Дикарь из глубинки, или Курс выживания для мажорки

Мишани поблизости не наблюдается. Громоподобной Татьяны тоже. По дороге к качелям, я заглянула на террасу и стащила с обеденного стола книгу. Сейчас кручу в руках приличного размера томик – Александра Дюма “Граф Монте-Кристо”.

Интересно, кто здесь прикалывается по французской классике? Вряд ли невежда Мишаня. Сомневаюсь, что он вообще знает такое слово, как “классика”. Больше чем уверена, что больше статей в газете и комиксов в детских журналах его одичалый мозг воспринять не способен! Скорее всего, роман читает “спаситель деревни” Румянцев.

Ох, скорее бы он уже вернулся…

Открывая форзац, долго разглядываю черно-белую иллюстрацию. За неимением других дел перелистываю на первую страницу и уже с первого абзаца, проваливаюсь с головой в историю, где все начинается прям как у меня. Довольно мирно:

“Двадцать седьмого февраля 1815 года дозорный Нотр-Дам де-ла-Гард дал знать о приближении трехмачтового корабля «Фараон», идущего из Смирны, Триеста и Неаполя”.

Глава 11. Элли и Тотошка

Милена

“Дантес, оглушенный, почти задохшийся, все же догадался сдержать дыхание; и так как он в правой руке держал нож наготове, то он быстро вспорол мешок…”.

Ты-ды-дыщ!

На двадцать первой главе над моей бедовой головой раздается треск.

Я выныриваю из романа и подскакиваю на месте, потревожив сладкий сон своего четырехлапого спутника. Испуганно поднимаю взгляд, таращась на свинцовые тучи. Выглядят они более чем устрашающе! По позвоночнику прокатывается волна панически настроенных мурашек. В мозгу всплывает красная табличка, с крякающим: “денджер”.

Бросаю взгляд на наручные часы – ох ты ж. Уже почти десять! Вот это я зачиталась. И где вообще носит Мишу?

Ты-ды-дыщ!

Новый раскат сопровождает яркая вспышка. Заковыристая молния делит темно-синее полотно у меня над головой напополам. Я подскакиваю с качели. Арчи стекает волосатым облаком за мной следом. Начинает моросить дождь.

Трындец моему кабриолету и кожаной обивке…

Барабаня по крышам и шебурша в кронах деревьев, дождь набирает силу. Земля под ногами быстро превращается в грязь. Я хватаю растерянную псину за ошейник и тащу за собой в сторону сарая. Прижимаю к груди Дюма и бегу, поскальзываясь на быстро собирающихся лужах, хлюпая и чвякая напрочь промокшими балетками.

– Гав.

– Пойдем!

Нам навстречу налетает порыв ветра. Деревья на опушке леса опасно гнутся, крыша летнего душа трещит. Я пригибаюсь. Песель стонет. С неба начинает лить, как из ведра.

– Гав-гав.

– Давай же, ну!

Тяну собаку за собой следом. Заставляя преодолевать сопротивление ветра, затаскиваю животину в сарайку и захлопываю за нами дверь. Над головой раздается новый громкий “бум”.

Я подскакиваю от неожиданности. Темноту разрезает свет от молнии. Мое сердце колотится от страха. Стенки хлипенькой сарайки не самое надежное укрытие. Ветер в щелях завывает. Однако голову не мочет – уже хорошо.

Проверив, плотно ли закрыта дверь, выпускаю из захвата собачий ошейник. Мохнатый монстр, не придумав ничего лучше, встает посреди моего “люкса” и трясет своей шерстью, заливая все вокруг. От лопат до жалкой старой раскладушки.

– Арчи, блин! Плохой мальчик!

– Гав! – садится на хвостатую жопу это чудовище, высунув из пасти язык.

Я устало плюхаюсь попой на чемодан, подпирая коленями локти. А ураган за тонкими стенками инструментальной сарайки все быстрее набирает силу. Дождь все сильнее долбит по крыше. А ветер все страшнее налетает на хлипкие деревяшки, и они безжалостно стонут под его натиском.

В какой-то момент становится совсем не по себе. И не только мне. Пес подползает ближе и утыкается носом в мои колени. Я обнимаю его двумя руками, поглаживая за ушами. А сама с ужасом думаю: главное, чтобы мы не повторили историю Элли и Тотошки. Это в сказках, если ветром сносит домик, то его закидывает в страну Оз. В жизни все гораздо драматичней…

Вряд ли там есть какой-то волшебник, который подарит нам храбрость и мозги. Хотя, признаю, они совсем не помешали бы. Только отчаянная дура согласилась бы поехать в такую глухомань без должной подготовки! Идиотка, Серебрякова.

Не знаю, сколько проходит времени с того момента, как мы с собакой закрылись в темном дырявом сарае, но гроза утихать не желает. Ветер все больше зверствует. В дырявые стены все больше залетает шальных капель дождя. А мы с Арчи все сильнее трясемся от страха, сидя в обнимку. Только теперь по центру комнаты. С каждым порывом кажется, что вот сейчас нас точно снесет!

Я проклинаю дикаря за его бессердечие и недальновидность. Этот мужлан неотесанный даже не подумал о том, что бросил меня здесь одну одинешеньку! А песель, судя по скулежу, проклинает меня, за то, что не позволила ему спрятаться в его надежной будке и притащила сюда. В эту хлипкую холодную развалюху.

Спустя еще час меня накрывает отчаянием. Я промокла, замерзла, устала и вздрагиваю от каждого шороха. Мне все время кажется, что за стенкой кто-то ходит. Крадется, шуршит и ломится в наш “домик из говна и палок”. То, что не делает природа, с лихвой дорисовывает мое богатое воображение. Меня уже колотит так, что зуб на зуб не попадает.

Молнии все трещат и трещат над головой!

Снова раскат за раскатом!

Я в жизни не видела такой лютой грозы!

И ветер… он все стонет и стонет.

Собака, словно взбесившись, подскакивает на лапы и начинает беспрерывно лаять, уставившись на дверь. А стены этой дурацкой сарайки словно сужаются и давят! И, как назло, под рукой ни одной захудалой свечки…

Я подскакиваю и хватаюсь за телефон. Включаю фонарик и осматриваюсь. Луч света в моих руках дрожит. Они трясутся. От холода или от страха, уже даже я не пойму! Пальцы, сжимающие металлический корпус, немеют. Где-то за спиной слышится новый треск.

Я вскрикиваю и оборачиваюсь. Свечу в дальний правый угол – там никого и стена на месте. Новый шорох в левом. Я снова охаю и направляю луч туда. Пусто. А за спиной все гав, да гав!

– Мам-м-мочки-и-и… – сиплю, растирая ладонями плечи. – Да хв-ватит! Арчи!

В голову приходит идея: а что, если забить на приличия и сигануть отсюда в сторону дома Румянцева? Кажется, даже его открытая терраса будет более надежным укрытием. Но уже только от одной мысли выйти в темноту ночи под лютый ливень и ураган становится тошно. Нет, идти куда-то сейчас – чистое самоубийство. А вдруг на улице, около сарайки кто-то есть? Маньяк с топором или медведь с когтями?

Я оседаю с фонариком на пол, подтягивая колени к груди и из последних сил сдерживаю горькие слезы паники и обиды. Неужели совсем безразлично?! Неужели совсем плевать этому бессердечному чурбану?! Я, конечно, любить меня не прошу, но хоть капельку сострадания-то проявить можно было! Вот скопычусь здесь от остановки сердца, и пусть потом Михаилу Руслановичу объясняет, что за неопознанный труп валяется в его инструментальной сарайке! Надеюсь, Мишаню потом по судам затаскают и из кабинета следователя выпускать не будут!

Над головой раздается новое трескучее: ты-ды-дыщ!

Я подпрыгиваю

Фонарик тухнет.

Телефон, зараза, сдыхает.

Пес поджимает уши и подползает ко мне.

И тут случается то, чего я боялась больше всего. С очередным порывом ветра, стены уж слишком живописно начинают трещать, а над головой…

Я перестаю дышать. Замираю, буквально каждой клеточкой тела и души. Медленно-медленно поднимаю взгляд в темноту и… взлетаю на ноги, срываясь с места с псом в обнимку, с визгом на всю округу:

– А-а-а-а-а!!! Спасите! Помогите! А-а-а-а!!!

Вылетаю под дождь ровно в тот момент, как крышу сарайки срывает. Напрочь! С грохотом и треском проносит по огороду, а меня хватают за талию чьи-то руки, вышибая из моих легких новый оглушительный крик.

Глава 12. Ураган

Милена

От страха у меня сердце готово выпрыгнуть прямо из горла! Я ору во всю глотку! На всю округу! Беру ультразвуком! Колочу ногами и руками того, кто меня схватил за талию и удерживает на весу. Дергаюсь в попытке вырваться! Но за спиной прокатывается рокотом мужской голос:

– Да не ори ты, дура.

Я резко замолкаю, захлопнув рот.

Воспользовавшись моим замешательством, “похититель” перехватывает удобнее мою мокрую тушку, поднимая на руки. Я снова на автомате обнимаю его за шею. Перед глазами в темноте мелькает знакомая густая борода и хмурый взгляд. Дикарь! Вот это я идиотка! С губ срывается облегченный выдох. Нет, ну а кто же еще это мог быть, если не он?

Хотя… мало ли. Может, сам Румянцев вернулся.

Мишаня едва не бежит до дома. Резво переставляя ноги в резиновых сапогах по размытому огороду. Ни разу не поскользнувшись, залетает по ступенькам. Меня колошматит от холода так, что зубы стучат. Пес уже стоит на террасе, виляя хвостом, встречая нас приветственным “гав”.

Дикарь ставит меня на ноги и тянет за собой в дом.

Я упираюсь пятками в пол:

– Не-не-не. Я не пойду туда! – пытаюсь вырвать руку.

– Ты издеваешься?! – рычит Мишаня.

Кажется, мы поменялись ролями.

– Это нехорошо! – возмущаюсь.

– Чего?!

Дикарь слишком быстро вкапывается ногами в пол. Я по инерции в него врезаюсь, больно ударившись лбом. У-у-уй! Шиплю, потирая ушибленную часть. Да что же ты такой каменный?!

– Того!

Освободив конечность, отскакиваю от него болванчиком, но не успеваю совладать с координацией. Меня снова удерживают, вовремя схватив. На этот раз загребущей ручищей за талию.

– Тебя если не ураганный ветер унесет, так сама расшибешься, неуклюжая, – звучит как обидная констатация факта. – И почему в дом не пойдешь? Здесь останешься?

В ответ на его слова снова грохочет гром. Я подскакиваю и вскрикиваю. Туча все еще над нами. Грозовой фронт будто завис над этим проклятым местом, зацепившись за флюгер Румянцевского дома!

– Так хозяина нет, – лепечу я. – Я человек чужой. Меня не приглашали. Я не могу! Это не мой и не ваш дом. Миша, это неприлично!

Кажется, кто-то удивлен. Только отвалившейся челюсти не хватает для пущей убедительности в довесок к красноречиво поехавшим на лоб мокрым от дождя бровям. Я наблюдаю, как в тусклом свете фонаря над дверью одинокая капля скатывается по виску дикаря. Едва не тяну ладошку, чтобы порывисто ее смахнуть. Тормозит Мишаня, который заявляет:

– Считай, что он тебя пригласил.

– Это не…

– Я днем с ним разговаривал, пока был на ферме, принцесса. Вернуться раньше просто не успел. Все, Милка, хватит. Ломаешься, как девочка. Пошли давай! – снова тянет за руку.

Я снова проезжаю пятками по дощатому полу. Переспрашиваю:

– Точно не обманываешь?

– А ты точно хочешь ночевать здесь? – кивает мне за спину. – Или может вернешься в сарай? – его густые брови взлетают вверх. – Без крыши.

Ветер снова поднимает вой. А пес нетерпеливо скребется лапой в дверь. Даже животное вон, рвется под крышу прочного бревенчатого дома! А я “ломаюсь”, как сказал Мишаня. Ну правда, не убудет же с Румянцева, если я ночку помну его диван в гостиной?!

– Хорошо, – киваю. – Ладно.

И стоит мне согласиться, как меня снова бесцеремонно хватают за руку и чуть ли не втаскивают в дом. Как только массивная дверь за нами закрывается, становится тихо.

Я ежусь. Неловко стоять в темноте. Дикарь щелкает выключателем, и в доме зажигается свет. Здесь пахнет деревом, уютом и едой. А еще здесь тепло. Очень!

Пока я все это перевариваю, Мишаня куда-то исчезает. А пес по-хозяйски укладывается на здоровой махровой лежанке. Видимо, он тут частый гость.

Оглядываюсь. Первый этаж – это огромный зал-гостиная. Светлая, просторная, мужская. Тут и в углу камин, обложенный диким массивным камнем, и огромный диван буквой “П”. На полу добротная темно-коричневая шкура. Да-да! Не знаю, настоящая или нет, но похожа на медвежью. На окнах плотные шторы. Вид у всего вокруг такой… брутальный. А еще здесь удивительно чисто для дома в глуши. Нет, гор пыли я, конечно, увидеть не ждала. Но…

На полу ни соринки, на мебели ни пылинки. И я – стою такая посреди этого великолепия, а с меня вода ручьями. Да прямо на паркет все. На паркет! Озноб прокатывается по телу. Капец, Серебрякова. Не хватало еще на ремонт “встрять”. Счет за паркет тоже Андрею Петровичу выпишу!

В целом же хозяин этого дома представляется огромным-таки мужиком…

– Вот полотенце, – откуда-то выныривает дикарь. – Вон там душ.

Вот такой, как этот Мишаня – мужик.

Он машет мне, и я шлепаю босыми ногами за ним следом. Иду, оставляя на темном полу влажные отпечатки своих маленьких аккуратных ступней.

– Блин, – ругаюсь, поглядывая себе под ноги, – я сейчас все тут запачкаю…

– Отмоем. Давай, быстро в душ. Отогреваться. А то аж посинела вся.

– Не. Неудобно же…

– А удобно будет, когда Румянцев приедет, а ты будешь валяться с бронхитом, ангиной или другой подобной херней, принцесса? – гаркает Мишаня. – Заходи уже! – открывает передо мной дверь и грозно так машет рукой.

– Это хоть не хозяйский душ?

– Это гостевой. У хозяина ванная.

Это звучит больно. Сейчас бы погреть и отмочить свои косточки в горячей ванне, доверху наполненной пеной с ароматными маслами. А не вот это вот все!

– Горячая вода есть. Давай, Милка, вперед, – командует.

Я послушно пересекаю порог ванной комнаты, и за мной сразу же закрывается дверь. Здесь также бревенчатые стены. Душевая кабина в углу, а на полу кафельная плитка. На удивление теплая. Надо же, у Румянцева полы с подогревом? Еще есть раковина и широкое большое зеркало почти во всю стену. Рядом висит банный халат и полка с полотенцами. Уютно.

Я запираю дверь, провернув в ручке рычажок, и с трудом стаскиваю с себя мокрые вещи, кидаю их на пол. Нужно будет выстирать. Включаю воду в кабине и, настроив погорячее, ныряю внутрь под упругие струи.

С губ срывается восхищенное мычание. Это рай! Самый настоящий. Блаженство! Мое тело будто оживает, выбираясь из-под тонн грязи. Мышцы расслабляются, согреваясь. Я теряю счет времени. Не знаю, сколько так стою под водой, с закрытыми глазами и тупо ни о чем не думая. Греясь! Когда в дверь раздается стук:

– Ты там живая? – басит дикарь. – Или утонула, и пора спасать?

– Все хорошо, – блею я, от страха распахнув глаза. – Не надо меня спасать!

Хорошо заперла дверь, а то еще и вошел бы. Манеры этому мужлану явно не привили.

– Зря отказываешься, принцесса. Знаешь, как классно я умею делать искусственное дыхание? – в голосе Мишани слышится улыбка. – Рот в рот.

Меня до последнего мизинчика кидает в краску. Да он глумится надо мной!

– А я умею делать яичницу! Показать?

В ответ получаю взрыв хохота, который, судя по громкости, удаляется. То-то же. Улыбаюсь. Пусть знает – в обиду себя не дам!

В душевой на полке нахожу упакованную мочалку. Набираюсь наглости и решаюсь ею воспользоваться. Геля для душа нет, а вот кусок мыла лежит в мыльнице. Беру его, нюхаю. На удивление пахнет лавандой и так приятно, что я не задумываясь намыливаю черный шарик. Вспениваю и принимаюсь тереть тело. Тщательно, даже наверное слишком, потому что потом замечаю красные следы на коже.

Потом беру флакончик с шампунем. Нюхаю. Почти не пахнет. Вот и хорошо. Выдавливаю на ладонь немного и мою волосы. Интересно, для кого у Румянцева в гостевой душевой припасено все это добро? Для Татьяны?

Вымывшись дочиста, выключаю воду и выхожу из кабинки. В небольшом помещении стало влажно и клубится пар. Обтираюсь полотенцем и повязываю его тюрбаном на голову. А с вешалки беру халат и надеваю на голое тело, плотнее запахивая и завязывая пояс. Вещей-то у меня с собой нет, кроме тех, что сняла. А те, что остались в чемодане, вполне вероятно завтра придут в негодность.

Протираю ладошкой запотевшее зеркало. Смотрю на себя. Кажется, и кожа побелела, и глаза засияли. Щеки разрумянились. Улыбаюсь своему отражению. Много ли для счастья надо? Горячий душ и мягкий халат!

Открываю дверь и выхожу. Сразу же обдает прохладой. Прислушиваюсь – тишина. Делать нечего, возвращаюсь в гостиную. Там все так же дрыхнет Арчи, а я прохожу к дивану и сажусь на край. Дальше как-то неловко…

Сижу, внутренне вся сжавшись. Что делать? Куда идти? Здесь сидеть? А если хозяин дома вернется раньше, а я тут такая: разомлевшая, не презентабельная, в его халате? Некрасиво выйдет. Была бы связь, уже давно бы узнала у Андрея Петровича номер этого неуловимого Михаила и позвонила! А так… Можно ли верить Мишане?

Мои мысли прерывает раскатистый гром.

А еще я очень хочу есть. Очень-очень. С самого утра крошки во рту не было. Я даже чувствую, как похудела за эти полтора дня. Осунулась и рискую потерять остатки привлекательности своих форм!

Конец ознакомительного фрагмента.

Текст предоставлен ООО «Литрес».

Прочитайте эту книгу целиком, купив полную легальную версию на Литрес.

Безопасно оплатить книгу можно банковской картой Visa, MasterCard, Maestro, со счета мобильного телефона, с платежного терминала, в салоне МТС или Связной, через PayPal, WebMoney, Яндекс.Деньги, QIWI Кошелек, бонусными картами или другим удобным Вам способом.