Перекрестки судеб

– Верил… Ах, я дурак! Но ничего. Теперь ты – мой, – говорил Костя. – Теперь уже не отвертишься!

– А чего мне вертеться? – небрежно, с какой-то странною наглецою ответил Брюнет. – Ну, был. Был у опера. Все так! И что же дальше?

– А дальше – вот что!

Избавиться от платка не удалось, но это было уже не важно; палец наконец-то добрался до гашетки, нащупал ее, и Костя сразу же почувствовал себя уверенно, спокойно. Он поднял руку с револьвером. Но стрелять не спешил.

– Теперь ты умрешь. Но прежде скажи-ка мне…

Он не спешил стрелять; хотелось еще потолковать, высказать все, что накипело, и узнать кое-какие подробности. Поигрывая кольтом, он начал фразу – но закончить ее не успел.

Случилось что-то странное, непостижимое… Брюнет (он стоял метрах в трех от Хмыря, не далее) внезапно и резко взмахнул рукой. Перед глазами у Кости мелькнула как бы черная молния. И в ту же секунду он ощутил оглушающий, страшный, тупой удар в висок.

Костя упал – мгновенно, без вскрика – и так и не успел по-настоящему сообразить: что же, в сущности, произошло?

Зато Игорь видел все. Видел ясно, во всех подробностях.

Он видел черную эту молнию и угадал, в чем дело. Брюнет воспользовался страшным оружием – ростовским кистенем. Так называется гиря – чугунная килограммовая гиря – на ремешке или тонкой цепочке. Привязанная к запястью, она обычно прячется в рукаве либо в согнутой ладони и потому неприметна со стороны. Пущенный в ход, кистень действует молниеносно и сокрушительно. Он поражает на расстоянии четырех метров – и уберечься от него практически невозможно. Для этого, во всяком случае, нужен опытный глаз и хороший навык. Костя Хмырь, судя по всему, такого навыка не имел; на Украине ведь оружие это встречается крайне редко! Оно распространено в основном на Северном Кавказе и в предместьях Ростова. Будь у Брюнета пистолет или же нож, Костя знал бы, что делать; он не дал бы себя опередить! Он готов был ко всему – но только не к этому… А теперь было поздно. Теперь он лежал в траве, в изумрудной зелени, и, подавшись к нему, Брюнет бормотал, оскалив в усмешечке мелкие, изъеденные свои зубы:

– Ты все вроде бы увидел… Хорошо смотрел, собака… А вот главного-то и не приметил – самого главного, – эх, ты!

Брюнет стоял, разглядывая труп, – неторопливо собирал, сматывая, накручивая на запястье ремешок кистеня. Он торжествовал сейчас! Он снова был доволен собой и верил в свою фортуну.

Первым движением Игоря было – защитить Костю, спасти… Но он опоздал. Он ведь не сразу очнулся и какое-то время пребывал в полубеспамятстве, в зыбком дурмане. А когда он разобрался наконец в ситуации и поднялся, рванулся, раздвигая кустарник, – все уже было кончено.

Тогда Интеллигент вспомнил о ноже. И торопливо потащил его из-за голенища, не сводя с Брюнета острых, немигающих глаз.

Заметив возникшего из кустов человека, Брюнет на мгновение замер, застыл. Он посмотрел в глаза Игоря – и уловил, прочел в них свою участь. Усмешка сошла с его лица, жесты стали неровными, руки заторопились.

Рывком подхватив гирю, он шагнул к Игорю и замахнулся – завел для броска руку…

Пригнувшись, Интеллигент шарахнулся в сторону. И стал, хоронясь за корявым грушевым стволом. Он сделал это вовремя! Едва лишь он спрятался – о ствол, сотрясая его, звонко цокнула гиря кистеня. Удар был меток; он пришелся вровень с головой. С ветвей посыпался мелкий древесный мусор, запорошил Игорю брови и ресницы.

Помаргивая и щурясь, Игорь выглянул из-за ствола; подбросил нож и ловко поймал его за лезвие. И затем метнул во врага.

Голубовая сталь сверкнула в лучах. – прочертила блещущую, ломаную трассу – и с коротким свистом вонзилась в правое плечо Брюнета.

Брюнет охнул, приседая. Лицо его исказилось, завяло. На рукаве обозначилось густое рыжее пятно.

Но все же враг был жив! Игорь выругался с досадой. Он целил в горло – и промахнулся. Такого с ним раньше не бывало. Причиной всему, вероятно, был сор, просыпавшийся в глаза…

Брюнет был жив. Мало того, ранение, видимо, не подкосило его и не сильно ослабило. Он держался, действовал! Здоровой левой рукой он нащупал нож – резко рванул его и высвободил со стоном.

Теперь опять игра пошла в его пользу. Фортуна и впрямь улыбалась этому стукачу! Обретя дополнительное оружие, он наступал на Игоря – шел к нему, рыча от боли, всхлипывая и шумно дыша. А Игорь был беззащитен; был с пустыми руками.

Существует старая босяцкая заповедь: тот, кто пользуется ножами – должен иметь их несколько. С одним ходить нельзя. Необходим запас. Он бывает необходим в самых разных обстоятельствах, в том числе – и в таких вот, как сейчас… Игорь понимал свою ошибку. И чувствовал, что она – непростительна.

Но все же надо было что-то делать, как-то выкручиваться… Единственно правильное решение – бежать – представлялось Игорю невозможным, противоестественным. Нет, бежать он не мог! Он должен был отомстить за друга. Отомстить сурово, по всем правилам. И таким образом, как бы оправдаться перед ним и перед своей собственной совестью.

А Брюнет приближался… Пользоваться кистенем он, по счастью, не мог; правая рука его бездействовала, висела плетью. Зато в левой – льдисто и жутковато – светилось узкое жало ножа.

Игорь напружинился, подобрался весь, готовясь к схватке. Невольно подался назад. И задел ногою что-то твердое. «Камень», – подумал он. Быстро глянул вниз – и увидел кольт Хмыря.

Вернее, не кольт – а платок. Револьвер был прикрыт им наполовину. И именно эта деталь – белое пятно – прежде всего бросилась Игорю в глаза.

Лишь в следующую секунду разглядел он вороненый, масляно поблескивающий ствол и краешек рубчатой рукоятки. Мысленно возблагодарив судьбу за нежданный этот подарок, Интеллигент присел, схватил кольт. Мгновенно сорвал с него платок. И поднял голову.

Брюнет стоял уже над ним.

От Игоря его отделял теперь один шаг – один только шаг! Что-то хрипло выкрикнув, Брюнет шагнул, занес нож. Узкое голубоватое лезвие сверкнуло и приблизилось… И, уклоняясь от удара – падая на спину, – Интеллигент торопливо нажал спусковой крючок.

Нажал – и потом еще раз. И еще.

Он стрелял в ненавистное, судорожно кривящееся лицо, в хрипящий рот, в широкий шрам, пересекающий бровь; стрелял до тех пор, пока лицо это не исчезло, не растаяло в пороховом дыме.

И было видно сквозь дым, как Брюнет попятился и согнулся – словно бы сломился надвое. И медленно, грузно осел наземь.

Над кущами сада заметалось гулкое, дробное эхо. Крича и путаясь в листве, взмыла из кустов стая птиц. Затем пришла тишина.

Игорь поднялся и с минуту стоял, держа в руках закопченный, еще не остывший после стрельбы револьвер. Он и сам еще не остыл, был весь на пределе…

Брюнет лежал на боку, неестественно скорчившись. Нож выпал из его руки и поблескивал в мятой, орошенной кровью траве. А поодаль – темнело недвижное тело Хмыря.

«Ну, вот и все, – мысленно сказал, обращаясь к другу, Игорь, – вот все и кончилось. Я сделал, что мог! И ты прости меня, Костя. Я был виноват перед тобой. Виноват дважды. В первый раз – потому что не поверил. Заподозрил в предательстве, а значит, сам тебя предал… И еще потому виноват, что не спас, не помог. Но теперь все в порядке. Брюнет прикончен. И мы с тобой квиты».

Игорь сильно потянул воздух сквозь сцепленные зубы. Передохнул, успокаиваясь. Он отомстил, расплатился с врагом! – и сознание выполненного долга принесло ему сейчас неизъяснимое облегчение.

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.

Примечания

1

Кодла – блатное окружение, воровское общество.

2

Угол – чемодан.

3

Фармазонщик – специалист по подделке документов.