Полная версия
Он постоянно крутит головой, высматривая сотрудников в форме, как мне хорошо видно, пока подойти к нему и послушать разговор у меня точно не получится.
Спалит меня сразу.
Впрочем, дождавшись своей очереди и дозвонившись куда-то, он терпеливо ждет, пока абонента позовут к телефону. Я пока приближаюсь к нему на пять метров со спины, останавливаясь около прохода во двор.
Чего мне стесняться своего интереса, я могу так же ждать в очереди к уличному телефону, как и всякий другой гражданин.
Приближаюсь еще на пару метров и слышу, что вызываемый абонент поднял трубку.
– Сергей, ваш молокосос появился на туче! Стоит рядом с Вагифом! – слышу я слова мужика, которому приходится говорить громко из-за шума проезжающих в это время уборочных машин.
– Хорошо, присмотрим за ним! – опять хорошо расслышал я и мужик кладет трубку, поднимает голову, потом оборачивается и видит меня в трех метрах от себя.
Сначала он немного опешил, нервно дернул головой, потом взял себя в руки и вызывающе уставился на меня.
Мол, чего ты мне сделаешь?
Ну, сделать бы стоило, только это они между собой приятели, а им я всем чужой. Что тут можно требовать с посторонних для меня мужиков? У них ко мне претензий никаких нет, кроме того конечно, что я им прямой конкурент. Зато у приятелей точно немало есть, хотя бы за собранные книги или пострадавшего от меня серьезно соседа.
Которого они, получается, подставили не по-детски под какого злобного маньяка, избивающего первых встречных огромным колом, даже не дожидаясь какой-то агрессии.
Мужик уходит, не дождавшись от меня никаких враждебных действий или слов, я не хочу плодить лишних врагов на толкучке, да и не по рангу мне самому нападать на взрослого мужика. Пусть и с дрыном в руке, который пока остался стоять около Вагифа.
Так получилось, что я уже немало где наследил и все по серьезному.
Придется свои желания и порывы держать в узде и сначала посмотреть, что предпримут предупрежденные о том, что я здесь появился, конкуренты.
Сразу же вызовут знакомого милиционера или побитого гопника, или все же сначала проверят сами, чьими книгами я сейчас торгую.
И нельзя ли с меня получить какого-то отступного?
Поэтому я возвращаюсь на прежнее место, стою там еще десять минут, торгуя без результата. Потом, дождавшись, когда оба конкурента оказались заняты с покупателями, я скользнул за дверь подъезда, шепнув Вагифу, что отойду на минутку.
Там опять же занял наблюдательную позицию на площадке между этажами, ожидая всяких сюрпризов после звонка о моем появлении.
Так получается, что после того памятного дня облавы у меня накопилось двадцать восемь книг, сейчас я продал пятнадцать из них, получается, что уже больше половины.
Это – отличный результат, тем более, что еще два флакона туалетной воды принесли чистыми сорок рублей прибыли.
Так что за два с половиной торговых дня я продал большую половину книг, теперь можно снова взять передышку в опасной деятельности.
Еще через двадцать минут, я засек по наручным часам, появились оба мужика с Рижского проспекта, похоже по внешнему виду, что они часть дороги бежали бегом. Встали пока за пристройкой и пытаются отдышаться, держась за саму пристройку.
Вот они сейчас обломаются, когда поймут, что меня здесь уже нет.
И приятели им не смогут помочь, не заметили они, занятые своей торговлей, куда я делся. Вагифа я предупредил, что не стоит никому рассказывать, что я спрятался в подъезде.
Только спуститься все равно придется, наверняка и те, и другие решат, что я ушел в подъезд. Этот, в котором я сейчас стою, точно проверят до самого чердака.
А чего мне прятаться? Совесть моя кристально чиста, во всяком случае, по отношению именно к ним.
Хорошо бы услышать, о чем хотят переговорить со мной бывшие компаньоны по нашему нелегкому бизнесу.
Может, ничего такого особенного?
Глава 6 СНОВА ВОЮЮ НА РИМСКОГО-КОРСАКОВА
Поэтому я еще раз просматриваю книги в своей сумке, нахожу последнюю из трофейных и быстро перелистываю именно ее. Ищу какие-то знаки, по которым конкуренты могут опознать свою собственность, ничего не вижу, но решаю все же не рисковать с ней. Даже просто знакомая обложка возбудит мужиков еще сильнее, начнут с удвоенной силой требовать возмещения.
Поэтому оставляю книгу лежать на чердаке, выдернув и вставив обратно для этого один из дверных штырей.
Сто процентов, что они ее узнают, тогда начнут горячо доказывать, что это их собственность, что книга принадлежала раньше им.
А зачем мне это нужно? Давать лишние козыри и поводы в споре, где больше решается на голосе?
Придется на попу сажать интеллигентов с Огородникова. Не так и плохо для репутации, однако в торговой среде это ни к чему, сразу побегут в отделение заяву писать. Или просто к знакомым ментам.
Совсем это не нужно, лишние крики и еще более испорченные отношения с известными на толкучке людьми. Авторитета они здесь никакого особого не имеют, только и я, в своем еще юном возрасте, его тоже не имею.
Да и вообще, эта толпа во дворе еще не сплотилась в устойчивое сообщество, хотя задатки к этому уже имеются. Разгоняют ее слишком часто, очень уж тут место удобное для облавы, соседнее отделение милиции квартирует на проспекте Декабристов, всего в девятистах метрах от народно собрания активных спекулянтов.
Да, умело большевики приписали к своим предшественникам и соратникам обычных дворян, никоим образом не задумывавшихся о союзе с трудовым крестьянством и передовым пролетариатом. Которого тогда еще и в помине особо не имелось. Нашли себе союзников и предтечей, эту мантру про то, кто кого там разбудил, я усердно учил еще в школе.
И потом освежал в голове на истории КПСС.
Если только я хороший авторитет заработал у самих конкурентов, когда они разглядели пострадавшую голову своего гопника. В этом случае могу спокойно с ними поговорить.
После этого я выглядываю в окно, вижу, как немного растерянно топчутся около Вагифа мои конкуренты, рассчитывавшие сразу же встретить меня. Быстро спускаюсь вниз, открываю дверь и встаю на свое торговое место, не спеша вытаскивать книги из сумки.
Стоило бы спровоцировать мужиков на какие-то действия, чтобы проверить, чем мне это лично угрожает по максимуму.
Дрын ставлю себе за спину, как бы со значением, тем более, что мужики уже хорошо знакомы с последствиями его работы на своем знакомом пацане.
Увидев меня, выскочившего с невозмутимым видом из подъезда и не обращающего на них внимания, оба мужика зримо обрадовались, сразу приступили ко мне с суровыми, как им кажется, лицами.
Правда по присущей им врожденной интеллигентности сначала поздоровались с потенциальным похитителем своей собственности:
– Добрый день. Мы хотим обсудить вопрос о компенсации за наши книги.
– Добрый то он добрый, только далеко не всем будет, – солидно отвечаю я. – Какие еще книги? Почему ваши?
Чего мне переживать? Так я показываю всем своим видом, хотя понимаю, что не только от конкурентов я разжился брошенным товаром. Впрочем сам сержант только книги мог разглядеть, все остальное уже я спрятал в пакете до того самого напряженного момента погони.
Так что, что там лежало на земле и что я еще забрал – одному Богу известно.
Ну и соседям по дому еще, только, что там кто рассмотрел и кому из местных торгашей рассказал – тоже мне не угадать.
Поэтому и четких претензий не должно больше иметься в мой адрес, если только от мужиков-конкурентов. А они могут узнать этот момент только от милиции, если вступили с ними в какие-то отношения, значит – стучат органам.
Что очень не одобряется остальными торгашами в принципе, хотя каждый спекулянт оказался бы совсем не против завести такие особые, доверительные отношения с нашими все контролирующими органами.
Ну, пытающимися честно все охватить и контролировать.
Мужики оба разные, один совсем интель, второй понаглее, вот он и пытается наезжать:
– Забрал наши книги – верни их пожалуйста!
– И что, ты мне даже спасибо скажешь? За то, что сохранил их для тебя? – подпускаю я язвительности в голос. – А откуда ты знаешь, что книги я забрал? Тебя же в этот момент в автобус паковали? Я все хорошо из своего подъезда видел. Может тебе менты рассказали об этом? А ты им что рассказал про нас всех взамен? – и я обвожу руками весь двор, внимательно прислушивающийся к моим словам.
Сразу же ставлю под сомнение слова мужиков, хотя они эти сведения могли получить не только от ментов, а просто от всех свидетелей.
Ну, пусть тогда сошлются на этих свидетелей, пусть назовут, кто они такие, тогда и разговор пойдет по-другому.
Только, кажется мне, что не догадались они придумать ничего заранее и поэтому молчат вдвоем.
– Так что, если есть свидетели, пусть приходят и рассказывают, что они видели. А если нет, или по ментовским сводкам информация получена, тогда – идите на хрен! На хутор бабочек гонять! – жестко подвожу я мужиков к одному из двух вариантов.
Или попытаться мне морду набить и забрать книги, или просто уйти, собираясь отомстить потом с помощью звонка теперь знакомому оперуполномоченному. Или горящему местью соседу.
Один сразу сдулся, понимая справедливость моих слов, второй попробовал было уцепиться за мою сумку, только я отступил и положил руку на дрын. Показываю, что следующим на скорой помощи зашивать будут именно его.
Оно и понятно, что мужики интеллигентные, не быки какие-нибудь, наезжать не умеют и даже не знают, что это такое.
– Вах, есть, что сказать – говорите! Если нет, уходите! Не мешайте работать! – эта поддержка от соседа-азербайджанца мне очень помогла морально, уж он то чувствует, за кем правда.
За его помощником в нелегкой спекулянтской жизни, вот за кем она сейчас однозначно.
Я ему нужен здесь, а они – уже нет, раз не торгуют больше.
Сам я предусмотрительно не стал развивать такой не очень понятный моральный аспект с тем, что книги остались лежать на земле и брошены с испугу.
Значит, они – ничьи!
Это по всем понятиям. Бери, кто хочет, тут ничего предъявлять не положено. Хочешь предъявить – имей силу, чтобы сделать это со всем внушением.
Только, если бы их забрали менты, никто бы и слова не сказал. Или если бы я оказался здоровенным жлобом весом в сто двадцать, а лучше в сто сорок килограммов. Да хотя бы в восемьдесят кило.
Пока я не очень крупный подросток, такие варианты я буду встречать гораздо чаще, чем хотел бы.
Сейчас торговый народ с любопытством прислушивается к нашим прениям, не стараясь особенно влезать в чужие дела, только Вагиф четко обозначил свою позицию.
Книги я не достаю из сумки, незачем провоцировать мужиков и вскоре они уходят, пообещав мне напоследок, что я сильно пожалею в будущем.
Была у меня идея – немного поделиться с ними наличностью, чтобы не мешали торговать. Однако серьезно подумав, я все же решил, что не достойны мужики моей доброты. После того, как наслали гопников по мою душу, так же могут все равно ментам стукануть.
Я-то думал выдать им пару десяток для заключения мира, однако понимаю, это будет просто бесполезная раздача денег и невольное признание своей вины.
А мои уже старые конкуренты точно не успокоятся, лучше не питать иллюзий по этому поводу. Поэтому далеко отпускать я их сейчас не собираюсь, пройдусь за ними следом. Посмотрю издалека, что они собираются сделать теперь, когда получили обидный отлуп, даже специально их спровоцировал.
Пусть сделают что-то прямо сейчас, чем я буду ожидать проблем, подгорая на медленном огне.
Я вышел за ними с хорошим промежутком по времени, стараясь держаться на таком расстоянии, чтобы они не заметили меня, сам едва видя их фигуры с большого расстояния.
Мужики не стали ломиться в первую попавшуюся телефонную будку, дошли до Садовой, там повернули на площадь Тургенева, где дошли до ее центра и заняли следующую будку, из которой совершили короткий звонок. Не больше, чем на двадцать секунд.
Я уже добежал до угла, из-за которого могу разглядеть, что они делают на площади.
Хорошо, что мои недоброжелатели, врагами я еще не назвал бы их, не подозревают о продуманной работе моего взрослого ума. Наивно думают, что я остался беззаботно торговать на толкучке и радоваться тому, как я их легко отшил со всеми претензиями.
После чего быстро выскочили из нагретой под лучами солнца будки и пошли в сторону своего будущего Рижского проспекта, не стали возвращаться во двор и наблюдать за мной до конца.
Похоже, что не хотят своим присутствием как-то подтвердить, что стучат органам.
Теперь уже мне стало интересно, кому они позвонили, а узнать это я могу вообще без риска для себя, если займу позицию напротив входа во двор, где ведется торговля.
Можно и в самом дворе приватизировать место для наблюдения в подъезде, однако тогда есть ненулевой вариант, что меня заметят те же мужики, торгующие книгами. Они или еще кто-то могут показать, где я спрятался, в каком именно подъезде. Придется тогда пользоваться чердаком, заметать следы и палить свои секретные пути эвакуации.
А это уже лишняя, никому не нужная суматоха.
Да и с моей новой позиции все будет отлично видно, миновать вход во двор не получится ни у кого, я разгляжу все происходящее в тридцати метрах от меня через дорогу очень хорошо.
Что я и делаю, возвращаюсь к ЛОКу, захожу во двор дома напротив, где занимаю позицию в парадной на втором этаже за сильно грязными стеклами.
Через минуту наблюдения я постепенно идентифицирую обоих мальчишек-наблюдателей, один стоит на углу Лермонтовского и Римского-Корсакова, выглядывая из-за дома на проспект, второй – пасется рядом с Крюковым каналом.
Оказывается, есть еще и третий парень в наблюдении. Он топчется перед входом во двор и постоянно крутит головой, ожидая сигнала от выставленных подальше наблюдателей, своих приятелей по дворовой жизни.
Конец ознакомительного фрагмента.
Текст предоставлен ООО «Литрес».
Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.
Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.
