Приметив сгоревший БТР с распахнутыми дверями, сложил туда свои трофеи, прикрыв их грязными тряпками, листами картонных коробок и прочим мусором. Закрыв дверцы у БТР, с винтовкой наперевес и гранатометом за спиной, я направился в сторону нахождения зенитных установок. Где-то здесь недалеко находились эти опасные машины. Вдруг из-за переулка, дымя солярой и натужно рыча, показались две ЗСУ-23-4 «Шилка». Созданные еще в 1964 году, эти машины наводили ужас на противника. Недаром душманы прозвали их «шайтан-арба». Четыре орудийных ствола хищно смотрели в небо. «Шилку» мы изучали в армии, так как она была в ВДВ с середины шестидесятых годов, поэтому я и не удивился таким потерям вертолетчиков. Тем более надо было машины их уничтожить. Видя, что они меняют позиции, я направился за ними. Метров через двести они заехали во двор то ли школы, то ли больницы. Двое боевиков из каждой машины побежали к главному входу и стали носить зарядные ящики со снарядами, пополняя боезапас. Дождавшись, когда они оба забегут в подвал, где хранились боеприпасы, я выстрелом из гранатомета помог им отправиться на небеса. Взрыв боеприпасов, разнес полздания, лишив боевиков боезапасов. Одну из ЗСУ-23-4 опрокинуло взрывом (она находилась рядом с эпицентром), хорошо, что я находился на приличном расстоянии и то меня слегка оглушило. Двое боевиков вылезли из второй машины, чтобы помочь своим, но я их срезал автоматной очередью. Осталось разобраться с экипажем из первой машины. Постучал по люку и предложил сдаться. «А в ответ тишина…». Сказал, что кину гранату, только тогда откинулся люк, и оттуда вылезли двое, с разбитыми лицами, но живые. Не видя меня, они в страхе оглядывались. Чтобы не рисковать, вырубил их и стал загружать боеприпасы теперь уже в мою «Шилку». Ящики привязывал даже на броню. Залил полные баки горючим, привязав канистры, так же поверх брони, и со словами Гагарина «Поехали!» перенесся в Рязань, на свою опушку. Мотор взревел, и я поехал к крепостным воротам. Теперь я знал, что с этим оружием мы осилим всех врагов. Увидев меня, ведущего такого монстра, народ столпился на улицах. Мои воины, знающие уже, что такое трактора и автомобили более сдержанно смотрели на «Шилку». Лишь воеводу снедало любопытство, что это за фрукт. Пришлось его везти в лес и показать стрельбы. Ошарашенный увиденным, он только спросил, где я достал такое чудо, и, узнав, что я украл ее у англичан, он успокоился. Англичане были давние враги, и их достижения, будучи украденными у них, считались доблестью.

Набрал экипаж, где был водитель, умеющий водить ГАЗ-66, тут принцип тот же, поэтому учить никого не пришлось. Отличного стрелка научил стрелять из орудий «Шилки», на что ушло почти тысяча снарядов, но зато снайпер у меня был от Бога, разносил в пух и прах все, на что я указывал. Вот орудийный расчет – миг, и на месте его дым, пламя и пустота. Сделали мишени пушек и фигуры солдат на стене крепости. Всего лишь очередь из четырех стволов – и нет пушек, манекенов, да и части стены тоже. Командиром поставил молодого десятника, что стал ухаживать за моей Ладой. Парень неглупый, главное, рисковый и в меру наглый. Ну, и цену себе знает, коль не боится меня. Сказал ему, коль возьмет Смоленск – выдам за него Ладу, да еще и приданое дам. Окрылился парень, и так был исполнительный, а теперь вообще экипаж загонял. Привез им шлемофоны, и комбинезоны черные, так теперь и ходят, важные! Только у них такая одежда. Шофера тоже стали делать намеки, что и им нужны комбинезоны такие. Пообещал через месяц, пусть побалуются. Как-никак, а первопроходцы, кость белая, кровь голубая. Их у меня мало, беречь надо. Привез металл листовой 4 мм. Сварные сделали мне на двух Т-16 (трактора, с передним кузовом) защиту из стальных листов, установив по два пулемета МГ-34. Сверху прикрыли откидными металлическими створками от стрел. Лобовое стекло и бока прикрыли металлические жалюзи. Радиатор прикрывал металлический щит в виде лопаты, который отбрасывал препятствия с пути трактора. Защита усилила вес машины, но скорость 15-20 км была гарантирована. На дно кузова был постелен влажный мох, дабы не загорелся от горячих гильз, и два пулеметчика обеспечивали скорострельность машины. Тракторист был вооружен автоматом, и в случае чего мог поддержать пулеметчиков огнем через форточку. Ни пулей, ни стрелой, ни копьем мой танк было не взять. Разве что ядром из пушки, ну это еще в него надо было попасть. Подготовив машины и экипажи, мы начали генеральные сборы. Как-никак, уже была весна, и реки начали вскрываться. Погрузились на ладьи, загрузив машины и трактора с запасом горючего, и вышли на Оку, затем шкиперы направили корабли в Жиздру, оттуда в Угру, Десну и в Днепр. В Сафоново мы выгрузились, нужно было ждать прибытия основного войска. Пока же слетал на дельтаплане и осмотрел окрестности Смоленска с высоты 500 метров. Прикинул живым глазом, как и где штурмовать. Ощутил посвист стрел на излете. Метнул вниз пару гранат, еще больше их разозлил, некоторые стрелы застучали по днищу кабины. Полетел обратно, не было у меня пока желания штурмовать их в одиночку. То, что враг готовился к обороне, было видно невооруженным взглядом. Улицы, идущие от крепостных ворот, были перекрыты баррикадами из бревен, телег и прочего хлама. Ворота также закладывались камнем и бревнами. На самые опасные, по их мнению, места стягивались пушки и катапульты. Крестьяне из окрестностей шли под защиту городских стен, гнали скот, везли продукты и свое имущество. Толпы собранных рабочих углубляли ров перед стеной, другие таскали на стены камни, бревна, смолу.

Город кипел как муравейник. Все куда-то бежали, что-то тащили. Суета сует. Я вернулся к себе на базу, где уже выгрузили всю технику с кораблей. Приказал быть готовыми к выступлению в любую минуту, как только подойдут войска. Пока же можно побеспокоить ляхов изнутри Смоленска.

Вечером, выставив часовых, я обошел лагерь, проверяя уровень безопасности. Дальние дозоры стояли в километре от лагеря, вслушиваясь в звуки весенней степи. Где-то пели в кустах соловьи, стрекотали кузнечики, и запах цветущих трав, казалось, одурманивал все вокруг.

Оставив за себя сотника, я перенесся к стенам Смоленска. Вокруг кипела жизнь, горели костры, освещая стены Смоленского Кремля. Повсюду ходили вооруженные стражники, отбрасывая большие черные тени от костров на стены. Слышались стук топоров, крики рабочих. Казалось, что работа ни на минуту не останавливается.

Никем не замеченный, я проник в город, чем дальше я углублялся от стен Кремля, тем народу становилось меньше. Вот и харчевня, которую мне описал Адышев. Здесь я должен обменять мешочек с золотом на план укреплений Смоленской крепости. Предчувствие опасности вновь посетило меня, и я не стал заходить, как все, через дверь, а прошел сквозь стену. Вид изнутри позабавил меня, над входом под потолком была натянута сеть, которая должна была накрыть меня, когда я зайду. Двое стражников стояли у дверей, а десятка полтора сидели за столами и уничтожали запасы спиртного у хозяина харчевни, который сидел связанный с заткнутым ртом возле камина. Там же невысокий лысоватый мужик в кожаном фартуке грел на углях инструменты палача. Вот на них и смотрел хозяин харчевни, выпучив от страха глаза.

Приказав через браслет всем спать, я выкрал спящего хозяина и поднялся с ним в номер на второй этаж. Развязав его, я вновь сделался видимым и разбудил его. Когда он осмысленно начал осматриваться, я спросил, где план крепости? Он вначале отшатнулся от меня, но звон монет оказался сильнее страха, и он показал мне тайник в ножке табурета, где была засунута свернутая в трубочку бумага. Передав ему мешочек с золотом, я стал обладателем карты – плана крепости, где были обозначены башки: Главная проезжая башня – Фроловская, через которую шел Московский тракт, второй по значению и укрепленности была Молоховская башня, открывавшая дорогу на Киев, семь дополнительных воротных башен (Лазаревская, Крылошевская, Авраамиевская, Никольская, Копытенская, Пятницкая и Воскресенская) были сделаны попроще и не имели того значения, как первые две. Порох хранился в Гранатовитой башне, которая охранялась очень сильно днем и ночью. Ключ от нее, по словам хозяина харчевни, был только у воеводы, и только он мог вместе с ключом дать разрешение на получение пороха.

Отпустив хозяина, который, собрав все свои ценности, плюнув на харчевню (все ж жизнь дороже), пустился в бега. Я же, раздев стражников догола, сбросил на них сеть, дабы они «повеселились», распутываясь из нее, после чего, распахнув двери харчевни, стал зазывать на дармовщину редких прохожих. Видя, что народ не идет, выкатил бочку виноградного вина и стал угощать их на улице. Вскоре народ, распробовав, стал более активный, и вот уже в сгустившихся сумерках послышались первые звуки песен. Пора смываться, пока не пришла стража. Отойдя в тень, я повернул браслет, делаясь невидимым, и направился к Гранатовитой башне, где должен быть пороховой склад. Попросив у Сварога ночное зрение как у кошки, я стал видеть не хуже, чем днем. Караульных на подступах башни я увидел значительно раньше, чем бы они услышали мои шаги. Двое стражников, опираясь на алебарды, стояли у стены дома и о чем-то тихо разговаривали. Это была мирная картина, так что я не стал их трогать, а, тихо ступая по булыжной мостовой, «просочился» внутрь башни. Каменная лестница уводила меня вниз, где рядом с тяжелой железной дверью, закрытой на огромный замок, стояли еще два стражника. Два факела освещали их суровые бородатые лица. Миновав эту дверь, я оказался в огромном каменном зале, заставленном бочками с порохом. Пороха было очень много, как бы не взлетел на воздух весь Смоленск. Ну, да ладно! Лес рубят, щепки летят! С собой у меня было две гранаты Ф-1, решил сделать ловушку из них. Вскрыв один из бочонков с порохом, я насыпал густую дорожку пороха от дверей до бочек, где вывалил все остатки пороха из бочонка на них. Закрепив гранаты, я привязал к двери веревку, которая при открывании выдергивала чеку. Сделав пакость, я благополучно покинул город и снова оказался на берегу Днепра.