Писатель: Назад в СССР

– Скидавай пальто и штиблеты, – распорядилась Евдоха. – Вот тапки… Хозяин в кабинете ждет.

Похоже, я угадал, они и впрямь кого-то ждали. Может, и в самом деле – курьера из редакции, с гонораром. Для таких величин, как товарищ Мизин, обращаться в бухгалтерию персонально не по чину. Они либо гонорары «на книжку» получают, либо наличными через курьера. По крайней мере, в первые мгновения меня взашей не выставят, а дальше – как пойдет разговор. Все зависит от того, испугает ли Станислава Мелентьевича то, что я ему скажу?.. В худшем случае он вызовет милицию. Да и то – вряд ли…

Исполнив требования домработницы, я прошел к кабинету ее хозяина. Тем более, что прекрасно помнил дорогу. Ведь в прошлой жизни я частенько бывал в этой квартире. Сначала как начинающий литератор, мальчик на побегушках, который ловит каждое слово мэтра, а потом – как полноправный коллега, почти приятель. В 1975-м до этого было еще далече, мы даже знакомы не были. Ну, так вот сейчас и познакомимся… Вопреки обоюдному нежеланию.

Я с интересом несколько мгновений разглядывал блестящую в свете настольной лампы лысину, склоненную над столом.

– Здравствуйте, Станислав Мелентьевич, – произнес я.

– Здравствуйте, молодой человек, – лысина пришла в движение, открыв моем взгляду высокий морщинистый лоб, редкие брови, выпуклые блеклые глаза, нос картошкой и кривой, словно вечно усмехающийся рот. – Я вас не знаю… Вы новенький?

Без всякого приглашения я уселся в кресло, в котором частенько сиживал в первой своей жизни.

– Для вас – да, Станислав Мелентьевич, – сказал я, – но скоро, надеюсь, мы подружимся, и я даже стану для вас незаменимым человеком.

– Кто вы такой? – спросил он, стараясь сохранять спокойствие. – И зачем пришли?

– Я начинающий писатель, – сказал я.

– Если вы принесли рукопись, то с этим нужно обращаться в редакцию, – хмуро произнес маститый литератор. – Я лично не рассматриваю произведения начинающих авторов.

– Нет, я не принес рукописи, – ответил я. – Хотя у меня есть превосходный рассказ, но он предназначен не для вашего журнала.

– Ничего не понимаю… – пробормотал Мизин. – Тогда что вам от меня нужно?

– Мне нужна работа в редакции журнала или какого-нибудь книжного издательства.

– У вас что, нет работы?

– В Советском Союзе нет безработных, – съязвил я, – и у меня она есть, но я писатель – и хочу работать там, где буду ближе к литературному процессу.

– Кто же вам сообщил мой адрес?

– Я мог бы вам ответить на этот вопрос, но вы мне не поверите…

– Неужто – Теплушкин? – пробормотал хозяин квартиры. – Или – Климов?..

– Не гадайте, Станислав Мелентьевич, – сказал я. – Все равно не отгадаете. Да и не имеет это никакого отношения к делу…

Я говорил прямо и свободно, а в сочетании с моим скромным внешним видом выходило, что нагло. Мизин нахмурился, а мне того и надо было. Вечно усмехающиеся губы его сложились в гримаску угрозы.

– Я вот сейчас позвоню в отделение, и вам там объяснят, почему нельзя вторгаться в дом незнакомого вам человека.

– Я не вломился без спросу, Евдокия Семеновна сама открыла мне дверь.

– Вы знаете, как зовут мою домработницу? – удивился мой собеседник.

– Мне многое о вас известно, товарищ Мизин, – ответил я. – Достаточно много, чтобы у вас пропало желание вызывать милицию.

– Что же, например? – спросил тот с иронией, в которой отчетливо слышался испуг.

Я чуть подался к мэтру и посмотрел ему прямо в глаза, делая секундную паузу.

– Ну например, что вы незаконно храните у себя пистолет ТТ…

– Наградной! – подчеркнул он.

– Да, но наградили-то им не вас, – уточнил я. – Потому вы его никому и не показываете. Держите в тайнике… Сказать, где именно?

Мои слова произвели на хозяина квартиры ошеломляющее впечатление. Он вскочил, кинулся к двери своего кабинета, плотно затворил ее и повернулся ко мне.

– Откуда вам известно о пистолете? – спросил он шепотом.

– Из того же источника, который сообщил мне ваш домашний адрес, имя и отчество домработницы, а также – сколько у вас на самом деле было жен и многое другое…

– Но я же никому… никогда… – потрясенно бормотал он.

Я не стал долго ждать и напомнил о главном:

– Так что насчет работы, Станислав Мелентьевич?

– Хорошо… – обреченно кивнул он. – Я дам вам записку в наш отдел кадров. – Приходите в редакцию журнала устраиваться, как только уволитесь с нынешнего места работы.

– Благодарю.

– Не за что, – пробурчал тот. – Надеюсь, однако, что вы будете скромны и не станете сообщать посторонним о фактах, которые непостижимым образом стали вам известны.

– Конечно, Станислав Мелентьевич, – заверил его я. – Мне нет никакого резону ссориться с вами. Вы человек влиятельный в литературном мире… Мы можем оказаться полезны друг другу.

– Вы редкостный нахал, молодой человек, – с облегчением вздохнул собеседник, протягивая мне записку, которую он накарябал, не присаживаясь к столу.

Я поднялся, взял у него записку, дурашливо поклонился (почти на манер Фагота) и вышел в коридор. Там я сбросил тапки, натянул ботинки, взял пальто и шапку и вышел. Перед тем, как затворить за собой дверь, я оглянулся и увидел хозяина квартиры. Он стоял рядом с дверью своего кабинета и сверлил меня взглядом. Ни дать ни взять – упырь, упустивший жертву. Впрочем, судя по тому, что я о нем знаю, Мизин и есть упырь, путь которого к вершинам литературной славы и богатства пролегает через сломанные судьбы и зарубленные книги.

И тем не менее, я не собирался его за это осуждать. Во-первых, литература – искусство жестокое, слабаков не терпит. Во-вторых, литературный мир это тот еще серпентарий – не укусишь ты, укусят тебя, а в-третьих, все искупается талантом. А Станислав Мелентьевич талантлив, в отличие от очень многих своих коллег, причем не менее именитых. Его роман-эпопея «За Калужской заставой» и в XXI веке будет переиздаваться. И в учебники войдет. По нему даже сериал снимут. Жаль, нельзя об этом рассказать автору, он бы меня сразу своим замом сделал. Ничего, не будем торопить события. Главное, начало положено.

Я покинул дом в прекрасном настроении. Впереди у меня еще целый субботний день! И ведь я не где-нибудь, а в 1975 году! Мне выпал шанс, о котором мечтают многие, вновь побывать в прошлом, во временах своей молодости – ощутить, услышать, увидеть, почувствовать незабываемый вкус, мелодию, облик и аромат давно прошедшего времени. Никакие фильмы, фотографии, картины и книги не в состоянии передать его дух во всем многообразии! Кажется, что даже снег под подошвами хрустит сейчас по-другому, тем более, что никакой химии по улицам не разбрасывают. Так что всё может быть.

Как гостя из будущего, меня умиляли самые неожиданные вещи – манекены в лыжных костюмах в витринах магазинов, блеклые в солнечном свете неоновые трубки вывесок, растянутые над проезжей частью транспаранты «НАРОД И АРМИЯ ЕДИНЫ!», красные знамена на флагштоках, рекламные плакаты «ЛЕТАЙТЕ САМОЛЕТАМИ „АЭРОФЛОТА!“, „БУДЬ ТУРИСТОМ! ПУТЕШЕСТВУЙ ПО РОДНОЙ СТРАНЕ“, „ПЕРЕХОДИТЕ УЛИЦУ ТОЛЬКО ПРИ ЗЕЛЕНОМ СВЕТЕ!“»

По проезжей части катили «Москвичи», «Жигули», «Волги», вперемежку с «каблучками» марки «ИЖ», несмотря на зиму – встречались и мотоциклы «Урал» и «Днепр», реже – старенькие «Ковровцы». Среди легкового и двухколесного транспорта ползли грузовые «МАЗы», «КРАЗы», «ЗИЛы», автобусы Львовского и Ликинского автозаводов. Среди них важно двигались «Икарусы» с надписями «Интурист» на бортах. Изредка проскальзывали иномарки и роскошные лимузины «ЗИМ» или «Чайка».

Не менее интересно было наблюдать за прохожими. Большинство из них были одеты довольно скромно, преобладали темные тона, но женщины стремились разнообразить наряд яркими шарфиками, вязаными шапочками и варежками. Расклешенные брюки и длинные волосы носили граждане обоего пола, хотя зимой разница между полами все же была заметнее – парни носили куртки, а девушки предпочитали пальтишки или шубки. Самые отважные девчонки щеголяли в миниюбках, не желая скрывать красивые ножки даже в морозные дни.

Вдоволь налюбовавшись уличной сутолокой, я почувствовал, что замерз и проголодался. Заглянул в чебуречную. Мною двигали ностальгические воспоминания. И я, в общем, не разочаровался. Единственное, что я забыл – это маленькие хитрости, к которым прибегали завсегдатаи. Отстояв небольшую очередь, я взял три горячущих чебурека и стакан какао. Поозирался в поисках свободного места. Высокие круглые столики, за которыми можно было есть только стоя, оказались все заняты, но возле одного топталось всего два посетителя. И я направился к нему.

Два мужичка лет сорока с увлечением поглощали сочные чебуреки. Меня заинтересовал сам способ их поглощения. Завсегдатаи ели их не руками, а тремя ложками. Двумя каждый из них держал раскаленный чебурек, словно щипцами, видимо, для того, чтобы не обжечься и не испачкать маслянистым соком руки, а в третью ложку сцеживал бульон, который выливался из надкушенного чебурека, дабы немедленно отправить его в рот. Пока я думал над тем, последовать ли мне их примеру или нет, соседи по столику переглянулись, один из них наклонился ко мне и заговорщически проговорил:

– Ну чо, парень, хряпнешь?

– Чего? – прикинулся я дурачком. – Какао?

Мужички хохотнули, оценив юмор. Предложивший посмотрел по сторонам, вынул из кармана чекушку, второй – бумажный стаканчик, измятый от частого употребления. Обладатель чекушки быстро наполнил его наполовину и показал мне глазами, дескать, давай! Что ж, с морозца – можно. Я быстро вылил содержимое в себя, вернул стаканчик и впился зубами в чебурек. Хрустящая корочка его уже немного поостыла, но сок внутри был все еще горячим и обжег мне губы.

Тем временем мои собутыльники повторили тот же ритуал, после чего стаканчик и чекушка исчезли со столешницы. Глаза у мужиков заблестели. Похоже, они уже были «подготовленные», но считали, что будет неприлично догоняться без третьего. Видать, не совсем горькие пьяницы, если им все еще свойственно благородство. Догнавшись, соседи по столику принялись обсуждать последние футбольные новости. Мне стало скучно, я доел свои чебуреки, допил какао и откланялся.

Пятьдесят граммов водки да три сытных чебурека сделали свое дело. На улице стало уже не так зябко. Я отправился дальше, и рассеянный взгляд мой наткнулся на вывеску «КНИЖНЫЙ МАГАЗИН № 100». Разумеется, я не мог туда не зайти. Едва я пересек порог, как сразу же погрузился в любимую с детства атмосферу. Полвека спустя на входе будут установлены рамки металлодетекторов и станут торчать охранники в пиджаках, сейчас же люди входили и выходили свободно, а вот к книгам непосредственного доступа у покупателей не было.

Народ толпился у прилавков, высматривал книги, что стояли на полках, за спинами продавцов, прося их показать тот или иной том. Я прошелся по магазину, который занимал весь первый этаж большого, многоэтажного дома, разглядывая корешки. На полках было много общественно-политической литературы. Собрания сочинений Ленина, материалы минувшего съезда КПСС, сборники речей товарищей Брежнева, Суслова, Алиева и других видных лиц государства. Покупателей напротив этих полок оказалось немного.

Чуть более оживленно было у прилавков, за которыми высились, спрятанные под стекло, полки с подписными изданиями. Продавцы вручали томики Жюля Верна, Александра Дюма, Жорж Санд, Герберта Уэллса, Чарльза Дикккенса, Роберта Стивенсона, Александра Грина, Алексея Толстого, Александра Куприна и других популярных писателей лишь счастливым обладателям открыток с приглашением выкупить очередной том. Здесь мне точно делать было нечего, и я двинулся дальше, к полкам с современной советской литературой.

И вот тут меня поджидал сюрприз. Сердце мое на секунду замерло, а затем заколотилось быстрее.

Глава 6

Я совсем забыл о первой своей книжке стихов. Она ведь была совсем тоненькая – брошюрка из серии «Библиотека молодого поэта». И называлась простенько: «Весенние голоса». Приятное трепетное чувство охватило меня, будто я впервые опубликовался в печати. Хотя за спиной – сотни тысяч проданных экземпляров, но ничто всё-таки так не радует, как первая книжка.

Подобно другим изданиям начинающих литераторов, эта не стояла на полках, а была выложена на открытом лотке. Стоила она двадцать копеек – даже если украдут такую, магазин немного потеряет, но штука в том, что никто и не крадет. Кому нужна книжонка начинающего поэта Краснова? Правильно! Самому поэту Краснову!

Воровать я не стал, а, потратив два рубля, купил десять штук. Соседям подарю по экземплярчику – в первый раз я просто не догадался этого сделать, Ангелине, Олежке, Лиде… Вот уже пять штук и разойдется. Не тщеславия ради, а для налаживания коммуникаций. Пяток приберегу на будущее. Правда, после всех трат у меня осталось меньше восьми рублей, но ничего, до получки как-нибудь протяну. Накуплю суповых пакетиков, сырков плавленных, десятка два яиц – пропитаюсь. Да и Марианна Максимовна не даст пропасть с голоду.

Распихав книжки по карманам, я покинул магазин. Солнце провалилось за городские крыши. Алые знамена раннего зимнего заката развернулись на горизонте. Синие тени пересекли улицу. Неоновые трубки вывесок налились светом. Даже обыкновенное слово «ГАСТРОНОМ» на фасаде одноименного магазина выглядело чем-то космическим, тем более, что заглавная буква то загоралась, то гасла. Под это мигание я и направился к троллейбусной остановке. Мне захотелось домой.

До дома я добрался уже по темноте. В нашем квартале фонари были редкостью, и я несколько раз поскользнулся на припорошенных снегом наледях. К счастью, обошлось без падений. Квартира встретила меня привычными звуками и запахами. Телепнев, видимо, смотрел по телевизору «В мире животных» – в коридор долетали фрагменты знаменитой мелодии Поля Мориа, а Юрьева жарила что-то мясное. Пахло так вкусно, что у меня невольно слюнки потекли. От дневных чебуреков в моем желудке остались одни лишь воспоминания.

Я снял верхнюю одежду, выгреб из карманов экземпляры сборника, шмыгнул в свою комнату, зажег свет. Быстренько изобразил на титульнике одного из них дарственную надпись «ДОРОГОЙ МАРИАННЕ МАКСИМОВНЕ ОТ АВТОРА, С НАИЛУЧШИМИ ПОЖЕЛАНИЯМИ!». Ну и подпись. Теперь можно было идти вручать. Я пригладил непокорные рыжие вихры и направился на кухню, тем более, что ноги сами меня несли туда.

– Добрый вечер, Марианна Максимовна! – поздоровался я, стараясь не смотреть в сторону сковородки. – Вот, хочу подарить вам…

– А что это? – не по возрасту подслеповато щурясь, осведомилась она.

– Да вот, в книжном сегодня выбросили, – небрежно сообщил я. – Мои стихи…

– О, это очень мило с вашей стороны… – откликнулась соседка. – Только пока я не могу взять у вас книжку, у меня руки в панировке… Отнесите, пожалуйста, в мою комнату, положите на этажерку, на досуге почитаю…

М-да, фокус не удался. Котлеты отдельно, а стихи отдельно. Я повернулся, чтобы покинуть кухню, но Марианна Максимовна меня окликнула.

– А после, помыв руки, возвращайтесь-ка на кухню, Тёма!

– Всенепременно! – ответил я.

Было немного неловко входить в комнату одинокой женщины, тем более, что я не помню, бывал ли в обиталище Юрьевой прежде. Тем не менее, я старался особенно не разглядывать ее вещи. Этажерка с книгами стояла возле двери, так что я сунул свою книженцию на верхнюю полку и ретировался. Вымыв руки в ванной, вернулся на кухню. Там уже все было накрыто. На моем столике красовался замечательный для здоровенного оголодавшего парня натюрморт. Тарелка с картофельным пюре и двумя котлетами, а также блюдце с нарезанным кружочками соленым огурчиком.

Покуда я уминал все это, соседка расспрашивала меня о том, как прошел мой день. Я рассказал, что встретил армейского друга, потом – гулял по городу. Про посещение Мизина, разумеется, умолчал. Юрьева в ответ пожаловалась, что завтра, в праздник, она работает. В театре показывают пьесу Шатрова «Большевики». Актеров в спектакле занято много, и каждого надо одеть. Причем все должно быть выглажено, вычищено и зашито. Носки, обувь, рубашки, брюки, пиджаки, галстуки, гимнастерки. При этом надо учесть не только размеры, но и капризы. В общем – работы прорва.

Я кивал сочувственно, но думал о своем. Завтра заскочу к Олежке, погуляю, закручу с «хорошей девочкой» Лидой флирт, лёгкий или как пойдёт, узнаю, насколько и чем именно она хороша. А в понедельник сразу же напишу заявление об уходе с завода. Правда, сразу меня не отпустят, и мне придется либо два месяца отрабатывать, либо добиваться досрочного расторжения трудового договора путем нарушения трудовой дисциплины. Впрочем, как молодого специалиста, меня не позволит уволить ни профком, ни комитет комсомола даже по отрицательным мотивам. На поруки возьмут. Надо сказать, про это я как-то подзабыл.

Да-а, засада… То-то Мизин так легко нацарапал эту цидульку… Решил отделаться от молодого нахала, опираясь на трудовое законодательство СССР? Нихрена у него не выйдет. Я молодой нахал только снаружи, а по факту – калач тертый. И если потребуется, горло перегрызу даже этой акуле. Для меня это вопрос выживания, а он уже главные свои книги давно написал, и сейчас только занимает печатные площади, не давая пробиваться молодым талантам.

Доев угощение и вымыв посуду, я искренне поблагодарил соседку и отправился к себе. Время было еще детское. Успею записать хотя бы еще один рассказик из цикла «Откровенные сказки». Какой у меня следующий?.. Я сел за стол, взял чистый лист бумаги и вывел на нем: «ВОДОПРОВОДНЫЙ ЦАРЬ, ИЛИ В НОЧЬ С ПОНЕДЕЛЬНИКА НА СУББОТУ»… По сюжету это была самая настоящая сказка, но густо замешанная на сатире, бичующей недостатки в работе жилищно-коммунальных служб.

Водяной в этой сказке заведовал водопроводом, Баба-Яга – работала главбухом в ЖЭКе, которым командовал Кощей. Иванушка-Дурачок пытался добиться ремонта дворового клуба, который регулярно заливало водой из лопнувших труб. Клубом руководила Василиса Премудрая, которую Водопроводный царь превратил в лягушку, ибо хотел, чтобы она вышла за него замуж. Баба-Яга этому всячески потворствовала. Препятствуя попыткам Иванушки спасти невесту, злая ведьма применяла финансовые заклинания из своих колдовских гроссбухов.

Кощей же, будучи административно-бессмертным, не только закрывал глаза на безнравственные поступки своих подчиненных, но и поощрял их к этому. Иванушка, благодаря волшебным домашним животным, узнал тайну Кощеевой смерти. Административная смерть Кощея крылась в Несгораемом Шкафу, среди липовых нарядов, подчищенных ведомостей и прочей бумажной нежити. Проникнуть в этот Шкаф можно только с ведома добрых молодцев из ОБХСС, и только – в ночь с понедельника на субботу. В общем, забавная история получилась.

Теперь у меня было уже две «откровенных сказки». Маловато для громкого литературного старта, но неплохо для начала. Все равно завтра я не стану известен, как Самуил Маршак. Хошь не хошь, а в роли начинающего некоторое время побыть придется. У меня есть, по крайней мере, одно преимущество перед коллегами. Их всех советская власть научила пренебрегать успехом у «невзыскательной публики», то есть – у обыкновенного человека, вот они и лезут из кожи вон, дабы понравиться не людям, а начальству, которому на литературу плевать. Я же теперь знаю, что единственный судья писателя – это читатель. А не критики и коллеги-литераторы.

Закончив работу, я с чистой совестью лег спать. Пробуждение мое было легким. Я уже не боялся, что снова окажусь в будущем, где меня ждет только одинокая старость и скорая смерть. Встав не слишком рано, я принял душ, позавтракал, опять же благодаря заботам Марианны Максимовны, которая оставила на столе записку, а в холодильнике – миску с пюре и котлетами. Когда на кухне появился Савелий Викторович, мы поздравили друг дружку с Днем Советской Армии и Военно-Морского флота.

Телепнев тоже в свое время отслужил. И теперь, ради праздничка, угостил меня наливочкой собственного приготовления. Мы опрокинули по рюмочке, поговорили за службу. Помянули отцов и дедов, сражавшихся в Великую Отечественную. Потом оба заторопились по делам. Судя по приподнятому – и не только наливочкой – настроению, Савелий Викторович собирался на свидание, и отнюдь не с друзьями. Бедная вдова… Я, впрочем, тоже рассчитывал, что меня ждет столь же приятное времяпровождение.

Натянув чистую сорочку, пиджак, брюки, пальто, наспех начистив ботинки, я покинул квартиру. Не торопясь, спустился по плавно закругляющимся пролетам мраморной лестницы, вышел на улицу – и нос к носу столкнулся с… Ангелиной! Вот те раз! Я посмотрел на ее счастливо сияющие, подведённые глаза, накрашенные помадой губы, кокетливо выглядывающие из-под цигейковой шубки коленки, обтянутые слишком тонким для зимней погоды шелком чулок, и понял, что она не мимо проходила, а направлялась именно ко мне.

– Привет, Тёма! – прощебетала она. – С праздником тебя!

– Привет! – буркнул я. – Спасибо… Ты куда?

– К тебе! – не стала юлить заводская медсестра.

– А меня в гости пригласили…

– Да?.. – сияние ее глаз сразу потускнело. – Я не знала…

Черт! Ну вот что мне с ней делать? Отправить домой, не солоно хлебавши?.. Пригласить к себе?! Взять с собой? Нет, это не подйдёт. А как же – Лида?.. А с другой стороны, я ей ничего не обещал – во всяком случае, надеюсь на это – так что пусть едет на свой страх и риск.

– Поехали со мною, – предложил я.

– А удобно? – с надеждой и одновременно с тревогой спросила Ангелина.

– Конечно! – не слишком искренне откликнулся я. – Меня армейский дружок пригласил… Там один молодняк будет.

– Хорошо, я согласна! – откликнулась Дорохова и даже подпрыгнула от радости, тут же подхватывая меня под локоть.

Пока мы шли к остановке, я угрюмо думал о том, что придется махнуть рукой на экономию. Один к Олегу я еще мог бы явиться с пустыми руками, но с дамой – ни-ни… Надо хотя бы пару пузырей водки взять… Это съест львиную долю моего бюджета, но, по крайней мере, честь моя задета не будет… Ладно, на крайняк, у кого-нибудь на заводе перехвачу червонец до получки… Или – у Савелия Викторовича. В первой моей жизни он давал взаймы охотно…

Судя по адресу, Литвинов жил на другом конце города. Не помню, бывал ли я у него прежде? Мы с ним как-то быстро потеряли друг друга из виду тогда, в семидесятых годах версии один-ноль. Однако не исключено, что в этой новой реальности все сложится по-другому. Выйдя из троллейбуса, мы с Ангелиной спустились в метро. А через сорок минут поднялись на поверхность и еще с четверть часа толкались в битком набитом автобусе. Хорошо, что возле дома, где жил Олег, был продуктовый, и я выполнил свое намерение, купив две бутылки «Московской».

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.