Возрождение Феникса. Том 8

Субъективно, конечно, но что-то прошедшей ночью я не заметил у этой девушки большой уж «женской чести». Неиссякаемая фантазия, удивительная гибкость и пластичность, пылкая темпераментность – сколько угодно. А уж чести не видел. Хотя, кто его знает, что под этим понятием подразумевается у китайцев. Это у русских девичья честь – это и скромность, и выдержка, и обязательно стыдливость. А на Востоке может всё ровно наоборот.

– Дуэль без техник? – уточняю.

– Доспех можешь оставить, – окидывает меня презрительным взглядом Чжао. – Я – Полковой, но атаки оставлю для врагов Поднебесной. Мальчишке хватит пары тычков клинка.

– Хватит и одного, – возражаю. – И вы уже не встанете.

Яростный взгляд Чжао игнорирую.

Анеко совсем бледная. Принцесска вылупляет глазки и качает головой.

– Зачем вы так? Я же предупредила, – в растерянности произносит она. – Я же дочь Сына Неба. Вы должны мне верить.

Все смотрят в недоумении на милую японочку. Чего она так переживает за Чжао Не? Неужели проснулись страстные чувства к видному китайцу?

Одному мне всё понятно. Я бросаю насмешливый взгляд на японку, и она дрожит как ягненок в пасти волка. Девушка напугана вовсе не за Чжао. За себя.

– Простите, Ваше Высочество, – Чжао тоже принимает тревогу принцессы на свой счет, даже грудь выпячивает, как павлин. – Но мужчина сказал – мужчина сделал. Я обязан наказать русского. Кенай, вы же устроите дуэль?

Царедворец кивает:

– Конечно-конечно, – верещит чиновник в оранжевом халате. – Проведем бой на главной арене Дворца Небесной чистоты.

Анеко хватает за руку брата.

– Нет, только не там! -громко говорит она, не выдержав. – Только не снова!

Ага, на этой арене я превратил Бемижара в полоску гари на стеклянной колее. Анеко боится снова увидеть мои фантазмы, снова проникнуться верой в меня. Но у нее нет выбора.

Подступаю к строптивой принцессе. Наклоняюсь, но соблюдая приличия, не пересекая двадцати сантиметров личного пространства. Сбоку Лиза смотрит на нас встревоженно, а София насмешливо. У меня такое ощущение, что все мои поступки в Пекине отлично ложатся в план княгини Бесоновой. Если так, она очень коварна, и мне точно нужно поскорее изучить скан-образ князя Перуна. Он – ее главный бастион, да и дети Бесоновы обладают силами по его образу и подобию. Это всего лишь подстраховка, чтобы потом Гюрза не укусила меня в пятую точку.

Ладно, сейчас займемся юной и прекрасной Дочерью Неба. Да поскорее. А то она со страхом смотрит на меня, затаив дыхание. Еще возьмет да задохнется, хех.

– Вы же поняли, Ваше Высочество? – тихо спрашиваю. – Каждая моя дуэль – испытание. Испытание для вас и вашего неверия.

– Я не пойду смотреть! – заявляет она испуганно. – И избегу вашего испытания.

– Пойдете, – просто говорю. – Вы пойдете.

На этом отворачиваюсь, чтобы проследовать за царедворцем на арену. По пути вылавливаю Чугуна из компании смеющихся китаянок:

– Простите, сударыни, – улыбаюсь, ухватив побратима за рукав фрака. – Но мне нужен ваш кавалер. Он сегодня еще и мой секундант.

– Красавицы, не волнуйтесь, номерки ваши я запомнил, – кивает чернокожий карапуз девушкам. – Обязательно приглашу вас в Гану. Ждите звонка.

Китаянки искренне машут руками обворожительному негритенку, который украл их сердца за десять минут общения. А Чугун, спустя пару шагов уже забыв про них, оборачивается ко мне:

– Опять дуэль? С кем на этот раз?

– Да один из местных вызвал, – отмахиваюсь. – Провокация Ди Ку. Мои фантазмы ему покоя не дают.

– Болотопс жеваный, – ругается карапуз. – А я вот тоже хочу подраться, и гетер потискать. Почему тебе опять достаются все драки и бабы?

– Чего жалуешься? Ты же взял номера у тех аристократок, – удивляюсь.

– Вот именно, что аристократки, – вздыхает Чугун. – Нецелованные, не тисканные, их пока обучишь всему, с самого сойдет семь потов. Да и сразу потом возникнут проблемы с их родами. Это тебе не гетеры, – опять завистливый взгляд. – И не Наташмяу.

– Ох, уймись уже, – закатываю глаза.

На арену прибываем далеко не первыми. Слухами земля полнится не только в России. В этот раз поединок не приватный, и свободных мест на трибунах остается с каждой секундой всё меньше и меньше. Китайская аристократия занимает обычные сидения. Остаются незанятыми только особые – для Вана и иноземных гостей.

– Переодеваться не будешь? – спрашивает Чугун.

Снимаю фрак и передаю побратиму:

– Нет, так сойдет, – закатываю рукава рубашки до локтей, затем расшнуровывают туфли, чтобы снять. – Не с мятежником же дерусь.

– А с кем вообще? Ранг какой?

– С Полковоем.

– А! – разочарованно вздыхает Чугун. – И чему я завидовал? Это же не драка тогда, а так, плюнуть и растереть.

Еще сдергиваю с воротника рубашки бабочку и засовываю ее в карман брюк. Вуаля. Фалгор Феникс готов к смертельной дуэли.

– Смотри, фрак не замарай, – как же без напутственного слова побратиму. – А то уже волочишь фалды по полу.

– Я ж роста небольшого, – хмыкает карапуз, приподняв фрак. – Иди уже, чемпион. Твой смертник уже ждет.

И правда, Чжао вышел на арену с противоположного входа. В руках китайца сверкает огромный изогнутый меч, похожий на японский тати. Рукоять усыпана драгоценными камнями. Явно фамильное оружие. Может, вдобавок, артефактное.

Нехорошо заставлять противника ждать. Поэтому выхожу на арену. Судья тот же. Он с испугом смотрит на меня, лоб покрыт испариной, вена на шее бешено пульсирует. Мои прошлые техники были ему непонятны, а всё непонятное пугает.

Так, а кто в зрителях? Оба императора пожаловали. Княгини Бесоновы с Лизой, ага. А вот и японские наследники. Анеко, как ни горячилась, всё равно пришла. Правда, бледновата очень и к брату чуть ли не прижимается. Умная девочка. Догадывается, что сейчас будет.

– Во всеуслышанье была объявлена дуэль на мечах, – говорит судья. – Готовы, поединщики?

– У него нет оружия, – оголяет клинок Чжао и обращается ко мне. – Пришел стать зарубленным?

– Почему же? – улыбаюсь. – Меч сейчас будет. Прошу десять секунд.

Мои татуировки вспыхивают, и я обращаю взор в Анреалиум. Погружение в Хаос – своего рода ускоренная медитация, сосредоточение на изнанке мира, поэтому время снаружи замедляется. В идеале этим приемом овладел Отец-император, поэтому он и способен заниматься своими делами сколько угодно времени, а для окружающих пройдет всего несколько секунд. Ну, то есть, владыка Постимпериуса пошел дальше – не сам выходит из нашего мира, а вытаскивает пространство Хаоса в реальный мир, тем самым выходя за рамки времени. В итоге все в Постимпериусе довольны правителем, особенно его тысяча жен. Надеюсь, тоже когда-нибудь так смогу.

Ладно, отвлекся. Что применим? Без труда могу взять Молот Сварога, но у нас как бы дуэль на мечах, да и про Анеко забывать не стоит. Нужно сломить сопротивление принцессы. Я же теперь Свар Ками. А значит, вместе со славянскими фантазмами мне доступны и японские.

Внутренним взором вижу всех огненных японских богов. В отличие Бемижара мне доступны только часть фантазмов. Но, к счастью, верховным божеством японского пантеона как раз является Аматэрасу. То есть, самая сильная богиня мне доступна.

– Так ли это? – горько усмехается статная черноволосая японка в красном одеянии. Ее большие золотые глаза пронзили бы любого насквозь: они выражают печаль, но сердца других заставили бы радоваться от их сияющего блеска. Только я один могу увидеть в этих глазах, в этом прекрасном бледном лице еще не излеченную скверну.

Мои губы произносят:

– Хаос.

– Монстры отравляют нас, – кивает богиня, вдруг она шатается и падает навзничь.

Срываюсь вперед. Я успеваю подхватить вечную девушку за талию и стройную спину.

– Спасибо, – слабо улыбается Аматэрасу. – Спасибо, спаситель.

Воздух заблагоухал персиковым ароматом. Так пахнут спелые плоды, наполненные солнцем и теплом. Так пахнет богиня солнца.

– Нет, – грустно говорю. – Пока еще нет. Но надеюсь, скоро.

Богиня тает на моих руках, стекает золотым светом, а я обращаю взгляд на облитого собственной кровью Кагуцути, бога огня и кузнечного дела. Другими словами, Сварог на минималках.

– Кагуцути-ками, одолжите свой меч, – кланяюсь.

– Держи, Свар-ками, – с кровавой ухмылкой протягивает он кровоточащий меч.

– Благодарю, – принимаю дар. – С возвратом.

Анреалиум рассыпается на клочья темноты, и я снова ступаю на песок арены. Трибуны удивленно ахают, Чжао отшатывается в ошеломлении. Как и судья.

В моих руках дымится катана бога огня Каугуцути, с его багрового клинка капает кровь на желтый песок.

Поворачиваюсь к судье.

– Я готов к сражению.

***

Прижав ладони к лицу, Анеко вжимается в спинку кресла. Она знала! Знала, что так будет!

Что Свар-ками снова вселит в нее чувство трепета и благоговения. Что русский снова присвоит себе ее веру, не считаясь с ее чувствами.

– Ками, – осеняет себя огненными знаком сидящий рядом Гунай. На лице брата сияет восторг и радость.

«Он принял нового бога, – в голове принцессы мечутся мысли. – Предатель!»

Но и она сама тоже предала. Ведь сердце бьется от бешеного потока эйфории, щеки нестерпимо горят, а колени сами собой тянутся вниз, к полу, чтобы сползти с кресла на пол и упасть ниц перед Огненным ками!

Кровоточащий клинок не оставляет шансов. Или дело вовсе не в оружии? Ведь хочется смотреть не на меч, а на этого светловолосого юношу. На его ухмылку, на его лицо, усыпанное сверкающими рунами. Хочется знать, что значат эти знаки, ведь это знание сделает ближе к НЕМУ.

Судья объявляет поединок. Беркутов и Чжао сходятся на расстояние длинного шага.

Мечи вспарывают пространство. Кровавый клинок оставляет горящую полоску в воздухе, как комета. Китаец пытается перенять инициативу. Прыжок. Уход. Выпад. С искусным изяществом Чжао наносит удары Беркутову, пытаясь оттеснить его. Но меч русского отбивает все попытки. Кровавый клинок волшебно сверкает – словно красное стекло на солнце. Сам Беркутов невозмутим и спокоен. Лицо расслаблено. Будто на кону вовсе не стоит его жизнь.

«Не стоит, – понимает Анеко, чувствуя волну успокоения. – Вся арена, весь зал, все мы под его контролем».

Наконец его длинный клинок описывает багровый круг, чиркает Чжао по скуле, срезав кожу. Доспеха будто и нет! Китаец взвывает от ярости и боли. Но Беркутов не закончил. Кончик меча рассекает китайцу бедро. Затем предплечье, бедро другой ноги, другую руку, сухожилие под коленом.

Чжао роняет меч из отказавших пальцев, затем ему отказывают и ноги. Он падает, открыв горло… Обессиленный, израненный, опозоренный. Только глаза горят на смертельно бледном лице, как узкие щелочки.

– Этот бой не до смерти, – спокойно говорит Беркутов, и кровавая катана тает в воздухе. – К твоему счастью, червь.

Выходит судья и, взяв за руку Свара-ками, объявляет его победителем. Снова.

Ван Ди Ку хлопает первым, подавая пример. Медленно, с достоинством холеные императорские руки производят громкие звуки в абсолютной тишине. Затем трибуны взрываются аплодисментами.

Весь этот поединок – ловушка для мышки Анеко. Западня, капкан, безжалостный, жестокий… но ей плевать. Принцесса рукоплещет вместе со всеми.

Когда она шла сюда, то знала, что прежней уже не вернется.

Глава 5 – Возвращение

– Ну и что мы нарыли? – строго спрашивает министр внутренних дел Май Ли своих агентов и хлопает по столу с кипой отчетов. Резко он переходит на недовольный тон: – А я вам скажу что. Ничего! Поединок Беркутова с Не прошел под наблюдением сорока демоников с различными фракталами сенсорики и трех жива-юзеров стиля «Вышень». Но мы ничего не смогли понять про силу Беркутова? С чем мне идти к Вану? Он же меня с потрохами сожрет.

Агенты внутренних дел виновато опускают глаза. Среди них сидит и Хуа Гулань. Сегодня она не гетера в обольстительном платье, а офицер разведки: минимум косметики на нежном лице, темная форма с шевронами старшего лейтенанта, заплетенные в толстую косу черные длинные волосы. Гетера-офицер в душе улыбается, хоть на виду и держит расстроенное личико. Раздраженный и растерянный шеф выглядит очень забавно. Всё же милорд Фалгор подбросил китайцам непосильную задачу.

– Мы знаем, что оружие Беркутова как-то связано с Хаосом, – замечает один из самых опытных агентов Хань Юй. – Но не Хаос. А еще… вы читали отчет про богов, господин Ли?

Гулань тут же навострила ушки. Неужели Юй догадался о божественных фантазмах милорда?

– Про богов? – вскидывает брови министр и начинает копаться в документах. – Ну я прошелся глазами про то, что катана похожа на атрибут Кагуцути. Ну и что с того?

– Не просто похожа, господин, – опытный демоник тщательно подбирает слова. – Есть версия, что катана и есть божественное оружие.

«Черт, догадались, – хмурится Гулань. – Ну и ладно. Милорд, конечно, знал, что рано или поздно до Пекина дойдет».

– Объясни, – требует министр. – Богов ведь не существует, тем более японских. Так о чем речь?

– Мм, – Юй медлит с ответом. – Прошу простить за дальнейшие слова и не приобщать меня к богохульникам, а тем более почитателям японских демонов.

– Все здесь свои, Хань – отмахивается Май Ли. – Не бойся, никто тебя не отнесет к еретикам. Говори, как есть.

– Дело в том, что один из моих людей – наполовину японец.

Сразу же среди офицеров поднялся возмущенный ропот. Кто-то пробасил: «японская собака!». Очень уж китайцы не любят своих соседей.

– Заткнулись! – рявкает министр. – Продолжай, Хань.

– Во время боя Беркутова с Не мой человек испытал эйфорию. Для него русский предстал Сваром-ками, японским богом, с катаной Кагуцути, бога огня.

– Гипноз? – сразу предполагает министр.

– Выборочный? – переспрашивает Юй и качает головой. – Боюсь, тут задействовано что-то недоступное нашему пониманию. Ведь колесница Беркутова тоже идентична повозке славянского бога Хорса. Как и молот – орудию Сварога. А если вспомнить новые фрески Кафедрального собора в Москве…

– Глупость какая-то, – размышляет Май Ли.

– Простите, господин министр, – виновато кланяется Юй.

– Нет, тебе не за что извиняться, – отмахивается министр. – Но если предположить, что существуют и славянские, и японские боги одновременно, то это ведь получается какой-то винегрет.

– Что, простите?

– Русский салат, очень вкусный, – поясняет Май Ли. – Пробовал в последний визит в Москву. Ладно, – решительно говорит министр. – Мы знаем достоверно три вещи. Первая, Беркутов не использует артефакты. Вторая, все его мечи, молоты, колесницы связаны с Хаосом. Третья, японцы и, наверное, русские видят в мальчишке своего бога. Негусто, но хоть что-то. Есть надежда, что Ван лишь надкусит мою глотку.

– Какие дальнейшие распоряжения касательно Беркутова, господин министр? – спрашивают офицеры.

– Бал закончился. Русские вернулись к себе, а японцы к себе, – рассуждает Май Ли. – И они, похоже, сговорились между собой. Наверняка, японские наследники тоже видят в Беркутове своего небожителя. Нам необходимо развязать этот узел мифических тайн. Готовьте новую провокацию для Беркутова. Нужна как минимум еще одна дуэль. Только в этот раз в наблюдателях нужны сенсорики-японцы и русские.

– Понял вас, – кивает Юй. – Тогда мы используем сговор Чэнь Дусю с графом Шереметьевым.

– Да-да, – вспоминает Май Ли. – Это ведь Старик Дусю подговорил гетеру Ханаю спровоцировать Чжао Не на дуэль с Беркутовым. А мы с Ваном лишь дали молчаливое дозволение. И пускай и дальше старик строит козни русскому, а вы не упустите случай посмотреть на силу Беркутова глазами русских.

– Будет исполнено.

После собрания с агентами министр направляется к императору. На встрече с владыкой Поднебесной Май Ли рассказывает свои выкладки.

– А ведь, правда, новые фрески в русских церквях изображают юношу в золотых татуировках, – задумчиво роняет Ван Ди Ку. – Но в Москве сейчас все княжичи и графята сделали себе подобныенаколки. А за ними мелкие дворяне и простолюдины потянулись. Далеко не факт, что на фресках именно Беркутов.

– Слишком много совпадений, – говорит Май Ли. – Молот Сварога, колесница Хорса, катана Кагуцути, да еще татуировки нового бога Свара…

– Кагуцути не вписывается, – замечает император. – Вот вообще никак.

– Возможно, сила Беркутова связана с верой людей. Некая материализация мысли. Воплощение мыслеформы.

– Интересная теория, – роняет без интереса Ван Ди Ку.

Но Май Ли принимает сказанное за правду и горячо продолжает:

– И на балу Беркутов смог подключиться к мировоззрению японцев.

– А к нашему пока не смог? – приподнимает брови правитель. – Всё это вилами по воде… Мы ничего не знаем, только предполагаем. Факт, что больше никто из людей Владимира пока прилюдно не использовал «божественное оружие». Один Беркутов. Если он уникум, то странно, что Владимир вообще его показал нам. Если в арсенале ядерных боеголовок не склад, а всего одна единственная, ее нужно не по столицам возить хвастаться, а прятать на черный день. Значит, это не устрашение и не демонстрация своей военной мощи. И Владимиру так необходимо было уничтожить японца Нобунагу, что он рискнул посветить нам своим ручным «богом».

– Ручным ли? – сомневается Май Ли. – Мы знаем, что Владимир не всегда и не полностью контролирует Бесоновых.

– Хочешь сказать, идея шла от княгини Софии?

– Или от самого Беркутова, – предполагает министр. – Если он, правда, обладает божественной силой, то разве кто-то ему указ?

– Подросток-бог? – морщится Ван Ди Ку. – Итак, какие наши дальнейшие действия?

– Новая дуэль. Чэнь Дусю хочет отобрать военные контракты Беркутова на поставку ПуДов. Мы используем этот случай для наблюдения.

– Немного жалко хитреца Дусю, но да пускай, – одобряет жертву император. – Но надо работать по всем направлениям. У Беркутова есть не только молоты с катанами, но и язык. Вот за это место и должна взяться опытная дознавательница.

– Направим в Москву Му Пиньян под видом скучающей вдовы аристократа. У нее должно получиться соблазнить Беркутова.

– Да, Пиньян замечательная, – довольно цокает языком Ван Ди Ку. – Но не нужно делать ставку только на красоту и таланты гетеры. Да и как я сам без нее останусь? А, Май? Ты вообще подумал?

– Простите, Бися, – пугается министр, что его сейчас обвинят в государственной измене. – Я не знал, что вы всё еще проводите время с майором Пиньян.

– Попробуем схватить юнца за честолюбие и тщеславие. Какой мальчишка откажется от лестного внимания принцессы? Пускай Чинга слетает к русским.

– Ваша дочь? – хлопает глазами министр. Он и помыслить не мог, что Ван сделает из любимого дитя наживку для русского.

– Ну а что такого? Она лицеистка. Устройте как программу обмена учащимися с московским вузом. Заодно и Чинга попрактикует русский. Ей не помешает.

– Вас понял, Бися, – кланяется министр.

***

– Наконец этот Ван успокоился, – вздыхает Владимир и оглядывает меня с Софией. – Я уж боялся, он еще придумает какой-нибудь бал или концерт, чтобы нас задержать подольше.

Сегодня с помощью демоников-телепортов мы вернулись в Москву. Император сразу потребовал нас с княгиней явиться к нему на аудиенцию.

– Ну и что там с японцами? – требовательно смотрит на меня Владимир. – Чем ты их одурманил?

Перед нашим отъездом принц Гунай встретился с императором. По словам японского наследника дуэль прошла по всем правилам и претензии за плен Нобунаги должны быть сняты. Хаосит выявлен и уничтожен. На этой позиции Гунай будет настаивать перед отцом.

– Поединком, – пожимаю плечами. – Вы же сами видели.

– Хорошо, что ты сам заговорил об этом. Я бы хотел знать, что я видел, – хмурится император и скашивает взгляд на Софию. – Колесница Хорса безумно впечатлила, но ничего не прояснила. Как и Молот Сварога. А кровавая катана вообще меня, откровенно говоря, запутала. Вводите уже своего императора в курс дела. Арсений – бог, я это ощутил. Но как это в принципе возможно?

– Необычный вопрос от помазанника Сварога и его наместника на Земле, – сверкает княгиня глазами. – Боги, конечно же, существуют, и один из них снизошел до нас, людей. Что же вас удивляет?

– Да взять хотя бы то, что этого снизошедшего бога нет ни в той же Лаврентьевской летописи, ни в никаких других! – не сдерживается Владимир. – А месяц назад о нем ни один волхв слыхом не слыхивал.

– Я недавно родился, – скромно опускаю глаза. – Вот он и не слыхивал, Ваше Величество.

– То есть ты бог, Сеня? – прямо меня спрашивает Владимир.

Время для напыщенной фразы. Выпрямляюсь и брызгаю магнетизмом. А еще чуть-чуть призываю жар-эфир. Ровно настолько, чтобы татуировки засверкали потусторонним золотом.

– Я Свар, чей золотой лик изображен на стене Кафедрального собора, – заявляю, и голос мой грохочет громом. – Или у вас есть сомнения, Ваше Величество?

Даже София бледнеет, хоть и не теряет своей хитрющей ухмылки. Владимир тоже внешне не выражает страха и трепета, всё же у императора многолетний опыт длинной выдержки. Но знающим его глаза скажут, что он нихило струхнул.

– Я уточняю, – тяжело роняет Владимир. – Просто уточняю. Значит, боги всё же есть…То есть, конечно, они есть, – спешно вставляет он, пока София снова не намекнула на его греховный атеизм. – Но то, что посещают нас – это новость. И какова твоя цель, Свар?

– Хаоситы давно вредят людям, – даю заранее заготовленную причину. – Сейчас переломный момент в войне с ними. И одно из главных сражений разворачивается в Японии.

– Хочешь, чтобы я провел военную кампанию и вторгся в Японию? – догадывается император. – А не обернется ли это катастрофой? Дзимма совсем не обрадуется моему визиту, мне кажется.

– Об императоре Дзимме должны позаботиться его дети, – отвечаю. – Гунай и Анеко поговорят с отцом, и, возможно, у нас появится шанс на мирную интервенцию.

Я уж не упоминаю о том, что поселился в коллективном бессознательном не только русских, но еще и японцев. А значит, постепенно все на Японских островах должны признать Свара-ками. Владимиру же знать причины моей божественной экспансии вовсе не нужно. Формально я бог, потому что люди в это верят. Но императору лишние сведения ни к чему.

– Так ли это? – с сомнением говорит Владимир. – В последнее время японцы поехали крышей. Они же африканцев пачками режут.

– Ситуации меняется, – замечает София. – За последние два дня число жертвоприношений резко уменьшилось. Япония начинает исправляться.

Подозрительный взгляд от Владимира игнорирую.

– Не знаю, что ты делаешь с их мозгами, – произносит он. – Но я попробую договориться с Дзиммой, так и быть.

– Благодарю, – полукиваю-полукланяюсь. Надо соблюдать приличия. А бог в уставе…то есть в дворянском этикете не прописан пока что. Значит, кланяемся.

На этом аудиенция заканчивается. Каждый сделал свои выводы, но в Японию, я надеюсь, мы всё же торкнемся. Нужно выбить оттуда иномирян с Нижних миров, а мне еще и пройтись по самым влиятельным людям Страны Восходящего солнца. Так наверняка смогу полностью вычистить скверну Хаоса.

Завтра игра в Грон. Снова выпью «Лопнуть и сдохнуть» и напрягу на игре меридианы. Главное, правда, не лопнуть на поле. И не сдохнуть тоже.

Дома я застаю Дарико. Грузинка выглядывает в холл из гостиной. В руках она держит раскрытый учебник по математике.

– Сеня! Наконец ты вернулся из командировки! – радостно верещит барышня.

– А ты чего делаешь?

– Учусь, экзамены же скоро, – удивленно поясняет. – Второй семестр.

О, точно. Надо бы полистать учебники. Ту же математику я знаю уж не хуже землян, но на свой постимпериувский манер. У нас другие названия теорем, аксиом и гипотез. Да даже система счисления не десятеричная, а две: восьмеричная и шестнадцатиричная. Они более удобны для сложных исчислений. Земляне тоже это заметили и давно уже их используют в компьютерных технологиях.

– А почему в гостиной занимаешься? – спрашиваю, пока разуваюсь. – В комнате удобней же, там у тебя письменный стол.

– Тебя жду, – бесхитростно сообщает Дарико. – Вот ты пришел, теперь могу идти к себе трудиться.

После этих слов барышня подступает ко мне ближе, целует в щеку и уходит довольная учиться. А я выпадаю в осадок. Ну да, она же моя невеста. Мы живем в одном доме, да и спим тоже…вместе. Всё логично. Но всё равно не привыкну. Фалгор, скоро тебя женят, смирись.

Замечаю, как нервозно шевелится моя тень. Акуру тоже впечатлил поступок барышни, хех. Ну хотя бы оголенным клинком не сверкает и ладно.

Весь вечер провожу в медитации. Потом всё же пролистываю пару учебников. Отвлекаюсь и расслабляюсь таким образом. Ночью, по своему обыкновению, Дарико приходит в мою кровать. Интуитивно, полностью не просыпаясь, загребаю ее в охапку, моя рука пролезает ей между ног, и только услышав сдавленный смущенный писк: «Сеня! Ты што?!», убираю шаловливые пальцы назад. Перепутал. Показалось, что снова ко мне пришла гетера Гулань. Эх, к хорошему всё же быстро привыкаешь.