Полная версия
Артисты, прославившие Россию
«Мне роль Чайки принесли за несколько дней до спектакля, я не знала пьесы. В первый раз я прочла „Чайку“ в эту ночь. Всю ночь проплакала. Утром я любила „Чайку“, и была она моей – я жила душою Чайки… Быть Чайкой – мне радость».
Комиссаржевская была недовольна репертуаром Александринского театра. Ей хотелось ролей, которые вызывали бы неподдельный интерес публики, хотелось играть в постановках по произведениям современных драматургов, актуальных и остросоциальных. Актриса уходит из Александринского театра и в 1904 году открывает свой театр.
В новом театре Комиссаржевская много играет по Максиму Горькому. Этот писатель и драматург был тогда в моде, его революционные «Песня о Буревестнике» и «Песня о Соколе» будоражили зрителей, драмы из народной жизни были востребованы обществом.
Однако государство не одобряло таких постановок, и дело кончилось тем, что после событий Первой русской революции 1905 года почти весь репертуар театра Веры Комиссаржевской подвергся цензурному запрету.
Но Комиссаржевская и вне театра много помогала революционерам, на её деньги даже действовала одна из подпольных типографий.
«Человеческая мысль, человеческая душа стремятся теперь в искусстве найти ключ к пониманию „вечного“, к разгадке глубоких мировых тайн, к раскрытию духовного мира».
Вера Фёдоровна Комиссаржевская скончалась во время гастрольной поездки в 1910 году.
За свою сравнительно недолгую сценическую деятельность она успела стать легендой российского театра, «чайкой русской сцены».
Вера Фёдоровна Комиссаржевская содержала свою мать и младшую сестру, поэтому исполнить свою мечту – открыть собственный театр – было не так просто. Чтобы накопить нужную для этого крупную сумму денег, Комиссаржевская в течение двух лет гастролировала по провинции.
Ольга Леонардовна Книппер-Чехова
Русская и советская актриса, народная артистка СССР, жена Антона Чехова
1868–1959 гг.
У Оли было два братика: Володя и Костя. И они всё время втроём играли в театр, ставили домашние спектакли. Смастерили сами сцену дома и делали спектакли для себя и гостей, но также участвовали и в благотворительных вечерах. Семья у них была творческая. Мама – прекрасная пианистка, а папа, хоть и инженер, но очень хотел, чтобы дочка непременно стала художницей. Маменька поощряла Олины занятия театром, а вот папа ни в какую:
– Не будешь артисткой! – заявлял он Оленьке.
– А вот и буду, – упрямилась дочка.
– Ну хотя бы переводчицей, ты же несколько иностранных языков знаешь! – негодовал папенька.
– Артисткой, артисткой, артисткой! – топала ножкой маленькая Оля.
Так и вышло. После гимназии и нескольких попыток поступить в разные театральные студии Ольга Книппер, пройдя короткое обучение в Музыкально-театральном училище, начинает служить в театре Станиславского и Немировича-Данченко. И у неё хорошо получается, вскоре она уже играет главные роли и пользуется успехом у зрителей. Образ царицы Ирины в её исполнении в дебютном спектакле «Царь Фёдор Иоаннович», где её партнёром по сцене стал сам Константин Станиславский, получил самые положительные рецензии.
«Я не умею идти к роли от каких-то внешних черт, от внешней харaктерности, создавать роль с помощью одной техники… Пока в душе у меня что-то не родится, теплота какая-то человеческая не появится – играть не могу. Это я называю “тайным браком” с образом».
В этом спектакле её и увидел Антон Павлович Чехов. А у него тогда дела шли неважно: он пьесы пишет-пишет, а когда спектакль сделают – зрители не хлопают. Он и говорит тогда Станиславскому:
– А вот пускай в новом спектакле по моей пьесе «Чайка» главную роль сыграет эта актриса. Как там её? Ольга Книппер? Вот пусть она играет.
– Да я уже и не знаю, что с тобой делать! – воскликнул Константин Сергеевич Станиславский. – Пьесы ты пишешь замечательные, а спектакли по ним один за другим проваливаются… Ладно, попробуем, как ты говоришь, на главную роль Ольгу Книппер, может, у неё получится.
И у неё получилось! После спектакля «Чайка», в котором Ольга Книппер сыграла главную роль Ирины Аркадиной, зрители аплодировали стоя, а самому Чехову так понравилась её игра, что он сразу влюбился в актрису. Ей он тоже понравился, он умный был, талантливый и в пенсне. Скоро они поженились, и Ольга стала везде свою фамилию писать не просто Книппер, а Книппер-Чехова.
В один миг она стала женой известного драматурга, а в то время быть известным драматургом было гораздо круче, чем в наше время быть самым популярным блогером или знаменитым актёром. Но это не значило, что теперь можно бездельничать.
Ольга Леонардовна продолжала усиленно репетировать, шлифовала свой талант ежедневным трудом и продолжала играть в спектаклях по пьесам Чехова. «Вишнёвый сад», «Дядя Ваня», «Три сестры», «Иванов» – во всех этих постановках Ольга Книппер-Чехова блистала в главных ролях.
Антон Павлович и Ольга Леонардовна часто много времени проводили врозь: он по состоянию здоровья жил на юге у моря, а она гастролировала и играла в столице.
Они писали друг другу нежные письма; вот, например, как Ольга Леонардовна обращалась мужу:
«Дорогой мой Антоник, золотце моё, ты теперь, верно, кушаешь в ресторанчике! Я так близко вижу и чувствую твое лицо, твои милые мягкие глаза! Я вчера долго стояла у окна и плакала, плакала, – впрочем, ты этого не любишь. Смотрела в лунную ночь, и так заманчиво белела тропиночка, так хотелось пойти по ней и почувствовать себя на свободе… Когда с глазу на глаз с природой, то каждое ощущение, каждое чувство делается цельнее и сильнее и понятнее… Когда я успокоилась, я начала думать о нашей любви. Хочу, чтобы она росла и заполнила твою и мою жизнь. Представляла себе, как бы мы с тобой жили зиму в Ялте, искала и находила себе занятия. Это так, верно, и будет в будущем году. Ты веришь? Ну, загадывать не будем, а эта зима сама покажет, как и что будет».
К сожалению, их союз не продлился долго. Антон Павлович был неизлечимо болен и умер в 1904 году. Когда его не стало, все отметили, что в игре Ольги Леонардовны стала заметна печаль. С тех пор она исполняла более серьёзные, взрослые роли. А письма уже покойному мужу она продолжала писать на протяжении ещё нескольких лет после его смерти.
После революции она много гастролировала, в том числе за рубежом, но в конце концов вернулась на родину и продолжила служить в театре.
К сожалению, в новых постановках для неё было мало ролей: пришла мода на новаторские спектакли Вахтангова, Таирова и Мейерхольда, а Книппер-Чехова со своим классическим репертуаром не вписывалась в эту схему.
«Сейчас я представляю себя в старости, вот так же смотрящей на сухие букеты и ленты, и хотелось бы, чтоб тогда воспоминания, целая вереница воспоминаний согревали бы душу, чтоб тепло было от дум о пережитом…»
Ольга Леонардовна прожила долгую жизнь и в последний раз вышла на сцену в свой девяностый день рождения. В памяти соотечественников она навсегда осталась как первая из актрис, воплотившая на сцене образ «чеховских женщин» из всех его ведущих пьес.
Всеволод Эмильевич Мейерхольд
Народный артист республики, cоздатель актёрской системы «биомеханика»
1874–1940 гг.
Из всех театральных новаторов начала ХХ века Мейерхольд был, пожалуй, самым радикальным. Он с ранних лет увлёкся театром и, не закончив обучение на юридическом факультете Московского университета, был принят сразу на второй курс театрального училища. А потом его, в то же время, что и Ольгу Книппер, взяли в труппу театра Станиславского и Немировича-Данченко. Мейерхольд был очень высокого мнения о Станиславском, учился у него, но в молодом актёре уже пробивалась режиссёрская жилка: ему мало было самому играть на сцене – он хотел придумывать спектакли, руководить актёрами, изобретать новые формы сценического действия.
– Когда Мейерхольд почувствовал себя готовым режиссёром, он ушёл от Станиславского, – сказала позже актриса Зинаида Райх, жена Мейерхольда.
«Если я стал чем-нибудь, то только потому, что годы пробыл рядом с ним. Если кто из вас думает, что мне приятно, когда о Станиславском говорят дерзости, то он ошибается. Я с ним расходился, но всегда глубоко уважал его и любил».
Какое-то время Мейерхольд работал в Драматическом театре Веры Комиссаржевской. Всеволод Эмильевич лелеял идею «условного театра», в котором можно было отбросить реалистичность действия и предоставить свободу воображению зрителя, и именно в театре Комиссаржевской стал пробовать воплотить эту идею в жизнь. Поначалу увлечённая его идеями Комиссаржевская вскоре столкнулась с непониманием со стороны зрителей и потерей интереса к постановкам Мейерхольда. Режиссёр был уволен.
Однако Мейерхольд не унывает и вскоре открывает свой собственный театр, позже получивший название ГосТИМ (Государственный театр имени Вс. Мейерхольда). Его новаторские идеи становятся созвучны времени: недавно в стране произошла Великая Октябрьская революция, все хотят чего-то нового, а чего – не всегда и сами понимают. Все ищут.
Мейерхольд в своих поисках зашёл очень далеко. Он не чурается политической агитации и злободневных тем в своих постановках. Он вступает в коммунистическую партию и стремится внедрить в сценическое искусство идеи коммунизма. Он призывает совершить в современном искусстве революцию. Он экспериментирует с формой сценического действия, придаёт много значения пластике актёрской игры. Наконец, Всеволод Эмильевич придумывает биомеханику: особую технику движения, которую актёры его театра применяли для создания художественного образа.
Не случайно именно на сцене Мейерхольда ставятся спектакли по пьесам Владимира Маяковского, такого же авангардиста в поэзии, каким в театре является Мейерхольд. В первые послереволюционные годы популярность Маяковского и Мейерхольда неуклонно растёт, публике по душе всё необычное и даже слегка скандальное, а этого у Мейерхольда – мастера эпатажа и провокации – в избытке!
Он хотел, чтобы роль Гамлета в одноименной трагедии Шекспира играла его жена, Зинаида Райх, а знаменитый монолог «быть или не быть» планировал и вовсе убрать из спектакля. Он выкатывал на сцену настоящие грузовики, а монологи в его театре актёры читали, стоя на руках. Он много импровизировал, придумывал будущий спектакль вместе с драматургом, делился своими фантазиями, но ни в коем случае не был легкомысленным: каждая его постановка была результатом напряжённого труда.
Мейерхольд был очень требователен к актёрам своего театра, но и себя не щадил. Однажды, когда ему было уже шестьдесят три года, он во время репетиции шестьдесят один раз выскочил на сцену из зала, чтобы не просто на словах объяснить, а на своём примере показать исполнителям, как и что надо играть. Шестьдесят один раз этот пожилой человек поднялся по ступенькам, сыграл эпизод и снова спустился в зал. Вот какая энергия была у Всеволода Эмильевича!
А ещё он удачно гастролировал за границей, показывал иностранцам новый театр – все были в восторге.
Но когда Мейерхольд вернулся с гастролей, многие его спектакли вдруг стали запрещать, потому что его идеи перестали нравиться руководству страны. Он так опередил своё время, что его перестали понимать многие современники, и даже сам театр Мейерхольда закрыли в 1938 году. А у него были большие планы…
«Жизнь – это постоянный путь самопознания и самосовершенствования».
Всего двумя годами позже и сам великий театральный новатор печально заканчивает свой путь – его казнят по обвинению в контрреволюционной деятельности. Лишь много лет спустя его имя будет очищено от ложных обвинений, а его наследие снова оценено по достоинству.
Всеволод Эмильевич Мейерхольд стал ярчайшим представителем нового революционного театра. Он стал легендой. Своим творчеством он доказал, что в искусстве уместен любой эксперимент и лишь время может рассудить, кто гений, а кто бездарность.
«Вы, с вашим тонким и чутким умом, с вашей вдумчивостью – дадите гораздо, неизмеримо больше, чем даёте, и будучи уверен в этом, я воздержусь от выражения моего желания хвалить и благодарить вас. Почему-то мне хочется напомнить вам хорошие мудрые слова Иова. „Человек рождается на страдание, как искры, что устремляются вверх“. Вверх!»
Максим Горький – Всеволоду МейерхольдуАнна Матвеевна Павлова
Непревзойдённая русская балерина
1881–1931 гг.
Аня Павлова в детстве была слабенькой, часто болела, плохо росла. Тогда её мама решила, что это сырой городской воздух плохо влияет на здоровье дочери, и перевезла Аню из Петербурга к бабушке в деревню. Там девочка пила парное молочко, ела ягоды, много гуляла и быстро окрепла. Стала её мама в город на разные концерты водить.
Ане было всего восемь годиков, когда она увидела балет Петра Чайковского «Спящая красавица» и сказала:
– Я тоже хочу быть Спящей красавицей, хочу быть балериной.
– Ну а почему бы и нет? – сказала Анина мама. – Ты у меня девочка стройненькая, бойкая. Быть тебе плясуньей!
И стала Аня учиться в балетном училище. Порядки там были строгие: жили будущие балерины почти взаперти, даже на каникулы их не отпускали, всё время шла учёба… Но Аня сразу стала делать успехи, упорно занималась, много времени проводила у хореографического станка. По восемь часов в день тренировалась! И всё это – на протяжении семи лет! Учителя у неё были хорошие, и, когда она закончила обучение, девушку сразу приняли в труппу Мариинского театра.
А Мариинский театр, что сейчас, что тогда, – это серьёзное место, там лучшие танцовщики выступают, и отбор всегда был очень строг.
Поэтому юная балерина поначалу выходила на сцену в небольших партиях, но быстро доказала, что способна на большее. Уж очень красиво она двигалась – легко, изящно… Публике она нравилась, и постепенно ей стали доверять большие сольные номера. Но Анна Павлова не загордилась, продолжала много трудиться, и труд этот был ей в радость.
Позже она всегда говорила, что ей очень повезло, ведь она всю жизнь занималась любимым делом.
«Танцы – это мой дар и моя жизнь… Бог дал мне этот дар, чтобы доставлять радость другим. Меня преследует желание танцевать. Это чистейшее выражение всех эмоций, земных и духовных. Это счастье».
Скоро Анна Павлова становится чрезвычайно популярна. Ей рукоплещут, все молодые люди столицы в неё влюблены, ей несут огромные букеты цветов. А она продолжает работать.
С самыми лучшими балетмейстерами она приготовила танец «Умирающий лебедь». В этой хореографической миниатюре под музыку Камиля Сен-Санса Павлова была неподражаема, этот номер стал её визитной карточкой. Балерина словно сливалась с мелодией и скользила по сцене в образе лебедя.
А композитор Сен-Санс, увидев этот танец, сказал Павловой:
– Мадам, благодаря вам я понял, что написал прекрасную музыку!
После ошеломительного успеха в Петербурге Анна Павлова начинает много гастролировать. Она объехала с концертами всю Европу и Америку и везде покоряла зрителей своим талантом. О ней писали восторженные статьи в газетах, её слава была столь велика, что её именем начали называть блюда в ресторанах, подавали воздушный десерт-торт «Павлова» и «Лягушачьи лапки а-ля Анна Павлова». В кондитерских продавали конфеты «Павлова» и были даже духи, названные в честь русской балерины… А она продолжает работать дальше!
В 1907 году с Анной Матвеевной случилась интересная история в Стокгольме. После её концерта толпа восхищённых шведских поклонников следовала за экипажем балерины до самого отеля – благоговейно, молча, стараясь не нарушить её отдыха. Когда Павлова увидела своих зрителей из окна отеля, она вышла на балкон и под бурные рукоплескания в знак благодарности стала бросать толпе цветы, подаренные ей после выступления…
«Успех во многом зависит от индивидуальной инициативы и усилий, и его невозможно достичь, если не выполнять тяжёлую работу. Овладей техникой, а потом забудь об этом и будь естественным».
Анна Павлова для своих сольных выступлений придумала особый жанр лирических миниатюр, которые назвали «хореографической мелодекламацией». С ними она продолжала гастрольные поездки.
Она побывала в Канаде, Южной и Центральной Америке, Японии, Китае, Бирме, Индии, а также в Египте, Южной Африке, Австралии, Новой Зеландии. В одном только 1925 году за 26 недель побывала в 77 городах, дала 238 представлений и износила 2000 пар балетных туфель.
В Индии по окончании спектакля все зрители встали на колени и подняли вверх руки. Они приняли её за богиню танцев!
«Бог даёт талант. Работа превращает талант в гениальность».
Анна Павлова так больше никогда и не вернулась в Россию. Ей, как и актрисе Марии Ермоловой, была не по душе новая публика и новые порядки. Но она очень тосковала по родине, даже наняла себе повара, который умел готовить её любимую русскую гречневую кашу и выпекать чёрный хлеб.
Она так и не обзавелась семьёй, всю свою жизнь посвятив искусству. В память о ней написаны книги и сняты фильмы. В одном из театров Лондона в зрительном зале есть место, на которое никогда не продают билеты. Это место для русской балерины Анны Павловой.
«Истинная артистка должна жертвовать собой своему искусству. Подобно монахине, она не вправе вести жизнь, желанную для большинства женщин».
Евгений Багратионович Вахтангов
Русский и советский театральный режиссёр, актёр и педагог, основатель и руководитель Студенческой драматической студии
1883–1922 гг.
Женя Вахтангов рос в очень строгой семье. Папа у него был сурового нрава, фабрикант, человек серьёзный и никаких балетов с театрами не жаловал. Считал, что артист – это вовсе не профессия, что надо серьёзным делом заниматься, а не по сцене скакать. Но Женю с детства тянуло к искусству: он играл на нескольких музыкальных инструментах, пел в хоре, участвовал в издании гимназического журнала «Эос». Гимназисты часто ходили на спектакли, сами разыгрывали представления, в которых Женя Вахтангов принимал активное участие.
А когда Женя отучился в гимназии и стоял перед выбором дальнейшей профессии, папа ему сказал:
– Хватит тебе ерундой заниматься, поступай-ка в Политехнический институт.
– В Политехнический, так в Политехнический, – не стал спорить Женя, а сам во время вступительных экзаменов так увлечённо играл в самодеятельности, что совсем не готовился к поступлению, и экзамены, конечно, провалил.
– Так далее продолжаться не может. Твоё полное невнимание к моему делу уже неприемлемо, – сердился отец. – Всё на отцовской шее сидишь, сам-то как зарабатывать будешь?
С тех пор отношения у Жени с отцом совсем разладились, они серьёзно поссорились и никогда больше не общались…
«Казалось бы, каждый из нас должен был бы создать себе главное, дорогое и желанное и ради этого главного, дорогого и желанного делать всё остальное: давать уроки, учиться в школе, сносить всё тяжёлое, что даёт жизнь».
Евгений Вахтангов продолжил образование в Московском университете, параллельно посещая театральную школу. Жил очень бедно, ел плохо: денег хватало только на чёрный хлеб и просроченные консервы, у него даже желудок заболел. Но в родительский дом он не вернулся и за помощью к отцу не обращался…
Зато сразу после окончания театральной школы его приняли в Московский Художественный театр. Там он не только играл на сцене, но довольно быстро начал преподавать и всего в 25 лет стал режиссёром и преподавателем небольшой Студенческой драматической студии. У молодой труппы не сразу получилось успешно заявить о себе – первый спектакль провалился и был разгромлен критиками. Константин Станиславский, который очень высоко ценил своего ученика Вахтангова и сам изначально доверил ему управление труппой, был очень недоволен и запретил дальнейшую деятельность студии. Но Вахтангов был нацелен показать миру, на что способен, поэтому репетиции с труппой продолжились – но тайно. Спустя пару лет труппа возобновила работу уже официально и стала называться Московской драматической студией Евгения Вахтангова. Так Вахтангов обзавёлся своим театром.
Там Евгений Багратионович начал оттачивать свой собственный театральный почерк, свой ни с чем несравнимый стиль, который впоследствии так его прославит. Этому стилю были присущи гротеск и народность, совмещённые с самой изысканной театральной эстетикой. Декорации были очень простыми, костюмы – условными.
Вахтангов после долгих творческих поисков вырабатывает особую форму спектакля, которую назвал «фантастическим реализмом».
«Посвятившему себя искусству необходимо день за днём быть в искусстве. Тогда можно воспитать себя артистом».
Главным достижением театра Вахтангова стал его великолепный новаторский спектакль «Принцесса Турандот». Эта сказка по пьесе итальянского драматурга Карло Гоцци про китайскую принцессу, которая никак не хочет выходить замуж, капризничает, а потом всё равно влюбляется, стала визитной карточкой театра на долгие-долгие годы. Уже не было в живых самого Вахтангова, а спектакль продолжал радовать зрителей. В нём играли самые известные актёры, его хвалили критики, его показывали по телевизору. Сто лет недавно исполнилось этому спектаклю! В нём актёры носят смешные маски, под весёлую музыку много импровизируют, дурачатся, шутят со зрителями.
К сожалению, Евгений Багратионович, увлечённый работой, уделял мало внимания своему здоровью, поэтому из-за тяжёлой болезни не увидел премьеры «Принцессы Турандот». Этот же спектакль и стал его последним. Но на премьере присутствовал Константин Станиславский, который был искренне восхищён творческими достижениями Вахтангова.
И, несмотря на воздушную лёгкость этого спектакля, для русского театра он имеет фундаментальное значение. В нём утверждаются новые формы сценического искусства, формы, найденные Евгением Вахтанговым в мучительном поиске, ежедневном самоотверженном труде, в истинном служении театру.
«Искусство состоит в том, что актёр чужое, данное ему автором пьесы, делает своим собственным».
Александр Яковлевич Таиров
Советский театральный актёр и режиссёр, народный артист РСФСР, создатель Камерного театра
1885–1950 гг.
Родная тётушка Саши Корнблита была актрисой и заразила мальчика театром. Он с удовольствием смотрел спектакли и сам охотно играл в любительских постановках. Однако родители убедили Сашу выучиться серьёзной профессии, и он поступил в университет на юриста. Он получил диплом правоведа, но работать по специальности так и не стал, а подался в актёры и придумал себе псевдоним: фамилию Таиров от арабского слова «таир» – орёл.
«Никогда и ни в чем он не искал для себя никаких выгод, не умел ни лгать, ни приспосабливаться, был честен перед собой и перед искусством!»
Георгий Товстоногов о ТаировеАктёрскому мастерству Александр Таиров учился в театре Веры Комиссаржевской. Этот молодой, новаторский театр, в котором режиссировал Всеволод Мейерхольд, стал хорошей школой для Таирова.
Время тогда было тревожное, насыщенное. Все и в общественной жизни, и в искусстве искали новые пути развития, много экспериментировали. Немирович-Данченко со Станиславским создавали свой театр, Мейерхольд свой, как ему казалось, более правильный, а Таиров, которому нравились другие методы сценического воплощения, придумал Камерный театр. Все они тогда находились в поиске, все они беззаветно служили искусству.
– Вы, Всеволод Эмильевич, в своём театре погрязли в натурализме! – заявил однажды Таиров Мейерхольду.
– А вы, Александр Яковлевич, скатились в махровый формализм, – ответил Мейерхольд Таирову.
И пошли они каждый своей дорогой.
В своём театре Таиров ставил пьесы современных драматургов: Максима Горького, Юджина О’Нила, а знаменитый Бертольд Брехт сам передал ему для постановки свою гениальную пьесу «Трёхгрошовая опера». Режиссёр не боялся экспериментировать, совмещал в сценическом действии балет, оперу, цирк и мюзикл. Именно в этом театре раскрылся талант знаменитой Фаины Раневской, о которой мы ещё поговорим.
Театр Таирова продолжал работать даже в тяжёлое военное время: сначала гастролируя в эвакуации, затем вернувшись в Москву. В 1949 году, за год до смерти Александра Яковлевича, Камерный театр был закрыт и переформирован в Московский драматический театр имени А.С. Пушкина. Он находится сейчас в том же уютном небольшом здании, где ранее находился Камерный театр, – на Тверском бульваре в Москве.
