Зависимые

Спустя четыре порции мартини и восемь серий сериала Кирилл вернулся. Безумная улыбка, растрепанные волосы. Он сказал, что жутко соскучился и закрыл дверь спальни на ключ.

В остальные дни они гуляли вдвоем по берегу океана, смеялись и целовались. Кирилл покупал все, на что Вероника смотрела дольше пяти секунд. Ожерелья из ракушек, шелковые юбки, вышитую бисером зажигалку, палочки с ароматом ностальгии. Смущая несовершеннолетних продавщиц идеальным английским, Вероника привлекала взгляды всех – от серферов до кошек. Физический контакт Вероники и платья из дешевого акрила делал платье предметом роскоши. Когда Кирилл был рядом, она радовалась каждой безделушке и без конца благодарила его за щедрость – когда оставалась одна, даже не вспоминала о новых бусах или вазе. Набитые москвичами бары, пыльные автобусные остановки – они бродили по острову, не замечая времени.

В последний вечер на острове шел дождь. Тонкий полумесяц выглядывал из набухших облаков цвета мандаринов. Вероника куталась в джинсовую рубашку мужа и фотографировала океан, который напоминал запотевшее зеркало. Туристов на пляже не было. Кто-то оставил на песке зажигалку, пачку сигарет и банку недопитой колы.

– Жена, – сказал Кирилл, ему нравилось называть Веронику женой и нравились ее влажные волосы, – у меня есть предложение.

Ветер дул прямо в лицо, и капли дождя падали на щеки. У лодки, которую кто-то оставил возле закрытого бара, Вероника встала на колени, прямо на сырой песок. Было холодно. Шум волн заглушал негромкие стоны. Откуда-то из-за бара вышла рыжая кошка с обрубленным хвостом.

Мокрые и голодные, они вернулись на виллу с двумя пакетами фруктов и бутылкой виски. Сережа и Аня сидели под навесом у бассейна, закутанные в пледы кислотно-оранжевого цвета. В руках – бокалы с жидкостью такого же оттенка. На голове Ани – огромный венок из цветов. Кирилл сел рядом с другом и налил виски.

– Неплохо смотритесь, – сказал он, смакуя первый глоток. – Сонька спит?

Сережа кивнул и проводил взглядом Аню, которая допила свой коктейль и пошла в дом.

– Анька весь день уговаривала меня сделать татуху. У нее их, оказывается, девять, – сказал Сережа.

– Серега, я такой счастливый, – ответил Кирилл, – это женщина, о которой я мог только мечтать.

Сережа выпил достаточно, чтобы сказать то, что сказал:

– О первой жене ты говорил то же самое.

– Да? Не помню, – Кирилл засмеялся и залпом допил виски. – Слабо помню, что я тогда говорил. Но вот то, что мы с ней останавливались на этой же вилле, – помню. Вероника другая. Она меня любит, по-настоящему.

– И ноги у нее шикарные, – ответил Сережа.

– Ты бы не засматривался, придурок. Я серьезно. Мне с ней хорошо, без напрягов, понимаешь?

– Ну это пока, в начале всегда так, – произнес Сережа.

Вокруг была тишина. Пахло сыростью океана. Через стеклянные двери дома были видны фигуры двух танцующих в полотенцах девушек. Виски развязывал язык.

Кирилл спросил:

– Что думаешь по поводу ребенка?

– Пока не понял. Думал, что буду радоваться, Соньку на руках носить, но пока только страшно. Сразу представил, что это последний наш отпуск на Бали, что теперь придется еще больше работать, искать новую квартиру – короче, конец свободе.

– Все будет нормально, – улыбнулся Кирилл.

– Вы с Никой про детей говорили? – спросил Сережа.

Кирилл задумался:

– А, кстати, не помню.

Они рассмеялись. Вероника с Аней вышли к бассейну в одинаковых толстовках и вынесли колонку. Луна убывает, такое бывает.

– Кстати, о деньгах за билеты, – сказал Сережа, наклонившись к Кириллу. – Если тебе еще нужна моя помощь с тем проектом, давай ты из моей доли вычтешь, сколько я там тебе должен?

– Да забей, не буду я с тебя никаких денег брать. Я вас сюда пригласил в качестве гостей на мой медовый месяц. Тем более с этим проектом ты меня очень выручишь – и свою долю получишь.

Сережа похлопал его по плечу. Его восхищало то, как легко Кирилл тратил деньги. Они же всегда заранее прописывали бюджет на месяц, а теперь в этот бюджет нужно было как-то уместить траты на еще не родившегося ребенка. Перспектива эта пугала обоих, но поговорить о своих страхах они боялись.

В Москве молодоженов встретило серое небо. Вероника позвонила маме, чтобы сообщить о прилете, и, выслушав все претензии, получила приглашение на ужин.

Возвращаться к работе казалось чем-то неправильным. Почему нельзя продолжить целыми днями целоваться?

Перед ужином с мамой Вероника предложила мужу выпить немного вина. Выпили бутылку. Мама звонила и спрашивала, не случилось ли чего. Не случилось – просто долго ждали такси, а на Кутузовском пробки.

Игорь встретил гостей в приподнятом настроении, посмотрел все фотографии дочери с отдыха и попросил выслать парочку ему на телефон. Пока Вероника рассказывала отцу о безумно вкусной еде на острове, Наталья наблюдала за Кириллом. Ей показалось, что он ест больше обычного, а глаза у него подозрительно красные.

«Не наркоман ли он?» – подумала Наталья, обгладывая куриную ножку.

– Кирюша, ну и как тебе живется с молодой женой? – спросила она, когда Игорь принес десерт, а Вероника вышла в уборную.

– Прекрасно! О такой жене можно только мечтать. А какая она хозяйка! Видна ваша школа. Такими темпами мне скоро весь гардероб придется поменять, – ответил Кирилл.

– Неужели? Приятно слышать. – Наталья перевела взгляд на Игоря, который смотрел в телефоне и продолжила шепотом: – Это ведь твой второй брак?

– Да, – ответил Кирилл тоже шепотом. – И скажу вам по секрету: этот брак в миллион раз удачнее первого.

Он с трудом сдерживался, чтобы не рассмеяться.

– Кирюш, я вот что еще хотела спросить. Когда ты нас познакомишь со своими родителями? Все-таки мы теперь одна семья. Вероничка говорила, что вы не очень близки с родственниками, а вот мы любим семейные застолья.

Игорь отвел взгляд от телефона и, взяв бутылку вина в руки, громко сказал:

– Случай сегодня забавный на работе был. – Он налил Кириллу и Наталье в бокалы и посмотрел, как жадно Кирилл выпил. – Приходит ко мне женщина лет сорока или пятидесяти и говорит, что хочет увеличить грудь. Мол, меня ей посоветовали подруги как самого лучшего специалиста по этому вопросу. Я спрашиваю ее, какого именно результата она хочет добиться после операции, и она показывает мне телефон. А там открыта страничка с порносайта. Включает видео – и пару минут мы с ней стоим и смотрим остросюжетный фильм. – Игорь перевел взгляд на Кирилла, который рассмеялся, и продолжил:

– Потом она ставит на паузу и говорит: «Вот так можно?» Я говорю: «Что, прямо сейчас?» А она серьезно так: «Нет, сейчас у меня нет времени, я хотела на следующей неделе, если у вас есть окошко».

Наталья закатила глаза и покашляла в кулак:

– Ох уж эти твои скабрезные истории, Игорюша!

– Извините, я сейчас, – сказал Кирилл и вышел из-за стола.

Он постучал в дверь уборной, и, когда Вероника вышла, обнял ее:

– Жена, нам пора уезжать. У меня начинает болеть голова от вопросов мамы и анекдотов папы.

Когда они сели в такси, Кирилл крепко сжал руку жены и предложил поехать куда-нибудь выпить: после этого ужина нужна реабилитация. Ей она была нужна не меньше.

– Жутко стыдно за мамины вопросы, Кирюш, – сказала Вероника. – Она со всеми так. Однажды когда я пришла со свидания, она спросила меня: «Ну и как он в постели?» У меня тогда даже секса еще не было.

– А как я в постели, она еще не уточняла? – спросил Кирилл.

– Нет.

– Если спросит, расскажи ей какую-нибудь грязную подробность. Например, про вчерашний случай на парковке.

Вероника прикрыла ему рот и засмеялась.

– Мама твоя не такая уж мегера, как ты рассказывала. Любопытная, конечно, но вполне сносная, – сказал Кирилл. – Но эти шуточки твоего отца – надо привыкнуть.

Первые месяцы после свадьбы Кирилл привыкал к новой семье, а Вероника к новой квартире, которая осталась у Кирилла после развода. Гостиная с продавленным диваном, спальня с выходом в ванную, кухня и небольшой кабинет.

Каждый вечер Вероника приходила домой с новой вазой или картиной – нужно оставить в квартире больше ее вещей. Рыться в комодах и ящиках доставляло странное удовольствие. Не зная, что ищет, иногда Вероника находила то, что искала: женские коньки 39-го размера, кожаную перчатку бледно-розового цвета, резинки для волос. Выбрасывать вещи бывшей жены Кирилла оказалось даже приятнее, чем перекрашивать стены.

Привыкнув к новому месту, пришлось привыкать и к тому, что Кирилл ходит на работу и спит, отвернувшись к стене. Это значит, что вместе они могут быть только по вечерам и выходным – ужасная несправедливость.

Кирилл был владельцем строительной компании «Перспектива», клиенты которой заказывали дизайн загородных домов для своих любовниц и бывших жен. В офис Кирилл ездил четыре раза в неделю. В то время как конкуренты гнались за прибылью, он относился к бизнесу как к лотерее. Сегодня удача на твоей стороне, а завтра нет. Но работа ему нравилась. Клиенты, которые пришли в компанию десять лет назад, оставались навсегда. Новые бывшие жены – новые заказы.

Под Новый год Кирилл решил сделать жене сюрприз и приехал на студию, где она работала. Компания специализировалась на мини-сериалах для стриминговых каналов. Сериалы эти Вероника не смотрела. В широких штанах и пыльных кедах она стояла, наклонившись к столу. Вид сзади был восхитительным.

– Жена, помнишь, ты говорила, что хочешь посмотреть «Лебединое озеро»? – спросил Кирилл, когда они спустились в кафе на первом этаже.

– Угу, но билеты раскупили в первые сутки, – ответила Вероника.

Кирилл достал из кармана белый конверт и протянул жене.

– Два из них купил я, – ответил он. – Правда, свободные места были только в Михайловский. Поздно спохватился.

Вероника покрутила в руках билеты. Бенуар. Одиннадцатая ложа.

– Михайловский? В Питере?

– Завтра сядем на утренний «Сапсан», а вечером пойдем на балет. Ты ведь давно хотела в Питер. Погуляем вдоль водички, я тебе Бродского почитаю. Давай, отпрашивайся.

С работы Вероника никогда не отпрашивалась. Кирилл взял это на себя, и следующим утром они сидели в вагоне поезда. Тем вечером Вероника надела черное бархатное платье с вырезом на спине.

Волшебная музыка и теплая рука Кирилла на бедре. В антракте он приносил шампанское прямо в ложу. Несколько раз Вероника выходила в уборную, чтобы поплакать. Она была слишком нарядной, чтобы плакать на людях. Мама учила ее, что показывать свои слезы можно только в одном случае – когда хочешь, чтобы тебя пожалели.

Этого Вероника хотела меньше всего. Она не понимала, почему плачет. Может, от соприкосновения с прекрасным, может, от любви к мужу. Неужели он всегда будет таким? Самым лучшим. Когда после пяти выходов на поклон артисты скрылись за тяжелым занавесом, Вероника поправила на себе прилипшее к спине и бедрам платье, обняла Кирилла и зажмурилась от удовольствия.

После спектакля Кирилл, протискиваясь в очередь гардероба, пригласил Веронику в гости к его подруге. Она недавно выкупила огромную коммуналку на набережной Фонтанки: лепнина, паркет и все такое.

От слова «подруга» подуло ветром. Или это открылась дверь на улицу? В ее картину семейной жизни наличие у мужа подруг не вписывалось. Но Вероника была взрослой здравомыслящей женщиной, поэтому согласилась поехать в гости. На часок. Чтобы после пойти гулять вдоль водички.

Подруга Кирилла встретила гостей запахом краски и сигарет. В седых волосах – россыпь штукатурки, в руке – бутылка красного вина. Достойное гостеприимство.

Когда она поцеловала Кирилла в губы, Вероника ощутила тошноту. Может, это из-за запаха краски? Спросила, где уборная, но решила, что потерпит. Выпитое в театре шампанское просилось наружу, но оставлять мужа с подругой опасно. Посреди единственной меблированной комнаты стоял круглый стол, заваленный пластинками и книгами. Подруга Кирилла села напротив Вероники и, поворачивая голову то направо, то налево, рассматривала ее как картину в галерее.

– Вы отличная пара, – наконец произнесла она. – Красавица и чудовище, принцесса и дракон. Кирилл, как звали твою первую жену?

– Ольга, – ответила Вероника.

– Ольга ему не подходила. Слишком громкая. Помнишь, какой спектакль она устроила, когда тут еще жили мои соседи-алкоголики? – Она встала и подошла к высокому шкафу. – За этим шкафом был проход в другую комнату, там жили отец с сыном, оба бухали. Пару лет назад Кирилл заезжал сюда с Ольгой, соседи подрались и начали кидать что-то в стену. Ольга кричала, в «Скорую» звонила, дурку пыталась вызвать. Сейчас я все комнаты выкупила: алкаши были последними, кто отказывался от продажи, но, когда сын все-таки зарезал отца, сделка состоялась. Хотите травки?

Вероника отказалась и пошла в уборную. Растрескавшийся паркет, как лед на Неве, скрипел под ногами. В раковине стояли грязные тарелки, вода в унитазе журчала.

Вернувшись в комнату, Вероника шепнула Кириллу, что устала и хочет поехать в отель.

– Если хочешь, можешь оставаться, – сказала она громче. – Я не обижусь.

– Все так говорят, – улыбнулась подруга и снова поцеловала Кирилла. – Все в порядке. Я привыкла, что гости приходят и уходят, а я остаюсь одна. Кстати, дорогой, насчет денег. Оставшуюся часть верну летом, окей? У меня сдается один объект. Ты ведь знаешь, как сильно ты меня выручил?

– Для этого и нужны друзья, – сказал Кирилл.

Вероника прижалась в нему и почувствовала, что краснеет.

Кирилл взял несколько пластинок, пакетик с остатками травки и вызвал такси. В номере Вероника принимала душ, пока не перестала ощущать запах старого фонда. Через запотевшее стекло наблюдала за мужем. Разделся, открыл окно, закашлялся, выпил воды, достал из рюкзака книгу, надел очки и лег на кровать. Вероника в белом халате устроилась рядом, включила телевизор.

«Добро пожаловать, госпожа Вероника Игоревна Мартынова» – на синем экране высветилось приветствие. Вероника хотела заказать в номер салат, но передумала. Достала из сумки паспорт, пока без обложки, чтобы убедиться – она правда Мартынова и правда замужем.

– А где ты познакомился с этой своей подругой? – спросила Вероника, разглядывая паспорт.

– В баре, – ответил Кирилл.

– С Аней ты тоже познакомился в баре?

– Да. Мне пора вызывать адвоката?

– И со мной тоже ты познакомился в баре?

– И с тобой, – сказал Кирилл и снял очки.

– А про какие деньги говорила твоя подруга?

– Я одолжил ей три миллиона, когда соседи согласились продать комнату. Она лет десять мечтала выкупить всю квартиру, чтобы отреставрировать и зажить как аристократка. Работала как лошадь, но на последнюю комнату денег не хватило.

– И тут появился ты, мой рыцарь? – Вероника поцеловала мужа и выключила телевизор.

Весь следующий день они гуляли вдоль замерзшей водички. Кирилл читал вслух Бродского. Рыбаки, как фарфоровые статуэтки, выстроились в ряд вдоль парапетов.

Прогуливаясь по Английской набережной, Кирилл показал на четырехэтажный бледно-розовый дом. Здесь они могли бы купить квартиру, чтобы приезжать в Петербург на выходные. Веронике этот дом показался даже красивее Зимнего дворца.

Погода окончательно испортилась, когда утром они возвращались в Москву. Полупустой вагон, метель за окном. Вероника спала, положив ноги на колени мужа.

Первый раз Вероника осталась одна дома в середине февраля. Кирилл уехал за город с коллегами и предупредил, что будет недоступен.

Дни стали долгими: темнело в половине седьмого. Метель за окном замаскировала соседние дома туманом. Ночевать одной в День влюбленных, когда ты замужем, даже хуже, чем быть одинокой. Ужасная перспектива.

Больше всего на свете Веронике хотелось отмотать время назад и снова оказаться с Кириллом на берегу океана. Прятаться от дождя, целоваться. Слабый запах соли защекотал нос. Сердце заколотилось. Если снова позвонить Кириллу, какой по счету будет пропущенный? Он обещал, что в конце зимы можно будет полететь на ту же виллу. Наверное, стоит ему напомнить. Но так хочется, чтобы это был сюрприз.

Вероника зашла в кабинет, покрутилась на стуле и дернула за ручку ящик письменного стола. Закрыт. С книгой в руках – взяла первую попавшуюся – она вышла из кабинета. Странная комната, самая холодная в квартире.

Суббота прошла в одиночестве: Вероника лежала в ванне и слушала книгу Донны Тартт, пока вода не стала холодной. Занималась с учителем французским, чтобы встретить мужа какой-нибудь свежевыученной фразой. Она даже собиралась испечь блины, но молока в холодильнике не оказалось. Кирилла от молочного пучило. За стеной ругались соседи. Вероника слышала обещания уйти к маме, звук удара о стену тупым предметом, слезы, паузу, кальянный рэп, слезы.

«Неужели и это тоже любовь? – спросила себя Вероника, наливая вина. Это был третий бокал за вечер. Вечер Дня влюбленных. – Лучше уж так, как у них, чем сидеть дома одной».

Тоска скреблась по внутренней стороне живота, смешивалась с вином, бродила. Вероника смотрела на танцующие тени от свечи на стене и нажимала на кнопки пульта. Кто снимает все эти безобразные сериалы с тупыми названиями?

В час ночи, посмотрев сериал про подростков, она решила пойти спать, но свет в коридоре оставила включенным. Если запустить посудомойку, звуки примирения соседей будут не так слышны.

Уснула только в два, каждый час вырывая себя из кошмара, который снился во второй раз. Незнакомый мужчина встречается вечером на улице, завязывается легкий флирт, она понимает, что хочет продолжения, он расстегивает ширинку, и она в ужасе убегает, но кругом высокие заборы, лают собаки, из-за углов выглядывают растрепанные старухи и тянут к ней свои сухие руки.

В восемь утра в воскресенье Вероника пила второй эспрессо и ела бутерброд с докторской колбасой. К приезду мужа в доме не должно быть колбасы. Воспитанные девушки не едят колбасу. Не любят колбасу. Презирают колбасу. Третий бутерброд и еще кофе.

После завтрака Вероника уговорила себя пойти в спортзал, где час сорок ходила быстрым шагом по беговой дорожке и еще тридцать минут качала пресс, ненавидя утренний бутерброд. На всякий случай оставила на столе записку Кириллу: вдруг вернется раньше. Соседка по беговой дорожке с расплывающимися патчами под глазами пригласила выпить чаю после тренировки. На всякий случай Вероника отказалась. Пульс демонстрировал, что с вином она вчера перебрала.

Дома Вероника хотела выпить успокоительного, но ничего не нашла в аптечке, кроме пяти флаконов капель для глаз и таблеток с неизвестными ей названиями: «Ноопепт», «Грандаксин», «Визарсин».

Когда вернулся Кирилл, она не спала две ночи подряд: голова раскалывалась на сто пятьдесят кусочков, но была чистой. Вместе с запахом перегара и сумкой с грязными вещами он привез букет нарциссов и сережки-гвоздики, которые Вероника показала ему в витрине магазина месяц назад. И голова как-то сразу перестала болеть, и шум орущих за стеной соседей стал не слышен.

В новых сережках, сидя на коленях Кирилла, она пыталась вспомнить, почему так сильно обижается на него, но не смогла.

Глава 3

Всю зиму они принимали гостей. Вероника ничего не готовила: еду заказывали в ресторанах. Мама бы не одобрила. Кирилл раскладывал тарелки и составлял плей-лист. Гости приносили вино. Говорили тосты, смеялись. Раскрасневшись, Кирилл брал в руки гитару.

Когда все расходились, квартира стихала. Снег за окном продолжал сыпать, и где-то под этим снегом садились в такси пьяные друзья. Кирилл мыл посуду и что-то пел, допивая остатки вина. Вероника раскладывала по местам подушки, разбросанные по полу. Потом принимала душ, ложилась в постель и ждала мужа.

После очередной вечеринки Кирилл отправился проводить друзей и купить сигареты. Через полчаса Вероника выключила сериал и подошла к окну. Напротив дома был дорожный переход, на котором два раза сбивали пешеходов. Набрала номер мужа, – телефон зазвонил на кухне.

Накинув пальто прямо на шелковую пижаму, Вероника вышла на улицу. Во дворе пусто. Пожилая дама выгуливала мопса в желтом комбинезоне. С телефоном Кирилла в руках, Вероника заглянула в магазин «Табак», где муж покупал сигареты. Спросила у продавца, не заходил ли сюда высокий мужчина в красной шапке. Заходил, купил сигареты.

На улице она позвонила Сереже. Кирилл посадил друзей в такси и пошел за сигаретами. Чертовы сигареты! Надо бросить курить.

Холод пробирался под пальто, угги намокли и прилипли к голым ступням. Куда в таких случаях звонить? В сериалах герои набирают 911.

Вероника достала телефон из кармана, к экрану прилипла мелочь. Единственный фонарь горел на детской площадке.

На скамейке напротив качелей сидел Кирилл. На сдвинутую набок шапку сыпал снег. Вероника почувствовала тошноту и посмотрела по сторонам. Пальцы задрожали. Умер? На снегу рядом со скамейкой лежал черный пакет. Заглянула внутрь – три пустые пивные банки и чек.

Вероника попыталась поднять Кирилла, но поскользнулась – и они вместе упали. От падения Кирилл проснулся, забормотал что-то.

– Кирюша, я ничего не понимаю. Ты замерз? Что случилось?

Кирилл три раза чихнул, высморкался. Вероника взяла его под руки и довела до подъезда. В лифте он снова начал падать – успела подхватить. Сняла шапку, проверила, нет ли следов падения под намокшими волосами. Завела его в квартиру, которую забыла закрыть. Кирилл сел на кушетку, что-то пробормотал, и, пока Вероника включала воду в ванной, поднялся и снова вышел из квартиры.

Утром ей пришлось ехать на работу: начинались съемки пилота нового сериала. Плотный слой тонального крема, успокоительный сбор в термосе. Несколько раз ночью она спускалась во двор. Звонила на телефон мужа, который оказался в ее кармане. К шести утра смогла заснуть, а в восемь зазвенел будильник.

В заставленный обувными коробками кабинет Вероники зашла директор. Хорошие новости: Вероника назначена художником по костюмам в новом сериале.

– Ну, что скажешь? – с улыбкой спросила директор. Из-за уха выглядывала сигарета.

Вероника отхлебнула остывшего чая.

– Насчет чего?

– Хочу тебя заранее предупредить, что часть съемок пройдет в Подмосковье. Придется ночевать в местной гостишке, чтобы не мерзнуть в автобусах. Но, если хочешь, можешь ездить домой. Денег обещают много, все расходы компенсируют.

– Откуда ездить? – переспросила Вероника.

– Ты не выспалась, что ли? – улыбнулась директор. – Даже завидую немного, в начале семейной жизни всегда так.

– Как так?

– Не высыпаешься.

Вероника подписала документы о повышении. Новая подпись – еще не привыкла. После десяти часов и пяти чашек кофе на съемках Вероника вернулась домой. На кухне стоял букет белых роз. Рядом – бархатная коробочка из ювелирного.

Кирилл обнял Веронику за плечи и шепотом сказал, что такого больше никогда не повторится.

– Клянешься?

– Клянусь.

– Почему не поднялся и не выпил пива дома?

– Хотел побыть один.

Нужно было обидеться, но следующим вечером мама Вероники ждала их на вечеринку в честь своего дня рождения.

Наталья не любила отмечать праздники вне дома, и на то было несколько причин. Во-первых, большее удовольствие, чем от подарков, она получала от комплиментов ее дому, а во-вторых, сами приготовления пробуждали в ней радость жизни. В день торжества она вставала на рассвете и начинала гладить скатерть, постиранную накануне, мариновать мясо и замешивать тесто.

Всю неделю Вероника выбирала подарок и в итоге купила винтажные сережки, которые упаковала в сатиновую коробочку лавандового цвета. Мастер вышил на ней инициалы Натальи – «НЛ», – и Вероника вслух посмеялась, когда подумала, что отчество у мамы Олеговна и если вышить и «О», то получится весело.

Кирилл купил букет цветов – просто самый дорогой в магазине – и пару бутылок «Шабли», которое любила теща.

Вечером они сели в машину Вероники. Подъезжая к дому родителей, она спросила, планирует ли муж выпивать.

– А почему нет? – спросил Кирилл.

– Потому что в последнее время у тебя с этим проблемы, – ответила она. – Скажешь, что нет?

– Скажу, что ты раздуваешь из мухи слона. Ну, переборщил немного, с кем не бывает? А сегодня день рождения моей любимой тещи. Но ради твоего спокойствия, любовь моя, я выпью ровно столько, сколько тебя устроит. Идет?

Всего один раз. Кирилл напился один раз.

Вероника прибавила скорости и включила радио. Отец иногда тоже засыпал прямо за столом или не ночевал дома.

– Идет, – ответила Вероника.

Вытерев ноги о коврик с надписью «свит хоум», Вероника прошла в гостиную, запахи которой ощущались еще на первом этаже. Игорь в белой накрахмаленной рубашке и синих шерстяных брюках встретил их со стаканом скотча в руке. Он пожал руку Кириллу, поцеловал дочь и, отведя их в сторону, сказал:

– Молодежь, знаете анекдот? Новоиспеченные супруги возвращаются из загса. Муж спрашивает жену: «Дорогая, будешь ли ты готовить мне, пока смерть не разлучит нас?» Она отвечает: «Милый, если я буду готовить, то смерть разлучит нас очень скоро!»