Позывной «Курсант». Книга вторая

Короче. Вася не успокоится. Проще реально ему голову оторвать совсем, чем навести в ней порядок. И бить придурка тоже бесполезно. Чем сильнее я буду его прессовать, тем более жгучим начнет становиться его желание вырыть мне яму. Желательно даже не просто вырыть. Еще собственноручно столкнуть меня туда, присыпать земелькой и попрыгать сверху.

Так что, как ни крути, моя первая мысль верна. Васю надо из школы убирать. Иначе я так и буду ходить, ожидая удара в спину. Зачем мне такой головняк?

Ну и ещё, конечно, волновала предстоящая встреча с Клячиным. А вдруг Леонид оказался не таким уж крепким парнем? Вдруг что-то сказал чекисту? И вроде с одной стороны – я вообще ни при чем. Реутов точнее. Его никто не спрашивал, хочет ли он себе чужую жизнь. Это Бекетов так решил. А с другой стороны – расплачиваться один хрен мне придется.

В общем, настроение было гаже некуда. Мыслей – целая куча. Что с ними делать непонятно.

Ну, и конечно, по закону подлости, вселенная решила подкинуть дерьмеца на вентилятор. Прямо перед КПП стояла кучка “коллег”. Трое парней, среди которых маячила самодовольная рожа товарища Цыганкова.

– Да твою ж мать… – Высказался я вслух, но при этом продолжал топать вперед.

Очевидно, тихо проскочить не получится. У Цыганкова аж рожа расцвела майской розой, стоило ему увидеть, как я струячу на выход. Еще, к тому же, один.

Черт… И трогать его сейчас точно не с руки. У меня по сути – три залёта уже имеется. Вряд ли с четвертым все гладко пройдёт…

– Ого… А кто это у нас тут? – Загундел Цыганков, едва я поравнялся с их компанией. – Ребят, держите карманы крепче. Говорят, в нашу особую группу особо талантливых набрали…

– Придурок… – Сказал я достаточно громко для того, чтоб меня было слышно, но в то же время, не глядя на его самодовольную рожу. Типа, сам с собой беседу веду. – Держите карманы крепче… Хоть бы говорить нормально научился. Не русский, что ли…

– Эй, ты! Шваль уличная! Чего лопочешь там? А? – Моментально взвился Цыганков.

Не знаю, чем бы закончилась эта случайная встреча. Скорее всего, вряд ли чем-то хорошим. Потому как Цыганков, после моей реплики, отделился от своих друзей и сдвинулся в сторону, перегораживая дорогу. Я так понимаю, хотел спровоцировать меня на более конкретные действия. Однако, не успел. Возле будки вдруг нарисовался Клячин. Крайне неожиданно, между прочим. Я даже не понял, откуда он вынырнул.

– Реутов! Алексей! Ну, что такое?! Ждать-то долго? У меня время не казённое. И ноги тоже. Хожу тут, брожу… Автомобиль подан, товарищ слушатель. Уж не обессудьте, но не мешало бы Вам поршнями двигать пошустрее.

Чекист широким шагом направился ко мне. Подошел, подал руку для приветствия. Я, само собой, ответил тем же.

– Эх, Алексей! Прямо изменился за эти несколько дней. Оставил тебя пацаном, а сейчас – почти мужик! – Клячин вдруг дернул меня за руку к себе, а потом вообще крепко обнял. Будто мы с ним самые настоящие друзья.

Цыганков, впрочем как и остальные члены его компании, завис, наблюдая эту встречу на Эльбе. Тем более, Николай Николаевич был одет в форму. Даже если зятёк какой-то там шишки какого-то там городишка не видел прежде Клячина, уж по знакам отличия он точно догадался, не последний человек мне вот так запросто руку жмет. Да ещё открыто рассуждает о том, что он вообще тут только ради моей персоны.

Цыганков как-то сразу сдулся и отступил. Более того, вместе со своими товарищами поприветствовал старшего лейтенанта госбезопасности. Кем бы не был тесть этого придурка, а Николай Николаевич один черт по званию выше.

– Что это было? – Спросил меня Клячин, едва мы оказались за шлагбаумом. – Жду подробного отчета.

– Вы о чем? – Мне кажется, мой голос звучал вполне убедительно. Да и физиономия выглядела соответствующим образом. Мол, не понимаю, что не так.

– Какого ляда Витюша к тебе цепляется? – Клячин посмотрел на меня, а потом со всей дури долбанул по спине. По моей же, конечно. Кулаком между лопаток. Чуть легкие не выскочили через горло. – Да выпрямься! Волочешься, как мешок дерьма. Голову надо ровно держать. Ты кто есть? Хрен с горы или слушатель Школы Особого Назначения? И врать мне больше не вздумай. Нашёл, кому дурачка показывать. Цыганков тебя задеть хотел. Почему?

– Ну… – Я вздохнул… Интересно, как Клячин на все это отреагирует? – В общем, так вышло, мы немного повздорили. Я ему нос слегка подпортил.

Чекист удивлённо поднял брови. Молча. Но рожа у него выглядела гораздо выразительнее тысячи слов. Он этой рожей будто говорил – Да ладно?! Слегка?! Подпортил?!

– Вот зачем Вы так делаете? – Я махнул рукой, намекая на кривляния Клячина. – Смотрите, как на придурка.

– Почему “как”, Алексей? Обижаешь. Ты придурок и есть. – Николай Николаевич остановился возле уже знакомого “Воронка”, открыл дверь. Мне кивнул на пассажирское сиденье, при этом продолжая высказывать свою глубокую мысль. – Ты ж из всех товарищей, которые находятся на территории школы, выбрать самого поганого человека. Витюша – известный в определённых кругах гражданин. Знаний – ноль. Талантов – с гулькин хер. А хер у гульки вообще отсутствует. Чтоб ты понимал. Ума – кот наплакал. А коты…

– А коты не плачут. Чтоб я понимал… Да все правильно, Николай Николаевич. Вопросов нет. Говорю же, так вышло. Он сам меня цеплять начал. Я ведь не знал, кто это такой.

Клячин, как ни странно, даже не разозлился, что я его перебил.

– Слушай, как складно у тебя все выходит. Сначала ты не знал, кто такой товарищ Шармазанашвили. Потом ты не знал, кто такой Цыганков. Может ещё что-то произошло? Может ты ещё кого-то или чего-то не знал?

Николай Николаевич уже завел машину и теперь наблюдал, как рядом, на пассажирском сиденье, устраиваюсь я. Чертовы двери… Ужасно неудобно открываются. Я сначала по привычке потянулся к неправильной стороне. Правда, в этом был один маленький плюс. Выиграл немного времени, соображая, надо ли рассказывать Клячину про Молодечного. Однако, чекист и сам сразу все понял. В том смысле, по моей безмятежной физиономии догадался, что-то реально произошло.

– Таааак… – Он сурово свел брови. – Рассказывай…

Причем его это “рассказывай” прозвучало с такой интонацией, будто я не проступок совершил, а сразу глобальный апокалипсис организовал.

– Николай Николаевич, ну, чего Вы сразу…

– Сразу?! Я не сразу, Алексей! Я удивительное терпение проявляю. Можно сказать, терпение, которое мне вообще никак не свойственно. Что ты натворил? Ну?!

– Как бы сказать… – Я потер лоб. – Сержант государственной безопасности Молодечный. Знаете такого?

– Так… И? Знаю. – Лицо Клячина стало немного растерянным.

Видимо, эту фамилию он точно не ожидал услышать. Мы уже отъехали от Школы и двигались по дороге, которая петляла между деревьев. Поэтому чекисту приходилось смотреть вперед, чтоб не взерачится в какую-нибудь осинку или берёзку.

– В общем… я его вчера чуть не задушил во время драки. То есть не совсем драки. Это был, так сказать, учебный поединок. И я не хотел. Душить, конечно, не хотел. Но мне надо было выиграть. Нам Панасыч велел драться. То есть товарищ Шипко.

Клячин молчал. Молчал и с каменным лицом смотрел вперед. Похоже, всё-таки зря я начал каяться. Хотя, с другой стороны, все равно Николай Николаевич узнал бы. От того же воспитателя. Лучше я сам расскажу. Тем более, в моем исполнении это сейчас выглядит так, будто пацан делов натворил и переживает. А я, как бы реально переживаю, но совсем не за то, о чем способен подумать Клячин. Однако, несомненно, лучше в этой ситуации выглядеть чуть глуповатым, чуть растерянным парнем. Да и вообще… Гораздо удобнее, если Николай Николаевич будет меня недооценивать.

– Понимаете, нам сказали, можно любые приемы и любую хитрость использовать. А Молодечный этот… Он же специалист. Борьбой занимается…

Я не успел договорить. Заткнулся на полуслове, с изумлением наблюдая, как светлеет лицо старшего лейтенанта госбезопасности. А потом он вообще захохотал. Громко. Прямо даже заржал, как конь. При этом хлопал ладонями по рулю и едва не подпрыгивал на месте.

– Молодечного! Николая! Ой, не могу! Ой, мля… Вот это анекдот. Ой, держите меня, сил нет! Аха-хах! Вот тебе и Молодечный! Пацан какой-то его… Как сопляка! А гонору, гонору то сколько было! Я! Да я! Да мне! Ох и Реутов, сукин сын! Ох и порадовал. Аха-хах!

– Ну… Похоже, хотя бы за это ругать никто не будет… – Высказался я сухо, разглядывая Клячина, который от смеха буквально давился слюной.

Просто, если честно, стало, конечно, спокойнее. Раз Клячин так отреагировал, значит, и Бекетов нормально отнесется. Все равно, учитывая, что оба они не скрывают перед руководством школы своей заинтересованности в персоне Реутова, скорее всего, один черт им донесут.

Но в то же время, в глубине души возилась легкая обида. Чекист смеялся над тем, что Молодечного какой-то сопляк уделал. То есть, для Клячина это – просто нелепый прикол. Вот с одной стороны, получается, меня вроде похвалили. А с другой – обосрали.

– Да ладно, не бзди Алексей… – Николай Николаевич, наконец, успокоился и стал говорить нормально, не "хрюкая" после каждого слова своим "аха-хах". – За Молодечного – отдельное спасибо. Только, конечно, кичиться этим среди товарищей не надо. Так-то ты старшего по званию мордой в дерьмо ткнул. А это не есть хорошо. К тому же, преподавателя. Но… Исключительно между нами… По-свойски… Горжусь!

Клячин одной рукой потрепал меня по плечу.

– А теперь давай… В подробностях. В деталях. Можешь даже в красках и лицах. Я не против. Потом у меня к тебе тоже одна беседа имеется. Не такая приятная.

Глава 5

В которой я понимаю, где-то очень далеко по мне плачет "Оскар"

– Алексей… Тебе предстоит серьезное дело. Пожалуй, самое важное и ответственное в твоей жизни. Ты стал слушателем Школы Особого Назначения. Это не только честь, это – большой груз в хорошем смысле. Нужно максимально вникать во все. Что будет через год, не знаем ни ты, ни я. Однако, как бы ни сложилось дальше, пойми, ситуация сейчас очень тяжелая. Многого не могу тебе сказать. Не имею права. Но… На вас возлагается большая надежда. Понимаешь? А ты продолжаешь вести себя, как беспризорник без ума и фантазии. Хотя… Нет. С фантазией у тебя все как раз отлично.

Николай Николаевич снова хохотнул и покачал головой. Однако тут же снова вернулся к поучительному тону, сделав серьёзную физиономию.

– Порадовал с Молодечным. Да. Но вот насчёт остального… Ты давай, прекращай. Помни, зачем тебя определили в Школу.

Клячин оторвался от дороги и посмотрел на меня. Внимательно, со значением. Я тоже пялился на старшего лейтенанта госбезопасности в оба глаза. Аж зарябило, как таращился. Причем пялился, словно дурак. Точнее, чувствовал себя дураком.

Когда Николай Николаевич сказал, что есть серьёзный разговор, я морально настроился на беседу о прошлом Реутова. Потому что в моей голове после таких его слов картинка сложилась. Решил, Леонид все же признался, что узнал во мне того пацана, который бывал в кафе с отцом. И теперь Клячин начнет меня пытать. Образно выражаясь, конечно. Хотя… Чем черт не шутит… Может, и буквально.

До Бекетова ещё поди доорись. Он пока далеко. А вот Клячин – близко. Клячин – на расстоянии вытянутой руки.

Поэтому я максимально долго рассказывал Николаю Николаевичу о ситуации с Молодечным. Про бутылку тоже вспомнил. Потом про парней, с которыми сейчас живу в одной спальне. Про Эмму Самуиловну. Короче про все, что могло оттянуть обещанный чекистом неприятный разговор до того момента, как мы окажемся где-то поблизости от Бекетова. Уж тому-то точно я нужен. Пока не понимаю, зачем именно, но наверняка он во мне сильно заинтересован. В обиду не даст. По крайней мере, на сегодняшний момент.

Да просто шли бы они на хрен, честное слово! Между собой разобраться не могут. Клячин явно служит на благо старшего майора госбезопасности. Причем, служит не один год. По их общению видно. Кроме того, если он вообще знает о существовании Витцке, а внезапное появление Леонида это подтверждает, значит, десять лет назад Николай Николаевич был либо замешан в данном деле, либо косвенно принимал участие. В любом другом случае осведомлённость Клячина выглядит странно. Да, он сотрудник НКВД. Но думаю, вряд ли старые дела можно спокойно брать и читать, как книжки в библиотеке.

Однако при всем этом, старший лейтенант госбезопасности очевидно за спиной Бекетова что-то мутит. И тут, на секундочку, не мешает вспомнить, какие нынче времена. В том плане, что будь ты хоть трижды майром НКВД, хоть старшим майором, хоть наркомом, это вообще не убережёт тебя от пули в затылок. Даже наоборот. Чем выше звание, тем больше шанс оказаться у стенки. Достаточно вспомнить судьбу высших чинов данной организации.

А я вообще не имею ни малейшего желания раскорячиться между двух жерновов. Хотя… Если честно… Клячин мне как-то посимпатичнее будет. Бекетову я вообще не особо верю. История, в которой он принимает такое активное участие, по мне – весьма странная.

В любом случае, я ожидал от Клячина вопросов, связанных с прошлым, а никак не поучительную речь о будущем. Тем более, к примеру, в отличие от чекиста, точно знаю, насколько тяжёлые времена грядут. Тут я его быстрее просветить могу. Так просветить, что он охренеет. Правда, и я потом охренею, когда мне руки начнут выкручивать, с целью выяснить, откуда у семнадцатилетнего пацана такие сведения. Поэтому в моей ситуации поговорка про молчание, которое золото, подходит просто идеально.

– Ты меня понял, Алексей? – Повторил Николай Николаевич и снова покосился в мою сторону строгим взглядом.

Я моргнул. Два раза. Соображая, что ответить. А потом от души, искренне сказал:

– Конечно, понимаю. Ответственность, все дела. Будем стараться, товарищ старший лейтенант государственной безопасности.

– Да… – Клячин удовлетворенно кивнул. – Поэтому тебе надо думать о своём долге, а не о личных амбициях. С Цыганковым этим… На хер он тебе был нужен? Дурак же от рождения. Фартовый, но дурак. Нет, Игорь Иванович вопрос решит. Не сомневайся. Но в твоем поведении много недопустимого. Ты давай, бросай это дело, ещё раз говорю. Нам с тобой много дел предстоит. Я в тебя верю, Алексей. Большие надежды возлагаю. Думаю, через годик, другой будешь где-нибудь среди буржуев на страже Родины стоять. В Берлине, например…

Твою ж мать… Вот так я чуть не ляпнул вслух. Издевается он, что ли? Только расслабился. Успокоился. Подумал, раз Клячин от Леонида не добился нужного результата, то и мне можно не дергаться. А он опять… Берлин… Или совпадение это?

– Да посмотрим, конечно… – Я пожал плечами, стараясь выглядеть все тем же открытым, простым пацаном, которому можно по ушам ездить сколько угодно. – Но вообще, спасибо. Что поддерживаете. Помогаете.

– Хватит тебе, Алексей! – Николай Николаевич небрежно махнул рукой и свернул к парку “Сокольники”.

Вообще, ехать по старой, довоенной Москве было очень непривычно. Вроде все знакомое, а с другой стороны – ни черта подобного. Ну, то, что прибыли мы к известному месту развлечений я, конечно, понял. Тут не ошибёшься.

– Ты пойми, Алексей, прикипел к тебе. Вот с первого взгляда понял, хороший ты парень. Правильный. Так что имей в виду… – Клячин снова повернулся и посмотрел на меня теперь уже добрым, родственным взглядом. – Всегда можешь говорить о своих проблемах или переживаниях. Я на твоей стороне. Могу, конечно, и пожурить. Даже выдрать ремнем, если что. Меня вон батя в детстве вожжами знатно охаживал… Но за дело! И вырос я достойным человеком.

– Ага… – Улыбка у меня получилась даже почти натуральная. – Спасибо! Вы прямо, как отец родной.

Мы оба замолчали. Видимо, чекист немного прихерел от моих слов. Насчет отца. Потому что звучало это, конечно, бредово. Клячин, мне показалось, даже немного поморщился и вроде задумался. Соображал, наверное, это он так классно заливает, или я такой идиот. Ну, какой, к чертовой бабушке, отец? Знаем друг друга без году неделю. Да и надо быть точно шизанутым, чтоб поверить словам чекиста.

Но… Тут мне на руку возраст Реутова. Недооценивает меня чекист. Точно недооценивает. Считает, что вполне может манипулировать. А так оно и лучше. Пусть остается в святом неведении.

– Николай Николаевич, – Нарушил я тишину. Тем более, мы уже припарковались и Клячин, заглушив мотор, слегка завис, не торопясь выходить на улицу. – Почему именно Вы? Имею в виду, именно Вы за мной приехали в детский дом. Нет, я не против. Вообще. Наоборот, даже рад. Просто интересно, совпадение такое? Перст судьбы?

– А-а-а-а-а… да, нет, конечно. – Клячин задумчиво уставился в окно, изучая вход в парк. – Товарищ Бекетов сразу знал, что ты будешь в этом списке. Он как-то неожиданно стал интересоваться судьбой детдомовца… Вот и отправил меня. Кстати…

Николай Николаевич резко повернулся, уставившись мне в глаза.

– А почему Игорь Иванович заинтересовался твоей судьбой? Я о тебе впервые услышал, когда стало известно про спецгруппу, в которую решили набрать таких пацанов, как ты. Если честно, думаю, твое присутствие в этой группе и есть заслуга Игоря Ивановича. Главное, ни разу прежде ничего не говорил он о Реутове Алексее Ивановиче. А тут вдруг… Даже постарался, чтоб именно я тебя привёз. Видишь ли, для каждого кандидата нужно, вроде как, поручительство. Ну, вот кто парней доставил, тот и поручиться должен. Мол, прошел человек проверку или нет. Я то со спокойной душой это сделал. Ты и правда подходишь. Да и вообще… Просто интересно. Откуда ваше знакомство с товарищем Бекетовым пошло.

– Вот так номер… – Я изобразил на лице офигевание. – Честно говоря, думал, Вы мне расскажете. Николай Николаевич, я же не помню ни черта. Вы забыли? Впервые товарища старшего майора государственной безопасности в Мытищах увидал. Нет, ну, может и раньше встречались… только в моей башке нет такой информации.

– Ах, ты черт… точно. – Клячин хлопнул себя по лбу. – Вот дурак старый. У тебя ведь проблемы с памятью… Извини, Алексей…

Мы ещё почти минуту пялились друг на друга. Чекист со скорбью во взгляде, мол, прости, забыл. Я – с восхищением от того, что у меня есть такой крутой друг – целый Клячин.

– А в доме вы беседовали. Когда я дрова на улице рубил? – Снова попытался свернуть разговор к нужной теме чекист. – Неужто ничего не рассказывал товарищ Бекетов? И ты сам не спрашивал. Это же не просто человек с улицы.

– Да он больше интересовался, что произошло. Насчет драки, имею в виду. Как в детском доме жилось. Ну, вот это все. Вкратце о Школе говорил. А насчет прошлого… Сказал, лучше бы мне самому вспомнить. Да и не играет это роли. Прошлое неважно. Главное – настоящее. – Я уверенно смотрел на Клячина и так же уверенно врал. Если он решился расспрашивать меня, значит, задать вопросы Бекетову просто не может. Но покоя нет Николаю Николаевичу. Точно. Его прямо из себя выводит отсутствие информации.

– Ясно… Тоже верно. Ну ты, если что, всегда знай. Я – рядом. Готов стать тебе отцом. Вижу, ты не подведёшь. – Николай Николаевич положил руку мне на плечо и крепко сжал его.

Честно говоря, есть ощущение, он сам офигевал от того, что несёт. Но ему кровь из носа важно со мной подружиться. Стать тем, кому я доверяю. И, наверное, тем, кому буду рассказывать какие-то важные вещи. Например, о Бекетове. Чертов серпентарий. Дуэт жаба-гадюка. Кто кого сожрет, но при этом, чуть ли не в десны бьются. В том смысле, что Бекетов Клячину очевидно доверяет.

В принципе, я бы мог слить Николая Николаевича. Но… Не буду. Пока сам не разберусь, ни черта не скажу никому.

– Конечно! Мы с Вами столько пережили. Вы мне жизнь спасли. Ну, там, в бане… – Я решил закрепить наше внезапное отеческо-сыновье родство.

– Точно! – Обрадовался Клячин.

Видимо, данный факт ускользнул от его внимания. А так ведь хорошо можно пользоваться ситуацией, случившейся в Мытищах. Потом свел брови и пафосно добавил:

– Но это был мой долг, Алексей.

Божечки… Вот прямо хоть плачь от счастья… Я сжал ладонь Клячина, лежавшую на моем плече.

– Спасибо, Николай Николаевич… Вовек не забуду.

А сам подумал в этот момент… Может, реально закончить их особую Школу на "отлично" и свалить к чертовой матери из страны. Ну, да, там за бугром, тоже не на курортах придётся расслабляться. Зато, Бекетов, Клячин и вся эта срань с прошлым, будут от меня далеко.

– Да, кстати… – Николай Николаевич, наконец, убрал руку и отвернулся, чтоб открыть дверь. – Товарищу Бекетову не рассказывай, что я вчера заезжал. Он мне нагоняй выпишет. Что в служебное время помчался тебя проведывать. Но очень уж интересно было, как у тебя дела. Я ведь понимаю, каково это… Оказаться в новом месте. Среди незнакомых людей…

Все это чекист говорил, выбираясь из тачки. На меня он не смотрел. Видимо, брехать уж настолько в наглую, глядя прямо в глаза, он постеснялся.

– Да конечно! Николай Николаевич, я все понимаю. Само собой, не скажу. – Громко крикнул ему в ответ, тоже выгружаясь из автомобиля.

Нагоняй… как же. Башку он оторвет тебе, товарищ Клячин. Если узнает, что вчера произошло на самом деле. Особенно про Леонида и про потуги своего доверенного лица накопать говнеца из прошлого. Вообще не надо быть гением, чтоб понять, какие именно причины привели старшего лейтенанта госбезопасности в школу.

Само собой, ничего этого вслух я не сказал. Хотя желание имелось огромное рубануть Клячину правду-матку.

Чекист быстрым шагом направился в парк. Я шустро ускорился вслед за ним.

Попутно думал, хорошо, что в итоге это оказались Сокольники, а не Лубянка. Значит, и с Бекетовым беседа у нас будет неформальная. Мне точно есть до хрена, о чем его расспросить.

А вообще, конечно… Манданешься, как мне “повезло”. Столько доброжелателей вокруг…

– Мы с Игорем Ивановичем гулять будем? – Спросил я Клячина, как только догнал. Топал чекист вперед на приличной скорости. – Или он на лавочке ждёт?

– Не лезь вперед батьки в пекло. Сейчас придём, все увидишь. – Ответил Николай Николаевич.

В итоге, и первый, и второй вариант оказались неверными. Клячин притащил меня к пруду, возле которого наблюдался причал, типа лодочной станции, и строение с башенками и открытой верандой, смотрящей прямо на воду.

– Ого… Это что? – Поинтересовался я, вспоминая, будет ли здание в будущем. По-моему, точно нет.

– Кафе-столовая. Любимое место товарища Бекетова. Раньше тут ресторан был. Достаточно известный. "Олень" назывался. Сейчас дом отдыха одного дня и вот – заведение общественного питания. – Клячин решительно поднялся по ступеням, открыл дверь и вошёл внутрь.

Я, естественно, двинулся следом. Не стоять же на улице.

Внутри оказалось достаточно мило. Если это – столовая, пусть даже и с приставкой "кафе", то явно сейчас подобные заведения выглядят совсем не так, как в будущем. Либо причина в том, что раньше это все-таки был ресторан. В любом случае, очень даже прилично.

Бекетова мы нашли в зале, где он сидел за столом в гордом одиночестве. Людей, кстати, в этом доме отдыха было немного. Можно, сказать, совсем мало. Так понимаю, время года не подходящее. Еще не зима, но уже давно не лето.

– Алексей! – Бекетов поднял взгляд от тарелки, в которую пялился, когда вошли мы с Николаем Николаевичем, и радостно улыбнулся. – Ну, наконец. Долго так чего?

Старший майор госбезопасности недовольно посмотрел на Клячина.

– Ждал… – Развёл руками тот.

– Да я сам виноват… Там просто перед тем, как уехал, ситуация одна произошла… – Я решил закрепить нашу внезапную дружбу с Клячиным. Заступиться за него перед начальством. Пусть видит чекист, как я проникся его словами.

– Ситуация? – Бекетов нахмурился и кивнул мне на кресло, которое стояло напротив. – Ну-ка присаживайся. Рассказывай подробно.

Я послушно пристроил свой зад, а потом многозначительно повел глазами в сторону Клячина, который стоял за моей спиной. Игорь Иванович сразу все понял правильно.

– Николай… Иди вон, за крайний столик. Отобедай пока. – Велел он старшему лейтенанту госбезопасности.

Глава 6

В которой я слушаю различные истории, но толку от этого не особо

– Как думаешь, он действительно уверен, что ты не тот, за кого себя выдаёшь? Без сомнений уверен? Ищет доказательства?

Бекетов подвинул к себе тарелку с салатом, весьма сильно смахивающим на “Оливье”, взял рюмку с водкой и сходу опрокинул её в себя родного. Выдохнул ртом, потом закусил. Даже зажмурился от удовольствия, причмокнув губами. Так ему было вкусно. Уж не знаю, от чего именно, от салата или от водки.

– Товарищи старший майор… – Начал было я выговаривать это его дурацкое звание.

– Стой… – Он поднял руку, – Сказал же, наедине – Игорь Иванович. Мы с тобой почти родные люди.

Вот как… Еще один претендент на роль отца нарисовался, похоже… Я еле сдержался, чтоб не усмехнуться. Ты посмотри, какой фартовый Реутов. То ни одного родственника, а то сразу двое. Да ещё какие… Глядишь, скоро себе полную семью соберу.