Тайна Тонгамар. Цикл «Обмен мирами». Книга первая

Торговцы иногда потешались, зная, что зачастую я понятия не имею, как выглядит то, за чем пришла, и регулярно подсовывали все, что заблагорассудится. Ингредиенты для зелий давно приходилось сначала проверять по книгам, но в библиотеке Андре не было руководства, как отличить мясо птицы от крысятины, или пособия по корнеплодам северной местности. Вот и сейчас Белла, хватаясь за голову, снова отправила меня на рынок, где под всеобщий гогот я пыталась доказать тучному фермеру, что платила совсем за другие продукты. Обида подступала к самому горлу, ибо чужачке уже не раз приходилось расплачиваться за собственные ошибки, и школа магического альянса вместо того, чтобы приближаться, все активнее махала на прощание.

В толпе неподалеку мелькнула фигура господина Андре. Он рассчитался с каким-то неприятным типом и повернулся в мою сторону, с интересом наблюдая за действом. Я решила, что если покажу свое знакомство с боевым магом, то торговец прекратит наконец безудержное веселье и согласится обменять товары. Однако при моем уверенном приближении лицо главы северного крыла озарилось искренним удивлением, а вслед даже некоторой настороженностью. Стоило подойти достаточно близко и открыть рот, как маг подался вперед и, выставив руку, выпустил с кончиков пальцев несколько крохотных синих символов. Светящиеся слоги дугой скользнули по воздуху, прилипли к моему горлу и вмиг заморозили его. Вместо приветствия наружу выбрался лишь тихий неприятный хрип, и я в бессильном отчаянии опустила руки…

– Пойдем, – тихо сказал Андре и, развернув меня за плечо, подтолкнул обратно к прилавку.

Магиус в нехарактерной для него нахальной манере выхватил кусочек бумаги с почерком Беллы из рук фермера.

– Это твоя подружка, Тадео? С какой из лун она свалилась? – продолжал ухмыляться торговец.

– Легко навариваться на приезжих дурочках, жирдяй? – прищурился Андре. – Выкладывай то, что должен, и мы в расчете. Тороплюсь.

Я беззвучно, по-рыбьи открыла рот, но поняла, что готова обменять это, в сущности, соответствующее реальности оскорбление на решение проблемы. Торговец загрузил в сумку овощи и свежие травы. Темный закинул ее на плечо и так же бесцеремонно толкнул меня к выходу. По ехидно ухмыляющемуся лицу моего хозяина периодически проходили странные легкие судороги, но даже при этом спутать одну из известнейших фигур города с кем-то другим казалось невозможным. Заметив пристальное внимание, маг резко повернулся. Его образ словно бы расслоился, оставляя в воздухе легкий след. И этот след представлял собой чужое лицо.

– Значит, ты меня узнала?

Я кивнула.

– Дело принимает неожиданный оборот, – нотки хитрости и самодовольства в голосе господина Андре не обещали ничего приятного. – Ты, конечно, не могла знать, что я использовал зелье, меняющее внешность, и у него есть одно прелюбопытное условие… – После паузы он процитировал. – Ни друг, ни враг, ни случайный прохожий не увидит обмана, только любящее сердце узнает лицо под маской.

Шах и мат. Ведь я даже себе не успела еще в этом признаться! Маг же, остановившись, уничтожал меня полным игривого вызова взглядом, будто ожидая подтверждения или опровержения. Отсутствие голоса пришлось очень кстати, ибо невозможно ответить что-то вразумительное, ощущая себя раздетой догола посреди центральной площади. Чувство стыда, смешанное с абсолютной беспомощностью, выдало лишь один вариант реакции: бежать! Я бросила на господина Андре полный растерянности и досады взгляд, развернулась и зашагала прочь в случайном направлении.

– Стой! – скомандовал он.

Я обернулась. Рука мага сделала в воздухе жест, словно поймала что-то, и онемение в горле ушло.

Я брела по городу, не помня себя от ужаса. Как мне теперь возвращаться в этот дом? Как смотреть магу в глаза? Как учиться потом, если вообще когда-нибудь начну учиться?! Я остановилась на одной из улиц и посмотрела вверх, где над пестрящими разнообразием форм домами возвышались пики городских ворот. «Пожалуй, для начала надо пройтись и привести мысли в порядок, – метнулось в голове. – Давно хотела прогуляться за стенами города, где, пожалуй, можно хотя бы проораться от души. Хорошо, что плащ и маска на всякий случай у меня с собой».

Глупо было бы заявить, что я ни разу не пожалела о принятом решении. Конечно же, сердце тосковало по теплу близких и понятных мне людей, по возможности быть хозяйкой ситуации и просто по ощущению, что я на своем месте. Здесь же ежедневно передо мной с бешеной скоростью вращалась заветная карусель, но не было ни одной идеи, как на нее запрыгнуть. И, наконец, эта идиотская история, обильно приправленная бесчисленными едкими указаниями на мои оплошности… Она словно срубила ветку терпения, за которую я держалась все это время. Может, и к лучшему, если за воротами меня сожрут дикие звери?

Как луч света рассекает плотную тьму, в мои упаднические настроения ворвался знакомый голос. По ступенькам вверх бежал Марко, подбирая рукой полы не по-аданаарски чистой мантии.

– Какой невероятный подарок увидеть тебя именно сейчас! – простонала я, раскрывая руки для объятий.

– Я давно хотел тебя проведать… – смущенно и в то же время радостно отвечал он, запыхавшись.

– А я уже боялась, что меня ты тоже забудешь.

– Знаешь, я помню тебя, помню, что ты пришла из другого мира, но насчет того, как это случилось, все и правда смутно.

– Пойдем, прогуляемся за пределами города. За все время, пока я здесь, ни разу не было возможности это сделать.

– Хорошо, конечно, – согласился он.

Мы залили во флягу вина и двинулись по широкой дороге, петляющей между красноватыми камнями и невысоким колючим кустарником. Я рассказывала Марко обо всем, что произошло со мной за это время: как живется в доме мага, что меня прозвали дочерью Асуры и я ни на шаг не приблизилась к обучению магии. А в довершение всего поделилась, что уже успела познакомиться с работорговцами и от увлекательного путешествия в одну из башен дома Омбран меня спасло чудо в образе белой кайры. Марко вздыхал и качал головой, будто чувствуя себя немного виноватым, что не смог устроить гостью из иной вселенной в родном мире поудобнее.

Молодой маг в ответ рассказал новости о происходящем в Дамирате, что Сайят, вице-магиус, которая помогла мне советом относительно Андре, давно больна, а сейчас стала совсем слаба. Есть лекарство, которое могло бы ей помочь, но один ингредиент для него весьма редкий.

– А что это?

– Довольно мерзкая штука, если честно. Есть такое дерево-паразит, у него красивые цветы с божественным ароматом. Но если кто-то его понюхает, то семена попадают в легкие и начинают там очень медленно прорастать, причиняя ужасную боль. Существо может десятки лет ходить с этим ростком внутри, и только когда умрет и станет удобрением, семя пускает настоящий корень, из которого появляется новое дерево. Конечно, из соображений безопасности большинство таких деревьев вырубили. Но потом исследования одного алхимика показали, что этот основной корень обладает невероятными лечебными свойствами. Сейчас известно, что несколько таких деревьев растут в императорском саду, и их корни исследуют, чтобы найти лекарство от заразы, уродующей жителей севера.

– Значит, они есть даже в Дамирате!

– Не просто в Дамирате, – сказал Марко. – Господин Луис даже не скрывает, что один из корней похитителя тел есть у него в хранилище, но он говорит, что будет использовать его только для науки, так как жизнь одной старухи – ничего против сотен жизней, уносимых ужасной болезнью.

– К сожалению, в этом он, похоже, прав.

– Был бы прав, если бы делал хоть что-то! Но он не проводит таких исследований! Он вообще никакими исследованиями не занимается! Тем более, господин Луис дружен с императором, и если бы корень понадобился ему самому, то способ получить еще один сразу бы нашелся.

За разговорами мы сами не заметили, как далеко ушли от города. День начал клониться к концу, розовый закатный свет заставил нас опомниться и повернуть назад. Только в этот момент взгляд зацепился за странное низкое красно-коричневое облако. Ответом на незаданный вопрос стало мгновенно побледневшее лицо Марко.

– Песчаная буря, – прошептал он. – Мы не добежим до города.

– У меня есть маска и плащ, – сказала я. – А ты как?

– Одевайся и беги назад, стараясь сохранять направление по маякам на башнях, потому что скоро вообще ничего не разглядишь.

– Ты с ума сошел! Я ни за что тебя тут не брошу!

– Я могу создать защитный купол, если сконцентрируюсь. Моей силы должно хватить на пару часов, может, чуть больше. Будем надеяться, что за это время буря закончится.

– Пара часов! Да я ни разу не видела, чтобы они заканчивались так быстро! Нет, я останусь с тобой. Давай найдем укрытие. Буря может длиться и до утра! Мы оба залезем под мой плащ и будем сидеть, как в маленьком шатре…

Облако на горизонте росло с ужасающей скоростью. Мы побежали к огромным кривым камням у подножья горы и буквально в последний момент обнаружили изогнутый полусферой валун – как раз с той стороны, откуда шла буря.

– Он послужит основным щитом, когда я ослабну! – выкрикнул Марко.

В оглушительном шуме ветра тонули все прочие звуки. Мы забились в угол между горой и камнем. Мой друг сел на землю, скрестил ноги и закрыл глаза. Через мгновение вокруг появилась полупрозрачная голубая пленка, мы оказались как будто внутри большого мыльного пузыря. Буквально сразу в голубое свечение ударила первая брошенная с огромной силой горсть песка. Она врезалась и отскочила, как от стекла. Потом еще одна, еще… Скоро за пределами сферы все слилось в единое месиво. Защитное поле Марко блокировало не только проникновение, но и звук. Мы сидели в абсолютной тишине, в странном красновато-синем полумраке. Я не была уверена, что защитные силы, в которые верила в своем мире, услышат и найдут меня здесь, но звать на помощь было больше некого…

Минуты тянулись, лицо молодого мага бледнело. Не знаю, сколько времени прошло – для нас то была целая вечность. Наконец губы Марко прошептали: «Прости меня… Не знаю, как долго еще продержусь. Начинай готовиться…» Я завязала рукава плаща в крепкие узлы, вставила маску в капюшон и, затянув как можно плотнее, обернула сверху шарфом для уверенности. Маска оказалась у юноши на лице, я же, свернувшись, как эмбрион, прижалась к его груди. Низ плаща мы подобрали под себя, придавив его ногами, насколько это было возможно.

Сначала я слышала лишь, как в тишине колотятся наши сердца и как тяжело он дышит, почти теряя сознание. Потом издалека донесся странный шелест, он нарастал, превращаясь в гул и скрежет. И вот в одно мгновение ледяные руки Марко обмякли и со всех сторон нас атаковали колючие удары ветра. Мы будто провалились во что-то густое, обволакивающее. Но пока все шло хорошо, песок не пробился сквозь наше такое тесное и нелепое укрытие. От ощущения, что мой друг без сознания, буря начала казаться еще более беспощадной, но забвение, возможно, лучше, чем этот душный скрежещущий плен. Я начала тихонько и протяжно петь, экономя вдохи и отвлекая себя от невыносимо затекших ног. Когда песни закончились и все, что ниже пояса, превратилось в камень, мне показалось, что я тоже начинаю терять сознание и мы с Марко потихоньку клонимся набок, а значит, скоро маленькая крепость рухнет и пустит внутрь всепроникающий отравленный песок. Я попыталась сопротивляться, но руки не слушались, мысли уплывали, растворяясь в шуме. И вдруг все затихло. Остатками сознания я смиренно приняла все, что происходит, разрешая нам упасть…

Вспышка красного света заставила через силу открыть глаза. Куски защищавшей нас мантии поднимались в воздух, дотлевая, как тонкие бумажные листы в костре. Они летели вверх к полупрозрачной, светящейся синими переливами стенке мыльного пузыря, такого же, как несколько часов назад создал Марко, только в разы больше.

Тело абсолютно не слушалось. Находя ледяную руку друга и чувствуя, что скоро будет уже поздно выбираться отсюда, пересохшими губами я прошептала: «Прошу… Помогите…» Над нами появилась фигура, из-за спины которой выглядывало навершие так хорошо знакомого посоха. Одной рукой маг подхватил меня, а второй поднял за шиворот повисшего тряпичной куклой асфира. И тут же все утонуло в сиреневых искрах. Когда мерцающий туман снова рассеялся, я узнала приемный зал поместья. Мы лежали на полу. Андре снял шлем и с силой бросил его, металлическая маска с громким звоном сделала три высоких прыжка и ударилась в стену. Он посмотрел на нас с такой яростью, что на секунду показалось: там, в пустыне, было не так уж и опасно.

Маг достал из-за спины посох и, сделав пару оборотов, вдруг со всего размаха ударил Марко в грудь тонким концом. Я вскрикнула. По телу моего друга поползли тонкие извивающиеся зеленые молнии. Мышцы его хаотично сокращались, но вскоре цвет лица стал потихоньку приходить в норму. Господин Андре поднял молодого мага за ворот рубахи и как следует встряхнул. Молодой асфир открыл глаза, потерянно поводил ими из стороны в сторону, не понимая, что происходит.

– Тупой дамиратский щенок! – Маг встряхнул его снова. – Ты что, забыл, куда попал?! Надо было оставить тебя в пустыне, все равно с такими мозгами ты долго не протянешь! – И он швырнул его в сторону так, что Марко, проехавшись метра три по полу, со всего размаху врезался в колонну и застонал. Я попыталась встать, но затекшие ноги упорно не слушались.

– Белла, отведи это ничтожество в ванну для слуг, пусть приведет себя в порядок и спит в одной из гостевых спален, сколько влезет. Клянусь, я бы оставил тебя там, – он снова повернулся к моему другу и ткнул пальцем в его сторону, – если бы ты не отдал все до капли, рискуя собой, так же, как поступила она.

Когда Белла буквально вытащила на себе из комнаты дамиратского гостя, Андре подошел ко мне, молча взял на руки и понес куда-то в ту часть дома, куда работницам обычно вход был воспрещен.

– Это же не было местью? – спросил он вдруг.

Маг пронес меня через второй вход в кабинет, потом через дальнюю часть сада и шикарную спальню.

– Нет, просто Марко мой единственный друг. Он приехал проведать меня, и я от радости забыла обо всем.

– Видимо, он тоже.

Из спальни большие витражные двери вели в купальню, отделанную разноцветной стеклянной мозаикой, играющей в свете свечей.

– Белла принесет тебе чистую одежду. Потом возвращайся в сад.

Он вышел, а я зачарованно изучала потолок, выложенный мозаикой. Часть ее была матовая, а часть содержала отражающие свет блестки, что позволяло с неописуемой точностью создать образ ночного адаламенского неба, с чернильного цвета низкими облаками, двумя лунами – вишневой и голубой, и далекими сверкающими звездами.

– Удивительная работа, правда? – раздался голос чернокожей служанки. – Каждый раз хочется ахнуть и восхвалить сделавшего ее мастера. Но ведь за дверью квартала поместий по ночам та же мозаика, только еще прекраснее… Вот чистое платье.

– А это придется выбросить? – с грустью спросила я.

– Думаю, тебе будет жаль с ним расставаться. Я заберу его и замочу в воде с вином. Сложно поверить, но определенное местное вино помогает избежать заражения, в том числе поэтому караванщики и пираты все время ходят полупьяные.

Андре дожидался в саду. Он протянул медный бокал и внимательно, но уже без гнева или издевки ожидал объяснений.

– Как вы нашли нас?

– На моем кошеле заклинание. Я всегда могу узнать, где он.

– Удобно!

– Конечно, нечасто кто-то решается у меня что-то украсть, так что я решил отдать эту вещь тому, кто больше нуждается в подобного рода защите. А если не хочешь, чтобы я узнал, где ты и с кем, – оставляй кошелек дома.

Возвращение в Дамират

Я часто думала об Анне, о том, как могла складываться ее жизнь в моем мире, где нельзя просто сделать вид, что ты приехал из соседних земель, ибо даже школьник знает о них достаточно, чтобы распознать ложь. Я пыталась представить, как она воюет с банкоматом или в бессильном отчаянии смотрит на стеллажи с пластиковыми упаковками в супермаркете, пытаясь отличить крупу от стирального порошка. Казалось, что она будет приходить в настоящую библиотеку, как в храм, – чтобы наконец почувствовать себя как дома. Сидеть в тишине среди подпирающих потолок рядов книг и читать самое простое, как и я, так и не разобравшись с ноутом. Будет ли Анна чувствовать себя такой же одинокой и напуганной? Или все же, как она сама говорила, – несказанно богатой в мире, который можно познавать бесконечно долго?

Вздохнув, я положила на стол последнюю, с трудом собранную стопку книг. Этот список кропотливо составлялся несколько дней, чтобы приоткрыть, наконец, завесу тайны, отделяющую чужачку от понимания магии. Она окружала повсюду, дразнила, но никак не давалась в руки. Разложив книги группами на столе, я планировала изучить оглавления и предисловия, а затем выбрать самые доступные для понимания.

– Ни одна из них не поможет тебе разобраться. – Прозвучавший за спиной голос хозяина дома гарантировал испорченное настроение.

Маг обходил стол по кругу, совершая пальцами движения, словно спихивает с него книги. Те резко соскакивали с края, но не падали, а устремлялись обратно к стеллажам, занимая законное место.

– А какая поможет? – стараясь не выдать сдавившее горло возмущение, уточнила я.

– Тебе нужно сначала понять основу. Ты пытаешься сделать что-то из ничего. Это заблуждение.

– Так научите же меня! – Я теряла терпение.

После истории с изменяющим облик зельем глава северного отделения периодически забавлялся тем, что искал границу кипения своей новой работницы. Между делом он начинал высмеивать или смущать меня до тех пор, пока из глаз не начинали лететь искры гнева. И сейчас, когда маг остановился так близко, что улавливался сладковатый аромат древесной смолы и терпких масел, которые источала его мантия, – можно было с уверенностью сказать, что ничем хорошим этот диалог не закончится.

– Придется заплатить. – В его светло-синих глазах блеснул озорной огонек. – Поцелуешь меня?

Ушам своим не верю! В одно мгновение в грудь ворвался настоящий ураган, переворачивая все внутри. Хозяин изволит развлекаться или испытывает меня? Я провела несколько ночей без сна, чтобы отыскать все эти книги в огромной библиотеке! Я собиралась учиться, а не медленно сползать с катушек, играя роль то служанки, то любовницы для странного самодовольного мага. Хотелось кричать это ему в лицо, в прекрасные ледяные глаза! С обидой и злостью, отплевываясь задушенной гордостью! Но под волнами возмущения все плыло от невероятной близости, от того, что я чувствовала тепло кожи этого ледяного короля. И всю мою бурю с легкостью удерживал внутри взгляд, отражавший, пожалуй, тот сорт любопытства, с которым хирурги открывают историю болезни сложного пациента.

– И что? Если поцелую, то вы поможете?

– Возможно, – так же невозмутимо и холодно ответил он.

– Знаете, господин Андре, я поцелую вас просто так… Неважно, как вы поступите…

Следующее мгновение сравнилось бы разве что с прыжком в бездну. Оно вытянулось так, что можно было успеть несколько раз пожалеть о своем решении. Казалось, вот сейчас маг отстранится, возможно, даже засмеется… Я успела ощутить, какие у меня ледяные пальцы, такие бледные на его немолодой коже… И лишь в самом конце этой бесконечно долгой секунды он наклонился и закрыл глаза…

Как только начался этот поцелуй, все разделяющее осыпалось. Не было ни моего мира, ни его. Не было никакого смысла во всем, что я думала, говорила и делала за секунду до. Не имело значения, кто я, кто он и что привело нас в эту точку. Никогда раньше не доводилось так ярко переживать происходящее, но вместе с тем в происходящем меня самой будто не было… И лишь отстраняясь, я осознала, как крепко он обнимает меня, прижимает к себе, широко расставив пальцы, словно желает чувствовать сильнее.

Я высвободилась и в растерянности отвернулась к столу, проводя рукой по пустой деревянной поверхности. Реальность придавливала тяжелой плитой, все казалось еще более запутанным и сложным.

– Ты хочешь, чтобы я отплатил тебе щедростью за щедрость? – усмехнулся голос за спиной. – Ты же хотела поцеловать меня просто так?

Мне нечего было ответить.

– Придется тебя разочаровать: здесь не удастся найти то, чего ты хочешь! – словно все разом отсек он и направился к выходу.

Все пережитые мною чувства, от захватывающей влюбленности и благодарности этому мудрому и смелому мужчине, который действительно уже так много сделал для меня, до желания придушить его голыми руками за постоянный цинизм и холод, за то, что я тотально не понимаю его действий, – одновременно брызнули из глаз невольными крупными слезами. Ко всему этому примешивался страх, ощущение одиночества, собственной никчемности, отторгнутости – и слезы текли все сильнее и сильнее. Прекрасный новый мир в лице Андре – такого потрясающего существа – как будто отверг, оттолкнул меня, ответил ударом на открытые объятья…

Вдруг темный снова возник за спиной, одним движением разворачивая к себе. В его руках блеснула маленькая колбочка из тончайшего стекла. Он аккуратно начал собирать в нее слезы с моего лица. Этот процесс казался просто апофеозом пережитого унижения, но не было сил – ни чтобы отвернуться, ни чтобы перестать плакать.

– Как же ты жесток… – прошептала я, с ужасом понимая, что перешла на ты. Хотя… С учетом происходящего разве это уже могло иметь какое-то значение?..

– Только с позиции твоей глупости, – бесстрастно парировал маг, отстраняясь и разглядывая пробирку на свет, дабы убедиться, что она полная. Потом легко кивнул самому себе и удалился.

Слезы как-то разом закончились… и терпение тоже. Собрать немногочисленные вещи не составило труда. С особенным удовольствием я пересыпала монеты из магического кошелька Андре в свой и бросила его на стол, где всегда стояли свежие цветы. Такая удивительная забота: хозяин может несколько дней не разговаривать со своей новой прислужницей, при случае от души поиздеваться над ней, но при этом приказывает менять цветы в ее комнате, как только те начинают слегка вянуть… Прочь отсюда! Прочь от этого странного существа!

Использование порталов отделений альянса являлось привилегией, доступной лишь его членам и учащимся, поэтому пришлось отправиться в Дамират на лодо. Первый взгляд на него вызывал нечто среднее между ужасом и отвращением. Какую еще реакцию может вызвать десятиметровое паукообразное членистоногое, словно сошедшее с полотна, совместно написанного Дали и Босхом, пребывающих при этом в довольно мрачном настроении? Массивный защитный панцирь животного имел вместительное углубление, в котором самки переносили яйца и детенышей первые два года. Внутри него оказалось тепло, темно и довольно странно пахло. Чуть растопыренные конечности лодо могли выпускать острые шпоры, позволяющие преодолевать сложные участки или защищаться. Порой можно было издалека видеть, как строй гигантских пауков карабкается чуть ли не по отвесным скалам, обхватывая их, словно заключая в объятия цепкими четырехсуставными лапами. Груз крепился на веревках, натянутых между изогнутыми в разные стороны длинными шипами на боках и спине. Возчий, чаще всего асфир, сидел на стыке основного панциря и плотной, как камень, брони, закрывающей голову.

Управление происходило за счет чего-то вроде телепатии. Дело в том, что животные общаются со своими детенышами, открывая им свое сознание, когда те долгое время находятся на спине. Беспомощный малыш отправляет родительнице сигналы, та им подчиняется, а заодно обучает его воспринимать мир так, как видит сама. Соответственно возчий, чтобы обрести возможность управлять лодо, должен прожить на ее спине больше года вместе с яйцами и какое-то время с детенышами, оттачивая навык создания сигналов. Чем больше времени хозяин проводит со своим животным, тем крепче их связь. Поэтому лодо нельзя украсть, животное просто не будет слушаться нового хозяина, и долгий процесс сонастройки придется начинать заново.

Мне повезло как с попутчиками, так и с охраной. Наш лодо шел с имперским караваном, перевозившим металл и красивый камень для кузнецов и строителей Дамирата. Со мной ехали муж с женой, желающие найти работу в лучшем месте, чем шахты Аданаара, седовласый сухощавый караванщик, хозяин груза, и молчаливый имперский охранник порядка, снимавший шлем только, чтобы поесть.

Вся дорога заняла чуть больше пяти дней. И все это время меня удивляло, насколько богаты и разнообразны земли Адаламена. Караван шел через острые красные пики пустыни с ее колючей неприветливой растительностью. Потом – через полупустынные, местами заболоченные просторы с редкими кривыми деревьями, из-под корней которых плотоядно посматривали нам вслед огромных размеров змеи, крабы. После мрачных, словно угасающих земель во все стороны раскинулся богатый цветами и зелеными долинами край. Лодо обходили фермы и огромные поля, сворачивали в прохладные леса и пересекали быстрые звенящие реки.