Жилец

– «Чужая жена – тесные врата; она, как разбойник, сидит в засаде и умножает между людьми законопреступников»[2].

Она застыла на месте, сжимая ручку двери, и с испугом вслушивалась в напевные звуки этого странного высокого голоса:

– «Дом ее – пути в преисподнюю, нисходящие во внутренние жилища смерти»[3].

От этих слов миссис Бантинг сделалось не по себе. Но в конце концов она собралась с духом, постучала и вошла.

– Не возражаете, если я приберусь здесь, сэр?

Мистер Слут кивнул. Потом встал и захлопнул Библию.

– Отправлюсь-ка я в постель прямо сейчас. Просто ног под собой не чую. На редкость утомительный был день, миссис Бантинг.

Он удалился в заднюю комнату, а миссис Бантинг взобралась на стул и сняла с крючков ненавистные жильцу картинки. После них на стене остались темные невыгоревшие пятна, но с этим ничего нельзя было поделать. Мягкими шагами, чтобы не услышал Бантинг, жена перенесла картинки вниз, по паре за раз, и спрятала их за кроватью.

Глава IV

На следующее утро миссис Бантинг проснулась такой счастливой, какой не была уже давным-давно. В первую секунду она не понимала, почему ее ощущения так переменились… а потом внезапно вспомнила. Какое уютное чувство возникало от сознания, что в верхнем этаже, на кровати, столь удачно приобретенной в свое время на аукционе в одном доме на Бейкер-стрит, лежит жилец, который платит две гинеи в неделю! Шестое чувство говорило ей, что мистер Слут поселился у них надолго. Во всяком случае, она сделает для этого все, что от нее зависит. А его… его странности – так у кого их нет.

Но когда миссис Бантинг уже давно была на ногах и утро успело смениться днем, ей сделалось неспокойно, потому что из комнат нового жильца не доносилось ни единого звука. В двенадцать, однако, в верхней гостиной зазвенел колокольчик. Миссис Бантинг поспешила на второй этаж. Ей не терпелось позаботиться об удобствах нового жильца. Ведь он явился как раз вовремя, чтобы спасти их от полного краха.

Жилец успел подняться с постели и полностью одеться. Он сидел за круглым столом, занимавшим середину гостиной. Большая хозяйская Библия лежала перед ним. Услышав шаги миссис Бантинг, мистер Слут поднял глаза, и ее огорчил его вид – усталый и изнуренный.

– Миссис Бантинг, – спросил он, – нет ли у вас случайно конкорданса?[4]

Миссис Бантинг отрицательно покачала головой. Она не знала, что такое конкорданс, но была уверена, что ничего подобного у нее в хозяйстве не водится. Потом новый жилец стал перечислять, какие ему нужны покупки. Она предполагала, что в саквояже, который он принес с собой, содержались необходимые цивилизованному человеку мелочи, такие как расческа, щетка для одежды, бритвенный прибор, зубная щетка и, разумеется, пара ночных рубашек но нет, все эти вещи вошли в список.

Приготовив жильцу хороший завтрак, миссис Бантинг поспешила на улицу, чтобы купить самое необходимое. Ей было радостно от сознания, что в кошельке у нее имеются деньги, и не только чужие, но и собственные, которые она получит в уплату за столь приятную необременительную работу.

Первым делом миссис Бантинг направилась в лавочку цирюльника, расположенную по соседству. Здесь она приобрела щетку, расческу и бритвы. В лавчонке дурно пахло, и миссис Бантинг постаралась там не задерживаться, тем более что лавочник, иностранец, желал непременно познакомить ее с некоторыми примечательными деталями убийства, совершенного за сорок восемь часов до этого Мстителем. Убийства, к которому Бантинг проявил такой нездоровый интерес.

Разговор расстроил миссис Бантинг. Ей не хотелось портить такой чудесный день мыслями о страшном и неприятном. Вернувшись, она предъявила свои покупки жильцу. Мистер Слут был удовлетворен всем без исключения и сердечно поблагодарил хозяйку. Но когда она предложила прибрать в спальне, нахмурился и явно смутился.

– Пожалуйста, отложите это на вечер, – поспешно сказал он. – Я обычно весь день сижу дома и выхожу на улицу только вечером, при свете фонарей. Вам придется запастись снисходительностью, если я буду вести себя немного не так, как обычные жильцы. И прошу усвоить вот что: мне нельзя мешать, когда я размышляю над проблемами… – Он резко замолк, вздохнул, а потом торжественно добавил: – Ибо это великие проблемы жизни и смерти.

И миссис Бантинг охотно приняла его требования. При всей своей строгости и любви к порядку квартирная хозяйка мистера Слута оставалась все же настоящей женщиной, бесконечно терпеливой к мужским странностям и капризам.

* * *

Когда миссис Бантинг спустилась, ее ждал сюрприз, но сюрприз приятный. Пока она была наверху, к ним явился юный друг Бантинга, детектив Джо Чандлер. Входя в комнату, она увидела, как муж вручал ему через стол полсоверена.

На красивом добродушном лице Джо Чандлера было написано удовлетворение: не оттого, заметьте, что он получил назад свои деньги, а из-за новостей, рассказанных Бантингом, – чудесной перемены в их судьбе, которая была вызвана появлением идеального жильца.

– Мистер Слут не хочет, чтобы я застилала постель, пока он не уйдет! – проговорила она и села, чтобы немного отдохнуть.

Ее радовало, что жилец ест сейчас сытный завтрак и можно на время о нем забыть. Через несколько минут она собиралась спуститься в кухню и взяться за приготовление обеда для себя и Бантинга. Она пригласила Джо Чандлера остаться и разделить с ними трапезу.

Миссис Бантинг испытывала по отношению к молодому человеку самые теплые чувства, ибо пребывала в том радостном настроении, когда человек готов любить всех и каждого. Более того, она даже благодушно выслушала все, что, отвечая на расспросы Бантинга, рассказал Джо Чандлер о последних ужасных убийствах, совершенных Мстителем.

В утренней газете, которую Бантинг сегодня не преминул приобрести, таинственной загадке, о которой говорил уже весь Лондон, было посвящено целых три колонки. За завтраком Бантинг прочел вслух несколько отрывков, и миссис Бантинг, сама не зная почему, почувствовала острый интерес.

– Говорят, – начал Бантинг осторожно, – говорят, Джо, что полиция напала на след, но помалкивает?

Он с надеждой взглянул на гостя. Тот факт, что Чандлер был связан с отделом расследований столичной полиции, придавал ему в глазах Бантинга некий мрачный ореол – в особенности сейчас, после страшных и загадочных преступлений, заставивших трепетать весь город.

– Они ошибаются, – неторопливо ответил Чандлер, и на его красивом флегматичном лице мелькнула тень недовольства. – Хотел бы я, чтобы это было правдой.

– Почему, Джо? – вмешалась миссис Бантинг со снисходительной улыбкой.

Ей нравилось, что молодой человек с таким рвением относится к работе. А Джо Чандлер при всей своей солидной неторопливости был не чужд рвения и относился к служебным обязанностям очень серьезно. В работу он вкладывал весь ум и всю душу.

– Потому что с сегодняшнего дня меня тоже привлекли к этому делу. Видите ли, миссис Бантинг, в Скотланд-Ярде все просто кипят. Мы не знаем ни минуты покоя. Искренне сочувствую бедняге, который нес дежурство на той самой улице, где произошло последнее убийство…

– Не может быть, – недоверчиво произнес Бантинг. – Неужели в нескольких ярдах от места происшествия находился полисмен?

В газетах этот факт не упоминался.

– Об этом я и говорю, мистер Бантинг! – кивнул Чандлер. – Парень был на волосок от гибели – так мне сказали. По его словам, он услышал крик, но не обратил внимания, поскольку, как вы знаете, в той части Лондона шумом никого не удивишь. В бедных кварталах бурные ссоры не редкость.

– И вы своими глазами видели те самые клочки бумаги, на которых негодяй написал свое имя? – возбужденно спросил Бантинг.

Треугольные клочки серой бумаги с красной надписью печатными буквами «Мститель», пришпиленные к юбкам жертв, особенно возбуждали воображение публики. На круглом лице Бантинга выразилось напряженное любопытство. Упираясь локтями в стол, он выжидающе взирал на молодого человека.

– Видел, – коротко отозвался Джо.

– Ничего себе визитная карточка! – захихикал Бантинг, которого эта мысль позабавила до слез.

Но миссис Бантинг налилась краской.

– Этим не шутят, – упрекнула она мужа.

– В самом деле, – поддержал ее Чандлер. – Я такого насмотрелся за время работы, что никогда не забуду. А что касается серого клочка бумаги, мистер Бантинг, а вернее, – поспешно поправил он себя, – клочков, поскольку, как вам известно, в Скотланд-Ярде их теперь имеется три, от них у меня мурашки бегают по коже! Поэтому-то мне и дорого время, – внезапно встрепенулся он. – Придется распрощаться с вашей приятной компанией.

– Может быть, вы останетесь с нами пообедать? – с просительной интонацией произнесла миссис Бантинг.

Но детектив помотал головой.

– Нет. Я перекусил перед тем, как выйти из дому. Вы ведь знаете, работа у нас особая. Надсмотрщик надо мной не стоит, и все же, уверяю вас, на безделье времени не остается.

У двери он обернулся и с напускной небрежностью спросил:

– А мисс Дейзи скоро будет в Лондоне?

Бантинг отрицательно покачал головой, но лицо его просветлело. Он без памяти любил свою единственную дочь, жаль только, видеться им доводилось редко.

– Боюсь, что нет, Джо. Тетушка (так мы зовем пожилую леди) держит ее на коротком поводке. Прошлым летом, в июне, отпуская дочку к нам на неделю, она была очень недовольна.

– Вот как? Ну что ж, до встречи!

Когда миссис Бантинг выпустила гостя, Бантинг весело заметил:

– Кажется, Джо неравнодушен к нашей Дейзи, а, Эллен?

Но жена пренебрежительно мотнула головой. Нельзя сказать, что она недолюбливала девушку, но ей не нравилось, как двоюродная бабушка воспитывает дочку Бантинга, приучая подопечную к безделью и праздности. Ее саму выращивали в Воспитательном доме совершенно иначе (с самых ранних лет будущая миссис Бантинг не знала иного дома и семьи, кроме заведения доброго капитана Корама).

– Джо Чандлер слишком разумный молодой человек. Ему сейчас не до девушек, – бросила она.

– Ты права, – согласился Бантинг. – Времена меняются. В дни моей юности молодые люди не забывали девушек даже за важными делами. Мне просто почудилось, что он волновался, поэтому я так и подумал.

* * *

В шестом часу, когда уже горели уличные фонари, мистер Слут вышел из дома, и тем же вечером его квартирной хозяйке доставили две посылки. В них была одежда. Миссис Бантинг сразу поняла, что она ношеная, купленная у старьевщика, – в этом не приходилось сомневаться. Необычное приобретение для настоящего джентльмена, такого, как мистер Слут! Оно доказывало, что он отчаялся вернуть потерянный багаж.

Когда жилец выходил, саквояжа при нем не было – в этом миссис Бантинг ничуть не сомневалась. И тем не менее, несмотря на усиленные поиски, ей не удалось узнать, где он хранится. Не верь миссис Бантинг в свой ясный ум и твердую память, она бы решила, что саквояж ей пригрезился.

Но нет же, он существовал! Она точно помнила, как он выглядел, когда в дверях ее дома впервые появилась колоритная фигура мистера Слута. Потом мистер Слут поставил саквояж в передней комнате верхнего этажа, забыл об этом и испуганно-злым тоном спросил, где он, чтобы обнаружить его у самых своих ног!

Впоследствии миссис Бантинг не раз возвращалась мыслями к этому саквояжу, потому что – как ни удивительно – больше она его никогда не видела. Но вскоре она придумала, как объяснить пропажу. Коричневый кожаный саквояж, который составлял в тот первый вечер весь багаж мистера Слута, наверняка лежал запертый в нижнем отделении шифоньера в углу гостиной. Мистер Слут никогда не расставался с ключом от шифоньера. Этот ключ миссис Бантинг тоже долго искала, но, как и саквояж, он бесследно пропал и больше не появился.

Глава V

Следующие несколько дней протекли без событий, с приятной монотонностью. Жизнь налаживалась. Прислуживать мистеру Слуту было легко, и миссис Бантинг нисколько не утомлялась.

Как выяснилось сразу, жилец предпочитал, чтобы ему прислуживал только один человек, а именно хозяйка. Он доставлял ей минимум хлопот. Работа даже шла ей на пользу. И то, что жилец не походил на других джентльменов, тоже имело свои положительные стороны, поскольку давало пищу для ума и в какой-то мере спасало от скуки. Тем более что причуды мистера Слута нисколько не походили на те утомительные и противные капризы, которые хорошо знакомы всем квартирным хозяйкам и кажутся оригинальными разве что самим жильцам. Вот, к примеру, одна из причуд: мистер Слут не любил, чтобы его беспокоили слишком рано. Бантинг и Эллен завели себе привычку вставать попозже, и им было только на руку, что не приходится готовить жильцу чай в семь или половине восьмого. До одиннадцати мистер Слут почти никогда ничего не требовал.

И все же он был самым настоящим чудаком. Во второй вечер мистер Слут принес в дом книгу под странным названием «Конкорданс Крудена». Вместе с Библией (миссис Бантинг скоро обнаружила, что между книгами существует связь) они составляли единственное чтение жильца. Этому занятию каждый день после завтрака (мистер Слут обходился без второго завтрака) жилец посвящал целые часы, размышляя над Ветхим Заветом и указателем к нему, носящим столь странное название.

Что же касается такого деликатного – и одновременно важнейшего – вопроса, как деньги, то тут поведение мистера Слута удовлетворило бы любую квартирную хозяйку, даже самую взыскательную. Свет не видел второго такого доверчивого человека. Едва успев вселиться, он оставил свою наличность, значительную сумму – сто восемьдесят четыре соверена – на туалетном столике, завернутую в довольно грязные обрывки газеты. Миссис Бантинг была этим обеспокоена. Она даже позволила себе заметить – в самых осторожных выражениях, – что он поступает легкомысленно, просто недопустимо. Но вместо ответа с его тонких губ сорвался резкий смех, который ошеломил не привыкшую к этому хозяйку.

– Я знаю, кому можно доверять, – произнес он наконец, слегка запинаясь (как бывало, когда он волновался). – И… И уверяю вас, миссис Бантинг, когда я говорю с кем-то, особенно с женщиной, – он со свистом втянул в себя воздух, – мне всегда известно, с кем я имею дело.

В скором времени хозяйка обнаружила, что жилец испытывает по отношению к женщинам странный страх и неприязнь. Делая уборку на лестнице и лестничной площадке, она неоднократно слышала, как мистер Слут вслух читал отрывки из Библии, весьма нелестные для ее пола. Но миссис Бантинг и сама была о женщинах невысокого мнения, так что не обижалась. Кроме того, как квартирная хозяйка, она считала, что пусть уж лучше жилец ненавидит женщин, чем… чем впадает в другую крайность.

В любом случае, что ей было за дело до странностей жильца? Да, мистер Слут не укладывался в общие мерки. Но если бы не «легкий беспорядок на чердаке» (как выразился в шутку Бантинг), разве поселился бы он здесь, разве вел бы такую странную, уединенную жизнь? Он жил бы совсем иначе, в окружении родных или знакомых, принадлежащих к тому же сословию, что и он.

И вот в один прекрасный день миссис Бантинг, оглядываясь назад (ведь даже тем из нас, кто не обладает живым воображением, случается иногда перелистывать страницы прошлого, по той или иной причине задержавшиеся в памяти), задала себе вопрос: как скоро она обнаружила, что жилец повадился покидать дом в самые глухие ночные часы. Она убеждала себя (не поручусь за ее правоту), что в первый раз обратила внимание на эти странные ночные вылазки накануне того дня, когда столкнулась с еще одной загадкой. Речь шла о бесследном исчезновении одного из комплектов одежды мистера Слута (всего их было три).

Меня всегда удивляло, как люди умудряются запомнить на долгие годы не только точный ход каких-либо событий (это еще понятно), но даже день, час и минуту, когда они произошли. Миссис Бантинг, во всяком случае, как ни ломала себе голову, не могла вспомнить, на пятую или на шестую ночь пребывания в ее доме мистера Слута она заметила, что он вышел на улицу в два часа и возвратился только в пять утра. Но в самом факте сомнений не было, а равно и в том, что это открытие совпало с другими отложившимися в памяти происшествиями.

* * *

Той ночью, в самый темный и глухой час, миссис Бантинг внезапно пробудили от глубокого, лишенного сновидений сна неожиданные, но знакомые звуки. Что они означали, стало понятно сразу. Это мистер Слут сошел по лестнице, на цыпочках (в этом она была уверена) прокрался мимо ее комнат и осторожно затворил за собой парадную дверь.

Как ни старалась миссис Бантинг, снова заснуть ей не удалось. Она лежала без сна, боясь пошевелиться, чтобы не разбудить Бантинга, пока не услышала тремя часами позднее, как мистер Слут проскользнул в дом и поднялся к себе. Лишь затем она сомкнула глаза. Назавтра миссис Бантинг чувствовала себя совершенно разбитой и даже обрадовалась, когда муж, проникшись сочувствием, предложил сам сходить за покупками.

Достойная пара очень скоро установила, что в отношении еды мистер Слут весьма разборчив, хотя и старается всегда казаться довольным. Этот превосходный во всех других отношениях жилец отличался одним, но весьма значительным, с точки зрения содержателей пансионов, недостатком. Странно сказать, но он был вегетарианцем и не переносил мяса ни в каком виде. Правда, иногда он снисходил до того, чтобы поесть цыпленка, и в таких случаях великодушно предлагал разделить это блюдо с мистером и миссис Бантинг.

В тот день – один из тех, которые надолго и живо запечатлелись в памяти миссис Бантинг, – она приготовила для мистера Слута рыбу (из остатков которой предполагала соорудить незамысловатый обед). Зная, что Бантинг будет отсутствовать не меньше часа (он был человек общительный и затевал разговоры во всякой лавке, куда заходил), миссис Бантинг не спеша встала и оделась, а затем прибралась у себя в гостиной.

Не выспавшись за ночь, она чувствовала себя измотанной и радовалась тому, что раньше двенадцати мистер Слут, наверное, не позвонит. Но задолго до полудня тишину нарушил громкий звон. Дверной колокольчик, подумала миссис Бантинг и нахмурилась. Конечно же, это один из тех приставучих типов, что собирают бутылки и прочий хлам.

Медленно и нехотя она подошла к двери. И тут ее лицо прояснилось, потому что на пороге она увидела этого милого юношу, Джо Чандлера. Он слегка запыхался: видимо, шел слишком быстро, а воздух в тот день был сырой и промозглый.

– Джо? – удивленно проговорила миссис Бантинг. – Входите, прошу вас. Бантинг вышел, но скоро вернется. В последние дни вы нас совсем забросили.

– Вам же известно почему, миссис Бантинг…

Секунду она смотрела на него в недоумении. Потом внезапно вспомнила. А, ну конечно, сейчас у Джо много работы… он ловит Мстителя! Муж то и дело намекал ей на это, когда зачитывал вслух отрывки из вечерних газет, которые снова регулярно покупал.

Миссис Бантинг провела гостя в комнату. Хорошо, что Бантинг, прежде чем уйти, разжег в камине огонь, в комнате было тепло и уютно, в то время как на улице царила непогода. Миссис Бантинг простояла у открытой двери какую-нибудь секунду, но ее успело пробрать до костей. Джо тоже был не железный.

– Как же хорошо у вас здесь после собачьего холода! – воскликнул он, опускаясь в кресло.

Тут миссис Бантинг пришло на ум, что молодой человек не только замерз, но еще и устал. На его лице, обычно цветущем и загорелом, как бывает у людей, много времени проводящих на воздухе, сегодня проступила нездоровая бледность.

– Давайте я поскорее приготовлю вам чашку чаю, – сочувственно предложила миссис Бантинг.

– По правде, это как раз то, что мне сейчас нужно, миссис Бантинг!

Он огляделся и вновь повторил ее имя, но на этот раз с вопросительной интонацией. Его голос звучал так странно и хрипло, что она резко обернулась.

– Что такое, Джо? – спросила она. И продолжила, вдруг испугавшись: – Что-то случилось с Бантингом? Он не попал в аварию?

– Боже упаси, нет! Как вам такое пришло в голову? Но, миссис Бантинг, это повторилось!

Джо почти шептал. В глазах его, как показалось устрашенной миссис Бантинг, застыло тоскливое выражение.

– Повторилось?

Она взглянула на собеседника растерянно, с недоумением. И лишь затем сообразила: «повторилось» означало, что произошло еще одно из страшных и таинственных убийств. Но поскольку она на секунду заподозрила, что Джо принес плохие вести о Бантинге, сообщение об убийстве прозвучало в ее ушах, как музыка. Вместо ужаса она испытала невероятное облегчение.

Помимо воли миссис Бантинг начала испытывать острый интерес к поразительной череде преступлений, занимавшей умы обитателей неблагополучных лондонских кварталов. При всей своей нелюбви к таким низменным материям она последние два-три дня частенько ломала себе голову над загадкой, о которой то и дело заговаривал Бантинг (сбросив с себя груз забот, он не стыдился более своей заинтересованности Мстителем и его деяниями).

– Жаль, что Бантинга нет дома, – со вздохом сказала она, снимая с огня чайник. – Он бы изнывал от любопытства, слушая ваш рассказ, Джо.

Но Джо молчал, и миссис Бантинг обернулась к нему.

– Вы неважно выглядите, Джо!

И правда, Джо выглядел хуже некуда.

– Что делать, – проговорил тот, тяжело вздохнув. – Когда вы сказали, что ждете рассказа, мне стало не по себе. Видите ли, на этот раз я прибыл туда одним из первых, и у меня буквально перехватило дыхание. Это было слишком ужасно, миссис Бантинг! Пожалуйста, не надо об этом.

Он жадно отхлебнул горячий ароматный чай. Миссис Бантинг бросила на него сочувственный взгляд.

– Никогда не думала, Джо, что вы способны так разволноваться, какое бы страшное зрелище вам ни представилось.

– До сих пор я ничего подобного не видел. А кроме того… сегодня я сам обнаружил записку.

– Так значит, – вскричала она, – записки, на самом деле, оставляет Мститель! Бантинг всегда так говорил. Он не верит, что это проделки шутника.

– Я тоже этого не исключал, – нехотя признался Чандлер. – Люди бывают разные, миссис Бантинг, даже… – Он понизил голос и настороженно огляделся. – Даже в полиции, и эти убийства всех нас довели до ручки.

– Ну и ну! Неужели вы думаете, что какой-нибудь бобби на такое способен?

Джо нетерпеливо кивнул, словно бы ответ напрашивался сам собой.

– Именно из-за этого клочка бумаги… оттого, что я нашел его на еще теплом теле несчастной женщины, – он содрогнулся, – мне и пришлось сегодня выбраться в Вест-Энд. Один из наших начальников живет тут поблизости на Принс-Альберт-террас, и я должен был пойти туда и обо всем ему сообщить. Там мне не предложили ни еды, ни питья, хотя следовало бы – как по-вашему, миссис Бантинг?

– Конечно, – рассеянно отозвалась она. – Конечно следовало бы.

– Впрочем, не стоило, наверное, об этом упоминать, – продолжал Чандлер. – Он пригласил меня подняться в гардеробную и, пока я рассказывал, был сама заботливость.

– Поешьте сейчас чего-нибудь? – внезапно предложила миссис Бантинг.

– Спасибо, но я не смогу проглотить ни куска. Кажется, ко мне до конца дней не вернется аппетит.

– Вы доведете себя до болезни.

Миссис Бантинг заговорила строго, потому что была женщиной разумной. И чтобы не сердить ее, Джо пришлось взяться за бутерброд, который она приготовила.

– Наверное, вы правы, – признал он. – У меня еще впереди очень тяжелый день. А я ведь с четырех на ногах…

– С четырех? Значит, – она на мгновение замолкла, подыскивая слова, – это нашли в четыре?

Он кивнул.

– Я оказался поблизости по чистой случайности. И если бы я или полицейский, который нашел тело, поспели минутой раньше, мы непременно наткнулись бы на… этого изверга. Впрочем, двое или трое прохожих утверждают, что видели, как он убегал.

– И как он выглядит? – с любопытством спросила миссис Бантинг.

– Сложный вопрос. Улицы сплошь затянуты туманом. Но есть одна деталь, на которую указывают все свидетели. У него в руках был саквояж…

– Саквояж? – вполголоса переспросила миссис Бантинг. – Какой саквояж?

Внутри у нее возникло странное ощущение, похожее на дрожь. Она не могла сказать, чем оно вызвано.

– Обычный небольшой саквояж, – неопределенно ответил Чандлер. – Одна женщина, которая уверена, что видела его, сказала мне (я снимал показания): «Высокая худая тень, таков он на вид. Высокая худая тень с саквояжем в руках».

– С саквояжем? – задумчиво протянула миссис Бантинг. – Странно, очень странно.

– Как раз вполне понятно. Нужно же ему в чем-то носить орудие преступления. Мы все время гадали, где он его прячет. Обычно преступники выбрасывают свой нож или огнестрельное оружие.

– В самом деле? – Миссис Бантинг говорила тем же задумчивым, удивленным тоном. Нужно непременно разведать, что жилец сделал со своим саквояжем, сказала она себе. Возможно – в сущности, даже весьма вероятно, – он по рассеянности потерял саквояж во время одной из своих вылазок в Риджентс-парк (она уже установила, что именно там он любил прогуливаться).