Не герой. Том 1

– Нужно быть внимательнее, а то так можно проиграть все.

– Господин, а не хотите ли поднять ставки?

– И на что же ты собираешься играть? Кажется, я у тебя уже все медяки повыигрывал или я ошибаюсь?

– Я говоря о чем-то более… интересном. – Шульд наклонился к столу. – Я хочу поставить свой меч, который достался мне еще от отца. Вы его видели, двуручник.

– Допустим… а что ты от меня хочешь?

– Совсем немногое, господин… пару часов с той миленькой нэко. Ники, кажется?

Мы с Саней недовольно переглянулись. Я подвинул все монеты, что выиграл, на середину стола, и поднялся со стула, мрачно глядя на Шульда.

– Я больше никогда не сяду с тобой за стол, матрос, – я расправил рукава. – Забирай свои деньги, и радуйся, что я тут же не приказал бросить тебя за борт, мерзавец! Ники – не рабыня, чтобы я продавал ее всем подряд! Она моя свояченица, сестра моей жены!

– Простите, господин, я не знал! – Шульд поднялся из-за стола, и поклонился. – Я думал, что она простая служанка…

– Да будь она даже простой служанкой, ты думаешь я настолько низко пал, что готов продать невинную девочку кому ни попадя?!

Развернувшись на каблуках сапог, я быстрым шагом вышел из комнаты отдыха, и немного пошатываясь, так как корабль качался на волнах, поднялся на верхнюю палубу, и подошел к перилам. Джейн шла за мной, почти не отходя от меня ни на шаг, с тех пор, как мы поднялись на корабль. Прошло уже шесть дней с момента отплытия из города, и за эти дни, ничего не происходило. Корабль держал курс на юго-восток, стараясь идти на парусах. Торопиться было некуда, припасов было много, так что мы решили полностью насладиться этим путешествием.

– Что он такое сказал? – спросила Джейн, обняв меня сзади.

– Хотел сыграть на Ники… Слушай, ты не сделаешь мне одолжение? Вызови каких-нибудь крыс или мышей, и пускай они не сводят глаз ни с кого из наших, особенно с Ники!

– Ты думаешь, что они могут отважиться что-то сделать? – Джейн взмахнула рукавами платья, из которых высыпалось несколько белых мышей, которые тут же разбежались по всему кораблю.

– Лучше перестраховаться. Ты же знаешь, что я всех вас люблю, – я улыбнулся, и развернувшись, поцеловал Джейн. – Кстати… уже подумывала, как назвать малыша?

– Малыша? А что если будет малышка?

– Думаешь, буду любить меньше, если будет девочка? Вообще, я думал о том, чтобы дать ребенку имя из нашего мира. Русское какое-нибудь или английское…

– Алиса? Или Рон?

– Не-не-не! Алиса – банально. Рон у меня ассоциируется с рыжими, это уже скорее к Лиф. Может, Борис? А если девочка – Вероника…

– Ну, мне не очень нравится, но время еще есть, верно?

– Ага. Хотя мне всегда нравилось имя Вероника, эх… Но в любом случае, последнее слово будет за тобой, я это уже точно решил!

– Знаешь, Федор, с каждым днем ты становишься все меньше похож на мальчика, становишься мужчиной, – хихикнула Джейн. – Хотя лицо у тебя все еще детское, и даже щетина не помогает!

– А вот это обидно! Наказать что ли тебя, плохая девочка?

– Что еще можно ожидать от Владыки тьмы, кроме как нападение на несчастных девушек? – улыбнулась Джейн. – Веди меня в свою спальню, монстр!

Усмехнувшись, я взял Джейн за талию, и повел ее в нашу спальню, которую делил и с остальными женами, кроме Силари, которая спала в каюте вместе с Ники. В этом плане, она была даже стеснительнее, чем Лифхель…

Корабль медленно скользил по волнам. Юго-восточный ветер бил в лицо, растрепывая наши с Лифхель волосы. Мы с эльфийкой стояли на носу корабля, и я держал ее за талию, так как она стояла на перилах, перепуганная, но довольная. Если смотреть со стороны, то можно было подумать, что мы с ней косплеим «Титаник»… Собственно, так оно и было! Остальные жены и Ники отказались от этого, кроме Лифхель, которая большими глазами смотрела на меня. Эх, моя Лифхель!

– Когда-нибудь Лиф, когда-нибудь – весь этот мир будет лежать у наших ног! – я вытянул правую руку, сжав пальцы в кулак, а левой взмахнул плащом. Лифхель стояла рядом, повторяя за мной эти жесты, только плаща у нее не было, зато она взмахнула подолом платья. – Мы добудем зуб Феофела, и я стану Владыкой тьмы!

– Хозяин! – пропищала Лифхель. Улыбаясь своей «обворожительной улыбкой», я повернулся к эльфийке, и взял ее за плечи. – Хозяин!

– Знаешь, Лифхель, если бы мы были главными героями одного аниме про пиратов, то я бы хотел, чтобы ты была персонажем Нами! У нее конечно, сиськи больше, но… – я взял Лифхель за руки и нежно сжал их. – Я люблю тебя не за это! Мне нравятся и твои, честно!

– Хозяин! – у нее на глазах выступили слезы, и она крепко обняла меня, в то время, как Саня, стоявший у перил чуть в стороне, левее, начал показывать ртом жесты, словно его тошнит. Юн и Ивлена стоявшие неподалеку, непонимающе переглянулись, и вдруг покатились со смеху, глядя на нас с Лифхель.

– Чего вы ржете, блин? Что думаете, Владыка должен быть жестоким и злым каждую минуту? Должен только и делать, что стоять как дебил и громко хохотать, крича о захвате мира? – фыркнул я, за руку утаскивая Лифхель с этой палубы. Эльфийка недовольно кивала головой, вторя моим словам, чем заставляла моего оруженосца и жену, смеяться еще сильнее. Саня вообще уже полчаса стоял с трудом дыша, не убирая руку с лица.

Покинув верхнюю палубу, мы с Лифхель зашли в нашу спальную, в которой стояла огромная кровать, на которой могли поместить все мы, и занимавшая большую часть комнаты, и усевшись с Лифхель на нее, стали недовольно фыркать.

– Скажи Лифхель, я настолько смешон? Разве желать приключение без опасностей не нормально?

– Нет, хозяин! Я считаю, что наше путешествие довольно романтично, вот если бы еще команда была более… веселой, без таких, как Шульд, все было бы еще лучше!

– Ага. Но такая уж нам досталась команда, и тут ничего не сделаешь. По крайней мере, большая часть нормальная, как и капитан Дрэйк.

– Возможно… с ним, бывает, приятно посидеть на ужине, этого я отрицать не буду, хозяин! – Лифхель легла на кровать, положив голову мне на колени. Я вздохнул, и от нечего делать, начал перебирать пальцами по ее голове, отчего эльфийка прикрыла глаза.

– Эх, Лифхель, как бы мне хотелось чтобы ты назвала меня по имени… Почему твою печать нельзя снять?! Может все-таки существует какая-нибудь магия, для снятия печатей?

– Нет, хозяин, от этого может избавить лишь смерть хозяина. Знаете… а ведь когда-нибудь, эта печать может спасти кого-то из нас. Меня, например!

– Да, я в курсе насчет телепатической связи, но мне так хочется, чтобы ты произнесла мое имя, Лиф. Ты единственная, кому так не повезло, из всех моих жен!

– А что насчет Силари? Она вас постоянно зовет «господином»!

– Это просто игра. По крайней мере не «выкает», как ты…

– Ммм… хозяин, скажите честно, а в вашем мире нэко существуют?

– Нет. Лишь в аниме, манге, ранобэ или китайских ММО играх… и вообще, у нас это считается каким-то извращением, когда тебе нравятся такие персонажи, или аниме в принципе. Даже у меня одно время была склонность к девочкам с кошачьими ушками… но тогда мне было лет пятнадцать… кто же мог знать, что у меня в женах будут эльфийка и нэко, мечта анимешников, блин!

– А как думаете, хозяин, где у Силари самые… чувствительные зоны? Если вы понимаете, о чем я?

– Интересный вопрос, – я задумался. – Возможно, их ушки и кончик хвоста… Знаешь, а ведь она моя жена, так что… почему бы нам просто не узнать это?

– Ох, как она покраснеет от этих вопросов, хи-хи!

Вредно хихикая, мы с Лиф вышли из комнаты, решив все же узнать, где у нэко самые чувствительные места, но столкнулись с проблемой. Силари нигде не было. Ее не было в ее комнате, где находилась лишь Ники, лежащая на кровати, и смешно размахивающая ногами и хвостом, почти не отрываясь от своего рисования. Она, кажется, даже не заметила нас, хотя мы сотни раз говорили ей, чтобы она была бдительной, и запирала чертовы двери!

Не было Силари и в библиотеке, не было в комнате отдыха, не было на верхней палубе. Ее не было нигде. Мы уже начали волноваться, куда могла пропасть старшая кошкодевочка, но нас успокоила Джейн, подойдя к нам, держа на руках одну из своих мышей-шпионов, и сказав, что ее питомцы видели Силари в трюме. Мы уже бросились вниз по лестнице, но Джейн окликнула эльфийку, и попросила ее помочь ей в вышивке. Да, Джейн тоже решила научиться этому, хоть у нее плохо и получалось это… Лифхель с досадой посмотрела на меня, но она очень любила все, что связано с вышивкой и шитьем, так что я махнул рукой, пообещав, что она все равно это узнает, и медленно побрел в трюм, тогда как мои жены пошли в нашу комнату.

Искать Силари в трюме мне пришлось недолго. Почему-то мне сразу пришло в голову, что она может находиться лишь в одном месте, а именно в Избушке, которая стояла в отсеке с деревом и парусиной, на случай шторма или повреждений. Из щелей, между дверью и косяком, пробивался тонкий лучик света, и потому я, забыв свой ключ в сумочке в спальне, постучался.

– Г-господин, что ты тут делаешь? – приоткрыв дверь, спросила Силари, и ее щеки сразу покраснели.

– Если я правильно помню, это мой корабль, так что… почему бы мне тут и не быть, – усмехнулся я. – Скорее, это мне интересно, что ты тут делаешь?

– Читаю, – пропищала Силари, еще больше залившись краской. Она еще больше приоткрыла дверь, и я вошел в хижину. На столе стояла одинокая горящая свеча, и рядом лежала раскрытая книга. Пока Силари зачем-то запирала дверь, я подошел к столу, и посмотрел на обложку книги. Ну, теперь понятно, почему она закрывается здесь – она читает книги Лифхель, к которым при нас стесняется даже притрагиваться!

– Интересно хоть?

– Ну… мне скорее интересно там читать только об одном, – Силари взяла в руки свой хвост и начала перебирать шерстку на нем пальцами. Она подошла ко мне, и закрыла книгу, положив закладку. – Я… я пытаюсь настроить себя…

– Можешь ничего не говорить, – нахмурился я. – Я понимаю, ты стесняешься и все такое… Блин, а я как раз пришел спросить тебя кое о чем не совсем приличном… Думаю, что зря я это затеял, так что пойду отсюда… Откроешь мне дверь?

– Господин… Федор… я… – Силари закрыла лицо руками, и вдруг истерично захихикала. – Мне страшно! Очень страшно! Я, наверно, самая глупая нэко в мире, которая боится сблизится со своим мужем!

– Не переживай! – отмахнулся я. – Тебе решать, когда будешь готова, я ведь тебе уже сказал! К тому же, если честно, мы с Лиф сами первый раз боялись этого… Боялись, что вдруг будем делать что-то неправильно, хотя я не понимаю, что там можно делать неправильно…

– Я думала, что если буду сама действовать, мне будет не так страшно, но… я уже столько книг Лифхель прочитала, самые пикантные сцены перечитывала по нескольку раз… И все равно, я стесняюсь!

– А я говорил, что не надо было влюбляться в меня, а уж предлагать стать четвертой женой тем более! – я подошел к двери, и облокотился о косяк. – Ты просто напридумывала себе свои чувства ко мне…

– Нет! Чувства нельзя выдумать! Я точно знаю, что люблю тебя! Ты идиот, Федор! Как ты вообще можешь говорить такое?! Ты… ты просто…

– Кошечка разозлилась! – прошептал я, глядя на то, как она надула свои щеки, и едва сдерживая смех. Да уж, ее милое невинное личико, словно у девчонок из аниме, стало таким красным, что если поднести спелый помидор, то разницы почти не увидишь… – Ладно, открой давай, и сиди читай дальше.

– А что вы хотели узнать?

– Хех, постой спокойно, – я медленно подошел к Силари, которая испуганно затряслась, и опять закрыла лицо руками, и взяв в руки ее хвост, нежно надавил на его кончик. Силари издала неприличный вздох, от которого даже мне стало не по себе. Резко отпустив ее хвостик, я мысленно проклял свое упрямство, и тихонько ругаясь, и при этом едва сдерживаясь от смеха, резко укусил Силари за кончик левого ушка. Укусил аккуратно, чтобы не причинить вреда, однако тот вскрик, который она издала, заставил меня отпрыгнуть.

– Господин… это было… очень приятно! – произнесла трясясь Силари. – Давайте еще раз!

– Ну, если ты хочешь, – пожал я плечами, и хотел уже укусить за второе ушко, как вдруг услышал писк, доносившийся из-за двери. Вытащив из кармана платья Силари ключ, я отпер замок, и впустил в Избушку белую мышь, которая залезла мне на сапог, попрыгала, и выбежала за дверь, пища.

– Что это с ней? – удивленно спросила Силари, когда я отдал ей ключ.

– Что-то случилось. Запрись здесь, и вооружись чем-нибудь, – я вышел из Избушки. – Никому, кроме девчонок, не открывай, поняла? Даже если мой голос услышишь!

– П-поняла!

Силари заперла дверь, а я пошел за мышью. На лестницах, я брал ее в руку, чтобы быстрее забираться вверх, и вот на третьей палубе, она побежала в сторону корабельной библиотеки. Дверь в нее, что было странно, была заперта, но я не долго думая, выбил дверь с ноги, благо что мои сапоги были очень крепкие.

И вот, перед моими глазами предстала нехорошая картина: Ники, зажатая у шкафа, которую Шульд держал за волосы, и еще один матрос, который пытался стянуть с малышки платье.

– Вы совсем оборзели?! – как бы спросил я, но на самом деле, эти слова были трехэтажным матом, который я просто решил заменить. – Быстро отпустили девочку!

– А то что, а? Господин херов! Ты тут один! – хмыкнул Шульд, отпуская зареванную Ники, у которой во рту торчала какая-то тряпка, из-за чего она и не могла позвать на помощь. – Владыка, епт твою мать! Говна кусок, который ни черта не может! Не пойму, что бабы нашли в тебе?!

Я не ответил. Отстегнув плащ, я бросил его в сторону, и поднял кулаки. Да, вот теперь шансов победить у меня не так много, ведь в руках у Шульда был кинжал, да и он был сильнее и ловчее Джока. Но я что, не мужик? Ладно, если и сдохну, то хоть за геройский подвиг, а значит, мне будет можно отправиться в рай…

– Что, не зассал, господин?

Я не ответил и вместо этого бросился с кулаками на Шульда. Тупо, без плана, но в тот момент я просто отключил мозг, ведь была лишь одна мысль «спасти Ники!». О себе я не думал, за что и поплатился. Умудрившись ударить Шульда в грудь, я не сумел увернуться, и получил кинжал под ребра справа. Надеюсь, печень не была задета… Шульд, довольно улыбаясь своими тремя зубами, попытался пырнуть меня снова, и в этот раз я смог с трудом увернуться, и упал на пол, истекая кровью. Прости, Ники…

– Сдохни! – прошипел Шульд, надеясь, что сейчас прирежет меня, но он не заметил, что я упал рядом с плащом, который и бросил в матроса, а сам повернулся на бок, уклонившись от лезвия. Пока Шульд пытался освободиться, начав резать мой плащ, я держась за бок, поднялся, и умудрившись поймать его за правую руку, так загнул ее, что сумел сломать ее. Кинжал выпал, Шульд заорал от боли, а я схватив кинжал, и с трудом зажимая рану, и держа кинжал, повернулся ко второму матросу. Недолго думая, я бросился к нему, и в последний момент, упав на пол специально, воткнул кинжал ему в колено. Этим самым я навредил ему и спас себя, так как он тоже взмахнул своим кинжалом, вытащенным из ножен. Он заорал от боли, а я нанес ему еще несколько ударов в ноги, и когда он свалился, Ники вырвалась из его хватки, и отбежала в угол, вытащив кляп, и громко заплакав. Развернувшись с живота на спину, я зажал рану, которая кажется, стала еще больше, из-за моих движений, и закрыл глаза, ожидая момента, когда появлюсь в белой комнате. Но мне не дала помереть кошкодевочка, которая подползла ко мне, и схватив кинжал, начала трясти меня за руку.

– Не умирай, Федор! Пожалуйста! – рыдала Ники. – Помогите! Помогите! Саша, Ивлена! Прошу!

– Господи! Какого х… – судя по всему на крики Ники прибежали матросы и Саня, и через несколько секунд, я почувствовал приятное тепло, особенно сильное в том месте, где у меня была рана. Кажется, не суждено мне попасть в рай… ну и ладно, зато я останусь со своими женами…

Через несколько часов, когда я пришел в себя, благодаря магии лечения, я первым делом попросил, чтобы Шульда и матроса привели на верхнюю палубу. И вот, я стоял перед ними, без своего плаща, злой, и с жаждой убийства. Мне хотелось произнести какую-нибудь речь, но если так подумать… то зачем?

Оглянувшись на всех, кто стоял на палубе, а я приказал собраться тут всем, я подошел к Шульду, связанному магическими веревками по рукам и ногам, лежащим на полу, и без лишних слов, ногами столкнул его с корабля, прямо в воду. Второго матроса постигла та же участь. Немного постояв, глядя в воду, где они пытались барахтаться, я развернулся.

– Мое доверие вы потеряли, – прошипел я, обращаясь к команде корабля. Большая часть мужиков и парней стояли опустив голову, лишь капитан Дрэйк стоял подняв голову, и куря свою трубку. Когда мы встретились с ним взглядом, он тихонько кивнул. – Если попробуете бунтовать, вас ждет такая же участь, как и у них, а может и похуже. Больше мне сказать нечего, так что за работу!

С того случая с Ники, и я, и мои жены, и мой оруженосец, и Саня – вся моя команда ходила с оружием. Я даже в своей каюте не снимал кобуру, а на ночь складывал ее под подушку, что очень не нравилось женам, но поделать они ничего не могли. К тому же, Ники после этого случая вообще целыми днями проводила в нашей каюте, вместе с Силари, боясь в одиночку даже в туалет ходить, так что о интимной жизни мы с Лифхель, и Ивленой вообще забыли. Джейн было все равно, она говорила, что у нее слабость в ногах какая-то, и потому в любом случае ничего не хотела.

Прошла неделя с того случая, мы с Ники и Силари, сидели в каюте, пока Джейн и Ивлена обедали с капитаном, Саня вместе с Юном пытались рыбачить с верхней палубы, а Лифхель… Лифхель, можно сказать, тоже была в каюте с нами, но полностью укрытая одеялом, и тихо сопела. Лишь несколько рыжих локонов торчали из-под одеяла, а сама она еще и часто вертясь, что-то пищала, давая о себе знать.

Чем мы занимались? Ну, я лежал вместе с Ники на полу, и смотрел ее альбом, а Силари читала книгу, сидя на кровати рядом с Лифхель, и время от времени, когда эльфийка высовывала свою ногу, щекотала ее.

– Твои рисунки все лучше и лучше, мелкая, – листая страницы альбома, произнес я. Перевернув последнюю страницу, на которой – внезапно! – был нарисован я, с револьвером в руках, я потрепал Ники по волосам, и передвинул альбом ей. – Знаешь, нужно будет тебе мольберт сделать, чтобы ты рисовала еще лучше!

– Сделать?

– Ага. Нафиг покупать, и тратить деньги, верно? У меня хоть руки нифига не золотые, но я все же попробую сам сделать! Все равно, тут очень скучно, так что будет хоть какое-то занятие!

– Это будет… здорово!

– Сначала посмотрим, как я это сделаю, а потом… я думаю, ржать будем долго.

– Все так плохо?

– Угу. Хоть у меня была пятерка по труду, я трудовика ненавидел, как и вся наша школа. Мудак был тот еще, к тому же, поговаривали, что он любит мал… Ладно, тебе это знать не нужно.

– Что он любит?

– Молоко. Он любит гребанное молоко! – с каменным лицом произнес я. – Эх, как же скучно? Сходить что-ли, пообедать с капитаном?

– Нет, лучше пошли сходим за другой книгой! – громко произнесла Силари. – Эту я уже прочла!

– Я с вами! – подскочила Ники, но Силари одарила ее таким взглядом, что бедняга съёжилась, и снова легла на пол, поджав губы, и взяв карандаш, уткнулась в альбом.

– Ну, ладно… пошли! Ники, если что, буди Лифхель пинком, а если поймет, что меня тут нету, скажи что я приказал следить за тобой, ясно?

– Поняла. Удачи, сестра! – улыбнулась Ники, отчего Силари закашлялась и сильно покраснела.

Выйдя из каюты, мы с Силари спустились в трюм, вошли в Избушку, и когда Силари заперла дверь, она с лицом, как помидор, подошла ко мне, и будучи ростом мне по шею, встала на цыпочки, и я поцеловал ее. Не буду описывать, что происходило дальше, ведь это и так понятно. Силари по-прежнему сильно смущалась, даже когда сняла свое платье, и прикрыла грудь хвостиком, но это ее не остановило. Я не торопил свою жену, давай ей время настроиться морально, ведь мне-то было все равно, я был всегда готов… кхм! И скажу, что мое ожидание полностью оправдало себя…

Когда мы вернулись в нашу каюту, не забыв захватить очередную книгу для Силари, то увидели, что Лифхель уже не спит, а сидит и нервно дергает ногой. Ники удивленно смотрела на сестру.

Сев рядом с Лифхель, тогда как Силари разместилась за столом, и уткнулась в книгу, я наклонился к эльфийке, и тихо прошептал:

– Ушки – самые чувствительные!

День плавания – двадцать третий. Ранее утро. Я лежал на кровати в нашей каюте, и уже давно не спал, будучи придавленным со всех сторон. Лифхель лежала на правой руке, Джейн на левой, и дышала прямо в ухо, Ивлена отчасти лежала на Лифхель, отчасти на моей груди, Силари лежала в ногах, свернувшись в клубок словно кошка, а ее хвост был откинут, и постоянно лез мне в рот. По крайней мере, все мы были одеты, так как весь прошлый день шел дождь, и мы замерзли. Несколько матросов начали чихать, и капитан отправил их к лекарю, который сам весь день ходил и ворчал на проклятый холод… Да уж, в море было гораздо холоднее, чем на суше, так что я понимал его…

Что можно еще сказать про этот день? То, что сегодня годовщина, как я попал в этот мир, и годовщина моей смерти. И сейчас, лежа с четырьмя женами на большой кровати, на своем корабле, и со своей командой, которая после случая с Шульдом стала уважать меня, да и я их тоже, так как прецедентов больше не было, и мои жены даже стали разговаривать с мужиками, я не мог поверить, что это и правда происходит со мной. Казалось, еще недавно, я, обиженный на весь мир, вспоминающий слова врача, что поставил мне диагноз «злокачественная опухоль лимфомы», вспоминающий, как мой отец сказал, что я должен сам решать, что мне делать, с каменным лицом, стоял на мосту, глядя в воду… Как же изменилась… а можно ли назвать все это жизнью, если я помер? Наверно, да, ведь я как никогда, чувствовал себя живым!

– Почему это произошло именно со мной, а? – вслух прошептал я, выплюнув изо рта хвостик Силари. – Ведь я был никем, обычным парнем, которого друзья бросили после школы, без девушки, не самым умным, работал в макдаке… Спасибо, Боже, за эту новую, прекрасную жизнь! Пусть у всех хороших людей, она будет такая же! Хотя бы после смерти!

– Что с тобой? – зевая, спросила Джейн. – Опять депрессируешь?

– Блин, как это звучит… зачем мне депрессировать, если у меня есть четыре милых жены? – усмехнулся я. – И нет, я просто рад, что так сложилась моя смерть!

– А, понятно! – Джейн спустила ноги на пол, и взяв с прикроватной тумбы, тоже прибитой к полу, расческу, начала приводить свои волосы в порядок. Она всегда, проснувшись, занималась этим, говоря, что даже в том мире, ее волосы были ее гордостью, ведь они, как ни странно, не пострадали при взрыве.

– Джейн… может ты освободишь меня от них, а? Я уже рук не чувствую!

– Терпи, Федя, терпи! – улыбнулась она. – Не будь я беременна, я бы сейчас сама легла на тебя сверху, и опять уснула!

– Как ты можешь такое говорить?! Ты ранишь меня прямо в сердце!

Мне пришлось еще некоторое время лежать вдавленным в кровать, и от нечего делать, я следил за Джейн, которая причесавшись, и собрав волосы в хвост, стала одеваться. И словно издеваясь надо мной, она специально вставала в сексуальные позы, и тихо смеялась, зная, какая у меня будет реакция. Черт, почему эти четверо так любят издеваться надо мной?! Ну и ладно…

– Хозяин, а что… Ой! – Лифхель проснулась, и так как ее правая рука лежала у меня ниже пояса (так получилось, блин) она гнусно захихикала, и освободив левую руку, с громким хлопком ударила по заднице Ивлену, которая подскочив, взвизгнула. Силари от ее крика почти совсем по-кошачьи потянулась, и пропищав, что уже пора вставать, сползла на пол. Мое очередное утро началось… И так ведь было почти всегда!

– Эльфийка, чтоб тебя! – ворчливо произнесла Ивлена, глядя на Лифхель, которая еще сильнее прижалась ко мне. – Перестань будить меня так!

– Это страшная месть, за то время, когда ты будила нас с хозяином таким образом! – Лиф невозмутимо прижалась своим лбом к моим ребрам. Ее правая нога легла на мои ноги, но по крайне мере, у меня была свободна правая рука.

– Ах, так! Ну-ну, эльфийка… я покажу тебе, что такое месть!

С этими словами, Ивлена взяла за ноги почему-то меня, и начала стягивать с кровати. Я уже настолько привык, что даже не сопротивлялся, решив довериться Лиф, которая правой рукой схватилась за спинку кровати, а левой она схватилась за мою левую руку. Силари, за все то время, что мы жили в Избушке, успела привыкнуть к такому утру, но хоть уже и спала вместе с нами, участия в безумстве не принимала. Джейн же даже не обращала внимания, сев за стол, и достав из мешочка какие-то семечки, стала кормить ими Кэла с ладони.

– Силари, пощекочи Ивлену! – произнес я. Нэко кивнула, и подойдя к Ивлене, дотронулась до ее талии, но та ловко извернувшись, схватила беднягу нэку, и бросила ее к нам на кровать.