Ангарский сокол: Шаг в Аномалию. Ангарский Сокол. Между Балтикой и Амуром

Холостяцкий набор. Машинально поставленный на плиту чайник вскоре запищал кнопкой свистка, и Пётр маленькими глоточками с удовольствием стал потягивать горячий чай. Этот напиток он любил во всём его многообразии. Разве что с дорогими сортами отношения у него не складывались, так как стоимость оных была выше его любви к хорошему чаю. Окончательно одевшись и собрав кое-какое барахлишко, Пётр вышел из квартиры.

«Практически утро, – поёжившись, машинально отметил он. – Ну и где обещанный уазик?»

Не дав Петру времени поёрничать, из туманной дымки вырвался яркий свет фар, а за ним подкатила и машина. Тяжко скрипнув тормозами, она остановилась напротив Петра.

– Привет! И ты тут? – В машине уже находился его товарищ со школьной парты Василий Новиков, сержант-контрактник из отряда морской пехоты. – Здравия желаю, – Карпинский пожал руку коллеге-мичману, сидевшему впереди.

Немного повозившись, Пётр устроился на заднем сиденье. Непьющий Новиков, картинно сморщившись, тут же отвернулся в сторонку от запаха, исходившего от Карпинского.

– Слышно чего? – поинтересовался Пётр.

– Знаю только то, что наш БДК отправят к Новой Земле. Мы пойдём к Южному острову, к Белушке. Что дальше – не знаю, – ответил мичман, пожав плечами.

У «трапа», что на улице Душенова между кирпичными пятиэтажками, машина захватила ещё одного матроса с объёмным баулом. После чего УАЗ вырулил по направлению к бухте. Ехали молча, матрос пытался дремать и, что было удивительно, не задавал никаких вопросов. А тем временем окончательно рассвело.

Команду собрали на площади перед Домом офицеров. Моряки стояли в ожидании, что им скажет родное командование. Ими уже выдвигались разнообразные теории и предположения. Рядом с флотскими начальниками обращали на себя внимание незнакомые люди в штатском. Штатские и отцы-командиры негромко переговаривались между собой. Высшие офицеры, видимо, также находились в информационном голоде и сейчас безуспешно пытались задавать вопросы. Руководил сбором человек, в котором легко угадывались его высокое положение и властные полномочия.

Промозглая погода не радовала, дул мокрый порывистый ветер с моря. Карпинский уже порядком продрог, не лучше обстояли дела и у его соседей. Наконец, команда была построена, наличие людей проверено по списочному составу, после чего все направились к месту швартовки «Оленегорского горняка». Колонну вскоре обогнала кавалькада чёрных тонированных джипов и микроавтобусов, которые остановились у причала. Морякам стало ясно, что рейд пройдёт с пассажирами.

В бухте уже давно начался трудовой день. Сновали люди и машины, совершенно не обращая внимания на команду БДК. Мало ли кого куда отправляют, кому есть до этого дело, кроме родных и друзей. Очередной выход в море, один из многих.

Члены команды были напряжены и задумчивы. Конечно, некоторые моряки, пересмеиваясь и ухмыляясь, обсуждали и сегодняшнюю беготню, и повседневные вопросы. Но общее напряжение по поводу экстренного выхода в море чувствовалось. Пётр нагнал Ивана Антоновича, главного корабельного старшину:

– Здоров! Что происходит-то?

– Да не знаю я, Петя. У Белушки сейчас «Профессор Штокман» стоит и там навалом учёных в спецодежде. – Пётр поднял брови, а Антоныч продолжил, отрешённо глядя в сторону: – Может, радиация, а может, химия какая, кто знает? Полигон всё-таки.

– Фигово, – протянул Новиков.

– Да, не к тёще на блины, – уже раздражённо ответил собеседник.

– Ну, тогда должны бы и средства защиты уже раздать, – предположил Карпинский. – Так что вряд ли радиация.

– Не знаю! – повысив голос, старшина поставил точку в разговоре. – Позже узнаем, что сейчас в догадки-то играть?!

Наконец, прошла погрузка. В кубрики, помимо команды и отряда морской пехоты, подселили небольшую партию учёных и работяг. Танковый трюм десантного корабля был набит стройматериалами и оборудованием под завязку. «Оленегорский горняк» взял курс на Новую Землю.

В капитанской каюте сидели двое. Главный человек на корабле – капитан первого ранга Фёдор Андреевич Сартинов и человек, в чьих руках находились бразды управления операцией. Представился он Павлом Константиновичем.

– Хотелось бы от вас, – разливая в чашечки ароматный чай, начал каперанг, – всё же услышать реальную причину нашего выхода в море.

– Да, конечно, сейчас уже можно, – с улыбкой ответил собеседник.

– Будьте добры, Павел Константинович, – кивнул Сартинов. – Люди задают вопросы. Они понимают, что одиночный выход в море со сбором отпускников, с задачами обычного похода – это несколько натянутое основание, – продолжил капитан.

– Логично. Было бы странно, если бы они думали иначе, – снова улыбнулся штатский и рассказал, наконец, капитану о сложившейся обстановке на Новой Земле:

– Ситуация у нас такая: в 1991 году на Южном острове вскрылась странная аномалия. Вы должны были слышать историю про неудачный рейд гринписовцев. Тогда погибло несколько человек, остальные ослепли и получили обширные ожоги тела. Один человек пропал.

– Да, я помню эту историю, – кивнул Сартинов. – Я склонен думать, что всё же это наши вояки испытали тогда новейшее оружие. Советские разработки, вы знаете, до сих пор составляют основу нашего ВПК.

– Нет, – покачал головой Павел Константинович. – Отдавая должное советским оружейникам, это были не плоды их труда. Это игра Природы.

Брови капитана взлетели вверх.

– Да-да, Фёдор Андреевич, – покивал рассказчик. – В том месте произошло открытие так называемого пространственного канала для выплеска лишней энергии. Мировая общественность, конечно, ни о чём не догадывается, но американское правительство в курсе.

– Они официально обвинили власти СССР в агрессии, – всё ещё обдумывая услышанное, напомнил Сартинов.

– Обвинили. Но далее этого не пошли.

– А что за пространственный канал?

– Дело в том, что в месте прорыва энергии образовался некий тоннель, – после некоторой паузы продолжил Павел. – В нём пропали два мичмана, которые должны были охранять место аномалии.

– Не понял, – насторожился капитан, оглаживая ёжик причёски. – Как это пропали?

– По всей видимости, один из парней каким-то образом исчез. Второй же, в нарушение всех инструкций, бросился его спасать. Так и пропали.

– Это было в девяносто первом?! – воскликнул капитан. – То есть прошло семнадцать лет!

Павел Константинович молча кивнул. Капитан, задумавшись, автоматически прихлёбывал остывший уже чай.

– Получается, – начал снова Сартинов, – что наш корабль и приданные морские пехотинцы должны обеспечить охрану периметра для безопасной работы специалистов?

– Верно, капитан, – согласился начальник проекта. – Работы ведутся уже восемь лет. Но сейчас замечена активность наших заклятых американских друзей. Северный флот, возможно, в скором времени будет приведён в состояние повышенной боевой готовности. На днях аномалия должна будет открыться.

– Даже так… – протянул Сартинов.

Далее Павел поведал Сартинову об установке, что везёт на архипелаг БДК. Созданный в Петербурге аппарат должен будет поддерживать открытое состояние аномалии.

– А что там, в этой аномалии? – осторожно спросил капитан.

– По всей видимости, новый мир, – неуверенно пожал плечами Павел. – А скорее всего, слепок нашего мира. Вы слышали ранее об эвереттике, капитан?

– Нет, – помотал головой Сартинов. – Вы так буднично говорите о новом мире…

– Может, там ничего и нет. Пока мы этого не знаем. На новый мир надеется руководитель научной части проекта.

Новая Земля. Июль 2008

Боевая штурманская часть не подвела. БДК-91 ткнулся носом в недавно освободившийся ото льда берег. Аппарели корабля опустились, началась разгрузка трюма: стройматериалы, оборудование, инструменты, тюки с одеждой, медикаменты, цинки с патронами и множество всего прочего, что было погружено в Североморске. Вплоть до раскладных креслиц для учёной части экспедиции.

В ангарах, стоящих на каменистом берегу, уже налаживалось оборудование и связь. Склады постепенно наполнялись с помощью юрких погрузчиков. Как и в 1997 году, когда началось серьёзное изучение аномалии, здесь снова было многолюдно. Место воронки в 2000 году было заключено внутри огромного ангара, так как аномалию следовало всё же упрятать от чужих глаз. Да и для нормальной работы учёных требовалась прочная крыша над головой. А то постоянно прописанный на Новой Земле резкий, порывистый ветер не давал непривычным к нему людям спокойно заниматься своими исследованиями. Яма, где аномалия была некогда засечена, давно уже была расширена и забетонирована для удобства работы. Вокруг неё, правда, стояло ещё старое оборудование, девяностых годов, которое сейчас снималось, а на освободившееся место монтажники собирали аппаратуру, доставленную на остров кораблём. Отряд морской пехоты тем временем занимал периметр базового лагеря. Карпинский за этим наблюдал с борта БДК.

На следующий день после полной проверки всех систем учёные начали работать с аномалией. Для начала были определены её границы. Она была зафиксирована по низкочастотным колебаниям давления воздуха с помощью микробарографа. Как оказалось, размеры её на данный момент не превышали диаметр средней обеденной тарелки. Посредством направленных на аномалию инфракрасных лучей удалось и воочию её увидеть. В воздухе висело бесцветное марево, изредка подрагивающее и переливающееся слабыми бликами света, идущими как бы изнутри. По внешнему своему виду это больше всего напоминало жидкое зеркало. Люди, стоящие вокруг подсвеченной аномалии, с застывшим на лицах восхищением наблюдали эту волшебную картину. Павел Константинович неспешно подошёл к светящейся аномалии и, преодолев небольшое внутреннее сомнение, мягко дотронулся до её поверхности, несмотря на предостерегающий жест начальника научной части профессора Радека. Пальцы его мягко обволокло. Эта субстанция не была похожа ни на жидкость, ни на эфир, она вообще не была похожа на что-то объяснимое. Это скорее был сухой песчаный ветер, зовущий за собой. Начальник проекта с трудом отбросил наваждение и отдёрнул руку, при этом отметил – что с сожалением. Внимательно наблюдавший за куратором Радек с усмешкой посмотрел на него:

– Притягивает?

Карпинский на берегу так и не побывал, в отличие от Васьки Новикова. Мичман лишь поёживался от ветра, привалившись к леерному устройству и наблюдая за авралом на берегу с палубы БДК. Он начинал завидовать другу, который был столь близко к недоступной ему аномалии. Тот рассказывал Петру удивительные вещи про парящее в воздухе жидкое стекло, воскрешая в памяти друга прочитанные тем сотни фантастических рассказов да просмотренных фильмов. Наблюдая за берегом, мичман видел, что там затевалось что-то действительно серьёзное, очень важное. Причём Пётр ясно понимал неким шестым чувством, что они – те, кто прибыл сюда на БДК, лишь первая часть. Самый мелкий винтик того процесса, что скоро тут закрутится на полную катушку. Ну и ладно, всё-таки, чёрт возьми, приятно чувствовать себя причастным к чему-то секретному и таинственному.

«Опять меня в романтику потянуло», – усмехнулся Пётр. Успевший до развала СССР немного попутешествовать по огромной стране благодаря отцовской службе, поучаствовать в нарождающемся взамен раскуроченной пионерской организации скаутском движении, полазать в горы, да чуть не утонуть из-за собственной любознательности в Байкале – это был Пётр. Главным своим богатством он считал стопки советских научно-популярных журналов да полки, полные книг.

Друг Карпинского, сержант из морской пехоты Василий Новиков, был уже давно на берегу, в самом центре событий – нёс караул у пространственной аномалии. О ней он и рассказывал своему другу в кубрике корабля, когда его отделение отправлялось на отдых.

– Ёшкин кот, Васька! Как бы мне хотелось тоже так же быть поближе ко всему этому!

Недавно вернувшаяся с берега группа морпехов сержанта Новикова отдыхала в офицерском кубрике БДК, когда туда же проскользнул и Карпинский.

– Ну что там сегодня творится, Вася?

– Сегодня закончили наладку оборудования и провели тесты, профессор наш радостный донельзя. Красиво там, чёрт возьми! Аномалия эта разным светом переливается.

– Что ещё? – присел на диванчик мичман, с интересом уставившись на друга.

– Когда подходишь к аномалии поближе, тело начинает ощущать вибрации. Довольно необычно, будто на дискотеке у колонок стоишь. А отходишь – нормально.

– Ничего себе… – выдохнул Пётр.

– Я смотрю, ты поближе хочешь эту зеркальную аномалию увидеть, Петруха?

– Спрашиваешь!

– Ну ладно, уговорил, в следующий раз пойдёшь в наряд. А Санёк отдохнёт, ему что-то нехорошо стало от этих трясок. – Санёк, ты как, согласен? – ухмыльнулся Новиков.

Александр пробасил, что, дескать, будет весьма неплохо, если сачканёт разок, а то что-то ему эти научные тряски совсем не по нутру – оно совсем поплохело после двух смен.

– Ну всё, Петя, готовься через четыре с четвертью часа быть в составе десантной бригады нашего славного БДК.

– Есть быть готовым, – с широкой улыбкой Карпинский приложил руку к пустой голове.

Новая Земля. Июль 2008

Радек с напряжением смотрел на аппарат, через пару мгновений его помощник подаст напряжение и цепь замкнётся. Ионно-плазменные волны начнут раздражать пульсирующее марево аномалии. По мере увеличения мощности аномалия должна начать раскрываться, словно створки ракушки. Перед пуском к группе учёных подошёл руководитель проекта:

– У вас всё готово? – спросил он.

– Да, Павел Константинович. Мы вполне можем приступать, – ответил невысокий человек в очках. – Отлично! От меня в Москве уже давно ждут информации.

Через некоторое время нарастающий гул голосов перерос в ликование. Аномалия, как и было запланировано, открылась. Но ненамного – диаметр её не превышал пятидесяти пяти сантиметров. Немедленно был отрегулирован уровень платформы на вход в аномалию. Теперь пришло время другой группы специалистов. Учёные из ЦНИИ робототехники и технической кибернетики чуть ли не танцевали вокруг своей машинки, похожей на маленький луноход с торчащими в разные стороны антеннами, камерами и манипуляторами. Внутри ангара учёные застыли у приборов, датчиков и экранов. Собрались все участвующие в эксперименте специалисты и управленцы. Вокруг них по периметру ангара стояли морские пехотинцы с невозмутимыми лицами. Всё было готово. Машинка, при полном молчании собравшихся людей, поскрипывая, неспешно покатилась к аномалии, утягивая за собой разматывающийся из бухты толстый кабель. Казалось, что все участники проекта в этот момент боялись даже пошевельнуться. Аппарат двигался очень медленно, люди смотрели, как он буквально растягивался, въезжая в аномалию, словно растягивая и её саму. Но исчез он разом, моментально, его поглотила та сила, что тянула внутрь себя и руку Павла. Люди облегчённо выдохнули и дружно загалдели.

– Связь?! – крикнул начальник.

– Фиксируется, связь стабильная, – ответили ему.

– Есть картинка! Вывожу на экран.

Все, кто был в ангаре, мгновенно повернули головы к большому экрану, на нём уже проступал сквозь белёсую пелену передаваемый аппаратом видеоряд. Люди ахнули, кто-то из женщин вскрикнул. На экране появилось изображение высокой травы, было видно мельтешение насекомых, затем камера, взяв выше, показала стоящие неподалёку высокие деревья, холмы, дальние горы, всё это щедро заливал яркий солнечный свет.

– Поступают первичные данные о климате и составе атмосферы.

Камера между тем взяла правее. Перед восхищенными взорами людей предстала идиллическая картина: также ярко освещенная солнцем гряда невысоких холмов, окаймлённых кустарником, переходящим в густой хвойный лес. Далее камера пошла было влево.

– Стоп! Камеру вправо! – приказал Павел Константинович.

Справа появился пляж с изумительно-белым песком и ярко-бирюзовая вода, по всей видимости, неглубокой бухточки. На заднем фоне слева возвышались горы, на которых угадывались белые шапки снега.

– Первичные данные по климату: температура плюс пятнадцать по Цельсию, юго-западный ветер, давление 756 мм, влажность 68 процентов.

– Павел Константинович, – сзади неслышно подошёл Радек, – можно вас на минутку?

– Конечно, у вас какие-то данные?

– Да, данные состава воздуха, – ответил учёный, немного нервничая. – Отойдёмте?

В небольшом закутке близ нераспечатанных ещё коробок с оборудованием и инструментами профессор, сияя, словно начищенный самовар, доложил:

– Можете смело передавать в Москву: показания приборов дают основания полагать, что та атмосфера, по сути, является аналогичной земной атмосфере. То есть на той стороне аномалии мы имеем уникальную атмосферу, атмосферу, которая присуща живой планете!

– Это замечательно! – воскликнул Павел. – Теперь наиболее важным условием дальнейшей работы является недопущение утечки информации. Вы меня понимаете, профессор?

– Да, я вас понимаю, Павел Константинович. Я готов к этому, я шёл к такому шансу всю свою жизнь в науке… – проговорил Николай.

– Мне нужна конкретная информация по атмосфере, – остановил его Павел.

А отличалась атмосфера на том конце аномалии в гораздо лучшую сторону от своего земного аналога. Так, концентрация углекислого газа была гораздо ниже здешней, а кислород присутствовал в большем соотношении. Наличия же в воздухе последствий промышленных выбросов в атмосферу не наблюдалось вовсе.

– Планета без разумной жизни? – спросил начальник проекта.

– Возможно, – согласился профессор. – Или же социум не достиг нужного уровня развития.

Но при этом профессор пояснил, что соотношение кислорода и углекислого газа меняется на планете регулярно и это не всегда зависит от человека. Так же как и глобальное потепление, – роль человека тут чрезвычайно преувеличена. В одном только мировом океане, в этой толще воды растворено до девяноста пяти процентов углекислого газа. Если вода прогревается хотя бы на полградуса, следует выброс углекислого газа. Так что теория парникового эффекта предполагает обратную последовательность.

– Ясно, – Павел задумался. – Ясно лишь то, что этот мир либо не достиг высокого уровня развития, сопряжённого с загрязнением атмосферы, либо…

– Либо вышел на иной уровень, – закончил Радек.

– Ваш вывод? – Павел поднял глаза на профессора.

– Нужно смело входить внутрь, – выдохнул Николай и подрагивающими пальцами попытался вытащить сигарету из чужой пачки. Наконец, с большим трудом смог это сделать, чиркнул зажигалкой и, отбросив-таки сигарету, проговорил:

– Сомнения уже должны быть отброшены. Обратного хода нет, Павел, – Радек внимательно посмотрел на собеседника, как бы проверяя его. – Я уверен, что аномалия может поддерживаться в открытом состоянии сколь угодно долго. А в будущем, быть может, удастся и расширить её канал. Пока что на это требуются запредельные энергии.

Выйдя из ангара на свежий воздух, Павел в задумчивости присел на ступеньки. После нескольких минут размышлений он потянул из широкого кармана куртки спутниковый телефон.

Лето на Новой Земле уже вступило в свои права, буйство полярных цветов и сочной зелени соседствовало с лежавшим ещё кое-где рыхлым, ноздреватым снегом. Но люди, проведшие на Северах не один сезон, не в пример остальным, были рады и такому лету. Пусть сильный и холодный ветер, но зато этот ветер не несёт в лицо колючий снег. Пусть и еле согревающее, но зато – солнце. Десятки, сотни уток, гусей и других полярных птиц, прилетевших на архипелаг для вывода потомства, кружили над лагерем, расположенным на полуострове с говорящим названием Утиный.

А в лагере кипела работа. Аппарат, благополучно вернувшись из аномалии по команде оператора, снял гору с плеч научной части экспедиции. Итак, канал двухсторонний и это подтверждено. Новый мир является планетой земного типа, готовой к колонизации.

Павел сидел в своей палатке и с задумчивым видом выстукивал пальцами мелодию. После сеанса связи с Москвой он был крайне озадачен прытью кураторов проекта, которые потребовали немедленно организовать базовый лагерь на той стороне аномалии. Объяснения Павла о преждевременности такого решения, его сетования на малый диаметр окна, отметались. Люди в Москве хотели максимально быстро обустроиться в новом мире, официально застолбив его, как первооткрыватели. Начальник проекта всё же смог уговорить подождать совсем немного до того момента, как произойдёт максимальное расширение точки перехода. А пока можно ограничиться наблюдательным аппаратом или группой разведки. Он предложил задействовать профессионалов, а не десантников срочной службы, пусть и с сержантским и офицерским составом, служащим по контракту. Однако в Москве были непреклонны – высылать группу людей и без промедления. Вероятно, вариант с колонизацией планеты уже был поддержан в самых высоких кругах. По-видимому, возникла необходимость обустроить местность вокруг аномалии на случай возможных требований по интернационализации проекта. Как бы то ни было, Павел получил приказ немедленно начать колонизацию планеты, до прибытия основных сил, выделяемых на проект государством.

Собрание руководящего состава экспедиции проходило в палатке Павла. Перезнакомившимся в рабочем порядке людям не нужно было представляться, поэтому начали сразу с главного. Первая группа заброса была составлена и утверждена.

Несколько дней спустя. Вечер 21 июля 2008

Собрав людей в отдельном ангаре, для начала Павел зачитал в порядке необходимой формальности список командиров экспедиции:

– Исполняющий обязанности начальника экспедиции Андрей Валентинович Смирнов, полковник морской пехоты ВМС России.

Встал сидящий слева от Павла невысокий коренастый мужчина с выбеленными висками и бульдожьей челюстью.

– Майор морской пехоты Алексей Сазонов, командир сводной роты, и майор морской пехоты Ярослав Петренко, начальник штаба лагеря, – заместители полковника Смирнова.

– Начальник научной части экспедиции – Радек Николай Валентинович, профессор.

Плотный, среднего роста человек в шерстяном свитере устаревшего фасона, сидевший справа от Павла, приподнялся и коротко взмахнул рукой.

– Партия рабочих специалистов, начальник Вячеслав Андреевич Соколов.

Из первого ряда поднялся высокий мужчина с роскошными усами, приветствуя собравшихся.

– Итак, дорогие друзья, – торжественно объявил Павел Константинович, – я рад сообщить вам, что наша работа началась. На завтра намечено открытие окна аномалии на максимальный уровень. Мы начнём переходить на ту сторону.

В зале раздались одобрительные крики, редкие аплодисменты. В основном люди восприняли это сообщение буднично. Все уже знали, что должно произойти завтра.

– Начальники групп, завтра утром у меня должны быть списки людей. А также типовые контракты с подписями согласных к участию в переходе.

– Говорили, что аномалия раскроется только на двое суток. Как бы нас там не закрыло, – выкрикнули из зала.

– Это исключено, уверяю вас! – воскликнул Павел. – Профессор Радек, скажите!

– Мы четвёртый день удерживаем увеличенное окно аномалии без каких-либо проблем. Я уверен, что мы так же сможем удерживать и большее окно, – объяснил людям профессор. – Опыт у нас уже наработан. Никаких проблем в удержании контура возникнуть не может.

Начальник проекта последним вышел с собрания и направился к аномалии. Там уже происходил конечный этап подготовки к завтрашнему погружению. Монтаж оборудования, бытовых узлов, отделочные работы, освещение и прочее. Рабочие сновали, словно муравьи. Был готов и ленточный транспортёр для быстрой переброски грузов на ту сторону. А в центре ангара плавало подсвеченное марево аномалии.

– Завтра, – негромко произнёс Павел.

Кубрик БДК-91 «Оленегорский горняк». 21 июля 2008

Карпинский после всех новостей ужасно нервничал и при виде Новикова состроил такую рожу, что Василий в голос рассмеялся.

– Что, Петенька, уже боишься в аномалию прыгать?

– Нет, я не испугался! Просто как теперь выкручиваться? Мне же потом надо незаметно на корабль вернуться, а туда Саню ставить.

– Ты что, уже перехотел экзотики? – Новиков прищурился, и Карпинскому стало непонятно, то ли Васька придуривается, то ли издевается.

– Нет, не перехотел, – твёрдо сказал Пётр.

Норвегия, Вардё, РЛС США «Have Star»

– Сэр, сегодня опять замечена активность русских недалеко от Полигона.

– Да, мы следим за этой ситуацией, какие-либо перемены зафиксированы?

– Пока всё так же, сэр: большой десантный корабль, классифицированный как объект серии «Ropucha», научный корабль «Профессор Штокманн».

– Что ещё?

– Активное обустройство, куча народу, сэр.

– Что по аномалии?

– Всё так же, сэр. Состояние стабильное.

– Вашингтон уже интересуется данной ситуацией, усильте наблюдение. Вероятен вариант того, что нам придётся влезть в эту заварушку.