Лорд в кандалах. Книга пятая

– Думаешь, этим Коулам можно довериться? – фыркнула жена, окончательно сбрасывая маску капризного ребенка.

– Уверен, – обломал я её искренний порыв, – Кроме меня им доверять некому.

Семейство Коулов, освобожденное моей Тишиной из зеркальной тюрьмы, не утратило над ней власти. Временно, конечно же. Лет через 10-15 Зазеркалье, лишенное живущих в нем людей, схлопнется, навсегда отрезая кому бы то ни было возможность пользоваться зеркалами Древних, но пока можно было сказать, что власть над ним в моих руках. Женщины рода Коул не могут покинуть Мирред, иначе их поймают и буквально засунут назад. Хотя, они и так на седьмом небе от счастья. Видеть краски, чувствовать запахи, испытывать боль… да, наконец, просто по-человечески умереть, зная, что твоя душа не нырнет в бездны странного и чуждого мира – они об этом мечтали столетиями. Вернее друзей, чем они, у меня просто не может быть.

– Теперь понимаю, почему ты потащил меня в это место, – пробурчала Рейко, заметно расслабляясь в моих руках, – А почему раньше не сказал?!

– Капитан и экипаж «Плача Элизы» не вызывают у меня доверия, – посетовал я, – Дирижабль предоставлен нам теми, кто может быть заинтересован в моих секретах. Я не мог рисковать. В каютах могла быть прослушка.

– А здесь? – закономерно поинтересовалась девушка.

– Здесь её нет, – уверил её я, – В «Риц» не шпионят.

Древний род, являющийся хозяевами «Риц», очень высоко ценил свою репутацию людей, всегда выполняющих взятые на себя обязательства. От и до, на протяжении тысячелетий.

Мы, Эмберхарты, такие.

Интересно, если папаша узнает, что я остановился именно здесь, не получится ли у него проморозить насквозь стул, на котором он в данный момент будет сидеть? Всё-таки, одержимость ледяным демоном имеет ряд мелких недостатков. И да, количество агентов родов, охотящихся за господином бывшим графом, продолжающим являться хозяином «Риц», превышает здесь все разумные значения.

Эдакий посыл: «Батюшка, я дома. Почему не встречаете? Где розы?»

Но Рейко об этом знать не нужно.

Завтра начнется шествие Эмберхартов-в-отпуске. Жена, под руководством и защитой четы Уокеров и моих близняшек будет собирать на себя внимание на экскурсиях, а я, отдельно от них, буду творить историю.

Первым делом начну с мелочей.

Попробую спасти Японию.

Глава 3

– Признаться, не думал, что когда-либо один из рода Эмберхарт будет находиться передо мной с просьбой о личной аудиенции с Его Величеством, – проговаривая это, мой пожилой собеседник удрученно качал головой, а на его лице отображалась половина скорби совсем другого народа.

Учитывая, что он был английским лордом, можно было сказать, что его мироощущение получило сильнейший удар с тех времен, когда лондонский акушер опытным и отточенным движением выдернул у него из задницы золотую ложку, с которой обычно такие люди и рождаются.

– Лорд Таллекс, я запросил не только личную, но и срочную аудиенцию, – сухо ответил я на пантомиму старика, которому был представлен еще в юном возрасте девяти лет.

– Могу ли я узнать, почему вы, господин Эмберхарт, не воспользовались… стандартными средствами связи с Его Величеством? – не стал сдавать позиций личный секретарь этого самого величества.

– Можете, – неприятно улыбнулся я, – Но нужно ли? Раз вы изволили забыть, что я удостоился чести быть посвященным в ранг рыцаря менее чем два года назад? А мне казалось, что кто-кто, но сам лорд Таллекс, в виду своей позиции, должен знать правила этикета.

Старик неприятно побагровел, сжимая губы в куриную гузку, от чего я счел нужным над ним сжалиться. Пусть он и попытался меня уесть неподобающим обращением, но это было не целенаправленное хамство, а обычное стариковское.

– Лорд Таллекс, при всем моем уважении, один вопрос. За вашу долгую и беспорочную карьеру, сколько раз вы были свидетелем того, чтобы подобные мне появлялись под сводами Букингемского дворца праздно? Без приглашения? Впрочем, давайте не будем ограничиваться лишь вашим сроком службы на благо Англии. Что насчет трех сотен лет? Четырех? Пяти?

– Вы… молоды, юный сэр, – наконец разомкнул губы старый англичанин.

– И если бы мне было два года, я ползал бы тут в пеленках, пачкая пудингом ваш прекрасный стол, то меня всё равно бы приняли. Это знаем мы оба. Так почему бы не выпить чаю, пока Его Величество, Генрих Двенадцатый, не соизволит найти для меня время?

Наглость? Нет. Всего лишь последствия. Лорд Брюс Таллекс просто-напросто был царедворцем, особо приближенным к королю, его секретарем и доверенным лицом. А сам Генрих, чьей чуть ли не единственной любовью являлась его Механизированная Гвардия, просто не мог не пройтись по моему светлому имени. Неоднократно. Мало того, что я избежал вступления в стройные ряды пилотов этой Гвардии, мало того, что я перестал быть английским подданным, так еще и на чужбине неоднократно заявил о себе, управляя как раз одним из знаменитых английских «Паладинов». В глазах общественности, понятия не имеющей о Древних родах, я был крайне перспективным кадром, которого Его Величество упустил. Это вызвало некоторые бурления, которые пришлось игнорировать самому правителю и его приближенным. И вот, здесь сижу 18-летний я, а секретарь даже и сказать ничего не может за понесенные владыкой страдания по вине какого-то мальца.

В итоге мне нахамили и не предложили чаю. Не очень-то и хотелось.

Принимали меня в одном из больших кабинетов повышенной безопасности, буквально усеянном автоматронными турелями, большая часть которых была в скрытом состоянии. Ощущая слабые импульсы от спрятанных за стенными панелями накопителей, готовых в любой миг подать энергию на оружие, я чувствовал легкую нервозность. Автоматроника никогда не отличалась идеальной реакцией на агрессора. Напротив меня, за тяжелым бруствером вручную изготовленного стола, сидит не просто правитель, а тот, кто лишился пилота, подчиненного, а затем двух наиболее полезных столпов нации. Если Роберт Эмберхарт был кинжалом Генриха Двенадцатого, то герцог Эдвин Мур – одним из самых могущественных рычагов воздействия на мировую обстановку. Политики и короли всего лишь люди. Они хотят жить. Готовы на многое, чтобы жить долго и счастливо. Так что меня не рады видеть.

Теперь же герцог Мур и мой отец в бегах. Нет ничего удивительного в том, что сидящий за монументальным столом человек рассматривает меня как виновника этого события. Это, наверное, одно из самых отвратительных качеств, присущих людям – винить они могут кого угодно, а вот бить предпочтут в первую очередь тех, кто не вышибет им зубы в ответ.

– Сэр Эмберхарт, – король опустил взгляд на лежащие перед ним бумаги, задавая вопрос, – Чем обязан вашему визиту?

– Я пришёл рассказать вам историю, Ваше Величество.

– Вы уверены в том, что она меня заинтересует?

– Да, Ваше Величество.

Мой официальный тон его выбесил. Генрих и так не особо хорошо себя чувствовал, судя по всему, что и отразилось на вежливом английском хамстве его секретаря, но мое поведение как-то умудрилось переполнить чашу терпения монарха.

– Сэр Эмберхарт, – процедил ядовито король, упирая в меня взгляд, – У меня на руках величайший мировой кризис за последние три сотни лет, а вы пришли рассказывать мне историю? У нового сегуната не нашлось ничего более подходящего? И никого? Я разочарован. Будьте уверены, что у этого разочарования будут последствия.

– Я передал документы из Генерального Штаба помощникам лорда Таллекса, Ваше Величество. Перед вами я нахожусь по просьбе другого лица. И в интересах Великобритании.

– Даже так, – слегка остыл правитель, – Вы имеете в виду…?

– Да. Поручение пришло из Ада. С самого верха или низа, как вам будет угодно считать, Ваше Величество.

– И вы, юноша, можете подтвердить свои слова? – закономерно поинтересовался Генрих, которого совсем не зря прозвали Умеренным. «Переключаться» Его Величество умели.

Я очень осторожно, чтобы ни в коем случае не вызвать агрессию защитных систем кабинета, поднял руки, кивком указывая на свои перчатки. Король, на секунду задумавшись, кивнул, щелкая на столе несколькими переключателями, а затем кивнул еще раз, намекая, что могу продолжить. Я не спеша снял обе перчатки, демонстрируя две черные как ночь печати, располагающиеся у меня на тыльных сторонах рук.

– Та, что на правой руке, способна вызвать Азеркиила, – поведал я королю, – Это существо несет те же функции, что лорд Таллекс для вас. Левая может обеспечить вам личную аудиенцию… но я искренне не рекомендую желать подобного, Ваше Величество. У меня есть менее экстремальные способы подкрепить свои слова.

Король молчал долго. Минуты две. Смотрел он при этом на мою левую руку. Затем, с глубоким вздохом, выпрямился в своем кресле.

– Говорите, сэр Алистер Эмберхарт, – дал он мне отмашку.

– У Шебадда Меритта никогда не было учеников, – просто сказал я, – Ни единого.

– Что? – удивление, шок и недопонимание монарха даже отразились в его ауре, заставив ту на миг вспыхнуть. Он недоумевающе заморгал, – Хорошо, допустим, но какое отношение это имеет хоть к чему-то, что творится здесь и сейчас?!

– Шебадда Меритта прозвали Узурпатором Эфира, – продолжал я, – за то, что он охотился на других магов, видя в них конкурентов. В течение всего времени своего безраздельного правления миром, он искал, находил и уничтожал людей, пытавшихся управлять эфиром с помощью собственной ауры, приемов, навыков и заклинаний…

– Это известно даже чернокожим голозадым детям на юге Африки! – фыркнул, приходя в себя, Генрих.

– Именно, – охотно кивнул я, – Ваше Величество, озвученный мной факт ведет лишь к тому, что Австралия – это не сокровищница знаний, оставшихся после величайшего мага всех времен и народов. Это колоссальная ловушка для волшебников, спроектированная работать как можно дольше после смерти Шебадда. Пустая ловушка. В ней нет сыра… настоящего сыра. Нет великих книг, нет неизвестных секретов, нет залежей могущественных магических предметов. Есть лишь обманки. Приманка. Обрывки, фрагменты, части. Либо россыпи различной мелочевки… верно?

Это его проняло. Еще бы. Австралийские города-крепости продвинули поиски вглубь континента не более чем на полсотни километров.

Со времен глобальной войны, названной Второй Эрой Магов, прошло чуть более 300 лет. Это были столетия мира, спокойствия, медленного и планомерного развития, только вот первый корабль, под французским, причем, флагом, бросил якорь в одной из бухт Австралии еще 274 года назад. С тех пор все прогрессивные нации мира, в альянсах, или сами по себе, пытались забрать себе тайны материка смерти. Дома Узурпатора Эфира. Бесчисленное количество человеческих жизней и ресурсов было вброшено в войну с природой материка. Враждебные заклинания, ловушки, тысячи видов смертельно опасных химер, закладки нежити и явления, которые никто бы не смог объяснить – всем этим встречала Австралия своих новых гостей, позволяя узнать лишь сущую малость.

Теперь прихожу красивый я и говорю, что всё это было напрасно и будет напрасно.

Пора нанести добивающий удар.

– Карион, Шегилл, Тарматт Йон и Великопущ, – педантично перечислил я, – Четыре лорда смерти, которые, по историческим записям, являлись зачинщиками Химерических Войн, первого глобального конфликта после смерти Шебадда Меритта. Могу вас уверить, Ваше Величество, что их можно назначать ответственными и за Чумное Столетие, и за Рассвет Некромантов. Эта четверка слуг, по приказу своего повелителя, разумеется, сделала всё возможное, чтобы привить человечеству отвращение к магии. Затем, убедившись, что запугивание не срабатывает, они вернулись в Австралию, укреплять оборону континента. Чем занимаются до сих пор.

– То есть, если бы наши исследователи были бы эффективнее…, – растерянно проговорил король.

– …то рано или поздно им бы пришлось встретиться с этими существами, – равнодушно закончил я.

Монарх поднял голову от кулаков, на которые опирался.

– У меня есть вопросы, сэр Эмберхарт.

Австралия была битком набита руинами лабораторий. Магия, заколдованные предметы, ценные металлы, рецепты, записи и дневники. Только вот пользы от всего этого было грош да маленько. Мелочи и обрывки, приманка для разжигания интереса. Бусы для дикарей, чтобы они посчитали, что в центре континента находятся истинные сокровища повелителя мира. Огромная ловушка.

– Если позволите? – я извлек из внутреннего кармана фотокарточку, демонстрируя её правителю Англии. Тот, снова пощелкав тумблерами, позволил мне приблизиться и положить её перед ним. И недоуменно заморгал.

– Что это?

– Изображение дворца Узурпатора, сделанное агентами Преисподней. Видите это огромное здание, Ваше Величество? Уверяю вас, оно совершенно пустое внутри. Это колоссальный тронный зал, который использовался всего лишь один раз за всю историю. В задней его части есть помещения, общей площадью с треть Букингемского дворца. Именно в них и обитал Шебадд Меритт. Всё остальное…

– …пустышка, – мрачно подытожил король, вертя в руках фотокарточку. Полюбовавшись ей, он не менее сухим тоном сделал вполне логичный вывод, – Думаю, сэр Эмберхарт, что и в покоях мага совершенно ничего нет. Кроме пыли.

– Точно так, – кивнул я.

– Остается пара вопросов. Почему мне сообщают об этом сейчас? И почему вы?

Пришла пора увертюры.

– В Ватикане уже полтора месяца очень плотно обсуждается вопрос о реквизиции всех военных сил, расположенных в Австралии, Ваше Величество, – сообщил я королю, – Разумеется, для операций инквизиции в Японию. Там, внизу, решили, что будет наиболее разумным внести свой вклад в борьбу с Поднебесной, предложив вам эти знания и возможность проявить инициативу.

– То, что это делаете именно вы, сэр Эмберхарт, тоже не случайно? – едко проговорил взявший себя в руки монарх.

– А кто кроме меня? – гадко улыбнулся я в ответ. Действительно, политический капитал, который сможет хлебать большим половником Генрих Умеренный, частично прольется и на меня, как на некоего посредника между Англией и Японией, но это, по сути, мелочи. А вот то, что я заявляю о себе, как полноценный (и единственный) представитель Древнего рода – вопрос совершенно иного порядка. Сидящий напротив меня человек не рад такому повороту событий, но вынужден его учитывать.

Проще говоря, наиболее желанным результатом этой акции будет то, что, когда слухи пойдут, мой отец в подполье вполне может лишиться части поддерживающих его сторонников. Слишком громкое заявление от наших семейных партнеров. Мой собеседник, судя по сузившимся глазам, это прекрасно понял, только вот выбора теперь у него нет.

– Я хочу, чтобы вы вызвали Азеркиила, сэр Эмберхарт, – твердо и мрачно процедил Генрих Двенадцатый, нервно сжимая кулаки.

– Будет исполнено, Ваше Величество. Только, пожалуйста, отключите защиту, и, не сочтите за наглость, прикажите доставить что-либо к чаю. Уверяю вас, он это оценит.

Дворец я покидал, едва сдерживая улыбку обезьяны, которой позволили безнаказанно пнуть колесо истории.

Австралия. Несколько городов-крепостей, в которых десятки тысяч солдат и сотни современных СЭД-ов, большая часть которых ежедневно воюет с постоянно проверяющими стены поселений на прочность флорой и фауной. Это сила, сравнимая с Первой Армией, прекрасно вооруженная и подготовленная, но только в том случае, если снять с места весь контингент континента. Поэтому и инквизиторы мешкали – мало того, что есть огромная проблема в транспортировке войск, так и страны-участники могут встать на дыбы, зная, что потеряют города.

Однако, если английский монарх огласит выданные мной сведения (а он огласит), то Япония получит союзника, который ударит китайцев в тыл. Это сломает планы и Поднебесной, и Америки!

Закутавшись в темный плащ и нацепив обычный высокий цилиндр, я перестал отличаться от большинства прохожих на улицах, что позволило без всяких затруднений вызвать кэб, повезший меня на Оксфорд-стрит.

Закурив, я задумался о одной из самых важных, мимолетных и опасных вещей в жизни. О доверии. Кому можно доверять без оглядки? Ответ на это слишком прост – совершенно никому, в том числе и себе. Размышления о кредите доверия уже материя другого рода. Тень Шебадда Меритта, как я решил называть призрака, доверия не внушала абсолютно, несмотря на все свои рассказы. Его связи, его видение, его тайны. Большую часть поведанной информации невозможно было проверить и перепроверить, а намеки на то, что я не узнал и десятой части им запланированного, он раздавал более чем щедро.

С другой стороны, этот дохлый эфироненавистник доверие… вызывал. Вот так просто. Вовсе не тем, что мы, по его словам, были одним и тем же человеком, точнее, одной и той же душой. Отнюдь. Между мной и Узурпатором Эфира разница была как минимум в три полноценных жизни, прожитых моей душой в разных мирах. У нас не было общих воспоминаний, лишь некоторые черты характера. Что, опять-таки, утверждалось лишь лживым синим демоном, виртуозно сыгравшим моим отцом в солдатики.

С другой стороны, Шебадд Меритт и не пробовал завоевать моё доверие. Он указал на возможность выбора. Выслушав то, что я поведал о мировой обстановке, предложил сыграть короля Генриха. Он лично нанес на мои руки печати, продемонстрированные мной английскому монарху, что вызвало еще больше вопросов о его связях с Преисподней.

Он демонстрировал готовность к любому моему решению, любому действию. Несокрушимую уверенность, что всё будет так, как нужно ему. Нет, не так. Будет так, как он посчитал нужным. Это подкупало. Мне нужна была его поддержка, нужен был Дарион Вайз, я был совершенно не против иметь в качестве силового прикрытия двух отмороженных китайских демонов, ставших в Японии богами. Более того, один из них был моим родственником.

Но у меня не было ни малейшей уверенности в том, что всё или всё важное, что случилось со мной в жизни, не было изначально предопределено Узурпатором, откинувшим коньки более трех тысяч лет назад. Кроме одного момента. Шебадду будет куда удобнее и проще, если я буду сотрудничать с ним добровольно. Запечатанные в моей душе знания, накопленные за три перерождения, представляют из себя колоссальный объём информации, а единственным, кто сможет в этом объёме свободно ориентироваться, являюсь я сам. Точнее, смогу в будущем, являясь на данный момент лишь «хранителем сейфа».

Моих личных знаний, к которым Дарион Вайз не имел ни малейшего отношения, вполне хватало, чтобы понять – на эту тему мне точно не лгут. Конечно, мало удовольствия в том, чтобы быть чьей-то пешкой, даже если она это я, но сидеть в малюсенькой японской долине в ожидание удара, который может последовать откуда угодно… куда хуже.

Самым важным нужно считать следующий момент – Шебадд Меритт хочет избавить планету от влияния эфира. Хаос, апокалипсис, миллионы смертей, откат человечества к Железному Веку. Больше никакой бесконечной энергии. Зато не будет Бурь, волшебство станет страшной сказкой, а нежить навеки упокоится в земле. Все темные и страшные тайны, способные потрясти мир, лежащие в руинах прошлых цивилизаций, станут дешевле материала, на котором написаны. Человечество станет слабым… и равным.

Получит шанс на развитие.

Хочу ли я этого? Дурацкий вопрос. Конечно хочу, особенно видя собственными глазами, как раскручивается маховик войны. На Японии всё началось, но вряд ли ей закончится. Очередной апокалипсис этого мира грядёт. А Рейко беременна. Хочу ли я, чтобы мои потомки получили то же, что было у меня в прошлой жизни?

Да.

– Мы прибыли. Оксфорд-стрит, сэр.

– Благодарю. Сдачу оставьте себе.

– Спасибо, сэр! Хорошего вам вечера, сэр!

Здесь, на Оксфорд-стрит было, как всегда, людно и празднично. Кавалеры выгуливали дам, дамы выгуливали сами себя, суетились носильщики и сверкали витрины. Здесь покупали, продавали, совершали променад, и оставляли целые состояния в ювелирных магазинах и модных бутиках. Светлое место, наполненное сиянием тысяч лампочек на эфирном питании. Нужно будет сказать Уокеру, чтобы он привел сюда Рейко, пусть она хоть как-то отрешится от мрачности остального города. А потом – в знаменитый Ботанический сад.

Зайдя в кафе, я обратился к стоящему за стойкой кондитеру с вопросом о том, сколько корицы они добавляют в свои круассаны «белль этель». Дождавшись внимательного взгляда и кивка, прошёл внутрь помещения до туалетных комнат. Моя цель находилась чуть дальше – ведущая на задний двор дверь тихо щелкнула, управляемая дистанционно тем, с кем я перемолвился паролем. Тесный и темный дворик, запертый со всех сторон, был местом, совершенно лишенным чьего бы то ни было пригляда. Сюда не вели окна и не выходили другие двери. Этакий чистенький тупичок, еле освещаемый древним мигающим фонарем. Впрочем, в другом конце этого крохотного тупичка была видна дверь в полуподвальное помещение. Старая деревянная вывеска над ней содержала два разнонаправленных треугольника, один из которых был вписан в другой.

«Пещера дракона».

Особенный магазин для особенных людей по очень особенным ценам.

Заведение, находящееся в складке пространства. Лавка, в которую ведут тысячи дверей. Место, где покупатели никогда не пересекаются друг с другом, а предлагаемые к покупке товары частенько могут превзойти самые смелые мечты любого, кто ничего не знает о Древних. Пафосно, но в кои-то веки этот пафос целиком и полностью заслужен. В «Пещере дракона» можно было найти если не всё, но очень многое, но если у клиента было настроение потратить годовой бюджет страны третьего мира, то «всё» становилось совершенно не иллюзорным. Разумеется, что я не мог здесь купить тот же Биг Бен, но заказать строительство нового в угодном мне месте? Вполне. Правда, за такие деньги, что проще было бы создать собственную Инквизицию или, к примеру, очистить треть Сибири от миазмы.

Мои запросы, правда, были куда скромнее.

– Доброго вечера, лорд Эмберхарт. Очень рад, что вы нас навестили.

– Доброго вечера и вам, Акколидион. Признаться, навестил бы вас и раньше, но по какой-то очень досадной для меня причине, ваша дверь в Токио…

– Ах да. Приношу свои искренние извинения, но тот вход был заблокирован. Временно, разумеется! Как только обстановке в вашей прекрасной стране стабилизируется…

– Об этом можно только мечтать.

– Как скажете, как скажете. Я думаю, что через 50-60 лет там будет тишь да благодать!

– Ваш оптимизм радует, уважаемый.

Последнее я выдавил с сарказмом. Хозяин «Пещеры дракона», Акколидион, ничем не отличался от обычного человека, наряженного в серый шерстяной костюм. Он щеголял лысиной, а также внушал еле заметный дискомфорт своими чересчур правильными и симметричными чертами лица, но в остальном выглядел самым прозаичным образом. Выпусти его на улицу в любом городе мира, кроме чернокожей варварской Африки, и он не привлечет к себе ни внимания, ни особого интереса.

– Итак, – мягко улыбнулось существо, о возрасте, расе и источнике происхождения знало чрезвычайно мало людей, – Я предвкушал ваш визит, лорд Эмберхарт. Очень редко кому бы то ни было выделяется неограниченный бюджет на покупки. Сгораю от желания узнать, что вас интересует!

Я лишь слабо улыбнулся, извлекая из портсигара «эксельсиор». Дикурий Октопулос не шутил, когда говорил, что спустит всех собак на поиски Роберта Эмберхарта. О такой малости, как финансирование для своей наилучшей наживки, можно было не упоминать.

– В основном я планирую закупиться тем же, что и ранее, – поведал я свои чаяния хозяину магазина, – Эликсиры, вытяжки, медицинские препараты, стимуляторы. Все для выживания, так сказать.

Лицо Акколидиона приняло слегка раздосадованное выражение.

– Что-нибудь еще? – почти обиженно пробурчал он.

– Да, – подумав, решил я, – «Порошок Авиценны», пожалуйста. Два килограмма.

– Пор…, – брови Акколидиона взлетели на лоб.

– У меня не так много времени, чтобы искать качественный, – пояснил я свою покупку, – Предпочту дорогой, но наилучший.

– Хорошо, лорд Эмберхарт, – лицо лысого торговца вновь разгладилось, – На этом… все?

– Почти. Мне понадобятся боеприпасы. Много разных боеприпасов. А еще я бы желал воспользоваться вашей Мастерской.

Невысокий плотный субъект в сером костюме широко и предвкушающе улыбнулся.

Глава 4