140 ударов в минуту

Отец снова приглашает нас в дом. Заходим. Анаит с приоткрытым ртом смотрит по сторонам, а я продолжаю грызть себя за то, что выкрикнул. Собирался же сдержаться.

Мой взгляд натыкается на красивую женщину в легком брючном костюме цвета слоновой кости, стоящую на лестнице, ведущей на второй этаж. Жена отца положила ладонь на перила, поджала губы и даже не пытается скрыть, что совсем не рада нашему визиту.

– Наташа, – отец зовет свою женщину, – забери Анаит, познакомь ее с младшими братом и сестренкой. Пусть поиграют в детской, пока я разговариваю с сыном.

– С сыном? – Ее передергивает. – Мальчишка опять пришел просить денег?

– Уйди, я сказал! И возьми ребенка! – теперь взрывается отец. Удивленно веду бровью. Однако высокие у них отношения.

– Я не хочу. – Ани прячется за мою спину.

А я понимаю, что так действительно будет лучше. Уговариваю ее. Заверяю, что никуда не денусь, и она все же соглашается пойти с Натальей.

– Сурен, я отцу своему позвонила, – бросает та с лестницы. – Он приедет на ужин.

Предатель кивает и приглашает меня пойти за ним. Сворачиваем в небольшой коридорчик, из него попадаем в столовую. Просторная комната с двумя арочными входами, отделанными деревом. Стены в мягких бежевых тонах увешаны черно-белыми портретами неизвестных мне людей. По углам стоят живые цветы в кадках. Их темно-зеленая листва бликует под светом люстры в виде прямоугольной рамы с лампочками, висящей под высоким потолком. В центре стоит длинный стол с закругленными краями. Тоже дерево, лакированное, отполированное до блеска. И стулья с резными спинками и мягкой обивкой в основной тон комнаты.

Не впечатлен. Мне, в принципе, плевать на все, что здесь есть. Важно лишь добиться цели.

– Скажи, у тебя внутри хоть что-то дернулось, когда я сказал, что матери больше нет? – В груди все еще горит, и мне зачем-то надо услышать его ответ.

– Мы с Леной давно стали чужими людьми. Она вам даже фамилию поменяла. И отчество, – отвечает недоотец, не выказывая никаких эмоций.

– Это я настоял, – агрессивно дергаю подбородок выше. – Когда мы виделись в прошлый раз, ты четко расставил приоритеты. У тебя семья, дети. Согласись, при таком раскладе странно носить фамилию постороннего мужика.

– Но ты все равно пришел. И привел сестру, – замечает отец.

– У меня снова не осталось выбора. И я пришел просить не за себя.

Отец откупоривает бутылку вина, разливает по бокалам. Свой осушает сразу. Я не притрагиваюсь.

– Лена хорошо тебя воспитала, – улыбается он. – Ты вырос мужчиной. Защищаешь своих женщин: мать и сестру. Вспыльчивый. Весь в меня, – говорит с какой-то тупой и неуместной гордостью. – А Анаит так похожа на мать… – Отец перекатывает ножку бокала подушечками пальцев. – Знаешь, сын, я был в нее влюблен. Между нами была огненная страсть, в которой родились красивые дети. Но семью я тогда оставить не мог. Отец Натальи вложился в мой бизнес и потребовал, чтобы я оставил любовницу. Честная сделка, на мой взгляд. Да и пора было определяться.

– Ты сделал выбор.

– Да, сделал. Прощения просить не буду. Может, когда ты станешь старше, по-мужски сможешь меня понять. Рассказывай, ради чего ты наступил на горло своей гордости и приехал ко мне, – усмехается отец.

– Мне нужно, чтобы ты обозначил себя отцом в службе опеки и Анаит не забрали в детский дом. И еще мне нельзя в армию. Кто будет заботиться о ней целый год?

– Это целых две просьбы. – Отец наливает себе еще вина. – Но ты знаешь, – его улыбка становится шире, – думаю, мы сможем помочь друг другу.

– Сделка?

Даже не сомневался. Он ведь не может просто взять и помочь нам. Из всего пытается извлечь выгоду.

– Что-то вроде. Я сейчас озвучу тебе ряд условий. Если ты согласишься, я решу твои проблемы. А заодно, может, мы начнем налаживать отношения. Ведь нам с тобой придется общаться.

– Слушаю. – Ставлю ноги шире и складываю руки на груди, рефлекторно принимая более устойчивую позу.

– Ты, наверное, знаешь, что я владею несколькими ресторанами в городе. Мы с моим старым другом затеяли слияние бизнеса в крупную сеть и его дальнейшее развитие по стране. Я все ломал голову, как бы закрепить эту сделку. И знаешь, какие печати на договорах самые крепкие? – Отец наливает себе еще вина, я снова отказываюсь.

– Просвети, – криво ухмыльнувшись, наклоняю голову к левому плечу.

– Поставленные родственниками. У Владимира Денисовича повзрослела очаровательная дочь. У меня есть взрослый сын. Женишься на девочке, станешь еще и наследником части уже не партнерского, а семейного бизнеса, – подчеркивает он, будто для меня это должно иметь какое-то значение. Я никогда не был частью этой семьи и вряд ли когда-либо стану.

– Хорошо, – киваю, все же делая глоток вина.

– Так просто? – От удивления его густые темные брови оживают, дергаясь вверх.

– Я же сказал, что готов поунижаться перед тобой, лишь бы Анаит не забрали. Надо жениться, значит, женюсь. С невестой хоть познакомишь? Или как в Средневековье, вслепую?

– Обязательно познакомлю. Для опеки и для заключения этого брака вам с сестрой придется вернуть и мою фамилию, и мое отчество. Вы ведь мои дети, – уже в который раз акцентирует он, а меня передергивает от столь наглого заявления. – И представлять вас всем я буду именно так.

– Окей. Что-то еще? – перекатываю между пальцами тонкую стеклянную ножку бокала. Ловлю себя на том, что недавно отец проделывал то же самое, и тут же прекращаю, крепче перехватив бокал ладонью.

– Пожить какое-то время вам придется здесь. – Недоотец продолжает озвучивать условия, словно проверяя меня на прочность. – Пока я утрясу все формальности. Пока решу с опекой. Ты же понимаешь, они придут смотреть жилищные условия. Что я им покажу, если вы тут не живете? Да и для моего тестя, как и для отца твоей будущей жены, так будет лучше.

– Потом мы вернемся в свою квартиру или после свадьбы тоже будем жить тут? – Для меня это важно, поэтому решаю уточнить детали «на берегу».

– Этот вопрос мы с тобой обсудим немного позже. Скорее всего, мы подарим вам что-то более приличное, чем твоя трешка в спальном районе.

– Какая щедрость! – раздраженно закатываю глаза.

– Выгодная сделка, мой мальчик. Так что? По рукам? – Предатель протягивает ладонь. Пожимаю. Нет у меня выбора. Нет! – Я распоряжусь, чтобы вам с Анаит приготовили комнаты. – Он вновь переходит на будничный тон. – Завтра перевози вещи. Если нужна машина, я обеспечу. Как только устроитесь, займемся восстановлением фамилии и поедем в опеку, чтобы ты не сомневался в том, что я сдержу свое слово. Надеюсь, Саркис, ты сдержишь свое.

– Не сомневайся. – Залпом допиваю остатки вина, прощаясь со своей свободой.

Глава 4

Стефания

Родители очень поздно вернулись от друзей и до сих пор отдыхают. Репетировать нельзя, поэтому решаю порисовать. Открыв на ноутбуке очередной видеоурок, стараюсь повторять за преподавателем, выводя простым карандашом на тетрадном листе правильные линии.

Таланта к изобразительному искусству у меня нет, зато есть желание и упорство. Поставила себе задачу – научиться за каникулы хоть чему-то стоящему.

Телефон на кровати оживает. Беру его, открываю наш с девочками чат.

Варя: «Предлагаю поехать сегодня на пляж».

Ксюша: «Давайте лучше ко мне на дачу. Я тут с бабулей и дедом скоро свихнусь от скуки. У нас озеро рядом».

Варя: «Не хочу я к тебе на дачу, – недовольный смайл. – Там красивых парней в плавках нет. А кроликов твоей бабули мы уже видели. Стеф, ты тут?»

Я: «Тут. Тоже за пляж. Ксю, не обижайся. На ваше озеро можно в выходные сгонять. А сейчас лучше ты к нам. Во сколько едем?»

Ксюша: «Часа в три? Мне еще до города надо добраться» (грустный смайл).

Накидываем ей в ответ обнимательных стикеров.

Бросаю телефон обратно на кровать и иду изучать шкаф на предмет купальников. Выбираю раздельный голубой, под цвет глаз, с плавками «бразилиана», чтобы немного подчеркнуть фигуру. В тряпочную сумку аккуратно складываю полотенце, защитный крем и другие мелочи.

День обещает быть веселым. А вечером прямо у воды играет диджей, открываются бары, и атмосфера полностью меняется. Можно танцевать на песке и пить вкусные тропические коктейли. Настроение шустро растет, и даже рисунок начинает получаться. Сейчас закончу урок, приму ванну, подумаю, что сделать с волосами: собрать наверх или, может, лучше бросить распущенными по спине?

– Стефа, занята? – Ко мне заглядывает отец.

Даже в домашних светлых брюках и темно-зеленом поло папа выглядит по-деловому. Аккуратная щетина, подчеркивающая линию челюсти и делающая лицо отца еще более мужественным и красивым, небольшая горбинка на носу. Это он еще мальчишкой с горки слетел, осталось на память. В глазах тепло, когда он смотрит на меня или маму, но с остальными оно прячется поглубже, и взгляд отца становится острее, проницательнее, прямо как сейчас…

Его сосредоточенность заставляет меня напрячься. Ставлю видео на паузу и разворачиваюсь к папе.

– Немного, – признаюсь ему. – Привет, – машу рукой. – Как вчера погуляли?

– Хорошо.

А по отцу не скажешь. Он слишком серьезен после посиделок со старым другом. Между темных бровей залегла вертикальная морщинка. Спрятав руки в карманы домашних брюк, папа медленно подходит ко мне и встает рядом. Заглядывает в тетрадку. Развернувшись к столу, листаю странички, показывая, что у меня получается, а что пока не очень.

– Хочешь, я оплачу тебе нормальные уроки? – предлагает он.

– Не нужно. Это простое увлечение. Ты же знаешь, моя единственная любовь – музыка, – кошусь на спрятанную в чехле скрипку.

– До сих пор не понимаю, откуда в тебе это, – посмеивается отец. – Такая тяга к творчеству. Стеф, мне надо с тобой серьезно поговорить, – резко меняет тему.

– Слушаю, – внутренне подбираюсь. Все мышцы напрягаются, и в животе становится чуточку больно. Так и знала, что он пришел не просто так.

– Стефа, ты выходишь замуж.

Часто моргаю, думая, что мне послышалось. Над головой будто загремел гром, и на меня разом вылилось ведро ледяного дождя. По позвоночнику пополз неприятный холодок, а тонкие светлые волоски на руках встали дыбом.

Следом за первым шоком приходит волна неистового возмущения.

– Че-го?! – Разворачиваюсь, сметая со стола ручки и тетради. – Пап, нет! Папочка, пожалуйста, мне же всего восемнадцать, – напоминаю ему, стараясь не впасть в панику. – Я… Да я только школу окончила! Документы в университет своей мечты подала. Какое «замуж»? Я не хочу! – топаю ногой от досады, сильно повышая голос.

– Стеф, не кричи, – морщится отец.

Отходит от стола и присаживается на край кровати. Проводит ладонями по лицу и смотрит на меня так, что все сразу становится ясно. Он не поговорить пришел. Меня поставили перед фактом. Мое мнение не учитывается. Но с чего вдруг? Ведь никто даже не заикался. У меня столько планов на это лето! А там первый курс и снова столько всего интересного. А меня замуж? Вот так просто? Да кто вообще так делает?! В каком веке мы живем?

– Дядя Сурен – мой давний друг. Мы с ним много прошли бок о бок, и даже бизнес в одной сфере не повлиял на хорошие отношения. Это очень большая редкость, Стеф. Как-то по молодости, под бокал хорошего коньяка мы с Суреном говорили о том, что если вдруг у нас будут дети подходящего возраста, мы их обязательно поже ним. Так, на уровне шутки скорее. Посмеялись и забыли, – улыбается папа, но тут же снова становится серьезным. – А сейчас времена сложные. Конкуренция сильная. Мы затеяли слияние бизнеса, чтобы прочнее стоять на ногах и развивать его дальше. Укрепить бизнес за счет семейных связей будет совсем нелишним. Так что старая шутка вчера приобрела вполне реальную договоренность сегодня. Да и сын у него неплохой парень. Познакомился с ним на ужине. Дерзкий, конечно, но это по молодости.

Категорически отказываясь переваривать эту дикую новость, пока цепляюсь за другое. Дядя Сурен с моим отцом действительно дружит очень давно. И я точно знаю, что у них с женой двое детей. Да, сын и дочь, только вот…

– Подожди, – прищурившись, смотрю на родителя. – У дяди Сурена же дети маленькие еще.

Старшему вроде семь, а младшей то ли шесть, то ли еще меньше.

– Стеф, у него еще старший сын есть. От другой женщины. – Отец отводит взгляд к окну, словно ему неудобно говорить со мной о таком. – Так случается иногда, детка. Парня зовут Саркис. Немного старше тебя. Двадцать два ему. Очень хорошая разница в возрасте.

Двадцать два… Четыре года всего, а мне уже кажется, что он такой взрослый. И вообще чужой. Я его не видела. Не знаю. Ну нет. Нет и нет! Это все ужасно. Страшно. Мне не нравится.

– Я не хочу замуж! – продолжаю упираться, а у самой слезы наворачиваются и голос начинает дрожать.

Почему все так несправедливо? И телефон еще так не вовремя звонит. Варя чего-то хочет. Приехать, наверное, чтобы мы на пляж вместе собрались. Не беру трубку. Я в шоке.

– Стефа. – Отец присаживается передо мной на корточки. Гладит ладонью по голой коленке. Большим пальцем стирает влажные дорожки слез с лица. – Стефания, – улыбается он, – какая ты у меня красивая выросла. Девочка моя, так нужно. Не капризничай, пожалуйста. Побереги мои нервы. Вечером мы поедем в гости к дяде Сурену. Познакомишься со своим будущим мужем.

– Сегодня? – смаргиваю еще одну слезинку со слипшихся ресниц.

– Да. На восемь вечера договорились. Мама записала вас с ней в салон. Я дам тебе денег на новое платье.

– И на школу? – Шмыгнув носом, упрямо складываю руки на груди.

– На какую школу? – хмурится отец.

– На мою собственную музыкальную школу. Я тебе много раз говорила.

Отец смеется. А мне обидно, что мое мнение, мои мечты, мои чувства – побоку. Все обо всем договорились. Все всё решили. Значит, и я попробую договориться, раз они не оставляют мне выбора. Должно же у меня быть место, куда я буду сбегать от навязанного мне мужа, чтобы он не…

Ой! Щеки вспыхивают. Прикладываю к ним ладони. Замужество – это ведь… близкие отношения между мужчиной и женщиной. А у меня ни разу не было. Я только целовалась. Чуть-чуть. Еще в школе. Черт-черт-черт! Паника усиливается. Я не нахожу себе места. Хочется подскочить со стула и метаться по комнате, кричать, чтобы выплеснуть этот внутренний ужас, охвативший каждую клеточку моего тела. Огромным усилием заставляю себя усидеть на месте.

– Давай так, – серьезно говорит отец. – Ты поступишь, отучишься хотя бы год. Приобретешь первые полезные для профессии навыки, и мы еще раз поговорим с тобой о музыкальной школе. Как тебе такой вариант, Стеф?

Это разумно. Преподавательской базы у меня пока нет. Этому только предстоит учиться.

– Обещаешь? – заглядываю ему в глаза, надеясь отыскать там муки совести.

Напрасно. Нет там ничего подобного. Матерый бизнесмен заключил очередной договор с партнером, а гарантами сделки стали собственные дети. Это так ужасно, так несовременно и так… Как в плохом кино! Мои самые близкие люди, те, которые дали мне жизнь и приучили доверять им, теперь приходят и… отнимают у меня будущее – мои решения, мой выбор… Выбрасывают меня? Не хочу замуж. Тем более за незнакомого парня. Мне страшно, в конце концов!

– Обещаю. – Папа сжимает мои похолодевшие ладошки своими горячими, и волна мурашек проносится по коже. – Следующим летом мы вернемся с тобой к этому вопросу.

Погладив меня по волосам, отец уходит. А я остаюсь сидеть на стуле и, пребывая в шоке, смотрю в стену, обклеенную постерами с известными современными скрипачами. Однажды мне бы очень хотелось оказаться среди них. Объездить мир с сольными концертами, учить маленьких детей играть на скрипке. Пол под моими ногами начинает интенсивно раскачиваться, лишая меня равновесия. В тишине, воцарившейся в комнате, начинает казаться, что я сплю.

Щиплю себя за руку.

– Ай! – вскрикнув, тру покрасневшее место.

Телефон снова звонит. Не принимаю вызов от Вари. Я пока не могу говорить. У меня резко атрофировались голосовые связки, и сошедшее с ума сердце быстрым молоточком стучит прямо в горле. Открываю наш чат и пишу девочкам сообщение:

Я: «На пляж сегодня без меня» (рыдающий смайлик).

Варя: «Ты чего трубку не берешь? Что случилось?»

Я: «С папой разговаривала. Мне вечером надо поехать с родителями».

Ксюша: «Куда?»

«Замуж», – набираю и тут же стираю. «В гости», – отвечаю девочкам.

Вдруг это все же бред, навеянный… ну я не знаю. Да чем угодно! Жарой? Передозировкой творчества? Мамочки, только не замуж!

Глава 5

Стефания

У дяди Сурена помимо двух этажей в доме есть чердак. Когда я была маленькой, мы приезжали к ним в гости, я забиралась туда, пачкая в пыли платье, и представляла себя принцессой, которую непременно должен спасти прекрасный принц. Всего лишь детские глупости.

Я давно их уже переросла, но почему-то именно сейчас эти воспоминания вернулись, только замок превратился в башню, а принц – в жуткого дракона, от которого меня никто не спасет. А все потому, что принцессу никто не похищал из родового гнезда, как было в моих детских фантазиях. Родители сами решили отдать ее дракону, чтобы взамен получить много золота.

Чем ближе мы подъезжаем, тем острее ощущаю горечь предательства самых родных людей. Я знаю, что такое договорные браки, но мне всегда казалось, что это так далеко, где-то во вселенной очень большого бизнеса или политики.

Папа и дядя Сурен успешны, но они скорее находятся в среднем сегменте рынка. Поэтому подоб ное я на себя даже не примеряла, сочувствуя другим девушкам и выстраивая планы на собственную жизнь, где будет скрипка, лучшие подруги, а потом сильная-сильная влюбленность в того самого парня, с которым захочется не просто жарких поцелуев на пляже, а чего-то большего. Отец всегда ругал меня за излишнюю романтичность, а мама говорила, что в моем возрасте это нормально. И здорово, что есть амбиции, упрямство, которые никак и никогда не мешали мне мечтать. Скорее наоборот, помогали превращать мечты в цели.

Что теперь с ними будет, с мечтами и целями? Сопротивляться родительским указаниям можно, но к чему это приведет? Я завишу от них. Это глупо и странно отрицать. Именно они оплачивали узкоспециализированный лицей, где я получила свое стартовое музыкальное образование. Благодаря им мне не приходилось подрабатывать, как некоторым одноклассницам, учившимся с нами по грантам. Официантки, уборщицы, горничные в отелях. Все это прошло мимо меня. И это безусловно заслуга родителей.

Наша машина заезжает во двор дома дяди Сурена. Папа подает маме руку, помогая выйти. Я выбираюсь сама и поправляю пышную, хрустящую юбку нового платья.

– Стефа, – улыбается тетя Наташа, тепло меня обнимая. Она очень красивая. Статная, всегда ухоженная, с налетом холодности, которая ничуть не портит эту женщину, скорее наоборот, добав ляет ей особого шарма. – Родители сказали, ты поступила в Институт культуры, как и мечтала. Поздравляю. Это замечательно.

– Еще не поступила, – поправляю ее. – Только подала документы и прошла прослушивание. Впереди собеседование. И конкурс баллов, конечно. Так что все точно будет известно только в августе.

– Ерунда, Стеф, – пожав руку моему отцу, говорит дядя Сурен. – Все решим. Ты и раньше мне была как дочка, а скоро будешь носить мою фамилию.

Его слова обжигают внутренности, и мне снова становится больно, но я решила никому этого не показывать. Им же все равно нет дела до моего мнения. И фамилию я бы хотела оставить свою, но и об этом пока решаю умолчать.

От приторности встречи сводит зубы. Все друг другу улыбаются, заискивают, будто они не старые друзья и не знают друг друга как облупленные. Отхожу в сторону от взрослых и заглядываю в телефон. Девчонки все же поехали на пляж. Скидывают фотографии коктейлей, свои довольные улыбки на фоне танцующей в купальниках и плавках загорелой тусовки и симпатичного бармена, устраивающего за стойкой отдельное шоу. Мне ужасно хочется к ним. До слез! А замуж совсем не хочется.

– Выше нос. – Мама касается ладонью моего плеча. – Лето еще не закончилось. Пляж никуда не убежит.

– Только я буду замужем за непонятно кем, – убираю мобильный в маленькую сумочку, все же позволяя себе показать недовольство.

– С мужем будешь ходить, – подмигивает мама.

Очень смешно!

Входим в дом. Нас встречают нарядные дети. Трое. Удивленно рассматриваю девчушку с иссиня-черными волосами-пружинками и карими глазами, как у дяди Сурена. Математика в моей голове снова ломается. Это их уже четверо в общей сложности получается. Откуда взялась эта девочка?

– Анаит, – подтолкнув ее в спину, представляет дядя Сурен. – Моя старшая дочка. Я прошу прощения за Саркиса. Он немного задерживается. Так что приглашаю к столу пока без него.

Стол, как всегда в этом доме, ломится от разнообразия блюд. Салаты, пироги, теплый хлеб, мясо, потом нам несут горячее. Пахнет умопомрачительно, но есть все равно не хочется. Мне кажется, я смотрю спектакль, который разыгрывают для одного зрителя.

Анаит сидит с родными или младшими – я даже не знаю, как правильно выразиться, – детьми дяди Сурена. Тоже не спешит есть. Накручивая одну из кудрявых прядок на пальчик, она внимательно смотрит на меня. Нервно улыбаюсь ей в ответ.

– Добрый вечер, дамы и господа. – К нам присоединяется дедушка всех этих детей. Папа тети Наташи. Человек с очень тяжелой энергетикой, густыми бровями с седыми подпалинами, сдвинутыми к переносице, тонкими поджатыми губами и орлиным носом. Никогда его не любила. Даже побаивалась. Он смотрит на всех как на своих рабов. – Стефа, – кивает мне этот неприятный, пугающий мужчина. – Очень давно тебя не видел. И правда стала совсем взрослой. Ана, девочка, я присяду рядом с тобой?

– Тут будет сидеть Кис. – Кудрявая малышка кладет ладошку на стул рядом с собой. Я украдкой улыбаюсь, немного завидуя ей. Она еще может фыркнуть на всех этих друзей и родственников безнаказанно.

– Мы его посадим поближе к невесте, – подмигивает дедушка. – Как тебе Стефания?

Анаит пожимает плечами, а я чувствую себя еще более неловко. Стреляю взглядом в сторону и невольно смотрю на тетю Наташу. Она так странно смотрит на своего отца, говорящего с девочкой. Как на врага или предателя. Возможно, мне просто кажется. Сказывается внутреннее напряжение.

Младшие дети быстро едят и убегают играть. Анаит предлагают пойти с ними, но она отказывается. Так и сидит, тихонечко ковыряя вилкой в тарелке и кивая деду на все его попытки с ней заговорить. Родители пьют, обсуждают размах нашей предстоящей свадьбы с тем, кто не торопится на знакомство со мной.

Пусть не приходит. Мои родители поймут, что мальчик не так уж хорош и вообще это глупая затея – отдавать замуж восемнадцатилетнюю дочь.

– Кис! – неожиданно вскрикивает Анаит, глядя мне за спину.

По телу проходит волна мурашек. Они взбесившимся роем несутся по рукам и спине. Воздух в гостиной становится еще тяжелее. Он начинает давить на виски и плечи.

– Саркис, – строго обращается к нему дядя Сурен, – нехорошо заставлять всех так долго ждать.

– У меня была тренировка, которую я не мог пропустить. Но ты же не спрашивал о моих планах, когда назначал время ужина. Так что не я виноват в том, что меня ждали. Всем добрый вечер. – Парень чем-то грохочет, и я все же оглядываюсь на звук.

Живот сжимается, и мурашки теперь везде, даже в пятках. Передо мной настоящий дракон. Самый что ни на есть огнедышащий. Ноздри раздуваются, влажные темные волосы взъерошены. На нем облегающие кожаные штаны с нашивками и карманами, расстегнутая куртка с такими же нашивками. Белая футболка небрежно торчит из-под ремня.

Его энергетика придавливает всех к своим стульям, а взгляд полыхает неприкрытым раздражением, хотя уголки губ вздрагивают в попытке улыбнуться.

– Привет! – Маленьким вихрем к нему уносится Анаит, и парень моментально преображается.

Девочка его обнимает. Он в ответ прикрывает ее своей курткой, словно кожаными крыльями. Максимальная защита для сестры. Этот человек вызывает во мне настолько бешеный коктейль эмоций, что меня пьянит до легкого головокружения, а когда оно проходит, я понимаю, что мы с ним откровенно пялимся друг на друга. Не торопясь проходить к столу, мой будущий муж изучает меня так же внимательно, как и я его.

– Это Стефания, – представляет меня дядя Сурен.

– Она сама не может говорить? – плотоядно ухмыляется дракон. – Онемела от восторга или от ужаса? – бессовестно провоцирует.

И самое интересное, что меня это цепляет! Подбородок сам собой дергается выше, а из живота поднимается волна раздражения.

– Было бы чем восторгаться, – фыркнув, отворачиваюсь к столу и накладываю себе первый попавшийся салат, чтобы скрыть волнение. – Заносчивый мальчишка в кожаных штанишках, – хихикаю я.

Судя по тяжелому дыханию, кто-то сейчас начнет плеваться огнем.